– Петрович! Если ты скажешь, что знал все это раньше и молчал и не опубликовал везде и всем! Это же революция! Переворот! Вся современная наука и техника побоку! Мы на пороге таких открытий, таких открытий!
– Подожди, Лёха, не тарахти! Не будет революции и переворот отменяется! Ты забыл, что мы в руках всесильной системы? Еще много ходов и поворотов в нашей сложной игре! Вобщем, всеобщее счастье и благоденствие пока отменяется и переносится на более поздний срок! А сейчас: пожалте в медицинский модуль!
– Слушай, – Алексей, резко остановился, словно налетев на препятствие. – А система не отменит твои и мои знания и всё то, что она дала нам?!
– Это мне неизвестно… Но, думаю, когда ей это понадобится, она запросто сделает с нами всё, что захочет.
– Печально… Но – переживём! Петрович, а чего эти китаезы ко мне пристали?
– Это твои биороботы защиты, они будут всегда с тобой, но они будут невидимы и неслышимы. Идем, нам пора, твое тело должно немного измениться. Не волнуйся: на внешности и на функциях организма это не отразится.
В медицинском модуле моя теща скромно сидела на белой кушетке и пыталась разговаривать с биороботами.
– Сашенька, сынок, эти врачи не только иностранцы, но ещё и немые! Хотя очень обходительные! Вот они своим телевизором меня просветили и сделали только один укол!
– Все хорошо, все очень хорошо! Этот укол и есть лекарство! Теперь вам, Нина Михайловна, ничего не надо бояться. Немного будет больно, немного неудобно, но все самое страшное позади!
– Так боли я не боюсь! А где это мы? Или тебе вот эти запрещают говорить? – теща кивнула в сторону биороботов.
– Ой, рассмешили! Нина Михайловна, это всего лишь слуги, скажем, не совсем такие, как вы понимаете и думаете об этом слове. Это помощники, роботы, очень похожие на людей. А вы находитесь на сверхсекретной базе, здесь и оборудование, и обслуживающий персонал – всё на тысячи лет опережает наши дни. А я – начальник этой базы, и всё тут подчиняется мне!
– А мой муж, Коленька, он что тоже работал на этой базе?
– Да! Мы сменили его на этом посту. Николай Николаевич был хорошим начальником этой базы! Теперь она работает под нашим руководством. Вам, Нина Михайловна, не стоит ничего говорить из того, что вы увидели и узнали об этом!
– Конечно! Я понимаю, что мне никто не поверит… Вот, видите, они эту плоскую доску проводят и над Алёшенькой!
– Это специальное устройство, вроде УЗИ, только более совершенное. Сейчас данные с его тела поступят в компьютер, он найдет недостатки и болезни. Затем даст команду специальным роботам. Эти роботы настолько малы, что в одной ложечке их помещается миллионы миллионов! Вот эти малышки и отремонтируют и вам легкие и Алексею отремонтируют и изменят организм.
– Так эти роботы, они что во мне так и останутся? – встревожилась теща.
– Вам нечего бояться! После того, как эти малютки-роботы выполнят свою работу, они покинут организм и не причинят ему вреда. Останется небольшое количество для контроля ремонта и передачи информации сюда, на базу. Они не будут видны ни врачам, ни под рентгеном. Не волнуйтесь, такое лечение будет применяться только через полторы тысячи лет!
– Сашенька, так ведь, чтобы это понимать, нужно учиться! И немало лет! Как это стало возможным и у моего супруга, Николая, вот ты и названный брат твой, когда вы все это выучили? Или вы только роботами управляете?
– Нет, мы имеем очень большой объем знаний! Просто тут есть специальная комната, где обучение проводится очень быстро. Скажем так – знания просто записываются в мозг человека, слой за слоем, и эти слои связанны друг с другом. Кроме специальных знаний, мне переданы и общечеловеческие: я играю на нескольких музыкальных инструментах, неплохо пою, для этого в моем организме такие же, как у вас, роботы провели некоторые изменения: сделали более гибкими пальцы, переделали голосовой аппарат, усилили мышцы и кости…
– Саша, а вот моя Танюшка тревожится, что ты должен вторую жену взять! Это обязательно?
