Элу Мичеду, класс 5-й "синий"
"Как я провёл лето" сочинение
Сочинение № 9 из 12
Я решил что, буду продолжать песать пока могу. Иначе вообще не понятно зачем. Это на зло. В горах холодно и дуит ветер. Мы ушли мало. Вожатый Трамп задыхается и падает. Он говорит что, у него, ещё и сломаны реббра. Мы ушли так что, станцию было видно ещё. Сверху. Там мы нашли пустой домик. Он сложен ис камней а щели забиты глиной, и крыша каменная плита. Старая чугунная печка бес трубы. Я нашол дрова и мы разожгли печ. Дым уходил вщель. Было тепло. Трамп сказал что, это такой дом были на тропах горцев чтобы, зимой когда ветер, было где укрытся. Я удивился что, горцы так рядом с городом и Трамп сказал что, да, ни чего страного потому, что они всегда. Где то рядом их древнее кладбище и, они туда ходят много лет. Когда он был как мы то, встречал в горах здесь горцев с дарами ихним мертвецам. И что после войны когда, сделали границу и всё, стало нельзя ходить, на кладбище всегда продолжали ходить и их убивали, а по мести горцы напали на санаторий и зарезали там всех кто был и, больше санаторий не работал и всё. Я не знаю правда, ли эта эстория. Но похоже правда. Потому что всякие страшилки расказывают странные а, правда всегда простая. Утром мы попробовали итти дальше но, вожатый Трамп не смок. Он сказал что бы мы оставили его в доме дали немного еды а, сами шли к пограничникам. И мы пошли бегом. Мы шли восемь часов. Когда мы пришли то, застава была пустая. То есть там были только собаки в клетках почти все мёртвые, но не все. От голода. Эмин нашол собачью еду и стал давать тем которые, ещё ели. Я сказал чтобы, он не открывал клетки, опасно. Но он не понял или не поверил. Я не видел, видел только Шиху Ремис. Он открыл и две собаки бросились на него и задушили. Шиху не успел. Он их убил но, не успел. У него не было оружия толко труба. Он их убивал трубой долго. Потом я пробовал звонить по телефону и рацию, ни не там, не там. Наверное мы всё таки одстались тут одни а, убиваем друг друга, зачем это неправильно. Я не знаю куда делись пограничники хотя, можетбыть их захватили пандейцы. На плацу я нашол непонятные гильзы но, немного. Не наш калибр и длина и, написано не по нашему. Гильз было мало восем штук и я решил что, это не расстреливали а стреляли в вверх.
Мы обыскали всю заставу чтобы, найти оружие хоть какое. Всё обыскали до нас но, мы нашли. На кухне. В поварской в сундуке лежали два охотничьи ружья старые, и патроны. И ещё порох и капсуля. И там же нож потом топорик-лопатка потом старый штык от шкендера это, такая императорская винтовка даже с гербом на ложе. Штык очень хороший. Жалко что один штык я, давно хотел шкендер себе. В гараже не осталось машин а должны. И лыжы пропали все. И мы похоронили Эмина и пошли обратно.
На ночь пришлос разбить палатку. Деревья тут низкие и широкие называются стланцы. Очень сильный запах. Потому что на этой высоте только идёт весна и растут шишки. Я проснулса сильно болела голова ещё, было темно. Рядом кто то шол какие то звери. Очень тижело. Всё хрустело и дрожжало. Я сидел с ружьём не уснул до утра. Когда зажогся Мировой Свет я вылес и увидил что, все кусты и деревья вокруг изломанные но, ни кого нет. Кто ходил? Не знаю. Потом мы сняли палатку побежали в нис. Нашли домик. В нём была кровь и рвота. Вожатого Трампа не было ни где. И следов. Я не знаю что, могло случитса. Маркис сказал что, что угодно. Я с ним, согласный. Мы долго сидели у домика и думали куда, теперь итти. Маркис сказал надо итти к Пороху. Но не через город. А если не через город то, по горам через речки к санаторию потом дальше. И мы пошли.
