* * *
Теплое августовское солнце рассеяно бродит по комнате, заглядывая в зеркала, трогая блестящие пуговицы, пряжки на одежде, касаясь стеклянных подвесок в светильниках. Полоска света лежит на щеке Брендона, едва касаясь ресниц. Притворяясь спящим, он уже полчаса наблюдает, как Элизабет греется у открытого окна.
Она сидит на стуле, положив на подоконник ноги и подставив теплым лучам босые пятки. Тихо напевает что-то и красит ногти на руках перламутровым лаком. Солнечная искра сияет в маленьком кулоне на шее Элизабет, отражаясь в латунных пуговицах куртки Брендона. Кроме этой расстегнутой куртки на девушке больше ничего нет, и Брендон с иронией вспоминает кем-то метко сказанное: "Мужская рубашка на женщине - словно флаг победителя над поверженной крепостью". Даже если это куртка, а не рубашка.
С улицы доносятся голоса мальчишек-газетчиков, дребезжание автомобилей по мостовой, нестройное пение гуляк. С реки тянет прохладой. И не хочется ни о чем думать.
- Я чувствую, что ты не спишь, - не оборачиваясь, говорит Элизабет. - Знаешь, чего народ на улице так оживился? Мой папаша выборы проиграл.
Брендон приподнимается на локтях, тая в глазах удивление. Неожиданно. Элизабет оборачивается, услышав скрип кровати.
- Ага, угадала. Не спишь.
"Кто у нас теперь мэр?" - спрашивает Брендон, щурясь от солнечного света.
- Погоди.
Элизабет встает, вывешивается в окно, в чем была, и вопит:
- Э-эй! Кто нами теперь крутит?
Ей отвечают восторженным свистом, кто-то кричит:
- Саймон Крейтон! Спускайся к нам, куколка! Отпразднуем!
Девушка отходит от окна, садится на кровать рядом с Брендоном.
- Слышал? Ты его знаешь?
Он кивает.
- И чего от него ожидать?
Брендон садится, опираясь спиной на подушку, и отвечает:
"Ничего. Скорее всего, кто-то будет через него руководить городом. Как политик он абсолютно никто".
- А с Баллантайном он в каких отношениях?
"Родня по линии матери".
Элизабет молчит, глядя в пол. Брендон надевает перчатки и осторожно проводит пальцами по спине девушки.
- Не трогай, - со вздохом говорит она. - Я думаю. И то, о чем думается, мне не нравится. Оденься пока, не отвлекай.
Брендон пожимает плечами и оставляет девушку в покое. Она хмурится, трет виски ладонями. Встает, сбрасывает куртку, собирает свои раскиданные по полу вещи.
- Чулки в мусор, - с сожалением говорит Элизабет. - А вообще было здорово. И не так страшно, как я думала.
"Погоди. Так ты…" - Брендон замирает, подбирая слова.
- Ну, интересно же было. Мне тут все уши прожужжали, как это необычно - с перерожденными, - улыбается Элизабет, заливаясь краской. - Эй, ты чего?
Брендон одевается, не глядя на нее. И ответить ему нечего. Все и так понятно.
- Брендон? - окликает девушка.
Она подходит к нему, пытается обнять, заглянуть в лицо. Он смотрит поверх ее головы и все сильнее стискивает зубы.
- Ты что, рядовой? Влюбился, что ли? - испуганно спрашивает Элизабет. - Ой, дур-ра-ак…
Она отходит в дальний угол комнаты, быстро надевает рубашку, юбку, застегивает под грудью корсет. Пока ищет ботинок, Брендон перехватает ее руку.
- Ну что? - нервно вскрикивает Элизабет.
Металлические пальцы разжимаются.
"Спросить хотел. Когда отходит твой корабль?"
- Через три недели. Выдержишь?
В ее голосе ему мерещится издевка. Брендон усмехается и отвечает:
"Конечно. В этом заведении мне скучать не дадут".
Элизабет садится в кресло, шнурует ботинки. Бросает на Брендона взгляд, в котором скользит непонятное ему выражение, и быстрым шагом идет к двери. На пороге она останавливается, гордо вскидывает подбородок и заявляет:
- Местные шлюхи обойдутся. Делиться хорошим любовником с другими будет только последняя дура.
* * *
Проходят две недели, кажущиеся Брендону бесконечными.
Газеты смакуют публичное выступление Байрона Баллантайна, в котором он рвет, мечет и обвиняет всех подряд в подтасовке результатов. Новый мэр отвечает ему в весьма ехидной манере. Байрон публикует в газете открытое письмо, где предрекает городскому главе и его соратникам множество неприятностей. Пресса азартно науськивает сенатора и мэра друг на друга. Напряжение в Нью-Кройдоне нарастает. Все ждут вмешательства императора, но тот в длительном отъезде.
