- Какой-то… не знаю. Обморок, сон? Кошмары. Представляешь, бригадир Ламаш застрелился.
- Кто?!
- Ну, начальник лагеря. Инженер-бригадир. Ты его видел вчера.
- Ах, да… А почему?
- Говорю же: никто ничего не знает. Какой-то морок свалился. Я плакала, плакала… как будто никого на свете не осталось, кроме меня, представляешь?
- Да, - сказал Лимон. - И я. То же самое. Мне как будто сон приснился…
- Вот. И всем остальным. А бригадир застрелился. И ещё двое просто ушли куда-то. Доктор и Мьеда. Которая была помощница начальника, толстая такая, помнишь? Нигде нет. И кухня сгорела. В общем…
Они дошли до палатки, над пологом которой висело тёмно-красное полотенце. Это было его, Лимона, полотенце. А теперь, значит, флаг…
- Я привела, - сказала Илли.
- Это хорошо, - отозвался изнутри кто-то.
Лимон вошёл.
Здесь были все свои, включая Хвоста, и ещё человек десять сверх того; некоторых Лимон не знал. Сидели почему-то все на полу, в проходе между кроватями, и только Шило примостился на втором ярусе. В центре всего, скрестив ноги, сидел Сапог с толстой тетрадью в руках. Увидев Лимона, он поднял руку в приветствии:
- Ну, наконец…
Стараясь ни на кого не наступить, Лимон пробрался к свободной койке, сел на край, опершись на костыль.
- Ребята, - сказал он. - Мне Илли тут в двух словах… но я всё равно ничего не понимаю. Этот… обморок… - он со всеми был?
- Да, - сказал Сапог. - По разному, конечно… Шило, вон, говорит - вообще ничего не почувствовал, просто как уснул. А кто-то… ну, в общем, ничего хорошего. Мы тут, ну, ещё раньше, как ты говорил - до полувзвода…
- Я вижу, - сказал Лимон. - Всё правильно. Давайте пока с этого и начнём…
Девятнадцать человек, подумал Лимон, преодолевая какую-то липкую мозговую усталость, нехорошее число, несчастливое, надо бы кого-то выгнать или кого-то ещё принять, а лучше двоих… но если честно - не было сил. Он выбрался из палатки. Туман сдуло, небесный свод на западе набряк багровым - значит, скоро вечер. Чувство времени исчезло совсем, и даже есть не хотелось - но это, наверное, из-за тошноты. Командир, подумал он. Разведгруппа, полувзвод… Это было даже не смешно, просто противно.
Впрочем, противно было всё.
- Ты какой-то серый, - сказала Илли, незаметно возникшая рядом.
- На себя посмотри, - бессильно огрызнулся Лимон.
Илли действительно выглядела своеобразно: рыжий платок весь в складках, в каких-то тёмных пятнах, вокруг глаз чёрные круги, лоб и скулы - точно, серые и дрябло-мокрые, как жабья кожа. Свалявшиеся волосы выбиваются…
- Не красавица, да, - согласилась Илли. Потрогала лицо, махнула рукой и сняла платок.
- Ой, ма… - протянул Лимон. - Извини.
- Ты-то при чём?
Щека, часть подбородка и горла были покрыты не настоящей кожей, а тоненькой прозрачной морщинистой плёночкой, готовой вот-вот лопнуть или потрескаться.
- Обожглась, - сказала Илли. - Щёлочь. Хорошо, отшатнуться успела.
- Бывает, - сказал Лимон. - Опыты?
- Домашнее хозяйство. Ну и глупость, конечно. Ладно, наплевать…
Она встряхнула платок, пересложила его и снова замотала вокруг головы:
- Лучше?
- Сойдёт. Смотри, кто там…
- Ага.
Тяжело опираясь на полосатую рейку, шёл тренер Руф. Казалось, что ему лет семьдесят.
- Вы на ногах? - спросил он, поравнявшись с Лимоном и Илли. - Надо на кухне помочь. Малыши некормленые…
- Там же сгорело всё, - сказала Илли.
- Консервы открыть, чай какой-нибудь придумать. Помогите.
- Ага, - сказал Лимон. - Что это было, тренер?
- Не знаю… даже предположить не могу. Боюсь, какое-то оружие…
- Тогда - война?
