5
Эпоха колонизации Америки.
Карртэсс обошел все земли в поисках "Древнеславянской книги мертвых", но походы не увенчались успехом. Вернувшись после многолетнего странствия на родину в Испанию, он узнал о том, что открыли Новый Свет - Америку. Многочисленные экспедиции отправлялись покорять Новый Свет. Карртэсс понял, что нужно немедленно действовать. Он убедил губернатора Кубы снарядить военно-морской флот конкистадоров для обращения в христианство язычников индейцев - такова стала официальная цель похода.
В Великий четверг, экспедиция Карртэсса из тысячи человек, высадилась на пустынный мексиканский берег. Они долго шли в одном направлении, пока перед ними не показалась долина. В центре долины возвышалась большая пирамида. Вся ее поверхность зеркальная, и некоторые конкистадоры подумали, что нашли источник земного света. В зеркале вырезаны иероглифы, изображающие всю человеческую природу - картинки порнографического содержания. В центр пирамиды вбит огромный кол. К верху пирамиды поднимались две лестницы: одна с восточной стороны, а другая с западной. С западной стороны стояла большая, деревянная статуя бога Кетцалькоатля в виде шахматной фигуры Коня, но с лицом человека. Между колом и статуей натянута толстая веревка. Все, кто видел статую, обратили внимание, что лицо один в один похоже на лицо Карртэсса.
В долине собрались все жители Ацтекской империи для ежегодного праздника "Цветная смерть". В этот великий день приносились человеческие жертвы богам, так как ацтеки верили, что источником жизни богов является человеческая кровь. Именно кровь они называли золотом, и самым ценным считалось - Черное золото. Так же ацтеки верили, что если погибнут боги, то вместе с ними погибнет весь мир.
Пленных, голых негров окрашивали в синий цвет, и по лестнице с восточной стороны вели на вершину пирамиды. Вместе с ними поднималось солнце. В это время с западной стороны пирамиды, возле статуи Кетцалькоатля разжигали большой костер. Других пленных рассаживали вокруг него. Неподалеку других пленных по одному привязывали к столбу. Первые синие негры, поднимались на верхушку пирамиды как раз в то время, когда солнце находилось над ней. Их ждали жрецы с обсидиановыми топорами и ножами. Они перерезали пленным вены на запястье ножом, а потом топорам отрубали головы и сбрасывали с западной лестницы. Затем обезглавленному телу протыкали крюком ногу, подвешивали на веревку, и тело катилось к статуе Кетцалькоатля, заливая кровью лестницу до самого низа. Солнце спускалось вместе с ними. Когда струи крови с пирамиды доходили до статуи и костра, начиналась вторая часть праздника: все желающие метали копья в привязанных к столбам пленных; из ран кровь стекала к ногам, а негры умирали медленно и мучительно. После того как закат прощался с ацтеками, начиналась третья стадия праздника: голые жрецы хватали по одному пленнику сидящему возле костра и танцевали ритуальный, страстный танец смерти - танго, а по завершению бросали их в огонь. Далее от столбов отвязывали пленных, и тоже бросали в огонь. После чего с веревки снимали оставшихся синих негров, и кидали ко всем горевшим. На этом заканчивался великий праздник "Цветная смерть" - последний день в году. Ацтеки авансом проплачивали богам следующий год жизни, поэтому убивали 365 негров, по одному за каждый день, а в високосный год убивали 366.
Конкистадоры во главе с Карртэссом наблюдали от начала до конца. Увиденное до тошноты напугало их. Они назвали этот день - "Кровавый четверг". Армия вернулась к флоту, чтобы отдохнуть и подготовиться к нападению. Карртэсс переживал, что многие конкистадоры после увиденного побоятся нападать на ацтеков, и могут отказаться воевать. Он никому не доверял, так как знал - когда ты не доверяешь никому, ты не огорчаешься предательству. Для того чтобы никто не отступил, он приказал сжечь корабли. У конкистадоров осталось только два выхода: победить или умереть. Карртэсс придумал как использовать свое сходство со статуей. Утром вся армия снова подошла к тому месту, где их не могли увидеть, а Карртэсс забрался на вершину пирамиды и закричал. Спустя несколько минут его окружили ацтеки. Такая быстрая реакция поразила его. Сотни вооруженных ацтеков стояли на лестнице пирамиды, и еще несколько сотен стояли внизу. Карртэсс не испугался, но прижался спиной к колу. Главный воин ацтеков смотрел на него изучающим взглядом, после чего крикнул: "Кетцалькоатль!" и встал на колени. Его примеру последовали остальные. Карртэсс ликовал. Он наслаждался успешным обманом, и осознал правоту фразы "Главное убедить себя, тогда убедить остальных будет еще легче".
