Когда кусты скрыли Борю из виду, внизу в деревне отчетливо затарахтел автомобильный двигатель – машина! Люди! Заверещали зомби. Послышались выстрелы. Борис было побежал, но вовремя опомнился: они могут принять его за одного из зараженных или… это могут быть бандиты. Сейчас настало их время: волчьи законы. Он попятился обратно под защиту деревьев, обошел стороной злополучный дом и заполз в куст на пригорке. Отсюда хорошо была видна вся деревня. Машина – белая Нива – стояла у сарая, вокруг валялись десяток убитых зомби, но людей видно не было: похоже, они сидели внутри. Взревел мотор и автомобиль покатил по дороге на северо-запад. Борис взглянул в бинокль, но разглядеть что-либо в запыленное заднее стекло было совершенно невозможно. Кто были эти стрелки? Мирные или бандиты: неизвестно. Но ясно одно: они вооружены и опасны. Когда машина скрылась за поворотом, Борис поднялся, поправил рюкзак и зашагал по дороге на север.
Отец Федор
Зачем Ты, Господи, призвал меня на берег? – тщедушный священник пригладил жидкую бороденку. – Иль то я переборщил вчера с причащением, и разум мой сатана похитил?
Отец Федор огляделся: северо-западная окраина Черногорска. Чего это он сюда забрел? Да без машины? Он залез под рясу в карман трико – пусто: ни телефона, ни ключей, ни денег, только тряпка и какой-то карандаш – выкинул. Придется топать до храма пешком. Священник вздохнул, перекрестился.
- Прости, Господи, - быстро проговорил он и пошел вдоль берега, помышляя о скорейшем причащении. - Тако чтоб нечисть не измывалась над телом, посылая болезнию головную, - проговорил он, убегая от наплывающей волны.
Сзади раздался рык – священник подпрыгнул, крестясь.
- Вот, черт! Прости, Господи. Ты чего рычишь, окаянный? – крикнул он грязному рабочему, бегущему со стороны дороги.
Но нехристь не только не опомнился, наоборот, оскалился и прыгнул. Отец Федор еле увернулся.
- Господи, помилуй! Атеист проклятый, не видишь, что святой муж перед тобой?
Но безбожник, похоже, совсем обезумел от дьявольских чар: завопил, заверещал бесом и аки зверь бросился снова. Священник подобрал полы рясы и побежал к храму, но на встречу бросилась целая толпа грешников. Отец Федор круто завернул и – вон из города!
- Свершилось!.. Свершилось!.. – повторял он, семеня по асфальту, - Второе пришествие!.. И восстанут из мертвых в день прихода Его…
Вертолет
С холма "Поп Иван" был отчетливо виден разбившийся вертолет, лежащий посреди поля. Он еще дымился, что говорило о том, что трагедия случилась совсем недавно. Борис взглянул в бинокль: американский, рядом валяются трупы, зомби не видно – можно подойти и проверить. Тщательно осмотрев периметр, он двинулся к месту крушения, но, подойдя, понял, что до него вертолет уже обшарили другие – скорее всего приехавшие на Ниве, судя по следам шин на рыхлой земле. Зомби, а трупы оказались солдатами-зомби, были убиты точными выстрелами в голову. На лицах застыла тупая злоба, ярость и жажда убивать. Казалось, они прямо сейчас оживут и бросятся – схватят за ногу судорожными пальцами и вопьются зубами, раздирая кожу, вырывая куски мяса – бррр. Боря поморщился и заглянул в кабину вертолета: внутри царил хаос, и вряд ли осталось что-либо ценное. Он стащил с одного из зараженных разгрузку, не испачканную в крови, и поспешил в лес: как-то неуютно стало на открытом поле.
Борис перешел по опушке на север и залег в кустах на пригорке. Прямо в пятистах метрах – Старый Собор, левее в километровой дымке проступал Новый Собор. Интерес представляла только ближайшая деревня, точнее палаточный лагерь военных, выглядывающий из-за огромного ржавого ангара. Пробраться туда будет нелегко: даже без бинокля было видно, что там хозяйничают зомби. Либо солдаты держат оборону в лагере, либо они тоже превратились в нервных поедателей плоти. Как бы там ни было, но Боря твердо решил посетить палатки: там должно остаться оружие, боеприпасы и медикаменты, а так же он рассчитывал найти рацию.
При взгляде в бинокль картина стало только хуже: сотни зараженных, обмазанных грязью и кровью жертв напряженно водили очумелыми глазами по сторонам, принюхивались и поворачивались на каждый шорох – взлетит ворона со столба, а они уже тут как тут.
Боря пролежал около часа, всматриваясь в палаточный лагерь – ни движения, и зомби, кажется, полностью игнорировали его. Значит, там никого, но лучше пусть никого, чем два дрожащих солдата, готовых выстрелить при первом шорохе.
Борис открыл банку сардин, закусил яблоком и мелкими перебежками двинулся через поле к дороге, соединяющей две деревни. План был прост: подобраться к ангару с востока, залезть наверх и осмотреть лагерь.
Тайсон
Сквозь решетку камеры в полицейском участке Нового Собора трое зомби-полицейских протягивали руки, в надежде достать коренастого крепыша. Тайсон не смотрел на них, он обматывал правую руку с бугристыми неправильно сросшимися костяшками обрывками майки. Он вложил внутрь зажигалку и сжал кулак – бомба! Подошел к решетке – зомби оживились, закукарекали и сильнее потянули скорченные в судорогах ручонки. Тайсон сплюнул на пол, замахнулся и вмазал крайнему слева – голова зараженного откинулась, словно болванчик, и зомби оплыл. На его место стал другой. Не тот. Нужен был белобрысый дрыщ с ключами от камеры. Хрясь по щам! – зомбак исчез, закатившись под лестницу. Следующий – плешивый пузан – шварк! – побежал в соседнюю комнату ворочать столы. Ну, наконец-то! У решетки встал худосочный блондин. Тайсон выкрутил ему руку, чтобы не убежал и достал из кармана заветную связку.
- Спасибо, начальник, - сказал он и всадил кулачищу полицейскому в морду – тот исчез, подбросив к верху ноги. – Ну, подходите на раздачу.
Но приглашать зараженных не надо: они давились у решетки, как мужики у вино-водочного во времена сухого закона. В порядке живой очереди каждому было выдано снотворное, а весьма стойким прописана добавка. Когда перед дверью собралась куча едва шевелившихся зомби, Тайсон сунул FNX 45 за пояс, вытащенный у полицейского, подхватил синюю мастерку, нацепил кепку и открыл дверь – свобода. Свобода! Нет, не та свобода, закованная в кандалы закона, морали, долга, а именно эта, когда можно вот так в кашу любого пидора! Дверь – ногой! На крыльце – чмырь – в табло! Рядом – шалава – об стену! Кто еще? Заверещал какой-то пердун, бросился – крюк через руку – пустил говно! А ты куда старая? На! – прям, почувствовал, как в седой головешке взболтались мозги. Слева – поп, едрить твою налево! – с ноги в бороду! – ушел, только глаза сверкнули благодатью. Из-за поворота выскочил колхозник в драных штанах – двоечка! – лег. За ним – синяк носатый – держал в переносицу! – пустил юшку. Ну, на сегодня хватит.
Тайсон побежал мимо храма, вдоль свинарников в поле, и дальше – на Старый Собор, где из-за кустов выглядывал ржавый ангар, а рядом – военный лагерь. Надо найти нормальный ствол, а потом можно и братков подыскать.
Встреча
Небо заволокло серыми тучами. Закапал мелкий дождь. Борис заглянул за дверь ангара – никого. Быстро залез по лестнице и, стараясь не шуметь, перешел на северный угол. Отсюда был хорошо виден палаточный лагерь: там ходили зомби-военные. Боря решил не спешить и понаблюдать за ними, а заодно и подумать, как пробраться внутрь: лагерь был окружен колючей проволокой.
Что-то мелькнуло между палаток – Боря вздрогнул: там кто-то есть и это не зомби! Показалась лысая голова, и парень в черной куртке перебежал, спрятавшись за бочками. Борис отполз: незачем показываться раньше времени. Вдруг это очередной маньяк? И он там был не один: у разбитого Икаруса с южной стороны лагеря появился красный рюкзак – девушка! В руках – лук. Она выглянула из-за угла автобуса, натянула тетиву – свист! – зомби запрокинул голову со стрелой во лбу и тихо присел к мешкам с песком. Эффектно! Свист! – еще один прилег.