- Тоже не знаю… потом поговорим, ладно? Когда хоть что-нибудь узнаем… И вот что: надо провести разведку.
- Куда? - спросил Лимон.
- В город.
- Сейчас?
- Скоро. Покормим малышей… Потом подходите к машине.
- К той же самой?
- Конечно.
- Тренер… - сказала Илли, когда Руф уже отошёл на пару шагов.
- Да?
- Всё же обойдётся, правда? Всё же будет хорошо, да?
Тренер помолчал. Потом покачал головой:
- Нет. Не думаю. Надо… вот… - он сжал кулак. - Держаться. Крепко держаться. А пока… Идите открывать консервы.
И пошёл дальше, тяжело опираясь на рейку.
- Группа, - не оборачиваясь и не повышая голоса, скомандовал Лимон. - Выходи строиться.
Так вот оно само собой и решилось с нехорошим числом: вышли и построились пятнадцать, а двое - так и остались в палатке, парень шипел и злился, девчонка ревела, их не уговаривали и не ругали, просто велели больше не проситься. Забрали вещи и ушли. Мы вернёмся, а вас уже нет, ясно?
Лимон построил полувзвод в шеренги по три, встал сбоку, скомандовал: "Становись. Равняйсь. Смирно. Шагом - марш…"
Шагнули плохо, почти вразнобой, но Лимон сделал вид, что не заметил.
- Песню - запевай.
И сам начал:
- На рассвете туман, туман, на рассвете шаги, шаги…
Подхватил только Шило. Остальные тупо не знали слов, и это Лимон понял с запозданием, а ведь можно было догадаться. Но он упрямо вытягивал строки, стараясь угадать под ритм шагов, и в какой-то момент услышал, как ребята подтягивают - кто наугад, кто просто "та-та-там"…
Элу Мичеду, класс 5-й "синий"
"Как я провёл лето" сочинение
Сочинение № 4 из 12
Я не знаю что произошло и не знаит ни кто. Может быть потом нам скажут, а пока я напишу что помню и как помню. Но всё равно всё это как плохой сон. Сначало Джедо Шанье ночью разбил ногу. Он говорил, что видел громадного горного лося, без шерсти как голенище. Был сильный туман, и он держался всё утро и потом. Мы ходили как в молоке, видно было совсем ничего. Джедо сделали укол от боли и он спал. Поэтому мы решили отложить окончательное формирование нашего отряда. Мы решили сделать свой отряд, чтобы тренераваться. Название отряда было или "Золотое знамя", или "Неустрашимые". "Неустрашимые" назывались отборные бойцы у Императора Цаккха и у Гуса Счастливого. Но мы ещё окончательно не решили. Потому что Джедо был наш командир, и без него было нечестно. Потом протрубили к обеду, но ничего не получилось. Я помню, что просто лёг. Мне было непонятно чего страшно, но страшно очень сильно, только бежать некуда, и хотелось зарыться. И не знаю, что делали другие. Потому что закрыл глаза и зажал уши. И так лежал. Потом мне стало казаться, что меня уже похоронили, и тогда я встал, хотя ноги не слушались. Все вокруг плакали или стонали. Я не знаю, сколько так было, потому что туман всё так и стоял, и казалось, что в тумане кто-то ходит очень громадный. А потом както стало легче, только очень пусто в голове, мне даже объяснить тяжело, но это как будто есть просо без соли, только не на языке, а вообще везде. И все стали подниматься на ноги, и всем тоже было плохо, а некоторых даже рвало. Я думаю, это пандейцы пустили какой-то газ. И столовая сгорела, точнее кухня.
Никому ничего не хотелось делать, а только лежать и сильно грустить, и поэтому я стал всех заставлять что-то делать. На меня злились, но делали. Потом пришёл Джедо. Он стал делать то же, что и я, и теперь злились на него. Несколько человек вышли из отряда, и никто о них не жалел. Мы построились и пошли помогать поварам готовить еду.
Конец сочинения № 4.
