Конечно, если бы он оставался кадровым сотрудником прокуратуры, которого подпирают сроки следствия и подгоняет начальство, то первым делом, как и наставлял его отец, он должен был бы заняться выяснением обстоятельств смерти судьи. Поинтересоваться результатами вскрытия, поговорить с врачами, которые судью пользовали, провести экспертизы, но…
Во-первых, с некоторых пор господин Ледников не кадровый работник, а вольная птица, и потому вполне может действовать "художественно", полагаясь на интуицию, что-то домысливая, а какие-то строгие требования уголовно-процессуального законодательства попросту игнорируя. Во-вторых, Ледников, возможно, и действовал бы по профессиональным канонам, если бы речь не шла о Гланьке, Артеме, Виктории Алексеевне - людях, ему не посторонних. А в-третьих, он просто боялся, что ситуация начнет раскручиваться очень быстро, ибо он имеет дело с людьми решительными и сноровистыми. Так что лучше ошибиться, чем опоздать. За ошибку его, бывшего уже следователя, теперь наказывать некому, а за опоздание…
Об этом Ледникову даже думать не хотелось.
Глава 12
Крайняя необходимость
Гланька на несколько дней отбыла в Питер, и потому Ледников по праву рассчитывал на тихий, спокойный вечер у себя дома. Но едва он вошел в квартиру, как принялся трезвонить, словно оглашенный, телефон.
- Аллах акбар! - произнес свое традиционное идиотское приветствие, вывезенное из командировки в Чечню, Сережа Прядко.
- Воистину акбар, - ответствовал Ледников, не слишком, впрочем, надеясь на то, что Сережа оценит его изящный, хотя и святотатственный юмор.
- Докладываю, командир. Операция "Человечек ниоткуда" прошла удачно. Пальбы не было, все сложилось интеллигентно. Ребята сделали несколько фоток, потом довели его до работы. Сейчас пробиваем на предмет установления личности пациента. Мне кажется, что нам предстоит узнать много интересного.
- Сережа, как что - так сразу! Понял? Звони в любое время!
- Чего так? Есть основания для стресса?
- Сережа, у меня нехорошие предчувствия.
- О, это уже серьезно!
Через минуту позвонила Гланька и сообщила, что нашла потрясающий сюжетный ход. Она хочет ввести в фильм деда. Потому что он этого заслуживает, потому что не хочет приписывать себе его мысли и потому что так фильм обретет еще один интересный и драматический пласт…
Честно говоря, Ледникову было уже не до кино.
- У тебя все нормально? - спросил он. - Ничего необычного?
- Необычного - вагон, - рассмеялась она.
- Например?
- Например, я по тебе уже скучаю. Для меня это очень необычно. Ты доволен?
- Я просто счастлив, - вздохнул Ледников. На самом-то деле ему хотелось спросить, не заметила ли она, например, слежки за собой, но делать этого он не стал. Зачем пугать девушку? К тому же, если бы заметила, наверняка сказала бы. И потом, человеку неискушенному и непредупрежденному обнаружить профессиональную слежку весьма не просто.
Следом позвонил Артем и блудливым голосом спросил: "Ледников, а ты не хочешь пригласить нас в гости?" - "Кого это вас?" - без особого радушия спросил Ледников. "Нас с Ленкой!" - с торжеством в голосе ответил Артем, видимо рассчитывая, что Ледников немедленно разделит его восторг.
Но Ледников восторга не испытал. Ленку ему, конечно, было жаль, ничего для нее хорошего от возобновления романа с его дружком-приятелем ждать не приходилось, но… В конце концов, она уже взрослая женщина и, видимо, знает, чего хочет. Артем же, судя по голосу, пребывал в состоянии головокружения от собственных успехов и уверенности в том, что все его неприятности позади, а впереди одни удовольствия.