Элизабет днем где-то разгуливает, возвращается усталая, затемно. И даже когда работает по ночам, утром уходит снова. Брендон пытается говорить с ней, но всякий раз тщетно.
"Элизабет, зачем? Где ты бываешь? Ты понимаешь, чем все может кончиться?"
Она молчит. День, другой, третий, десятый. Потом не выдерживает и срывается в истерику:
- Ну что ты от меня хочешь? Чтобы я сидела с тобой круглосуточно, как мышь в норе? Это тебе идти некуда, а я мать ищу! И сестру! И я переверну весь Нью-Кройдон, но я их найду, понял, ты! И не смей останавливать меня, не смотри на меня так! Я не могу тут! Не могу!
Он обнимает ее, прижимает к себе, гладит растрепанные грязные волосы, пропахшие угольной пылью и помоями. Она утыкается ему в грудь и ревет так громко и отчаянно, что в комнату заглядывает обеспокоенная Роксана. Она обменивается взглядами с Брендоном, тот сокрушенно качает головой, и Роксана уходит. Ну что они могут сделать…
Постепенно девушка успокаивается и льнет к Брендону то ли в отчаянии, то ли просто в попытке забыться. Исчезает ядовитая и независимая дочь Баллантайна, остается просто Элси - нежная, теплая, уязвимая.
Каждую ночь они занимаются любовью, и Элизабет засыпает в объятьях Брендона, умиротворенная и разомлевшая от ласк. Брендон кладет себе под руку край одеяла, чтобы холодный металл не тревожил спящую девушку. Даже сквозь ткань прикосновение к ней переполняет Брендона нежностью и желанием.
Утром она одевается, и уходит, не сказав ни слова. И так две недели подряд. Потом все меняется в одночасье.
* * *
Ночью Элизабет долго не может заснуть. Тихонечко дремлет, уткнувшись в плечо Брендона, и ей кажется сквозь сон, что она слышит, как стучат два сердца. "Это не часы, - думает она рассеяно. - Это он и я…" Элизабет потягивается, как кошка, прижимается к Брендону животом. Луна выходит из-за облака и заливает комнату молочным рассеянным светом. Девушка приподнимается на локте и долго смотрит перерожденному в лицо.
Он просыпается внезапно, резко садится в постели и сжимает виски ладонями. Страшно болит голова. Хочется кричать. Проходит минута, другая. Испуганная Элизабет обнимает его за плечи, успокаивает, гладит.
- Тише-тише, это сон. Это просто сон тебе приснился, - шепчет она.
Боль накрывает новой волной. Брендон откидывается на подушку, утыкается в нее лицом. Постепенно боль трансформируется в приказ, звучащий в голове голосом Байрона Баллантайна:
"УБИВАЙ. ГОРОД ПРИНАДЛЕЖИТ НАМ".
- Брендон, ты что?
Элизабет осторожно трясет его за плечо. Он отмахивается от нее, и она отлетает так легко, ударившись о пол обоими коленями. Капают слезы … Металлическая рука хватает ее за волосы, девушка в ужасе визжит, как подстреленный заяц.
Боль бьет в виски молотом, крушит волю, ломает сопротивление.
- Брендон, не-е-е-е-ет!!!
Он разжимает пальцы, девчонка падает, поднимается и бросается к нему с перекошенным от страха лицом.
- Не надо! Это же я! Брендон, не надо!
Элизабет обнимает его за плечи, плачет, он отталкивает ее руки. Больно. Приказы не обсуждают. Как объяснить ей…
- Я прошу тебя, не пугай меня так! - умоляет она, виснет на его локте.
Он качает головой, пытается стряхнуть Элизабет, но девчонка цепкая, как клещ.
- Брендон, смотри на меня! - орет она, размазывая слезы по лицу. - Не смей! Мне больно, прекрати!!!
Она Баллантайн. И это ее приказ.
"Говори, - просит он ее одними губами. - Говори со мной".
Девушка обхватывает его за плечи так, что он не может поднять рук. Смыкает пальцы в замок. Оба падают на пол. Элизабет срывает с кресла покрывало, набрасывает его на себя и Брендона, пеленает обоих алым шелком. Боль становится тише, отступает, скалясь и огрызаясь.
- Ты же не убьешь меня… Ты же меня слышишь… - всхлипывает Элизабет, дрожа.
Он кивает и пытается улыбнуться.
"Говори…"
Девушка понемногу разжимает руки, не сводя с Брендона перепуганных глаз.
- Я сейчас отойду, мы с тобой оденемся, и ты расскажешь, что слу…
Она замирает, не окончив фразу. Этажом ниже слышатся дикий визг, крики, мольбы о помощи. Девушка выпутывается из покрывала, быстро набрасывает на себя сорочку, помогает Брендону подняться.