– Пусть не тревожится понапрасну! Это не мое решение! И ни я, ни она не может его изменить!
– Ты же сам говорил, что начальник на этой базе… И почему не можешь отменить свою вторую женитьбу?!
– Да, на этой базе, я – начальник! Но надо мной начальники те, кто построил эту базу!
– А кто они? Кто эти люди, что могут построить такое?
– Это не люди, это другие существа, просто считайте их богами для всего человечества, и, увы, порой это равнодушные и бесчувственные боги! Им нет дела до каждого отдельного человека, если он не великий шаман. Но даже и у жены шамана может быть не более двух детей! У меня и вашей дочери две девочки и нет продолжения рода. Вот почему мне полагается вторая жена: и так будет до тех пор, пока не родится сын.
– Значит, если бы Таня родила сына, то у тебя бы не было второй жены?
– Да, это так! Мне просто придется жениться во второй раз. Но это вовсе не значит, что я должен бросить Татьяну и дочек! Я их люблю, и они мне очень дороги! Но и ослушаться этих богов я не могу! Ей тоже придется смириться и принять это как неизбежное. Вот и вы также были второй женой великого шамана и, что вам сильно мешала первая?
– Так я любила Коленьку…
– Наверное, и меня вторая жена будет любить… С этих "богов" все сбудется… А вот и Алексей освободился!
– Петрович, а они укол чертовски ловко делают! Чего они мне ввели?
– Закодировали они тебя, Лёха! Все, с алкоголем завязывай!
– Так я вроде и не пил! Так помаленьку и в приятной компании!
– Все, давайте уходить. Ты ещё и пещеру посмотреть хочешь, да и Нина Михайловна, наверное, цветы пожелает положить к ногам мужа.
Глава двадцать вторая
Фрегат, почти сбросив все паруса, неторопливо скользя по изумрудно-зеленой воде залива, приближался к берегу. Посланник ордена святителей, епископ и легат Жедал, всматривался в качающуюся черту столь желанного берега. Посол втянул ноздрями воздух. Пахло тухлой рыбой, резкий запах йода от выброшенных на берег морских водорослей, перебивал аромат неведомых цветов и плодов – пахло тропиками.
– Чего медлите! Черти соленые! Подобрать паруса, слева, слева – прочнее крепить на реях! – надрывался боцман.
Епископ, подтянув рукава рясы, поднес к глазам подзорную трубу. Увеличенный стеклами, закачался зеленый берег. Перед глазами поплыли каменные пакгаузы, бастионы береговой крепости, за которыми маячили черепичные крыши домов местной знати.
Епископ до боли вдавил медный окуляр подзорной трубы в переносицу: "Что это?!"
В глубине, на окраине портового поселения, словно чуждое пятно сияли невиданными красками и ярко блестели громадными окнами два здания.
– Эй, матрос! Пригласи ко мне на палубу святого отца! – окликнул он пробегающего матроса.
– Слушаюсь, ваше святительство! – матрос, памятуя наставления капитана о том, что все приказания священников выполнять как свои, поспешил в каюту, где легат святого ордена епископ Ифат вот уже почти второй месяц жестоко страдал от морской болезни. Однако, если признаться честно, то собственно от морской болезни страдал он всего недели две.
Храбрый капитан Азигет, этот достойный защитник и опора ордена святителей и в прошлом кровожадный пират, видя страдания святого отца, предложил радикальный способ лечения этой дьявольской напасти. Вино! Этот ароматный дар солнца и земли. Этот чудесный сок виноградной лозы, который так веселит ум и бодрит душу. Правда, заодно развязывает язык…
Но до ушей главы ордена святителей ох как далеко!