Конец соченения № 9
Глава восемнадцатая
Первую машину пришлось пропустить, над кабиной торчали головы, и когда она поехала мимо, Лимон насчитал в ней семь человек, а Зее - восемь. Зато вторая была небольшим пикапом, в котором явно ехали только двое. Лимон махнул рукой, и молчаливая девочка - Эрта, - волоча за собой обоих третьеклассников, выбежала на дорогу. Они кричали и размахивали руками. Пикап притормозил и пополз небыстро, однако не останавливаясь совсем; водитель и пассажир энергично озирались, не без основания предполагая засаду, да где там - Лимон кое-что смыслил в маскировке. Наконец машина остановилась на самой осевой напротив детишек, пассажирская дверь приоткрылась, там завязался какой-то разговор. Лимон не слушал - он считал до десяти.
На счёт "восемь" один из третьеклассников - это был полный джакч, но Лимон так и не мог запомнить их имена: Прек и Резар? Перт и Ренор? - в общем, что-то из древней истории… - и уж тем более научиться различать их (вы что, братья? - нет, раньше даже не знали друг друга…) - так вот, один из Прека-Ренора завопил, показывая рукой вверх по склону. Конечно, оба в машине уставились на невидимую угрозу…
Девять… десять.
Лимон выскользнул из-под травяной накидки, метнулся к кабине и сунул ствол ружья под рёбра пассажиру. Тут же раздался глухой удар: Зее стволом своего ружья пробила боковое стекло со стороны водителя, прохрипела:
- Руки!
- Вылезай! - в свою очередь рявкнул Лимон.
Пассажир - костлявый прыщавый парнишка лет шестнадцати, одетый в слишком просторную для него дорогую жёлтую кожаную куртку, - посмотрел на водителя - водительницу - и начал медленно выбираться наружу.
- На колени, потом мордой вниз, - сказал Лимон.
- Что вы делаете? - воскликнула водительница. Лимон мельком взглянул не неё. Взрослая тётка в очках, цветастом платке и меховой жилетке, светлые волосы стянуты назад в косичку или хвостик…
- Руки! - повторила Зее. - Руки на руль, джакч, смотреть перед собой, не шевелиться. Я психованная, поняла?! И молчать!
Лимон наскоро ощупал парнишку. Вроде бы пустой.
- Лежать, - повторил он. - Народ, быстро помогли Дину.
Дину уже плёлся, болтаясь вокруг толстого дрына.
Ребятня бросилась помогать.
- Отполз в кювет, - сказал Лимон парнишке. - Лёг, руки на голову, замер. Имей в виду - мне тебя пристрелить легче, чем так оставлять. Понял?
Тот ухитрился кивнуть.
Лимон не сдвигаясь с места, проследил, чтобы Дину погрузили в кузов. Туда же забрались и третьеклассники.
- Эрта!
Молчаливая девочка выросла перед ним.
- Гранату. Положи ему на спину.
Гранат у них, конечно, не было, но у Эрты в карманах была припасена пара булыжников - ровно на этот случай. Она наклонилась над лежащим, примостила булыжник у него между лопаток, выбралась из кювета.
- В кузов, - сказал Лимон.
Сам он достал из-за пояса пистолет, демонстративно передёрнул затвор, забрался в кабину, поставил ружьё между колен, сунул пистолетный ствол в бок водительнице.
- Зее, заходи с моей стороны.
Дождался, пока она села и захлопнула дверь.
- Поехали.
- Я никуда!.. - в голосе водительницы попёрли истерические нотки. - Без сына я никуда!..
- Ничего с ним не случится, - сказал Лимон. - Это просто камень. Поехали - быстро. У нас раненый. Или я пристрелю тебя и поведу сам. Доступно? До трёх. Раз… два…
Тётка газанула. От нервов - чересчур сильно, завизжали покрышки.
- Полегче. Раненого везёшь.
- Куда мы едем? Нигде никого… никаких врачей…
- Молча - вперёд. Когда надо будет, я скажу, что делать.
На самом деле он по-настоящему не знал, что будет дальше. Нельзя "засвечивать" санаторий. И что? Убить потом эту дурную тётку? Или высадить её где-то возле города, а дальше постараться вести машину самому? Не по ровному шоссе, а по крутому горному серпантину?