Колян вздрогнул: кто-то был рядом. Что за фраерок тут крутится? Он выглянул из-за бочек: кепка, красный рюкзак, лук. Лук?! Что, сска, за индеец?
Вацлав оторвался от оптического прицела, установленного на винтовке Мосина. В лагере назревал конфликт, и ему надо было решать: либо принять чью-то сторону, либо дальше оставаться в тени. Он лежал в кустах на холме за палатками и прекрасно видел всех действующих лиц, включая человека наверху ангара. Учитель нахмурил брови: в железную коробку со стороны Нового Собора забежал еще один, похоже, военный… за ним еще!
Скрипнула дверь ангара – Боря похолодел: стоит вошедшему глянуть наверх и все – конец. Борис вскинул ружье. Снизу показался военный с автоматом. Военный! Значит не все стали зомби, и сейчас идет зачистка деревни – спецоперация! Борис открыл было рот, чтобы поприветствовать солдата, но ангар потряс хлопок пистолетного выстрела – солдат упал, закатился за ржавую опору и дал короткую очередь из М4 – пули застучали по железу, засверкали искры. В ответ – три хлопка! Боря высунулся: у дверей стоял коренастый крепыш в кепке, в руке – пистолет. Решение было принято мгновенно – мушка ружья поймала синюю мастерку, и Боря вдавил спуск – громыхнул выстрел!
Тайсон пропустил боковой справа в челюсть – мир превратился в кисель, щека онемела, ноги подкосились. Он и раньше пропускал удары, но держал, не падал, может немного плыл, но голова у него крепкая – он сразу восстанавливался, а сейчас… Что с ним сейчас: голова – чугунная, щека – горит, течет, ноги, что с ногами?.. Во рту – кровь, зубная крошка, ошметки языка, щеки. Голову словно сжали в тисках и давят, давят, давят до скрипа, до гула в ушах. Тайсон не заметил, как кисель загустел, и свет сознания угас… Он уже не видел, как в ангар ворвались зомби, как Бес отполз к стене и отстреливал их точными выстрелами в голову.
Колян вскочил: пришло веселье!
- Валить! Валить, сска! – он прицелился и трижды нажал на спусковой крючок – красный рюкзак вздрогнул, из рук Петры выпал лук. – На, сс…
Бедро обожгло каленым железом – Колян упал, завопил:
- Ааа! Сска! Пидор! Он меня подстрелил!
Вацлав отпрянул от прицела: раненый отвлечет зомби от ангара на некоторое время. Там, похоже, есть живые и с ними можно будет наладить контакт или… Он передернул затвор Мосинки.
Борис судорожно перезаряжал ружье: гильза брякнула на железном полу, патрон ушел в патронник, щелчок, приклад – к плечу. Выстрел! – зараженный пустил фонтан кровавой каши из черепа. И снова: гильза, патрон, щелчок, выстрел… До тех пор, пока последний зомби в окрестностях не лег в братской могиле ангара.
Когда все было кончено, он встал и осмотрел периметр: вокруг зомби не было. В лагере лежала девушка, и она была еще жива, у бочек стонал парень.
Боря крикнул:
- Потерпите, я сейчас.
- Солдат! Ты, я вижу, свой! – позвал Бес. – Я ранен. Мне нужна твоя помощь.
- Да, - ответил Борис, спускаясь по лестнице.
- Проверь вот у этого говнюка аптечку, - Бес показал на зомби в военной форме.
У того действительно нашлась аптечка. Боря кинул ее Бесу и сказал:
- Там на улице еще раненые. Им тоже нужна помощь. Я пойду, посмотрю, что можно сделать.
- Действуй, солдат, - скомандовал Бес, вкалывая себе морфий. – Я перевяжусь сам, не впервой.
Его правое плечо было залито кровью, но, видимо, ранение было легким и кость не задета: он вполне свободно орудовал этой рукой, доставая бинты из аптечки.
Боря выглянул за дверь – никого, перебежал за Икарус к бетонным плитам: девушка лежала на спине. Он положил ружье и сел рядом: вся мастерка в крови, из груди – свист, хлюпанье. Что делать? Как помочь? Боря расстегнул молнию, разорвал майку – ужас! – две дыры: из одной – густая теплая кровь, из другой – фонтан брызг. Борис прижал раны обрывками майки – она сразу пропиталась насквозь. Девушка вцепилась в руку и взглянула прямо в глаза.