Через некоторое время, наверх пирамиды поднялся император ацтеков - Почтенный ацтек. Он встал на колени, и со счастливым лицом смотрел на своего бога. Карртэсс подошел к императору и спросил на понимаемом языке:
- Где "Древнеславянская книга мертвых"?
- О Великий! Вы научили меня всему, что я умею, рассказали все, что я знаю. Если не знаете Вы, то я тоже не могу знать.
Карртэсс не сомневался в правдивости слов императора. Его привело в ярость время потраченное в никуда. Его разрывали мысли о том, что придется заново начинать поиски книги. Карртэсс спросил:
- Знаешь ли ты, что такое жизнь?
- Нет, - с досадой ответил император.
- Жизнь - это смерть. Осуществи ее! - сказал Карртэсс и взмахом руки перерезал горло императору, добавив, - Не верь глазам своим, когда смотришь на человека.
Почтенный ацтек схватился за горло. Кровь текла между пальцев. Он, хрипя, произнес:
- КИНГА ИШЬ ДНО САРГАССО КТУЛХА КИЯ К ХУЯ….
Карртэсс толкнул его ногой, и император покатился по лестнице. Когда конкистадоры увидели это - они напали на ацтеков.
Так в один день уничтожили великую Ацтекскую империю. С бессмысленной жестокостью, на которую способен только человек.
6
Наше время.
Я тяжело переживала выкидыш, несмотря на то, что была сильной девушкой. Есть вещи, против которых любая сила бессильна. Случившееся не подавило меня, а наоборот, я еще сильнее захотела ребенка. Чтобы легче оправиться от трагедии, отец забрал меня жить к себе.
Через некоторое время, я вновь пришла к старому, доброму доктору. Вошла в кабинет как только медсестра азиатка вышла из него. Доктор выслушал, высказал слова сожаления, но денег меньше не взял. Я выбрала другого суррогатного отца, но тоже с ником - Logos. Подписала документы, заплатила, поблагодарила старого, доброго доктора, и уже выходила как он сказал:
- Желаю вам удачи!
- Надеюсь, в этот раз все будет хорошо.
- Надежда приводит к разочарованию, - сказал доктор и добавил. - Вы не боитесь того, что молния всегда бьет дважды, а то и трижды в одно и то же место?
- Я, как любая, нормальная женщина мечтаю о счастье.
- Мы слишком много мечтаем, для того чтобы жить, - сказал доктор.
Я посмотрела на доктора и со злостью сказала:
- Я всего лишь хочу быть счастливой женщиной.
- Счастливая женщина - это женщина изменяющая мужу, хе-хе!
- А счастливый мужчина?
- Счастливый мужчина - это мужчина, которому завидует любовница в том, что у него есть красивый, молодой любовник, хе-хе!
- Вы социальный урод! - сказала я.
- Социальный урод - это человек, который не смывает за собой в общественном туалете, - сказал Доктор.
Я со всей силы захлопнула дверь.
Все процедуры Суррогатного отцовства повторились, и через некоторое время я забеременела. Я переживала сильнее, чем в первый раз, поэтому приняла несколько капель успокоительного.
7
- Мама, скорее иди ко мне. Сейчас уже начнется! - произнес детский голос.
Я находилась в каком-то древнем, каменном амфитеатре. В центре сидений стояла Аллекта в том же наряде первоклассницы, и, махая руками, звала меня:
- Мама, мама! Я здесь! Я нашла нам лучшие места.
Я сразу вспомнила ее, и села рядом. Аллекта крепко обняла меня и сказала:
- Я рада снова тебя видеть, мама.
- Где мы находимся?
- В амфитеатре юного актера. Дети будут выступать. "Немая пьеса" по Чехову.
- Я не знаю этой пьесы.
- Ее никто не знает. Когда Антон Павлович ее придумал, она навела на него такую жуть, что он ни одного диалога не написал для нее. Это верх гения пьесы - когда происходящее на сцене понятно без слов.
В нашу сторону шел мужчина сорока лет. Он сел перед Аллектой, загородив ей обзор. Мужчина положил на лавочку пачку чипсов и поставил большое ведро попкорна. Я удивилась, ведь кроме нас троих в амфитеатре никого не было. Мужчина мог сесть на любое место, но почему-то выбрал именно это.
Аллекта похлопала его по плечу и сказала:
- Извините, вы бы не могли пересесть, а то мне за вами ничего не видно.
- Сама пересядь, - не оборачиваясь, сказал он.
Аллекта посмотрела на меня, но я ничего не возразила. Тогда Аллекта сильнее похлопала мужчину по плечу:
- Извините, а вы все это есть собираетесь?
Он ничего не ответил, а достал телефон и начал громко разговаривать. Аллекта выхватила телефон и швырнула в сторону сцены. Мужчина повернулся ко мне:
- Мамаша, вы как своего ублюдка воспитываете?! Пусть идет, ищет телефон, иначе, вы за нее будете отвечать!