Да и капитан Азигет, этот остроумный собеседник и шутник, всегда составит компанию в лечении этого недуга, от которого выворачивало наизнанку желудок и подкашивались ноги. И не беда, что поздним вечером капитан исправно скрипел гусиным пером, записывая богохульные речи и непристойные частушки про похождения монашка в храме жриц любви. Пусть его! Сам потом все и принесет, а не принесет…
Так найдется тот, кто за парочку сентамов выкрадет все его бумаги. Или, не дай согрешить создатель! Вдруг случится пожар в капитанской каюте?
Волна плеснулась в борт, прерывая мысли епископа и вернула его к этим, несомненно, сатанинским сооружениям. Настолько они были прекрасны в своем величии и ослепительной красоте. Невозможно создать такое, не продав свою душу дьяволу!
– Чево звал, брат?! – епископ Ифат, подоткнув за пояс рясу, шлепал босыми ногами по прогретому дереву палубы.
– Полюбуйся на берег, брат мой! – он протянул подзорную трубу второму посланнику ордена.
– Так, пальмы там, песок… И чево наш капитан не пошёл напрямки к пристани? Вона, за холмом, левее фортов крепости, она. Там причал и лестница к дому губернатора и епископа… Уже бы давно трапезничали! Страсть как хочется жареного гуся!
– А вот потому и не пошёл! Ты правее и выше посмотри!
– Великий создатель! Спаси и помилуй нас! Что это?! Неужели приспешники сатаны в городе?! Так это их чертоги? Ты посмотри, ты только посмотри! Какое неслыханное святотатство! Чертоги – то выше звонницы святого Абрина! А это есть вызов величию нашего ордена! А это что? – легат Ифат, топорща бороденку, плющил свой глаз объективом трубы. – Это же поля! Совсем новые поля! Я был здесь пять лет назад – ничего такого не видел! Это сколько поселян надо, чтобы засеять все эти поля! А сжать, а обмолотить?
– Чего ты там бормочешь? Красное дорское вино в голову ударило? – Ну-ка, дай сюда! – епископ Жедал отобрал подзорную трубу.
– Что ты там увидел? – он повел трубой в сторону. – Ага! Вот оно что! Да, это поля и на чечевицу не похоже, да и бобы не так растут! Это пшеница… Да её тут двадцать полей, каждое по двести лим… Тысяч десять поселян надо для работы на такие поля! А если соберут урожай, то метрополия больше не будет продавать за море пшеницу: – они сами могут продавать её! Это сразу выведет их из подчинения короны… А это подрыв устоев веры и законов короля!
Ведь им позволено иметь только два поля по пятьдесят лим! Эй, брат Ифат! Запиши это в свои бумаги – ересь и нарушение законов короля и ордена!
Над крепостным бастионом вспыхнуло белое облачко, и через некоторое время донесся звук выстрела. Матросы-пушкари засуетились у пушек, и фрегат содрогнулся от трех пушечных выстрелов.
– Эй, капитан! Что случилось? Почему на якорь становимся, а не идем в залив, к пристани?
– Вишь, ваше святительство, пушка бастиона один раз вдарила! Приказ – ждать санитарного пристава!
– Они что? Ослепли там?! Королевского штандарту не видят?! Это пусть торговые корабли осматривают на внешнем рейде, а ты – давай к пристани!
– Не могу, уже и якорь отдан, да и вдруг там у них эпидемия? Так што, самим нам помирать прикажите?
– А это кто там плывет в нашу сторону? Эй, капитан! Лодку видишь?! – епископ вскинул подзорную трубу.
– Санитарный пристав, наверное, пожаловать к нам желаит! Слева по борту штормовой трап готовить! Да поживей, черти солёные! Сто акул вам в печень!
– Санитарный пристав столицы заморских владений Унерландии и на такой утлой лодочке? Да и гребцов всего четверо… Однако… и весла на солнце не блестят! А лодчонка-то быстро движется, хошь и паруса нет! Капитан, эй капитан Азигет! Тебе там, на корме, виднее, что за чудо, где у лодки парус?
– Нет паруса, А гребцы так быстро на веслах не разгонятся! Да и лодка чудная какая-то, вона как борта блистают!