Большого желания вести светскую жизнь у Ледникова не было, но он сразу понял, что отказаться не удастся. К тому же надо было поподробнее расспросить Артема о человеке, с которым он встречался. Может, расскажет что-то полезное…
Они явились буквально через полчаса. Артем бушевал и излучал самодовольство в гомерических размерах, а Ленка выглядела загадочно.
Едва Артем умчался в туалет, она с вызовом спросила:
- Осуждаешь?
- Нет, - честно сказал Ледников. - Но надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
- Надеюсь, что знаю, - усмехнулась она. - Считай, это что-то вроде курортного романа.
- И тебе это так нужно?
- Знаешь, да. С одной стороны, хочу немного встряхнуться. А с другой… По-моему, это единственный способ избавиться от наваждений юности, от дурацких воспоминаний, от бессмысленных надежд, что у нас с ним все может измениться… Я решила таким образом закончить эту историю. Навсегда. С ним это должно случиться достаточно быстро.
Она смотрела весело и уверенно, и Ледников был вынужден признаться сам себе, что такой прыткости и решительности он от Ленки не ждал. Черт его знает, может, их учат этому в психологическом журнале, где она работает?
Потом в ванную отправилась Ленка, и он смог спросить у Артема, как прошла встреча. Оказалось, встреча прошла нормально. И мужик, оказалось, был нормальный. Потому что сказал, что вопрос с банком можно считать закрытым…
- И ты ему сразу поверил? - спросил Ледников. - Какие у тебя гарантии?
- А какие тут могут быть гарантии? - недоуменно уставился на него Артем. - Судя по тому, что он мне рассказал о банке, информация у него абсолютная. Он сказал мне, с кем будет говорить, это действительно человек, который может решить вопрос. Так что можно надеяться. А что мне еще оставалось делать? У тебя есть другой вариант?
Вопрос, почему это у Ледникова должен быть вариант по поводу его личных неприятностей, в голову ему, естественно, не приходил.
Когда уже сели ужинать, Ленка вдруг спросила: а правда ли, что Ледников с Гланькой собираются делать фильм об убийстве Ампилогова?
- Ну, об этом, по-моему, знает уже вся Москва, - хмыкнул Ледников.
А вспомнив, что Гланька сейчас в Питере, добавил:
- Видимо, весь Питер тоже.
- Занятно, но я тоже об этом много думала…
- Тебе-то чего до этого? - фыркнул Артем. - Тоже мне - мисс Марпл!
- А я тогда, когда Ампилогова убили, болела и валялась на даче, - не обратив на него никакого внимания, сказала Ленка. - Вокруг клубились сплошные слухи, разговоры, предположения… Я тогда много об этом размышляла. Пыталась представить себе, что она чувствовала сразу после убийства… Ведь я ее немного знала. Они несколько раз бывали у отца, и я наблюдала за ней.
- И какие впечатления? - поинтересовался Ледников.
- У меня было странное ощущение, что она ведет себя как человек, рядом с которым постоянно находится зеркало, и он все время глядится в него и принимает ту или иную позу, то или иное выражение. Так все ведут себя, когда смотрятся в зеркало, но она это зеркало словно вечно таскала с собой…
- И что она, по-твоему, в этом зеркале увидела после убийства? - насмешливо спросил Артем. Ему все еще было очень весело.
- Сначала ничего, - серьезно, не обращая внимания на его тон, ответила Лена. И вообще ясно было, что говорит она не для Артема, а для Ледникова. - Я думаю, сначала она впала в ужас и просто застыла, перестала что-то понимать.
Она никак не могла поверить, что все-таки сделала это, что мужа уже нет и не будет никогда… К тому же алкоголь, бессонная ночь, наверняка какие-нибудь лекарства… В первые часы больше всего ей хотелось, чтобы ее просто не трогали, не расспрашивали ни о чем. Ей тогда было все равно, даже собственная судьба ее не беспокоила. Хотелось одного - чтобы все от нее отстали. Поэтому сначала она созналась. Но, по-моему, она быстро пришла в себя и начала искать выход. Думаю, она вовсе не собиралась идти в тюрьму, страдать и каяться. Она не тот человек, который склонен к таким вещам…
- На допросе, который состоялся через сутки, она все еще выглядела не совсем адекватной, - задумчиво сказал Ледников. - Почему? Если она уже решила не сознаваться? Почему она не отрицала убийства сразу, а просто молчала?
