Да, теперь у меня есть свой дом. Как и обещал Илья, обрести "свой угол" мне помогали всем миром. Дело в том, что собственный дом могут иметь только молодые семьи или "избранные". Избранные - это те, кто избрал своей долей служение стране, роду, людям. И люди платят им тем же, помогая хоть как-то скрасить жизнь полную опасностей и лишений, дабы легче было им нести свое подвижничество во благо простых людей. Общество брало на себя часть их бытовых забот - поставляло пищу, делали некоторые уступки, и исключения из общих правил… Вот в мой бы мир эту замечательную традицию… Как оруженосец Ильи я тоже считаюсь "избранным". До витязя мне еще так же далеко, как семечку до дерева, но отблеск славы былинного богатыря падает и на мою скромную персону. Потому и дом мне построили знатный, но… Делалось это с еще одним прицелом: вы не поверите, но у самого Ильи не было своего дома! Славного витязя любой почитал за честь пустить в свой дом на ночлег, а в связи с ратной жизнью, держать свой собственный дом он попросту не мог. Семьи у него не было, и заводить хозяйство не имело смысла. По намекам и обрывкам разговоров я понял, что с женой и сыном Муромца случилась какая-то беда, но сам он молчал, а расспрашивать было как-то неудобно. Вот так и получилось, что в довесок к оруженосцу Илья чуть ли не впервые в жизни обрел собственный угол. Сам-то он, по наивности, считал, что лишь гостит у меня, но ни я, ни его соратники по оружию не развеивали его иллюзий, что бы, часом, не ущемить гордость старого богатыря. С ведением хозяйства тоже все наладилось: Баба Яга выделила нам персональную скатерть-самобранку и три несгораемых свечи. Правда, готовила эта скатерть на уровне общепитовской столовой, но, во всяком случае, стоять несколько часов у печи нам не приходилось, а стряпуху нам нанять было бы просто не на что…
Илья тренировал меня лично. Было больно. Нет, вы меня не поняли: было по настоящему больно. Вам, изнеженным технической революцией, даже не представить, насколько мы отличаемся от наших предков. Попытайтесь на секундочку совместить в своем воображении тренировки бойца "Альфы", с повседневным трудно лесоруба или каменотеса. А уж витязь и вовсе - штука единичная, если так можно выразиться, уникальная. Что бы вырастить витязя, надо иметь не только силу и здоровье, но и провести годы тяжелейших тренировок у лучших мастеров своего дела. Осоловевший от недосыпания, со скрюченными от вяжущей боли мышцами, я поначалу просто отупел, напоминая себе и окружающим настоящего Ивана-дурака, но прошла неделя, месяц, другой… И однажды, разозлившись на ручного медведя Егоршу, из баловства повалившего плетень, который я терпеливо ставил четыре вечера, в сердцах огрел его кулаком по лобастой башке так, что бедолага сел на задние лапы, полчаса пребывая в нешуточном изумлении…
- Какая-то тут хитрость, - продолжал ворчать между тем Илья. - Бушмэн - ратоборец, все равно что Муромец - философ. Я, конечно, тоже поразмыслить иногда могу, но очень меня на это напрячь надо… Нет, нельзя требовать от человека того, к чему он непригоден… Эх, побольше бы мне ума - враз бы загадку решил…
- У Бабы Яги просить мозгов не пробовал? - пошутил я.
- Просил, - усмехнулся он. - Только старая сказала, что по законам ворожбы, что-то из ничего не рождается. Зачаток нужен, хотя бы зерно. Что делать, если нет у меня того желудя, из которого дуб мысли вырастает?
Ответить я не успел: со двора донесся до нас веселый голос Алеши Поповича:
- Илья! К тебе гонец от князя киевского! Примешь, или гнать со двора?
Муромец помрачнел, но все же крикнул:
- Зови! Узнаем, что хотят от бывшего дружинника…
В горницу вошел красный от унижения и злости посыльный. Стараясь держать себя в руках, отвесил низкий поклон:
- Исполать тебе, богатырь.
- И тебе, гонец, - склонил голову Илья. - Что просил передать князь?
- Князь требует тебя в Киев, - сказал посыльный. - Немедленно.