Снова накатывает боль. В этот раз слабее, ей можно противостоять, если думать об Элизабет.
- Брендон, что происходит? Быстрее одевайся!
На улице кто-то кричит, слышен быстрый топот ног, один из бегущих спотыкается. Визжит женщина.
Брендон быстро натягивает брюки, набрасывает куртку.
"Ранец, - просит он. - Найди скорее!"
Пока девушка в темноте ищет сумку, Брендон быстро придвигает кровать к входной двери. Не запереться, в комнатах борделя замки - нонсенс.
- Что происходит? - спрашивает Элизабет севшим от страха голосом.
"Приказ. Байрон велел убивать".
- Почему люди кричат? Кого убивать?
"Куклы будут убивать всех. Я тоже, Элизабет".
- Нет-нет! - она снова готова плакать. - Ты же не… Почему?
"Есть прибор, который разработал я сам. Он подчиняет нас всех. Байрон его активировал. Я пока держусь, но долго не смогу. Тебе надо бежать".
Девушка стоит посреди комнаты с ранцем за спиной. Растеряна, напугана. Смотрит на Брендона, беспомощно моргает. Он швыряет на кровать одно кресло, второе. Хватает девушку, вскидывает на плечо, поднимает к люку в потолке. Снаружи по двери барабанят чьи-то кулаки. Элизабет толкает крышку вверх, Брендон подсаживает ее на чердак. Мгновение - и она уже там. Свесившись вниз, тянется к нему.
- Руку! Давай, я тебя втащу!
Он подает ей винтовку, отходит к двери. Поднимает с пола массивный медный подсвечник. Кладет на кровать рядом с собой и только после этого говорит на амслене, глядя на девушку:
"Беги, Элси. Будет резня. Прячься".
* * *
На минуту возня в коридоре утихает, потом возобновляется. Снаружи по двери долбят чем-то тяжелым, дерево трещит и понемногу начинает поддаваться. На чердаке Элизабет двигает вещи, баррикадируя люк.
Брендон отходит от окна и рывком отодвигает кровать от двери. Перехватывает поудобнее подсвечник. Дверь распахивается, на пороге Камилла. Светлые волосы растрепаны, в глазах пустота. На рваном подоле платья подсыхают багровые брызги. Механические руки сжимают горлышко разбитой бутылки.
"Уходи", - просит Брендон, загораживая кукле вход в комнату.
Камилла улыбается и качает головой.
"У людей есть лекарство. От боли. Ты же знаешь…"
"Уходи".
Она делает шаг вперед, медленно заносит руку для удара. Брендон разворачивается всем корпусом, пропуская Камиллу вперед, и резко бьет ее тяжелым подсвечником в затылок. Перерожденная падает, Брендон бьет еще раз. И еще. И лишь спустя минуту понимает, что хватило бы одного удара.
Дурнота подкатывает к горлу, кружится голова. "Убей, - навязчиво пульсирует в висках. - Только так тебе станет легче". Брендон смотрит на то, что было Камиллой, медленно пятится. В коридоре спотыкается о тело. Немолодой грузный мужчина в одних кальсонах, его живот распорот. На щеке - алый след пятерни, рот распахнут в немом крике.
Перед глазами встает белое лицо Алистера. Сведенные судорогой пальцы, беспомощный, непонимающий взгляд. Виктория мечется, падает на пол стакан с водой. "Пей, компаньон, - умоляет Брендон. - Пей!" Удушье. Закаченные под лоб глаза. Медленно разжимается рука, стискивающая запястье Брендона. Байрон прикрывает рот ладонью и отворачивается.
Брендон помнит улыбку, которую он прятал.
Коридор качается, как вагон монорельса. "Куда мы едем? Машинист, почему пассажиры лежат на полу?" Болит голова. Страшно болит голова… Под ногами скользкое и липкое. Лучше не думать об этом. Не смотреть.
"Сколько нас здесь? - силится вспомнить Брендон. - Я, Камилла, швейцар… Еще шесть или семь. Где искать?"
В воздухе - запах дыма. Слабый пока, но…
Брендон выходит на лестницу. Навстречу ему поднимаются две куклы. Обе полуодеты, атласные корсеты и руки заляпаны алым. Обе вооружены: у одной каминная кочерга с заостренным концом, вторая держит массивный канделябр. Девушки видят Брендона, их лица на мгновение теряют выражение оглушенной покорности.
Тоненькая невысокая брюнетка, уже знакомая Брендону, отдает канделябр подруге и говорит на амслене:
"Наверху есть люди? Надо еще лекарство".