Глава седьмая
Вечером никуда не поехали, потому что просто не смогли. Тренер Руф Силп, державшийся до последнего, тоже "поплыл" и сказал, что надо дождаться завтрашнего дня, и вообще утром должна прийти помощь, и нужно сначала получить инструкции из города, а уж потом что-то делать, иначе как бы не наломать дров… Лимон понимал, что это отговорки, но с самой мыслью был согласен: в таком состоянии ехать ночью просто невозможно. Вообще взрослые выглядели хуже ребят, это Лимон ещё успел уцепить, но он тоже слишком устал, чтобы обдумать замеченное, да и верно сказано: что к ночи чёрный чугун, то утром светлое пёрышко…
Лимон зашёл в медпункт, взять обезболивающих таблеток. В медпункте сидела пропавшая утром толстая Мьеда и перебирала какие-то документы - что-то на стол, что-то на пол. Она была растрёпанная и говорила невнятно, таблеток не дала, и Лимон решил, что лучше не связываться.
Он долго не мог уснуть, ворочался. Болела нога, томило беспокойство. А вдруг в городе ещё хуже? Они ведь ближе к границе - первый удар был по ним. Главное, всё непонятно…
Он изо всех сил старался не думать о родителях - и, разумеется, только о них и думал, представлял картины вражеского вторжения, и отец с пулемётом всех побеждал, спасал мать… и вдруг эта правильная картина исчезала, и он будто сверху видел: перевёрнутая горящая машина, и несколько тел разбросаны вокруг, и кто-то маленький - кажется, он сам - ковыляет рядом и, не дотрагиваясь до трупов, пытается заглянуть в лица, узнать… а ещё лучше - не узнать…
Вся палатка была плотно наполнена стонами, всхлипами и невнятным бормотанием. Это тоже было страшно.
Всё же удалось уснуть. Скверным липким сном, который, однако, отгородил Лимона и от того, что было, и от того, что ждёт - то ли впереди, то ли просто за полотняным пологом палатки…
Лимон проснулся от боли и от холода. Одеяло сползло, а больная нога как-то неудачно заползла под здоровую. Он с трудом распрямился, потом сполз с койки, нашарил костыль, дохромал до выхода и выглянул наружу.
Как ни странно, было уже светло. Светло и настолько ясно, что вся Крепость была как на открытке. Значит, время уже позднее. Но никто не трубил подъём… впрочем, и жрать не хотелось совсем - настолько не хотелось, что одна мысль об еде вызвала тошноту. А почему подумал об еде? Наверное, по привычке: личный состав должен быть накормлен…
Его передёрнуло от презрения к себе. Вся затея с отрядом была дурацкая и совсем детская. Для первоклашек. Вот произошло что-то настоящее… и что? Что дальше-то?
Надо ехать в город, твёрдо сказал он себе. Ехать в город. Хоть что-нибудь, да узнаем.
Он растолкал Сапога, Пороха, Костыля и Маркиза. Дольше всех отбивался Маркиз.
- Парни, - сказал Лимон. - Я сейчас поеду в город. Вы здесь при оружии. Охраняйте всё, а особенно кухню и тир. Оружейку. Понятно?
- Кто на неё позарится? - пробормотал Сапог.
- Не знаю, - сказал Лимон. - Но это сейчас самое ценное. Из всего, что здесь есть.
- Я с тобой, - сунулся сверху Шило.
- Нет, - сказал Лимон. - Сегодня мы с тобой будем порознь. С братом в разведку не ходят.
- Почему?
- Не дурак, должен понимать…
- Лимон прав, - сказал Порох. - Будешь при мне. Поучу тебя обращению с ружьём.
- Не хочу, - со склочными нотками в голосе сказал Шило. - Я в город. Пусть Лимон остаётся.
- Это приказ, - сказал Лимон.
- Какой ещё приказ…
И тогда Лимон врезал брату. Прямо по свисшей с верхней койки башке.
- Ты чего?..
- Это приказ. Я командир. Ты боец. Если недоволен, можешь уходить. Мне такие не нужны.
Капнула кровь. Потом ещё, ещё и ещё. Все посмотрели вниз, на кляксы.
- Я понял, командир, - сказал Шило.
- Вот и отлично, - сказал Лимон.
- Но я…
- Что?
- Ничего.
Лимон вышел. Его трясло.
Он едва не убил маленького поганца.