- О как… Прямо - требует… А зачем?
- Про то мне неведомо. Приказано лишь передать, что б собирался не мешкая.
- Если я правильно помню, то князь освободил меня от присяги, данной ему, - напомнил Муромец. - И он мне более не указ.
- Что передать ему? - сухим, как прошлогодняя береста, голосом спросил гонец.
- Буду думать. Видать, и впрямь что-то серьезное, если смирив гордость, о помощи просит… Завтра выеду. Не ради него, а ради земли родной, коей беда грозит… Так и передай.
- Спасибо, богатырь, - как за себя поблагодарил гонец. - Боюсь, что там и впрямь что-то серьезное: князь как туча грозовая, какой день ходит… Прощай.
- А мы с тобой пойдем к Яге, - сказал мне Илья, надевая чистую рубаху. - Она скажет, что за беда у князя стряслась. Надо быть готовым к неожиданностям… Хотя… Все равно ведь драться придется, а?
Мы зашли к Яге, Муромец изложил ей суть дела, и немногословная старуха лишь кивнула:
- Ждите, - и скрылась в горнице.
- Здоровьица вам, дядя Илья, - окликнул нас девичий голос и мое сердце болезненно сжалось. - Здравствовать и тебе, Ваня.
- А-а, Настенька, - расплылся в неумелой улыбке Илья. - Здравствуй, внучка. Как живешь - поживаешь?
- Хорошо, дядя Илья. Учусь… А как ваш оруженосец? - она задорно покосилась на меня. - Скоро ли ждать нам появления нового чудо-богатыря? Или, так… профессиональный копьеносец лет через десять-пятнадцать получится?
- А вот как подучишься, так и глянешь в волшебное зеркало - что из него через несколько лет выйдет, - усмехнулся в усы Илья. - Тогда и мне скажешь: зря силы тратил, или впрок вкладывал… Делает молодец успехи, за него не волнуйся. Без году неделя как на кордоне, а уже медведей лупцевать норовит.
- Да, жаловался мне тот медведь, - подтвердила Настя. - Здоровенный дядька, а кутят забижает.
- Дался вам этот медведь, - проворчал я, чувствуя, как заливает щеки краска стыда. - Я же не со зла…
- А с чего же? - в один голос спросили мои мучители.
Спасла меня Баба Яга, вернувшаяся мрачная, как грозовая туча.
- Куда ни кинь, всюду клин, - с порога оповестила она нас. - Уедет Илья - здесь быть бойне. Не уедет - во дворце быть беде. На чем ни гадай - все одно выходит… Великая опасность на наш кордон идет. Появился у бушмэнов богатырь великий. На него они ставку делают. И тебе с этим богатырем биться придется.
- Не впервой, - отмахнулся Илья. - А во дворце что?
- Не знаю… Нюхом чую беду страшную, но… что-то словно мешает, туманит события… Словно беда только вползает. Сделаем так. Ты, Илья, останешься здесь. Будешь охранять кордон и дальше. Оруженосец твой отправиться в Киев, узнает, что князь от тебя хотел, и… там видно будет.
- Как же я поеду? - растерялся я. - Дорога-то мне не известна. Или, как водится, волшебный клубочек дадите?
- Есть способы надежнее, - заверила Яга. - Ступай, милок, готовься к отъезду.
- Да мне и собираться - только что подпоясаться, - пожал я плечами. - Да Скиллу свиснуть.
- Вот и иди… свисти, - Яга взяла меня за плечи и легонько подтолкнула к выходу. - Настя, ты тоже выйди, мне с Муромцем переговорить надо.
Последнее, что я слышал, закрывая за собой дверь, было:
- Тебе лучше сесть, Илья. Следующая новость куда хуже предыдущих…
- Не понимаю, откуда такие тайны от своих же, - проворчал я, когда мы с Настей спустились во двор. - Может, подслушаем?