- Давай её здесь выкинем, - сказала Зее. - Я поведу.
- Нет, - сказал Лимон, поняв смысл сказанного. - Подальше. Около поворота на башню.
- Почему?
- Да просто так. Час топать обратно…
- Твоё слово, командир.
Некоторое время ехали молча.
- Дети, - сказала наконец тётка. - Почему вы такие жестокие?
- Э-э… - подавился словами Лимон.
- Подожди, - сказала ему Зее. - Жестокие. Потому что. За нас некому заступиться, кроме нас самих. Это жестокость? Мы жили и никого не трогали. Это жестокость? Нас захватили, связали, избили. Кого-то изнасиловали, кого-то убили. Просто так. Но это ведь не жестокость, потому что это же ваши сделали, не мы…
- Какие ещё наши? - испуганно спросила тётка.
- Деревенские. Ваши - это деревенские.
- Но мы никакие не деревенские! Я работаю в Передвижной школе, преподаю…
- Всё равно, - сказал Лимон. - Живёте среди них… Зачем едете в город, а?
Тётка испуганно посмотрела на него и промолчала.
- Вот и всё, - сказал Лимон. - Главное сказано.
- Но ведь…
- Там наши дома, - медленно и как-то в сторону сказала Зее. - Наши вещи. Наши родные. Наши, понимаете? Наши мёртвые. Вы ведь едете, чтобы пограбить нас? Порыться в могилах? Думаете, это легко и безопасно, да?
- Не пугай её, - попросил Лимон.
- Как скажешь, - и Зее, отвернувшись, стала смотреть в окно. - Только…
- Что?
- Мародёров всегда ставили к стенке, - сказала Зее.
- Хорошо, - сказал Лимон и ткнул тётку стволом в рёбра. - Останови.
Он никогда не видел, чтобы человек бледнел настолько быстро и до такой степени. Даже тот, без подбородка… впрочем, он, кажется, так до конца и не поверил…
Машина остановилась.
- Выходи, - сказал Лимон.
Тётка, не попадая по скобе замка, пыталась открыть дверь. Наконец открыла, выбралась. Застыла, зачарованно глядя на пистолет в руке Лимона.
- Садись на её место, - сказал Лимон Зее. Она кивнула, быстро перелезла на водительское сиденье, захлопнула дверь, поёрзала, дотянулась до педалей…
- Как тут всё противно, - сказала он. - Захватано…
- Поехали уж.
Зее ещё раз посмотрела на тётку, потом решительно нажала педаль. Машина прыгнула вперёд и понеслась, подпрыгивая.
Некоторое время ехали молча. Потом Лимон сказал:
- Спасибо.
Зее только дёрнула плечом.
Настоящая проблема возникла тогда, когда начало казаться, что всё уже позади. Лимон и забыл, что хорошая бетонка ведёт до Новых шахт, а дальше, к дамбе и к санаторию, дорога резко сужается, да и покрытие там не чинили лет… ну, давно не чинили; а зачем? Специально для семейства Поля и примкнувшего к ним старика Рашку? Какое дело городу до этих отшельников?..
Потряслись немного по колдобинам и ямам, а потом пришлось машину остановить: впереди лежало несколько валунов и плоских каменных плит, полностью исключающих проезд. Лимон вылез, подошёл к камням. Если подцепить тросом… можно убрать этот и вон тот. А остальные… крайне сомнительно. Лимон посмотрел вверх. Да, похоже, камни не сами упали с невысокого обрывчика, а привезены откуда-то и аккуратно выгружены. В любом случае…
В любом случае идти километра три. Не меньше.
Он вернулся к машине. Дину сидел, опершись спиной о заднее колесо. Молчаливая девочка Эрта обмахивала его куском картона.
- А где Зее? - спросил Лимон.
- Пошла с пацанами за водой, - сказал Дину и показал вниз; в колючих кустах виден был проход. - Ну что, дороги не будет?
- Не будет, - сказал Лимон. - Придётся пешком.
- Я так и знал. Джакч…
- Как себя чувствуешь?
- Не думал, что будет так хреново. Вы ведь меня не донесёте…
- Донесём, не суть. Другое дело, что… Наверняка должна быть другая дорога. Порох с Рашку где-то же проехали?
- Может, завалило уже после их проезда?
- Камни спецом привезли. На грузовике. С той стороны. И просто выгрузили.
- Забавно, - сказал Дину, хотя уж чего-чего, а забавного в происходящем не просматривалось. - То есть они изнутри заперлись… а как самим ездить, не подумали? А им ведь ездить надо…
- Мотоцикл пройдёт, - сказал Лимон. - Тютелька в тютельку.
- Не тот размерчик, мотоциклом много не навозишь… Я вот вспоминаю: на великах мы обычно этой дорогой ездили, но к озёрам была тропа и поверху… постой-постой…
Он закрыл глаза. Лицо у него было совсем серое, в мелких бисеринках пота.
- Должна быть другая дорога, - сказал Дину, не открывая глаз. - Через Старые шахты. Точно. Не могли ставить шахты без дорог…
- Старые шахты - это которые бункер или которые санаторий?
- Бункер, конечно. И ведь там могут солдаты оставаться, как я не подумал…
- Там давно нет солдат, так, пара сторожей…
- А вдруг? В городе есть электричество, вода. Откуда берётся? Потому что пульт - в бункере…
- Ты бредишь.
- Нет-нет. Я тоже кое-что помню. Кто-то говорил… что этот бункер - типа резервного командного пункта… только он замаскирован, сильно замаскирован, поэтому…
Раздалось шуршание. Из кустов по одному выбрались Зее и третьеклашки - каждый с большой бутылью в руках.
- Хватит? - спросила Зее.
- Не знаю, механик, вам виднее, - отозвался Лимон. - Может, и вообще не понадобится. Дину говорит, что должна быть дорога через Старые шахты. Не которые санаторий, а которые старый военный бункер. Ты там бывала когда-нибудь?
- Нет, - покачала головой Зее. - По логике вещей - дорога там может быть… но я тех мест не знаю совсем.
- Ясно, - сказал Лимон и задумался. Потом решил: - Давай так. Машину под откос - и пошли. Искать объезд… рискованно. Нет?
- Слушай, - сказала Зее. - Ты решаешь - я делаю. Потому что… иначе… я боюсь, что…
- Я понял, - сказал Лимон. - Давай столкнём машину и пойдём в санаторий пешком. Всё.
- Поможешь?
- Конечно. Дину, мы тебя малость потревожим…
- Зря, - сказал Дину. - Поехали бы через старые…
- Уже всё, - сказал Лимон. - Решение принято. Даже если оно неверное, отвечать мне.
- Понял, командир, - сказал Дину и протянул руки - чтобы ему помогли встать.
Потом, когда пикап подтолкнули с горки, и он исчез под обрывом, Лимон и Зее подхватили Дину с двух сторон, третьеклашки важно перебросили через плечи двустволки и подсумки с патронами, а молчаливая девочка Эрта теперь уже с настоящей гранатой в руке ушла вперёд и вскоре скрылась из виду. Дорога была чрезвычайно извилистая…
Дину держался неплохо, но всё же выдохся быстрее, чем хотелось бы. Он скрипел зубами, подстанывал, потом начинал издеваться над собой и над теми, кто его тащил, ругаться, требовать, чтобы его пристрелили, или требовал пить, или декламировал что-то, чего Лимон опознать не мог. Пить ему давали, и это минуты на две облегчало ситуацию; потом всё начиналось заново.
И поэтому, когда Эрта появилась снова - неподвижная, посреди дороги - её не сразу заметили.
Она стояла, держа правую руку на отлёте, абсолютно неподвижная, а напротив неё, точно такая же неподвижная, стояла, припав на передние лапы, большеголовая собака…
- Илир! - позвал кто-то сверху. - Илир, это свои!
Посыпались камешки, и по заросшему стелющимся можжевельником склону соскользнул незнакомый мальчишка лет двенадцати - в коротких штанах и безрукавой майке, весь ободранный, с короткими белёсыми волосами и необычными светлыми глазами. Лимон никогда его не видел раньше…
- Привет, - сказал он. - Это ведь вы - друзья Лея? Я вас сразу узнал. Ты - Джедо, а ты - Илли, правильно? И… не знаю…
- Не совсем, - сказал Лимон. - Но если ты поможешь нам дотащить этого парня до санатория, то будет просто замечательно. Кстати, мой брательник у вас? Хом, Хоммиль. Он же Шило.
- У нас, да. Так, а вам… вас… что-то серьёзное? А то я сбегаю за повозкой.
- Далеко ещё?
- Нормальным шагом - минут десять.
- Тогда понесли так. Подмени девушку, и вперёд.
- Меня зовут Брюан.
- Ты сын Поля?
- Да. Младший. Вы не представляете, как здорово, что вы его спасли…
- Ну, почему же не представляем, - сказал Лимон. - Очень даже представляем…
Глава девятнадцатая
Прошло дня четыре. Или пять. Или семь. Лимон вдруг не то чтобы потерял ощущение времени - но оно для него размылось, утратило важность и чёткость. Он засыпал когда попало и когда попало просыпался, что-то ел, не задумываясь о том, откуда бралась еда и где её взять завтра…
Из Дину вытащили дюжину крупных дробин и ввели лошадиную дозу микроцида; оперировал аптекарь Пщщь, в прошлом армейский фельдшер, гость этого дома; ему помогал Эдон, старший сын Поля. После операции Пщщь сказал, что несколько дробин так и останутся в теле, но это уже не так опасно - опаснее будет пытаться их достать. Он как-то не очень был похож на врача, скорее на пожилого рыболова с плаката про бдительность: это где рыболов вроде бы смотрит на поплавок, но видит и вражеского пловца-незаметчика… Неплохие были плакаты, Лимону они нравились; о серьёзных вещах в них говорилось с хорошей порцией юмора.
После операции Дину тоже по преимуществу спал, а когда не спал, с ним сидел Порох. Пороха было просто не оттащить от друга; Лимону казалось, что Порох и сам испытывает неловкость от такого своего поведения, но сделать с собой ничего не может. Ничего, сказал Эдон, когда Лимон поделился с ним наблюдением, это нормальная реакция… ну вот представь: сейчас появится твоя мать; ты ведь от неё ни на сантиметр не отойдёшь?
Про мать он сказал зря. А вот Шило… Шило два дня прятался, потом пришёл с повинной. Его спасло только то, что он не оправдывался и не врал. Лимон так и сказал: о прощении не меня просить надо, а Илли и Гаса. Это потом, когда всё кончится, найдёшь жреца, он тебе объяснит, что делать и как дальше жить. А сейчас просто запомни, что доверия к тебе нет - но это вовсе не значит, что надо бежать и вешаться на первом же суку. Просто я тебя не буду ставить на ответственные места. Смирись. Перевари это в себе. Любой мог уснуть. Выпало тебе. Обычно за такое пристреливают - другим в острастку. Но мне стращать некого…
Не Зее же?
- Давай так: будто ничего не было, - сказала она.
- Почему? - довольно глупо спросил Лимон.
- Мне… надо понять, - сказала она. - Это займёт… время.
Она странно выговаривала слова.
- У тебя кто-то?.. - Лимон не закончил, потому что боялся выбрать между "был" и "есть".
- Да, но не в этом дело. И вообще не в этом. Я даже не знаю… - и она повернулась и ушла.
Больше Лимон к ней с вопросами не приставал.
Поль захотел его увидеть на третий день. Лимон почему-то заволновался. Хотя, конечно, нервы что у него, что у остальных были просто никуда, всех бросало из жара в холод, из депрессии в возбуждение - как говорил отец, "мотыляло". Мотылёк, если кто не знает, это такая здоровенная ночная бабочка, которая летает по совершенно шальной непредсказуемой траектории, кидаясь из стороны в сторону. На подобные случаи Эдон держал два термоса с отварами сухих грибочков и трав: одни отвары успокаивали, другие, точно такие же на вкус - возвращали охоту жить. Лимон каждый раз на всякий случай пил из обоих.