Необычного вида лодка, вздымая пенные усы, стремительно развернулась и, замедляя ход, мастерски притерлась к левому борту фрегата.
Человек в странной одежде ловко взобрался по трапу, следом за ним, так же быстро перебирая перекладины лестницы, поднялись ещё двое и стали возле борта. В руках они держали короткие черные палки причудливой формы.
Один из них перегнулся через борт и принял из рук оставшегося на лодке небольшой плоский ящичек белого цвета с красным крестом посредине.
– Приветствую вас в водах республики Афеции! Прошу капитана предоставить судовую роль, а так же документы на пассажиров, если таковые имеются. Назвать порт прописки и цель визита.
– Разрази меня громом и молнией в самый свирепый шторм! Кажется, этот дикарь в шутовской одежде смеет диктовать свои правила, мне, отважному покорителю пяти морей и двух океанов, мне, храбрейшему капитану славного королевства Унерландии и верному слуге святого ордена! Сам-то ты из каких будешь? Судя по цвету лица и глазам – чистой воды туземец! Как ты посмел что-то требовать на палубе корабля принадлежащего короне?!
Туземец, ещё более нелепый в своей пусть и легкой, но неприлично обтягивающей одежде, даже бровью не повел на столь длинную и гневную тираду капитана.
– Вот фирман, подтверждающий мои полномочия! Перед вами Гев Арчий, санитарный и таможенный пристав порта Горни! Что касается моей принадлежности к местному населению, то я потомок семьи поселян, и мои родители до недавнего времени добывали себе пропитание нелегким трудом, обрабатывая плантации жадного и тупого епископа Арагута! С приходом учителей все изменилось, и теперь ни епископ, ни его орден нам не указ!
– Неслыханное святотатство!!! За борт его! Акулам в пасть! – капитан схватился за шпагу.
Санитарный пристав вскинул руку, двое его помощников, до того времени молчаливо стоящие вдоль бортов, вскинули свои "палки", раздался громкий треск, словно в теплый вечер проснулись гигантские тропические цикады, и в доски палубы под ногами капитана впился целый рой пуль.
Полетели щепки, одна из них проткнула рукав камзола и ужалила его в руку, державшую эфес шпаги.
– Предлагаю не доводить дело до кровопролития, тем более что ваш фрегат находится под прицелом орудий береговой крепости! Все попытки воспрепятствовать работе санитарного пристава будут расцениваться как нарушение законов республики и немедленно караться!
– Да чихать хотел я на ваши законы! Как могут достать мой корабль твои орудия? Да ты, потомок обезьян, и считать не умеешь! До моего корабля не менее тысячи лим, и твои пушки не смогут его достать!
Нет, все-таки костюм этому дикарю был явно впору! Выгодно подчеркивал фигуру, поблескивал какими-то знаками и шевронами, да и самообладание у него было крепче, чем сталь капитанской шпаги. Пристав достал из кармана небольшой плоский ящичек и сказал в него что-то на незнакомом певучем языке.
Со стороны правого форта береговой крепости расцвел слабый дымок выстрела, послышался странный шелестящий звук и сразу вместе с грохотом взрыва, мористее корабля, встал столб воды.
– Капитан, как вы уже убедились, спорить со мной бесполезно! Или вы выполняете все требования, или разворачиваете свой корабль обратно, иначе…
– Сын мой, не надо иначе! Капитан, безусловно, выполнит все требования закона! Простите его, он провел бессонную ночь на вахте, да и полуденное солнце такое горячее! Позвольте представиться – епископ ордена святителей и легат, преподобный Жедал, а это епископ Ифат. Мы уполномочены встретиться с вашими учителями, так, кажется, вы называете обитателей тех блестящих домов?
– Да, это наши духовные наставники и хранители сокровищницы знаний! Только они не обитают в этих блестящих домах! Это всего лишь школа для детей порта и поселения Горни! Добро пожаловать представителям ордена на землю республики Афеции!