- Бабушка обоим уши тогда враз укоротит… или удлинит, наподобие заячьих, - со смехом отказалась Настя. - Как я тебе завидую, Иван! Увидишь Киев. Князя Владимира. Добрыню Никитича, богатырей, чудеса разные… А я никуда отсюда не выезжала. В волшебном зеркале много чудес вижу, но через стекло это все словно не взаправду, понарошку…
Ее прервал донесшийся из глубины дома грохот - словно перевернули лавку или опрокинули стол. Почти тотчас на крыльцо выметнулся Илья, и в первую секунду я даже не узнал его - так побелело продубленное ветрами и солнцем лицо старого богатыря. Едва ли не бегом спустился он с крыльца и огромными шагами понесся в сторону заставы. Я хотел было последовать за ним, но вышедшая на крыльцо Яга удержала:
- Не трогай. У него сейчас свой бой, и ты в этом бою не помощник.
- Что случилось?
- Время придет - узнаешь. В дорогу собрался?
Я еще раз оглянулся вслед уходящему Илье и негромко свистнул.
Как из-под земли, рядом возникла Скилла. Никогда не понимал, как это у нее получается. Телепортация - ладно, но как свист - то она распознает?!
- Звал? - риторически поинтересовалась она, демонстративно игнорируя Бабу Ягу.
- Нет, просто так свищу, в Соловьи-разбойники готовлюсь. В Киев едем.
- Садись, - кивнула она себе на спину, и по нагловатой морде было не понять: шутит поганка, или всерьез готова домчать, как серый волк - Ивана-царевича.
- Транспортом обещают обеспечить, - кивнул я в сторону ведьмы. - На чем ехать-то, бабушка?
- Может и стоило бы тебя верхом на твоем монстре отправить, - неодобрительно покосилась на Скиллу Яга. - Забавы ради… Да не время теперь для забав. Так попытаюсь перекинуть… Давно этого не делала. Если что - прости старуху.
- Бабушка! - возмущенно заступилась за меня Настя, но ведьма только покосилась в ее сторону и девушка, со вздохом, отступила.
Зато оживилась Скилла.
- Ничего, Иван, если что - подсоблю. Это для старой женщины в тягость, а я такой дорогой - пардон за подробности - в лес, пописать, бегаю.
- Да? - усмехнулась Яга. - Ну, тогда - вперед!..
- Да, но как же…, - успел сказать я, и…
- …Вот ведь, карга старая! - сквозь головную боль донесся до меня возмущенный голос Скиллы. - Хвост даю на отсечение - она специально норовила нас в эту стену впечатать! Это же не по-спортивному!.. Иван, ты жив?
- Частично, - с трудом отозвался я. - Мы уже здесь? В смысле: там?
- Там, здесь… Глаза-то открой.
Свет раскаленной лавой хлынул в глаза, вызывая болезненный стон.
- И что это было?
- Старая карга едва нас по стенке не размазала. На Герасима отвечаю - специально! Я пыталась удержать, но лбом ты все равно изрядно приложился.
Я потрогал набухшую шишку и признал:
- Пока что она половчее тебя будет…
- Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? - проревел над самым ухом чей-то мощный бас.
От неожиданности я едва не подпрыгнул. Ошеломленный мощным ударом о стену княжеского терема, я не сразу сообразил где именно я нахожусь, а когда разглядел, то пожалел о том, что стараниями Скиллы избежал смерти легкой и мгновенной, ибо теперь она обещала быть медленной, болезненной и профессионально обстоятельной. Я лежал у стены огромной, выстланной заморскими коврами, княжеской опочивальни, а с огромного, укрытого медвежьими шкурами, ложа, на меня с гневом и возмущением таращился тучный, бородатый мужик, и не надо было иметь семи пядей во лбу, что бы понять, как его зовут. Из вороха шкур за спиной князя Владимира показалась симпатичная, розовощекая мордашка, с округлившимися от страха глазами.
- Режут? - шепотом спросила она князя, и, не дожидаясь ответа, заорала, что было мочи: - Режут!!!
За дверью послышался дробный топот и в опочивальню ворвались два дюжих кметя с мечами наголо.
- Я от Бабы Яги, - торопливо сказал я. - Засланец… Тьфу! Посланник! Иван.
- Дурак! - в сердцах рявкнул князь.
- Так точно, вашбродь! - вытянулся я в струнку. - Полный!
Осторожно раздвинув кметей, в опочивальню проскользнул неприметный, сутулый человечек, с весьма характерным носом на не менее характерном лице. Оглядел застывшие, как в игре "море замри!", фигуры и, с сомнением, уточнил:
- Так-таки и режут? И с чего, позвольте узнать, весь этот шухер?
- А вот, - обвиняющим перстом ткнул в меня князь. - Пык! - и возник!
Носатый посмотрел на меня печально и укоризненно:
- Ай-яй-яй, молодой человек! Ну зачем же сразу - "пык"? Надо было сначала: "тук-тук-тук", а уж потом - "пык".Князь все-таки, а не какой-нибудь шлимазл. Я таки понимаю, что у вас дело до князя? И, вряд ли ошибусь - срочное? Но поймите и вы: есть же определенный порядок, правила, приличия, в конце концов… Собачка, извиняюсь, с вами?
- Мы прямо с кордона, - попытался объяснить я. - Сказали - срочно, вот мы и…
- Его кто-нибудь сегодня вязать и казнить будет?! - сварливо полюбопытствовал со своего ложа Владимир. - Я тут чуть не обос… - он покосился на торчащую из под шкуры девичью косу, - кхм-м… едва не обосновал новый указ, а этот… кхм… гонец, так сказать, мне помешал! Повесьте его, для начала, на воротах, а там разберемся.
- Зачем же так радикально? - выставил вперед ладошки горбоносый. - Повесить-то можно. Повесить - не вопрос. Но давайте сначала хотя бы узнаем, что покойник… э-э… молодой человек, хотел рассказать.
- Вот вечно ты, Соломон, хорошую мысль норовишь обо… кхм… оборвать, - недовольно проворчал медленно приходящий в себя князь. - Ладно, пусть сначала скажет… А потом - на ворота!
Торопясь и сбиваясь, я рассказал, зачем меня прислали. По грустным глазам Соломона и наливающимся кровью "светлым очам князя", я понял, что это была стратегическая ошибка.
- На ворота! - заорал князь. - На ворота, дурака! Муромца доставить немедленно! В цепях! Я ему покажу, как ко мне мальчишку вместо себя присылать! Мужик! Лапотник! Шлима… Тьфу на тебя, Соломон! На ворота! Все вон!!!
- Пойдемте, молодой человек, - взял меня под локоть Соломон. - Вы умудрились войти без приглашения, так попытайтесь, хотя бы, воспользоваться предложением выйти… Все свободны, - объявил он страже, как только мы покинули княжеские покои. - Дальше я сам.
По тому, как беспрекословно подчинилась этому распоряжению стража, я понял, что вес при дворе горбоносый имеет немалый.
- Нет-нет, никакого сионистского заговора, - перехватив мой подозрительный взгляд, заверил Соломон. - Просто до меня казначеи менялись так часто, что других претендентов попросту не нашлось. А я, несмотря на все проверки и ревизии здесь уже четыре года…
- Вы такой честный?
- Ну что вы?! - возмутился, и, по - моему даже обиделся Соломон. - Просто я имею выгоду со знания политической обстановки. Предсказуемый бизнес - идеальный бизнес… особенно, когда он предсказуем лишь для тебя одного. Я бы работал совсем бесплатно, но это вызовет ненужные подозрения.
- И что же со мной?
- Переждем. Князь суров, но отходчив. А уж если вы решите загадку, из-за которой за вами… за Муромцем и послали, то князь сменит гнев на милость. У нас уже неделю из сада, самым загадочным образом, пропадают яблоки для… ну, скажем так: молодильные яблоки.
- Это не я, - поспешил внести я ясность.
Соломон внимательно посмотрел на меня:
- С вашим умением перемещаться в пространстве, это было бы нетрудно, но оруженосцу самого Муромца, подобное просто ни к лицу, а потому подозрения в ваш адрес неуместны. Но ведь яблоки пропадают. А стражи засыпают, словно им в медовуху сонного зелья налили. Вот вас и отрядим на охрану. Человек вы новый, коррумпироваться не успели…
- А князь?.. Ничего?.. Он ведь, того… Велел - на ворота…
- А я вас куда ставлю? - удивился Соломон. - Охранять ворота в сад. Строго по букве данного князем приказа.
- Спасибо, - искренне поблагодарил я. - Но… Вся проблема заключалась в краже яблок? Ради этого гонца за самим Муромцем посылали?