Мужчина отвернулся и сказал:
- Ну, я жду!
Аллекта посмотрела на меня, но я снова никак не отреагировала. Тогда Аллекта сказала:
- С детства меня учили уважать старших, но я быстро поняла, что старших не учат уважать младших.
Светлые волосы Аллекты начали медленно от корней к кончикам чернеть. Затем Аллекта достала из школьного ранца колючую проволоку, накинула мужчине на шею и притянула к своим коленям. Он начал стонать, махать руками, брыкаться, но Аллекта обладала не детской силой. Мужчина посмотрел на меня с надеждой и из испуганных глаз потекли слезы. Я схватила Аллекту за руки и закричала:
- Отпусти его, прошу! Неужели из-за хамства ты готова убить?
- Я не готова убить. Я хочу убить. И да, хамство нужно пресекать на корню.
- Оставь ему жизнь!
- Жизнь есть зло! Разве ты еще не поняла?
- Нет, не поняла и не хочу понимать! - крикнула я.
- Так пойми же, наконец, что жизнь не стоит того чтобы жить! - сказала Аллекта и сильнее стянула проволоку.
У мужчины побагровело лицо, глаза начали выкатываться - это напомнило сцену из американского фильма про Марс, но название я не помню.
- Кто родился - тот умрет. Сроки разные - исход один! - сказала Аллекта и еще сильнее стянула проволоку.
Мужчина перестал сопротивляться. Аллекта столкнула с колен мертвое тело и посмотрела на меня. Я плакала, но не на взрыд, а лишь потихоньку слезы стекали к губам. Аллекта сказала:
- Не умершего человека тебе нужно оплакивать, а рожденного для борьбы с жизнью.
- Он умер? - спросила я.
- Умер. Если кто-то умирает, значит, это кому-то нужно.
Аллекта помолчала немного и добавила:
- А чтобы тебе стало легче, запомни: каждый заслуживает смерти, даже если нам кажется, что это не так.
Мы сидели молча, ни о чем не думая. Сновидения - это мысли, а разве можно мыслить в мыслях?
В амфитеатре стало темно. Видно только ночное небо с миллиардами звезд, но без луны. На сцене появился красный занавес. Несколько прожекторов блеклым светом освещают его. Тихо где-то заиграли трубачи.
- Начинается, - сказала Аллекта.
Я посмотрела на нее, потом на сцену. Падает занавес. Раздаются громкие аплодисменты. Я оглянулась вокруг, но никого не увидела. В зале мы вдвоем, но казалось, что он наполнен битком. На сцену выходит маленький рыцарь в черных доспехах. У него нет глаз, а только черные впадины. От его вида мне стало дурно. Рыцарь:
- Когда в небе луна всходит,
Чтобы солнце гнать долой.
В мое сердце свет не входит.
Тьма берет верх надо мной.
Голос свыше себя слышу,
Но глашатая не вижу.
Нежный шепот не родной.
Он повелевает мной.
Сам себе не доверяю:
Я не знаю, чьих желаний,
А быть может приказаний,
Без раздумий выполняю.
Только в думы погрузился,
Сразу разума лишился.
Рыцарь кланяется. Аплодисменты становятся громче. На сцену летят пышные букеты цветов. Он кланяется еще раз и собирает цветы. Я присматриваюсь к нему, и понимаю, что рыцарь - это Аллекта. Я перевожу взгляд на пустое место Аллекты, потом на сцену, но рыцаря уже нет.
- Как я выступила? - сказала Аллекта, и села с цветами возле меня. - Я волновалась, что могу сбиться.
Я отметила, что глаза у нее на месте, и молча стала смотреть на сцену.
На сцене снова стемнело.
Слышится скрип карусели и радостные детские голоса. Включается небольшое освящение имитирующее сумерки.
- Не переживай, когда будут сложные сцены, я буду их объяснять. Ну, пожелай мне успеха! - сказала Аллекта, и возвратилась на сцену в костюме рыцаря.
На сцене появляется карусель и восемь детей катающихся на ней. Дети со счастливыми глазами кружатся потихоньку.
Рыцарь:
Детям не страшна темнота:
Над ними радуга взошла.
Дугой, как куполом укрыла
Невинные и добрые сердца.Свет излучает каждый цвет.
Кружатся краски в вальсе.
Под куполом сияет все.
За куполом все гаснет.
Возле купола появляются семь прелестных, певчих птиц. Они садятся на радугу, смотрят на детей и чирикают колыбельной мотив.
Рыцарь:
А котята всех раскрасок
Прижимаются друг к другу
И мурлычут птицам в тон
Погружаясь в сладкий сон.
Вокруг купола темнота. Только он защищает детей: его стены отражают тьму. С наружи купола бродят силуэты монстров.