– Благодарю вас, доблестный представитель незнакомой мне республики! Однако, позвольте мне утихомирить разыгравшееся любопытство: на каких землях и с чьего позволения возникла вдруг эта республика?
– На исконно принадлежащих нам землях, с нашего согласия и соизволения учителей! Власть короля Унерланда и святого ордена более не распространяется на земли материка Афеции!
– Недурно, сын мой, недурно! Значит, власти короля более нет, а вот власть учителей, которые без году неделя на этой земле, она есть? Впрочем, давайте делайте свое дело, нам пора заходить в гавань, люди устали от болтанки в море… Капитан, предоставьте нужные бумаги!
На борт тотчас поднялся второй пристав, но он был явно в подчинении этого дерзкого гордеца, на рукаве его камзола было всего две нашивки. Далее произошло то, что заставило попятиться от него всех членов команды. Он достал из сундука странной формы плоскую черную доску, ловким движением раскрыл её наподобие книги, потрогал зачем-то пальцами, и тотчас на верхней половине её вспыхнул свет! Нет, он был не ярче солнца, однако, как потом уверял ближайший к нему матрос, этот свет был колдовским и хранил магические руны и символы. Подцепив черную веревочку куда-то сбоку этой дьявольской доски, санитарный пристав, утвердив на дно перевернутой бочки бумаги, одну за другой просмотрел их дьявольским глазом. Видно, самому сатане было угодно видеть королевскую печать и собственноручную завитушку подписи короля.
– Будьте так любезны, пригласить всех присутствующих на корабле для осмотра! – распорядился старший пристав. Капитан, проворчав проклятие, распорядился выполнить требования туземного пристава.
Осмотр не занял много времени, вот только трех матросов пристав попросил отойти в сторонку.
– Мне нужно взять немного слюны вот у этих людей, – обратился он к капитану, – я сделаю это вот так. И он, взяв палочку с белым шариком на конце, поковырял ею у себя во рту.
– Сын мой, – вкрадчивым голосом начал Жедал, – а не заберешь ли ты души этих ревностных слуг ордена?!
– Хорошо, мы можем разрешить этот вопрос вот так – и туземный пристав, взяв из ящичка белый клочок ткани, аккуратно плюнул на его середину.
– Это совсем другое дело! – и епископ, резко сменив тон, приказал матросам повиноваться.
Те, с явным удовольствием выполнили это поручение. Пристав открыл белый чемоданчик, взял один клочок, положил его в люк странной машины матового цвета и воззрился на её крышку. Святой Абрин, спаси и помилуй наши души! На крышке проступили магические знаки и символы! Однако этот туземец, явно привыкший к такому колдовству, ни сколько не смущаясь, проделал это бесовство и с другими клочками ткани. Кивнул своему помощнику, и тот, быстро потрогав пальцами свою богомерзкую доску, стал доставать откуда-то одну за другой маленькие изящные дощечки. Пощелкав чем-то, продел в них тонкие веревочки зеленого цвета и, завязав узлом, протянул епископу.
– Это ваши санитарные пропуска, индульгенции, одним словом. Если сойдете на берег, оденьте их на шею! Без них вас задержит патруль! – и, вскинув руку к голове, на которой была одета шляпа странной формы, добавил:
– Добро пожаловать в республику Афеция!
Затем санитарные инспекторы, один за другим, под молчаливой охраной людей, вооруженных мушкетами странной формы, спустились в лодку. Едва они все сели, как с бело-матовой кормы её возник пенный бурун, и она, задрав нос, стремительно понеслась к берегу.
Все матросы бросились к борту: ещё бы, когда увидишь такое чудо!
– Эй, боцман, возьми нож и достань одну пулю от этих дьявольских мушкетов! – распорядился капитан и подошел к священнику. Тот, словно гремучую змею, держал пучок веревочек с картонками-индульгенциями.
– Не прикасайтесь к ним, сын мой! Надо пройти в каюту и окурить их фимиамом и отчитать молитвами!
– За борт эти дьявольские фирманы, и дело с концом!