Дальше было не лучше. Тренера никто не видел, толстенькая Мьеда не могла подняться с койки, одна машина ночью исчезла, а с нею двое поваров и двое воспитателей, медсестра Гента спала каким-то страшным сном (с полуприкрытыми веками - потом она несколько раз являлась Лимону в кошмарах), и только в штабной палатке Лимону попался единственный что-то соображающий взрослый - тот самый, который вчера искал медпункт. Сейчас он сидел за столом и массировал пальцами виски.
- Вы кто? - замученно спросил Лимон.
- Я? - тот приоткрыл глаза. - Теперь уже сам не знаю. Ехал сюда, чтобы организовывать досуг… старшим вожатым, что ли. Забыл, как называется. Меня зовут Дачу. Дачу Трам. А вы, молодой человек?..
- Я - Джедо. Мы ещё с вечера договаривались с тренером Силпом…
- Боюсь, что ваши договорённости… того.
- То есть?
- Я его связал и вкатил успокаивающего. До вечера он вряд ли очнётся.
- Почему? То есть зачем?
- Он пытался меня задушить. Подушкой. Говорил, что это я всех отравил. Слушай, Джедо, ты понимаешь вообще, что происходит?
- Говорят, бывает такой газ…
- Вот и я так подумал. Но что теперь делать? Ждать?
- А вы сами - как?
- Если скажу, что хорошо, ты мне поверишь?
- Но вы хоть что-то…
- Спасибо. Хотя должен сказать, что более мерзко я себя чувствовал раза два в жизни. И оба раза это было следствием… Ну, в общем, были причины. А сейчас? Газ, говоришь?
- Наверное. А что ещё?
- Не знаю. А ты сам как?
- Сейчас сносно. Ночью было… совсем плохо.
- Понятно… то есть ни черта не понятно, но… как-то так. Какие у нас планы?
- А связь с городом есть?
- Нету. Ни по проводу, ни по радио.
- Надо ехать за помощью. Мы с тренером, собственно…
- Ну да, ну да… Надо ехать. Мы с тобой? Ты умеешь водить машину?
- Только аккумобиль. С бензиновым - не умею.
- Плохо. Потому что я тоже не умею.
- Ничего себе.
- Так вот сложилось.
- Ладно. Я знаю, кто умеет. А вы знаете, у кого ключи от оружейки?
- Знаю. У меня.
- Тогда выдайте мне мою винтовку. Она там, под замком.
- Хорошо… Тогда слушай, Джедо… Мне, наверное, не следует ехать. Похоже, я тут единственный взрослый, кто хоть немного соображает. Так?
- Ну… в общем, да. Мы с Порохом смотаемся за подмогой и вернёмся. А вам я в помощь оставлю своих, годится? Ребята проверенные. Кстати, и их оружие тоже под замком хранится. Идёмте?
- Да-да. Пойдём. Проклятая голова… Так хотелось застрелиться, ты не поверишь…
Оружейная палатка снаружи была цела. Но с дверцы клетки кто-то сбил замок. Все ящики стояли грубо взломанные. Винтовки почему-то валялись на полу…
Когда Лимон поднял одну, он сразу понял, в чём тут дело. Это была воздушка. Всё, что завезли для тира - были воздушки.
Ну и, конечно, тот ящик, которому Лимон, Порох и Костыль (и наверняка кто-то ещё, потому что Лимон, когда вечером ставил свою винтовку, мельком подумал, что свободного места почти нет) неосторожно (ну, что значит неосторожно? - по требованию начальника лагеря) доверили своё оружие, был разбит и пуст.
- Проклятье, - сказал Порох; он сразу взмок и побледнел так, что порошинки на лице сделались чёткими, как чернильные точки на бумаге. - Если бы не ты со своим лосем…
- Это был не мой лось, - сказал Лимон. - Всё равно извини. Кто мог знать.
- Ладно. Я думаю, раз такие дела - мне отец свою даст. Да и вообще…
Он поводил по зубам костяшками пальцев, хотел что-то добавить, но не стал.
- Думаю, накрылся лагерь, - сказал молчавший до сих пор Маркиз. - Ещё эти звери… Заберут нас обратно, и все дела.
- Скорее всего, - сказал Лимон. - Ладно, Маркиз, ты теперь у нас основная огневая мощь, прикрывай Сапога. Держитесь плотно. Мало ли что. Мы постараемся мигом. Туда и обратно.
Народ уже вылез из палаток, бродил хмуро и пока ещё растерянно. Но кто-то же забрался ночью в оружейку… Это не давало Лимону покоя, но он себя успокаивал: скорее всего, оружие забрали сбежавшие взрослые, чтобы не допустить дурацкой пальбы… а может, они и не сбежали вовсе, а поехали на охоту, ведь еды осталось всего ничего - только то, что не успели разгрузить из машины, - да и готовить не на чем, весь запас дров сгорел вместе с кухней и кладовой…
Он даже почти поверил в это.
Для экспедиции выбрали тот же грузовичок, на котором - как давно это было! - ездили по фермам. Порох проверил бензин (хватит в одну сторону, там заправимся), попинал колёса, забрался в кабину, стал подгонять сиденье по высоте. Лимон и Костыль терпеливо ждали. Потом подошёл лысый Дачу, а следом за ним - Илли, в другом платке и одетая по-горски - как бы в нескольких тонких разноцветных платьях, надетых одно поверх другого. В руках у неё была сумка.
- Я с вами, - сказала она.
- Зачем? - пожал плечами Лимон.
- Это еда и чай, - она будто не слышала вопроса.
- Хорошо, - сказал Лимон. И повернулся к Дачу:
- Вы осторожнее тут, ладно? Кто-то же спёр оружие. Вряд ли на сувениры.
- Конечно, - сказал Дачу и приподнял свитер. Из-за пояса торчала рукоять пистолета.
- Всё равно, - сказал Лимон.
- Возвращайтесь быстрее, - сказал Дачу. - И обязательно с подмогой.
Лимон кивнул.
За спиной надрывно взвыл стартёр, мотор чихнул, подёргался - и заработал ровно.
- Садитесь, - сказал Порох.
Лимон и Костыль забрались в кузов, Илли села рядом с Порохом. Брезентовый верх кабины был убран, разговаривать можно было свободно. Только пока не хотелось.
Порох плавно добавил газу и отпустил сцепление, и машина с каким-то облегчением, будто застоялась, покатилась вперёд.
Лимон оглянулся. Лагерь выглядел отсюда неопрятно и жалко. Конечно, ничего не успели сделать, но всё-таки… К Дачу подошли несколько ребят, о чём-то, наверное, спросили. Он ответил. Все сначала посмотрели вслед машине, потом повернулись и пошли к палаткам. Очень медленно и бессильно.
Да что же это всё-таки с нами со всеми было?..
Глава восьмая
- Ты как? - спросил вдруг Костыль. Встречный ветер трепал волосы и вроде бы бодрил.
- Бывало получше, - честно сказал Лимон.
- Голова?
- И голова тоже. Не болит, а так… будто глиной набита.
Костыль согласно кивнул.
- Я тут подумал… ночью. "Собирателей брызг" ты же видел?
- Если честно, то нет. Книжку только читал.
- Старую или новую?
- А они что, разные?
- Ага. Старая ещё при Империи была написана, там принц Прау в главных героях, ну и вообще - они там искали оружие против Синего союза. Ты хоть помнишь, что такое Синий союз? Или хотя бы Кидон?
- Союз - это Кидон с какими-то другими мелкими странами… Помню только, что первая большая война против них была. И какой-то Жёлтый ещё был союз… но про тех вообще ничего не знаю. У меня где-то учебник старый был, лет двадцать назад выпущен, только я его так положил, что давно найти не могу. Там про Кидон было несколько слов. Теперь - вообще пусто. С кем воевали? - а, так, с какими-то врагами, память о них стёрлась…
Костыль потёр нос.
- Дед мой, пока ещё жив был, всё говорил, как выпьет: да ты знаешь, мол, от чего вас тогда спасли? Пусть самой страшной ценой, говорил, но вы хоть нормальными людьми остались… Но что было бы - не говорил. Только, мол - радуйтесь и живите, а о том вам лучше и не знать ничего… Ах, да, так вот я о чём: в той старой книжке многое отличается от того, что есть в новой. Сейчас… плохо я рассказываю…
- Нормально рассказываешь. Ты ж не Маркиз. Это он - как по писаному.