Ее руки порхают, как бабочки. С пальцев летят темные брызги. Брендон поднимает с пола оброненную кем-то трость со стальным набалдашником и качает головой.
"Идем на улицу, - зовет брюнетка. - Здесь все быстро сгорит".
Из коридора этажом ниже выходит третья кукла. В ее руках - пылающая рубашка, намотанная на ножку от стула. Девушка подносит импровизированный факел к шторам на окне, затем к закрывающим стены гобеленам. Огонь с радостью принимает новую пищу. Кукла улыбается и проходит дальше.
За спиной Брендона слышится топот. Он оборачивается и видит Элизабет. Она кашляет от дыма, закрывает рот и нос оторванным от сорочки рукавом.
"УБЕЙ!" - с новой силой вспыхивает в сознании. Брендон замирает, оглушенный, почти парализованный приказом Байрона. Куклы на лестнице переглядываются и идут к Элизабет. Единственное, что успевает сделать Брендон, - шагнуть им навстречу.
"Не трогать!"
Занесенные для удара подсвечник и кочерга со звоном сталкиваются с тростью. Брюнетку Брендон сбивает на пол ударом ноги в колено, вторая девица отпрыгивает в сторону и швыряет подсвечник, метя в голову. Брендон уворачивается, канделябр лишь немного задевает плечо. Элизабет бросается к балюстраде, прячется за массивными мраморными вазами. Брендон перехватывает трость, изо всех сил бьет куклу по рукам. Удар ломает механические сочленения, перерожденная беззвучно кричит, отступает. Брендон вцепляется в упавший канделябр, замахивается… и ему в живот упирается острый конец кочерги. Одновременно он подается назад, а брюнетка с импровизированной пикой всем телом наваливается на него. Острие рвет куртку и проходит по телу вскользь. Брюнетка падает на Брендона, он обхватывает ее руками, и оба катятся вниз по мраморным ступенькам.
Проходит несколько мгновений, Брендон с трудом приподнимается, опираясь на руки. Садится. Смотрит на распростертое тело рядом. Глаза куклы широко раскрыты, на виске вмятина.
"Все", - облегченно думает перерожденный и оборачивается на движение за правым плечом. Сухо рявкает выстрел, и в лицо Брендону летят темные брызги. Тело швейцара мешком валится на мраморный пол. Элизабет Баллантайн опускает руку с револьвером, садится на ступеньки и заходится кашлем. Брендон поднимается, бредет к ней, присаживается рядом.
"Ты цела?"
Девушка кивает и утыкается Брендону в плечо. Всхлипывает. Он касается ладонью ее волос.
- Мне страшно, - шепчет Элизабет. - Я винтовку бросила. Там патроны кончились…
"Вставай. Надо бежать отсюда".
Она сует ему в руку револьвер.
- Возьми. У меня есть еще один. Только не смей стрелять в меня.
"Тогда лучше держись за мной".
Они спускаются, осторожно ступая между телами. Элизабет останавливается лишь однажды и закрывает глаза лежащей в багровой луже Роксане. Целует ее руку и тихо шепчет: "Прощай…"
"Скорее", - подгоняет ее Брендон.
В дыму почти ничего не видно, Элизабет бредет, закрыв глаза и держась за Брендона, кашляет. Воздуха слишком мало. У девушки подкашиваются ноги, она падает, пытается вдохнуть, хрипит. Брендон взваливает ее на плечо, волочет до ближайшего светлого проема - окна. Выбивает стекло и переваливается через подоконник, бережно прижимая девушку к себе. Падение смягчает подстриженный самшитовый куст. Брендон оттаскивает Элизабет на несколько шагов и укладывает на истоптанную траву.
"Дыши", - шепчет он беззвучно и бьет девушку по бледным щекам.
Она делает судорожный вдох, заходится кашлем, хватается за Брендона. Тот переживает очередной приступ дурноты, слабо улыбается.
"Я с тобой. Я тебя не брошу. Дыши. Мы выберемся".
- Выберемся, - еле слышно отвечает она. - Со мной ты не пропадешь. Я тебя защищу…
* * *
Небо над Нью-Кройдоном цветет пожарами. По всему городу гремят выстрелы, плачут дети. Испуганные люди мечутся в темноте в поисках убежища или спешно укрепляют свои дома. В богатых кварталах куклы повсюду. Вооруженные чем придется, смертоносные, молчаливые.
Элизабет и Брендон не останавливаются ни на миг. Перебегают из подворотни в подворотню, поднимаются по лестницам, спускаются с крыш, пробираются закоулками. Натыкаются то на перерожденных, то на вооруженных людей, ныряют назад во тьму. Здесь и сейчас у них не может быть союзников. Весь Нью-Кройдон превратился в гигантскую ловушку.