- Сейчас я принесу лекарства, ты пока держи так, - он освободился от хватки и прижал ее руку к груди. – Дыши! Дыши! Я сейчас…
"Неужели это последний выживший, - подумала Петра, - ну и рожа! Нос как у пеликана. Губы толстые, наверно целуется как пылесос. Мой бывший – и то лучше. Ладно, пока выбирать не приходится – сойдет. Сейчас он меня спасет, потом вылечит и мы… Интересно, какие у нас будут дети? Надеюсь, в меня…"
Глаза потускнели. Борис понял: девушка умерла. Вот так просто – умерла. Только что она отстреливала из лука зараженных и вдруг… лежит, истекая кровью. А все потому, что какой-то урод решил… Что он решил? Кому жить, а кому умирать?
- Эй, слышь, пацан, кореш, помоги, - просипел Колян, - меня подстрелили.
Борис вышел из оцепенения.
- Ты зачем в нее стрелял? – спросил он не глядя.
- Это баба?.. Знал бы – не валил: поиграли бы с ней, так, братан?..
Борис сжал зубы и подобрал с пола ружье: сейчас каждый решает, кому жить, а кому нет.
- Ты только не высовывайся: тут где-то стрелок нычкуется. Ползи ко мне, кореш. Сейчас мы разведем этого лоха. Ты его отвлечешь, а я завалю, петуха. Эй. Че молчишь? Не ссы… ааа… сска… - Колян засипел и уткнулся лицом в землю. В груди горел огонь, выжигая внутренности напалмом. Боль невыносимая: хотелось кричать, рвать, рыдать, бить, звать на помощь, плакать, но огонь выпалил все, оставив только туманное чувство чего-то родного, близкого, теплого – мамы. Коля увидел ее, прижался к ней, свернулся калачиком и тихо прошептал липкими от крови губами: "Мама…"
Боря поднял глаза: у бочек стоял высокий худой мужик в охотничьей куртке с винтовкой в руках. На голове – густая шевелюра, на носу – очки. Он вытер нож о куртку стриженого парня и подошел.
- Разрешите представиться, Вацлав Дворак. С кем имею честь?
- Борис.
- Послушайте, Борис, вы находитесь в эмоциональном шоке – в некоем ступоре сознания, но я рекомендую удалиться от этого места, так как тут скоро будет много зараженных. В ангаре остались живые?
Боря кивнул.
- Вставайте, надо немедленно покинуть лагерь, - учитель протянул руку.
Борис встал: в голове шумело, все вокруг казалось каким-то нереальным, бумажным.
- Пойдемте, пойдемте, - Вацлав потянул его к ангару.
- Не стреляйте, это я, - сказал Борис, входя в дверь.
- Доложите обстановку, - скомандовал Бес. – А это кто?
Боря отрешенно махнул рукой и сел к столбу.
- Меня зовут Вацлав Дворак – учитель.
- Вольный охотник! Борец с системой! Добро пожаловать в ряды повстанческой армии…
- Я извиняюсь, но я – гражданский…
- Бравый партизан!
- Простите, нет. Я, как и Борис, не был заражен болезнью, похожей на бешенство, как вы успели заметить, и вы, как военный, обязаны доставить нас в безопасное место – лагерь для выживших.
Бес усмехнулся.
- Какого черта ты несешь? Какие в жопу выжившие? Какой нахрен лагерь? Идет, твою мать, война!
- Вы военный? – Вацлав нахмурился.
- Майор Бес, к вашим услугам! Повстанческая армия одного человека. Но я принимаю добровольцев.
- Вы хотите сказать… Послушайте, вы воспринимаете реальность в немного искаженной форме, вследствие пережитого ранее эмоционального потрясения: вам кажется, что вы вступили в войну с миром, но на самом деле это мир объявил войну всем выжившим. Там, - учитель ткнул пальцем в сторону деревни, - несколько сотен зомби, желающих разорвать нас на мелкие кусочки. И… вы правы: это война.
- А я про что, - Бес встал и сменил магазин. – Весь мир захватили зомби. Они хотят запереть нас в клетках, заставить молчать, заменить свободу покорностью – сделать рабами! Но мы объявляем войну системе рабства!