Соломон вздохнул и погрустнел еще больше.
- Если бы… Сказать не могу - не обижайтесь… Но Муромец здесь нужен… За ним послать все же придется. Вот приедет Муромец - тогда и вы причину узнаете, а пока… не попадайтесь князю на глаза… по крайней мере, в ближайшее время…
- Но ведь князь приказал доставить Муромца в цепях, - напомнил я.
- Доставим, - пожал плечами Соломон. - Приказы князя надо выполнять. Но обижен он не будет - в этом тоже можете положиться на меня. А пока идите и попытайтесь отоспаться перед ночным дежурством. После вашего, так сказать, неожиданного визита, князю очень потребуются… кхм-м… молодильные яблоки…
Княжеский сад вызывал уважение: Таврический сад в Петербурге, казался, по сравнению с ним, скромным, придворовым сквериком. Я вообще заметил, что предки наши были убежденными максималистами. Чего стоит одна гридница князя Владимира, где, как пишут в летописях (а я убедился воочию), "рядом с престолом князя держались столы на пятьсот любимых витязей, а коня княжьего подводили прямо к престолу". Вот уж воистину: коли грабить, так Царьград, коль бросать за борт, то персидскую княжну. Деревья в саду стояли диковинные. Я не краевед, но почему-то проникся стойкой уверенностью, что добрая половина представленных здесь растений не могла расти в нашем климате по определению. Видимо, во дворце, для ухода за садом держали свою "бабу ягу". Пока я, путаясь в лианах, пытался сорвать с низкорослой пальмы нечто, похожее на полосатый банан, Скилла, живой молнией, металась по саду, прочесывая территорию, как гестаповец - Полесье.
- Все спокойно, все безлюдно, - доложила она, осмотревшись. - Но запах странный. Не русским духом пахнет.
- Может, Соломон проходил, - пожал я плечами, надкусывая с трудом добытый фрукт. Скилла посмотрела на меня, как на идиота, и до ответа не снизошла.
- Тьфу ты, мерзость какая, - скривился я, выплевывая горькую кашицу. - Зачем они такую пакость выращивают?!
- Непосредственно это - от болезней срамных, - пояснила Скилла. - А вообще - чего здесь только нет. Живая аптека. Но нам стоит перебраться поближе к молодильным деревьям.
- Так яблоня еще и не одна?!
- Какое там! Дюжин пять - не меньше. У князя одних жен, до крещения, было около сотни, да более тысячи наложниц. Поди, напасись на всех здоровья богатырского… Вот здесь, пожалуй, и остановимся - идеальное место для засады. Все, затаились, ждем.
- Скилла, а почему…
- Да помолчи ты, неугомонный! Не понимаешь, что мы в засаде? Не человек разумный, а… мужик говорящий! Татя ночного спугнешь. Аль на ворота захотелось?
Я вздохнул, присел под деревом, положил подбородок на колени и прикрыл глаза. Теплый бок Скиллы приятно грел ноги, и я сам не заметил, как задремал. Разбудило меня холодное прикосновение к шее.
- Щекотно, - сонно пожаловался я, отстраняясь от мокрого носа Скиллы.
- Да тихо ты, мужик говорящий! - сквозь зубы прошептала она. - У нас гости… Да не простые… Ох, не простые!
Осторожно выглянув из-за дерева, я, поначалу, просто не поверил глазам: больше всего чудовище напоминало пегаса, если только бывают в природе пегасы размером со слона, угольно-черного цвета. Крылья, не меньше шести метров в размахе, плотно прижаты к спине, а чудовищных размеров копыта ступают по земле так бесшумно, словно подбиты войлоком. Монстр с хирургической тщательностью, освобождал ветки от желтеющих на них яблок, и даже глаза прикрыл от удовольствия, так по душе была ему эта кислятина.
- Приготовься! - одними губами прошептала мне на ухо Скилла. - Еще пара шагов, и он нас учует - нюх у него, не хуже моего. Доставай веревку.
Я осторожно извлек из-за пазухи одолженный у Соломона аркан и неумело отвел руку, изготавливаясь к броску.
- Давай! - заорала Скилла, бросаясь вперед.