Все эти вопросы он уже не раз прокручивал про себя, но вдруг стало интересно, что скажет Ленка. Она неожиданно оказалась способна вполне грамотно анализировать ситуацию. Надо, что ли, почитать журнал, в котором она работает!
- Потому что она еще не решила, как защищаться! Ведь она до последнего мгновения не знала - убьет или не убьет! - ни на секунду не задумываясь, сказала Ленка. - И сразу после выстрела она еще не знала, что теперь делать! Ведь все нужно придумать, просчитать. И потому ведет себя как ненормальная. Пока!
- Ты хочешь сказать, играет сумасшедшую? Кстати, ее близкая подруга сказала мне, что у нее было несомненное актерское дарование. Если так, то понятно, почему она в таком состоянии ни разу не поддалась на намеки следователя, который буквально бросал ей спасительный круг.
- А на что он ей намекал? - решил встрять в разговор Артем.
- Он все время задавал ей вопросы об отношениях с мужем. Спрашивал, часто ли они конфликтовали, была ли у них в этот день ссора…
- А она?
Лену, судя по всему, эта история волновала по-настоящему.
- Она… Когда речь заходит о муже, просто замолкает, как будто не знает еще, что именно надо говорить о нем… Как будто еще не решила для себя, что говорить…
- А может быть, это доказательство не того, что она выбирает, как ей себя вести, а доказательство того, что она не убивала? - задумчиво сказала Лена. - Ей и в голову не приходит выворачиваться, искать оправдания, говорить плохо о муже… Потому что она просто не убивала?
- Тогда она должна быть святой, ходить по воде аки посуху, - сказал Ледников. - А она аккуратно вытерла пистолет и выбросила его в окно. До святости там далеко…
- Когда они были у нас, она все время упрекала мужа в том, что он что-то делает не так, не слушает ее. А если бы слушал, давно бы уже был в Кремле. Она страстно хотела блистать, быть на виду. Роль скромной домохозяйки ее не то что не устраивала, а раздражала, выводила из себя. Как-то, будто в шутку, она пожаловалась, что муж не берет ее на свои политические мероприятия, а вот в Америке жены всегда рядом с политиками…
- Прямо наша родная Хиллари Клинтон! - рассмеялся Артем.
"Но должен был быть толчок, - подумал Ледников, - заставивший Ампилогову резко отказаться от своих первоначальных показаний, от признания в убийстве. Толчок, который показал ей, что у нее есть шансы…"
А если толчком послужил совершенно неожиданный шум, поднятый вокруг ее ареста? Вдруг свалившаяся известность на всю страну, на весь мир? Ведь в те дни каждое ее слово становилось сенсацией. Появились толпы людей, которые поддерживали ее, были убеждены в ее невиновности. Знаменитые адвокаты убеждали ее, что доказательств против нее нет. А потом она, женщина чуткая, замечает, что в ней видят чуть ли не продолжательницу дела мужа, утверждают, что она боролась за то же, что и он… А она - актриса! Она нутром чует, чего от нее ждут, чего хотят, что встретят овацией. И она летит им навстречу! Сначала она говорит лишь о том, что ее муж был необыкновенным человеком и она любила его. Но с каждым днем ее речи становятся все возвышеннее, наливаются политическим соком. Она уже передает его завещание потомкам, она разъясняет его идеи, клеймит политических врагов, которые подняли руку на народного героя… Ее последние заявления и выступления - это уже речи человека, ощущающего свою значимость и необыкновенность. Потому что она чувствует - ее сторонники готовы поверить во что угодно. Вот почему она на ходу сочиняет какую-то фантастическую историю, что три года назад ее похитили люди в масках - опять в масках! - отвезли в лес, изнасиловали, грозили убить, требовали, чтобы она остановила мужа. Но она даже не сказала ему об этом…
- Ну вы, Пинкертоны и фрейдисты, - прервал мысли Ледникова Артем. - Я пошел на кухню за бараниной, пока она не сгорела, а вы тут освобождайте место.
Едва он скрылся на кухне, как загудел, задергался его мобильник, который он оставил на столе.
- Ледников, спроси, кто там? Я перезвоню! - крикнул Артем из кухни.
Ледников взял телефон без всякого энтузиазма. Почему-то он был уверен, что это Светка, жена Артема, а расшаркиваться перед этой стервой у него не было никакого желания.
- Да, - тихо сказал он.
И услышал в ответ:
- Артем Николаевич, я хочу сказать вам, что очень разочарован тем, что вы мне сегодня подсунули. То ли вы решили обмануть меня, то ли вас опередили, и настоящие дневники теперь находятся у другого человека…
Голос был ровный, невыразительный. Человек будто читал по бумажке заранее заготовленный текст.
- Итак, Артем Николаевич, или вы приносите все записи вашего отца по делу Ампилоговых, или… все наши договоренности отменяются. Насколько я могу судить, основные бумаги находятся у одной вашей родственницы. Вы знаете, о ком я говорю. Неужели вы не способны их получить? Постарайтесь, добейтесь, чтобы она их вам вернула. Я знаю, что сейчас она в Петербурге, но уже завтра утром она будет в Москве. Время у вас еще есть. Итак, вам предоставляется последний шанс. Я позвоню вам завтра в обед. Очень хотелось бы услышать от вас позитивный ответ. В противном случае… Вы меня поняли?
- Да, - сказал Ледников. - Я вас понял.
Но таинственный собеседник уже отключился. Видимо, не сомневался, что его слушали очень внимательно и смысл его речи уяснили прочно.
Ледников задумчиво повертел мобильник в руках.
Тут как раз в дверях возник Артем с блюдом дымящейся баранины с черносливом. Запах шел потрясающий. Артем просто сиял довольством. Что ему мог сказать Ледников?
- Ну, Ледников, не буду тебя мучить рассказами о том, чего мне стоило просветить твоего человечка, - многозначительно сказал Сережа Прядко. - Каких сил и трудов.
- Сережа, родина тебя не забудет, - нетерпеливо успокоил его Ледников.
- Бог с ней, с родиной, главное - чтобы ты не забывал, - с намеком сказал Сережа. - А то ведь знаешь, есть такие, которые пожрать любят больше, чем родину…
Они сидели в пивном ресторане "У Швейка" неподалеку от сталинской высотки на Садово-Кудринской и Московской юридической академии. Сережа Прядко уважал и ценил деловые встречи именно в таких заведениях, как этот популярный у его коллег ресторан, и потому можно было рассчитывать на его откровенность.
- Человечка ты, конечно, подкинул интересного, - интригующе сказал Сережа и впился в кружку холодного чешского пива. И лишь ополовинив ее, приступил к отчету о проделанной работе.
- Зовут его Станислав Рудольфович Негодин…
Как выяснилось, гражданин Негодин, окончив с красным дипломом юридический факультет, поступил в Высшую школу КГБ, а потом работал в аналитических подразделениях этой организации. Больших чинов не достиг, так как не умел строить отношений с начальством. Не то чтобы вел себя вызывающе или недисциплинированно, нет, всегда был корректен и аккуратен, но при этом ни для кого не было секретом, что сам он считает себя лучшим специалистом и уверен, что его недооценивают. По всем вопросам у него было свое мнение, и чаще всего оно с мнением начальства не совпадало. Негодин на это никак вроде бы не реагировал, но на лице его при этом ясно читалось: ну и козлы же вы все… Но приказы при этом исполнял неукоснительно, так что придраться было не к чему.
Когда же знаменитой организации, пугавшей весь мир, но толком не знавшей, что творится в собственной стране, пришел конец, майор Негодин не впал ни в отчаяние, ни в растерянность, ни в пьянство. Во время смуты и неразберихи он пунктуально ходил на работу, просиживая в кабинете долгие часы, в то время как другие слонялись по коридорам в ожидании приказа о сокращении. А потом майор Негодин подал рапорт об отставке и чуть ли не на следующий день оказался в Службе безопасности новонародившегося банка, где возглавил департамент аналитики и информации. Собственно, там он и трудится до сих пор. Выше не лезет, но авторитетом пользуется. Хотя и на начальство банка смотрит все с тем же выражением: что с вами, дураками, поделаешь, нет от вас спасения на этом свете!
- Сережа, погоди, откуда такие подробности? - искренне изумился Ледников.
- Эх, Ледников, к людям надо быть добрее, и тогда они к тебе потянутся, душу перед тобой откроют. А уж про полезную информацию и говорить нечего.
- И все-таки?
- И все-таки! Ты уж больно привередливый стал. Мало того, что проследи да расскажи все, так еще доложи, откуда взял. Не бойся, не придумал. Просто иду я года два назад по коридору в управлении и слышу, как один мой опер на кого-то в своем кабинете орет: "Ты мне своими органами не тычь! Знаем мы, чем вы там в своих органах занимались - людей расстреливали по спискам!" Что, думаю, за ерунда? Заглянул в кабинет, смотрю, там перед опером сидит аккуратный такой дедок, не дряхлый еще, в костюме, с орденскими планками, а сам весь красный и руки дрожат. В чем, спрашиваю, дело? А опер мне и говорит: вот, пришел внука своего, бандита малолетнего, выручать. Говорит, сам всю жизнь в органах прослужил, так что ко внуку моему должен быть другой подход, особенный… Я смотрю, сейчас деда удар хватит от переживаний! В общем, увел я его к себе, попоил водичкой, успокоил и поговорил с ним душевно.
- Ну, ты гуманист! - фыркнул Ледников, не раз видевший, как Сережа разбирается с подозреваемыми и "колет" их с особым пристрастием.
- А ты как думал, - не стал отпираться Сережа. - Манеры знаем. Так вот оказалось, дед действительно всю жизнь в органах прослужил, в кадрах, на пенсию вышел еще совсем не так давно… А внук его по глупости с какими-то подонками связался. Ну, я проверил - за пацаном ничего серьезного нет, поговорил с ним и отпустил. А дед потом благодарить пришел, и я его во время разговора так между делом спросил про одного нашего клиента, который вроде бы тоже в свое время в органах крутился… Так дед такую про него справку выдал, что у меня и вопросов больше не осталось. Причем мало того, что он про прошлое все знает, так он еще и в нынешних делах все рубит.
- А что он о нынешних может знать? Откуда?
- Откуда! Оказывается, у них есть такой кружок из своих, бывших коллег и товарищей. Так они собираются и обсуждают, кто из их сотрудников чем сейчас занимается, что за ним числится… Информация такая!.. Но, сам понимаешь, они ею ни с кем, кроме своих, не делятся. Но ко мне дедок проникся доверием и кое-что поведал…
Сережа от удовольствия аж потянулся сладко, как кот.
- Так что я, Ледников, когда человечка твоего по фамилии установил и выяснил, что у него в прошлом и какие университеты он кончал, сразу дедушке этому позвонил. Он мне все о нашем герое и доложил.
- Эх, были бы такие деды по всем вопросам, горя бы мы не знали!
- Да, еще он сказал, что у Негодина несколько лет назад что-то в жизни произошло, и с тех пор он совсем замкнутый стал. И раньше, дедок говорит, мужик был хоть и умный, но тяжелый, а теперь с ним совсем трудно стало.
- А что именно произошло?