Вацлав вздохнул: как же трудно человеку проснуться и осознать, что реальность изменилась, принять явь, не вписывающуюся в привычную рутину. Да, мозг будет всячески хвататься за прошлое знание, игнорировать увиденное и стараться спрятаться в уютном гнездышке известного мира. И такое пробуждение всегда сопровождается шоком: у некоторых глубоким потрясением, а у других легким недоумением.
- Как бы там ни было, - проговорил он, - предлагаю заключить соглашение о взаимном сотрудничестве и дальнейшем выживании в группе. Это позволит нам действовать эффективнее, нежели бороться с возникшими трудностями поодиночке.
Борис кивнул.
- Согласен, вместе больше шансов выжить.
Бес по-армейски приложил руку к виску.
- Мы назовем наш отряд…
Скрипнула дверь – три ствола мгновенно повернулись. В щель протиснулся странствующий монах или заблудившийся паломник: грязная, оборванная ряса в репейнике, взъерошенная бороденка, очумелые глаза. Его можно было легко принять за зомби, если бы он не запел фальшивя:
- Господи, помиииилуй…
Выжившие зашипели – отец Федор умолк, подошел, перекрестил троицу и взмолился:
- Добрые христиане, не поделитесь ли хлебушком, во имя Христа…
- Да, конечно, - спохватился Борис.
- Отставить! – скомандовал Бес. – Мы находимся на вражеской территории. Обед будет только после завершения миссии.
- Хотелось бы уточнить, какой миссии? – спросил Вацлав.
- Миссии по захвату боеприпасов в лагере врага. Проверить оружие, и на исходную! Выдвигаемся…
- Богом прошу, подождите. Я не могу брать оружие в руки и тем более стрелять из него, - взмолился отец Федор. – Дозвольте мне подождать вас тут в безопасном месте. Я буду молиться за вас.
- Я схожу один, - сказал учитель. – Господин майор, вы ранены, а Борису нужен отдых.
Бес кивнул и сказал:
- Не задерживайтесь, берите только оружие, боеприпасы и медикаменты. Я буду прикрывать сверху.
Вацлав поставил винтовку, вырвал пистолет из рук мертвеца с развороченным лицом, перезарядил обойму и вышел.
Священник затараторил что-то про ангелов. Бес поднялся по лестнице и залег на углу, а Борис просто сидел и смотрел в стену. Он думал о девушке, убитой просто так каким-то малолетним идиотом. Зачем? Зачем он стрелял? Поживиться содержимым ее рюкзака?.. Вряд ли там много ценного. Убийство ради убийства?.. Совсем как тот псих в Надеждино. Сейчас наступило время не только зомби, но и таких маньяков, которые будут убивать и грабить первого встречного. И чтобы выжить, не надо распускать сопли – надо становиться жестче, обрастать иголками и выделять яд. Условия – диктуют мораль!
Борис встал и принялся методично чистить карманы зомби-военных. В кучу полетели аптечки, патроны, обоймы к М4, FNX45, CR75, глушитель, две гранаты М67, три рации.
Спустился Бес.
- Что тут у нас? – он присел рядом и забрал все патроны к своему автомату, гранаты и рацию.
Тихо как призрак вошел учитель.
- Моя молитва Господу нашему помогла вам вернуться…
- Не приписывайте себе мою работу, - перебил Вацлав, бросив на пол тяжелый рюкзак Марлин.
- Отчего ж себе-то, тако все под Богом ходим, а молитва угодна…
- Отставить проповеди! – оборвал Бес и посмотрел на учителя. – Это все?
- Там кто-то уже побывал – все вынесли. Я видел следы машины.
- Белая Нива, - сказал Борис. – Я видел ее раньше.
Майор нахмурился, сгребая остатки трофеев в рюкзак.
- Минутная готовность. Выдвигаемся на север. Священник…
- Отец Федор, - перебил служитель церкви.
- Священник Федор…
- Отец Федор, - уточнил поп.
- Черт возьми! – рявкнул Бес. – Ты брешь рюкзак!
Священник изобразил смирение на лице, взвалил мешок на спину и запричитал:
- Ох, Господи, за что ты меня караешь? За что спину мою больну истязаешь…