Рыцарь:
Страшней их не знает тьма.
Вырывать предпочитают
У живых детей глаза.
На площадке маленькая девочка спотыкается и падает, разбив колени. Она начинает рыдать. Красный цвет на радуге превращается в кровь, и капает на карусель и детей. Птицы перестают петь; мертвые падают с радуги; перерождаются в диких псов и рычат на детей. Все дети начинают плакать. Коршуны летают над радугой и дерутся между собой за будущую падаль. Ветер подхватил запах детских слез, и сквозь стены купола монстрам преподнес.
Рыцарь:
Когда дети плачут - плачут их сердца,
Кровью наполняя детские глаза.
На площадке реки красные текут.
Запахи страданий монстров всех влекут.
Кровь, между слез, с их лиц текла, и мерзостные скопища червей ее глотали тут же под ногами. Котята просыпаются и начинают драться за детские сердца. С собаками идет жестокая война.
Рыцарь:
"Спасибо Вам котята
Не предали вы нас! -
Сквозь слезы кричат дети. -
Мы не забудем вас!"
Со всех сторон купола наступают тени. Дети от страха рыдают сильнее. Когда монстры вышли на свет, то подарили детям надежду на спасение: у монстров нет глаз. Дети перестали плакать и молча затаились в тишине. Но запах кровавых, детских слез предал их. Монстры слепы и глухи, но обонянием не обделены. Одни детей за руки держали, а другие зрения лишали.
Рыцарь:
И каждый пару детских глаз
Вставил в свои пустые очи.
И был средь них кто вам рассказ
Донес о той ужасной ночи.
У рыцаря сверкают глаза, и он кланяется. Раздаются оглушительные аплодисменты, а за рыцарем лишенные зрения дети ползают по полу, в большой луже крови и бьются в конвульсиях, умирая от страха, боли и потери крови.
Я закричала словно умалишенная. Кричала так громко и сильно, что проснулась в холодном поту продолжая кричать. В комнату забежал отец. Я помнила отчетливо все сновидение. Вспомнила и предыдущее с Аллектой. Я, всхлипывая, рассказала все отцу.
- Самое страшное, что дети даже не позвали на помощь, - сказала я.
- Есть люди, которые ничего не просят и не жалуются, но это не значит, что у них все хорошо. Это значит, что они понимают, что им никто не поможет, - сказал отец и направился к выходу.
Перед тем как закрыть дверь, он добавил:
- Все неправда, все ложь, все обман, все зло!.. Лишь смерть - искренность!
Я легла, закрыла глаза и не заметила как уснула. Часы показывали 04:15. Я так и не смогла понять: приходил отец на самом деле или это был сон? Но об этом мы больше не разговаривали.
Девять месяцев спустя у меня начались роды. Пуповина обмотала шею ребенка, и он родился мертвым.
8
Эпоха крестовых походов.
Папа римский Урбан Чу, в народе более известный, как Урбан две полоски или Урбан Залетный, узнал о том, что Нестор Летописец перевел книгу бытия "Сун-Лу-И" на древнеславянский язык. Она обрела новое название "Древнеславянская книга мертвых". Урбану Залетному донесли, что книгу доверили укрывать неграм в Святой Земле. Для того чтобы заполучить книгу, он решает организовать поход - АнтиЧерная кампания.
Урбан Залетный собрал великий церковный совет, на который пришли более ста тысяч людей. Он знал, что толпа глупа, как маленькие дети, поэтому у нее нет интеллекта, а только чувства. Урбан Залетный шествовал важно среди толпы. Он поднялся на трибуну и развел руки, чтобы толпа затихла. Рыдая, заговорил:
- Негры в Святой Земле оскверняют алтари своими фекалиями. Они избивают и насилуют наших женщин, а мы знаем, что начало мужского позора и бесчестия - избиение женщины. Нам нужно организовать АнтиЧерную кампанию, чтобы напомнить им их место. Все знают, что первого человека сотворили белым. Он странствовал по земле, покоряя все дороги: моральные, духовный и физические, пока однажды не погряз в грехах так сильно, что его душа начала гнить и чернеть. Через некоторое время, когда его душа почернела полностью и прогнила насквозь, в воздухе запахло грозой. Вся земля покрылась тьмой, чтобы никто не видел как прогнившая, черная душа обволакивает белое тело и становится черной оболочкой - так появились грешники, чьи души никогда не спасти. Когда тьма рассеялась, появились новые, чистые, белые души в белых людях. И стали они править грешниками. И формулой счастья грешников стала - быстрая смерть, ибо не было у них другого пути.
Он пытался посмотреть каждому в глаза. Толпа затаив дыхание ждала, когда он продолжит говорить. Урбан Залетный выпил индюшачье яйцо, откашлялся и продолжил: