* * *
– Привет, – сказал я, плюхаясь на стул. – Что за дела, почему нельзя было дома поговорить?
– Я тут должен встретиться с одним человеком, и хотел, чтобы и ты на него посмотрел и послушал, – ответил Ицхак. – Официант, еще один кофе!
Что ты знаешь о кибуцах? – спросил он, глядя, как я проверяю, насколько этот кофе является кофе. Не везде умеют правильно приготовить.
– Какой интересный вопрос, – пробормотал я. – Наверное, не меньше чем любой житель Израиля. И продолжил, в ответ на поощрительное кивание головой, – Довольно большое количество людей объединялись в коллективы, основанные на принципах равенства и взаимовыручки. Что там было продекларировано:
Первое – общая обязанность трудиться.
Второе – самоуправление и равноправие, включая женщин.
Третье – общее равенство в хозяйстве в жизни кибуца.
Четвертое – отказ от использования наемного труда.
Пятое – постоянное расширение производства и самого кибуца.
Шестое – постоянная смена видов деятельности, чтобы не было такого, что один занимается черной работой, а другой сидит в конторе.
На самом деле этих принципов было гораздо больше, но я помню только основные. Только фанатично верящие в свои идеалы люди могли жить в кибуцах на начальном этапе. Очень тяжело было создавать все с полного нуля, да еще и без опыта работы в сельском хозяйстве. Даже если у кого и был – условия совсем другие. Текучка была огромная, но приход и уход был абсолютно добровольным. На место уходящих товарищей всегда находились новые, еще и с избытком.
Справочника "Ежегодник кибуцного движения" я в свободное от работы время не изучаю, но вроде их на сегодняшний день существует где-то 350–360. Хозяйство у большинства уже устоялось, и жить стали гораздо лучше. Ты решил выслушать лекцию? Что-то мне кажется, что тебе эта тема знакома гораздо больше.
– Правильно, – сказал Ицхак. – Ты догадался. Я сейчас прочитаю тебе лекцию под названием "Там хорошо, где нас нет". Я как раз очень внимательно изучал эту литературу. И "Ежегодник", и "Годовой обзор федерации кибуцной промышленности" и газету Ха-Кибуц. И не закатывай глаза, изображая помирающего. Это вовсе не моя придурь. Я хочу, чтобы ты понимал, что и зачем я хочу сделать.
Я понял, что это надолго и сел поудобнее.
– Ты прав, что жить, работать и еще радоваться в таких условиях могли только романтики и фанатики. Мы и были такими. Именно бедность была залогом относительной стабильности кибуцев. Когда все живут одинаково – места для зависти нет. На первых порах кибуц работал не столько на продажу, сколько на обеспечение самого себя. Отсутствовали квалифицированные кадры, склады и даже возможность перевозки на рынки для продажи. Кибуцы не могли позволить себе тратить деньги на собственные машины. Слишком дорогое удовольствие. Пришлось создать совместные транспортные и региональные предприятия, которые нередко подрабатывали на стороне. Собственно, такие совместные предприятия создавались и для сбыта молочной продукции, и для сбыта других товаров, производящихся в кибуцах.
С провозглашением Независимости и приезда огромного количества народа выяснилось, что Израиль не способен прокормить свое население. Еврейские сельскохозяйственные поселения покрывали только четверть общих потребностей в продуктах питания. Остальная продукция покупалась у местных арабов и в соседних странах. Вместе с тем сельское хозяйство Израиля в значительной мере зависело от использования труда постоянных и сезонных арабских рабочих. Примерно половина работников была местные арабы.
Когда их выселили, выяснилось, что мы в глубокой жопе. Пятнадцать лет после этого мы прожили при режиме экономии и карточной системе. Прекрасно понимая, что так нельзя, правительство, Еврейское Агентство начали усиленно вливать средства в становление кибуцев. Позже, в конце сороковых акцент сдвинулся на материальную помощь и образование мошавов. У них, в отличие от кибуцев, общее только сбыт продукции и материально-техническое снабжение. Изменение было очень четко связано с репатриацией сефардов из Азии и Северной Африки. Мошавы, в которых кооперация была минимальной и основной хозяйственной ячейкой была семья, были для них более приемлемой формой, чем коллективная собственность.
Для того чтобы расширить производство и накормить людей, нужны были три вещи – деньги, деньги и еще раз деньги. Безвозвратные субсидии выдавались кибуцам только на этапе становления. В первой половине тридцатых был пятидесятилетний срок погашения с двух процентного ссудного процента. После Независимости двадцать пять-тридцать лет за три-три с половиной процента. Условия займа предусматривали отсрочку начала погашения на десять лет. Это получалось практически даром. Уровень инфляции с начала 40-х не опускался ниже пяти процентов в год.
Однако Еврейское Агентство имело не бездонный карман и не могло полностью дать необходимые средства. Государство давало ссуды на десять-пятнадцать лет и при учетной ставке в восемь-десять процентов. Все равно кибуцам приходилось брать на стороне почти треть необходимых средств и больше половины на краткосрочные нужды.
Важнейший толчок сельскому хозяйству и кибуцам дала война. Израиль был тыловой базой союзников. Союзный совет по снабжению проанализировал израильскую производственную программу и дал свои рекомендации по тем видам станков и оборудования, которые позволят Израилю эффективно снабжать своей продукцией сражающихся, уменьшив количество оборудования, которое придется завозить из США.
Возможности по консервированию продуктов были очень ограниченными. Но по мере того, как по ленд-лизу туда поставляли сельскохозяйственные машины, оборудование для консервных заводов, оловянные листы для производства консервных банок, и благодаря интенсивным усилиям самих израильтян, мы достигли значительного увеличения производства как овощей и их консервированию, так и всех других видов продуктов для войск.
К концу войны практически не осталась сельскохозяйственной территории, не нуждающейся в искусственном орошении, которая бы не была засеяна. Благодаря присоединению Голан и подведению воды, в долине Хула была увеличена площадь возделываемых земель на треть (двенадцать тыс акров). Это позволило сберечь миллионы долларов и тысячи тонн поставок. В Израиль поставлялись удобрения, семена, сельскохозяйственного оборудования, поощрялось выращивание не экспортных культур вроде хлопка, и своей пшеницы, ячменя, риса и т. п.
К концу войны, несмотря на уход в армию тысяч работников, производство молока увеличилось в 3,5 раза, яиц в 3,8, куриного мяса в 9, говядины в 12,5, картофеля в 3,3 и пшеницы в 2 раза. В 1952 израильское производство в обеспечении населения продуктами питания уже почти восемьдесят процентов. По темпам роста производства сельскохозяйственной продукции на одного работника, среднегодовому удою от одной коровы, числу яиц от одной несушки Израиль превзошел страны с самым передовым уровнем развития сельского хозяйства.
– Можно я посплю?
– Терпи! Это важно для понимания дальнейшего.
Он прокашлялся и снова завелся:
– Основной вклад в этот прорыв внесли кибуцы. В стоимостном выражении доля кибуцев в общей стоимости сельскохозяйственной продукции от 35 до 60 процентов по разным видам продукции.
После 1947 г произошел последний всплеск кибуцного движения. Основано 86 новых кибуцев. В основном упор шел на создание мошавов на территории бывших арабских деревень. Им было намного легче. В новых хозяйствах уже не требовалось осушать болота и очищать поля от камней.
В последние лет пять большинству, имеющему дело с сельским хозяйством, стало ясно, что расширения больше не будет. После того, как практически все пригодные для обработки земли вошли в оборот, новые могут появиться только при государственной программе ирригации и мелиорации. Государство, получив то, что добивалось – обеспечение внутреннего рынка продовольственными товарами первой необходимости полностью и более восьмидесяти процентов без чего человек может и обойтись, больше не желает искусственно поддерживать на плаву кибуцы, давая им льготные кредиты.
Не надо забывать, что наши послевоенные правительства были с изрядным правым уклоном и к социалистическим идеям кибуцников всегда относились с изрядным подозрениям. Так что тут не только целесообразность, но и политика замешана.
– Интересно рассказываешь, – сообщил я, демонстративно зевая. – Как на совещании. Все это более или менее знакомо, но вот так – вместе, ни одной статьи не помню. Но я по-прежнему в недоумении, что ты хочешь. Если желаешь, чтобы я продолжал сидеть, погаси очередную, вроде, уже пятую сигарету. Я уже достаточно закоптился.
– Пятая? – он с удивлением уставился на пепельницу. – Ты же знаешь, совершенно не считаю. Потерпи, я практически перехожу к делу.
С самого начала было понятно, что одной сельхозпродукцией не проживешь. Люди нуждались во множестве вещей. Мелкие мастерские по ремонту и производству простейшей техники появились в кибуцах еще в тридцатые годы.
После начала войны выяснилось, что британская армия, как, впрочем, и американская и израильская, нуждается в огромном количестве всякой мелочи, кроме оружия и боеприпасов. Во многих кибуцах в этот период возникли пищевые, текстильные и металлообрабатывающие предприятия. Благодаря ленд-лизу и поставкам станков и оборудования через заказы правительства, Федерация кибуцев смогла обеспечить оборудованием всех желающих практически бесплатно.
В 1947 г в кибуцах было 126 предприятий, на которых было занято 1153 работника. Четверть работала на предприятиях пищевой промышленности – консервные заводы, пекарни, мельницы, производство кормов, переработка фруктов и другое. Четверть на производстве простейшей сельскохозяйственной и ирригационной техники. Производили водомеры, электрическое оборудование, технику для кухонь, ремонт транспортных средств и сельскохозяйственной техники.
В 1950 г вышел закон о стимулировании инвестиций – давались щедрые льготы в том случае, если создаваемые предприятия увеличивали количество рабочих мест и улучшали платежный баланс страны. Также, если предприятия создавались в приграничных районах и районах национального предпочтения, давались дополнительные льготы и субсидии. Так что после войны во многих кибуцах появились заводы по производству пластмассовых изделий.
Вот только в кибуцном движении начались проблемы. В стране, прямо на глазах, поднялся уровень жизни. Люди есть люди. Даже в кибуцах они хотят жить лучше, а сравнить – небольшая проблема. Сегодня в большинстве кибуцев семьям предоставляются 2-х комнатные квартиры с верандой и отдельным туалетом. Средняя площадь 32 кв метра. В ряде кибуцев появилась мини – кухня, позволяющие ужинать дома, а не в столовой. Жители новых кибуцев живут в деревянных летних сборных домиках образца 30-х. А минимальная средняя площадь в домах, построенных по государственным программам для репатриантов в 50-е годы – 50 кв м. и недовольство жилищными условиями – одна из важнейших причин ухода из кибуцев молодых семейных пар. Уходит молодое поколение, на которое рассчитывали, что оно продолжит дело.
Кроме того, до сих пор во многих местах не позволяют получать высшее образование. Долгое время считалось, что кибуцнику эти глупости ни к чему. В результате приходится нанимать квалифицированных специалистов для работы на заводах, врачей, учителей, бухгалтеров. Только сейчас до них стало доходить, что, не вырастив своих, не получишь и отдачи. Уже дошло до того, что, стараясь удержать молодых, многие кибуцы вводят у себя два склада, на одном из которых находится общее, а на другом – одежда, принадлежащая кибуцникам, с их именами и номерами. Они уже не желают ходить в комбинезонах. Для людей все большее значение приобретает не количество, а качество и внешний вид. Поэтому отсутствие возможности приобретать вещь по собственному вкусу все больше мешает молодым кибуцникам. В некоторых кибуцах появились индивидуальные бюджеты, в рамках которых они могут потратить деньги по своему усмотрению.
– Ага, – сказал Ицхак, вставая. – А вот и он.
В дверь кафе вошел низкорослый, сильно загорелый мужчина лет сорока в типичном кибуцном комбинезоне синего цвета.
– Это Моше, а это Цви, – сказал Ицхак, представляя нас друг другу. Ладонь у Моше была вся в мозолях. Ощущение от рукопожатия, как будто за дерево подержался. Это вам не новое изнеженное поколение, желающее жить не хуже городских. Можно прямо на выставку типичного кибуцника – вместо экспоната.
– Банк дает не больше трети, – сказал Моше. – Получается, что двести пятьдесят тысяч должен достать ты. И он уставился в упор на Ицхака.
– Я найду деньги. Может быть, даже больше, чтобы вам не надо было платить проценты по ссуде, – спокойно ответил тот, – но сначала я хочу получить официальный протокол собрания, в котором подтверждаются мои условия.
Кибуцник вытащил из бумажной папки, которую положил на столик, садясь изрядно мятую бумажку.
– Вот, – сказал он. – Читай.
Ицхак внимательно просмотрел несколько листков, потом вернулся в начало. Подумал и проверил подписи. Тщательно сложил и спрятал в карман.
– Значит, мы договорились. Ты идешь оформлять бумаги в банк, я улаживать свои дела и отрывать официально фирму. Через две недели я переведу деньги на общий счет. Не думаю, что нам обоим это сильно интересно, но стоит сходить в синагогу помолиться за удачу. Не за себя просим, как положено – за коллектив.
Моше оскалился во весь рот:
– Может, лучше обмоем, как нормальные люди?
– Одно другому не мешает, – сообщил Ицхак, подзывая официанта. Тот подошел с тремя заранее приготовленными стограммовыми запотевшими стаканчиками с водкой.
– Ну, за удачу.
Мы втроем выпили, и Моше поднялся. – Удачи нам, – еще раз сказал он, уже на ходу.
– Много лет назад, один наш общий знакомый Изя Штивельман сказал: "Интересный человек Ицхак, только увлекающийся. Вечно его заносит из крайности в крайность" – сообщил я.
– Это ты к чему?
– Это я к тому, что у тебя явно настал очередной бзик и тебя заносит в новом направлении.
– Наверное, ты в чем-то прав, – задумчиво сказал Соболь. – Это уже в крови. Я сделал очень удачную винтовку – простую и надежную. Сам, без образования и диплома. Она стоит на вооружении нашей армии, поставляется в десяток государств, лицензии купили три государства. Бразилия тоже, – сообщил он на мой удивленный взгляд. – Бумаги подписаны, но что-то еще по мелочи утрясают, так что пока не сообщали.
Два года доводили до ума, пока остались довольны все – начиная с меня и кончая приемной государственной комиссией. Последние годы идет сплошная рутина. Цевье из дерева или нейлона, приклад из дерева или складной, делать сошку или нет, ручку для переноски или нет, ушко для крепления штыка или нет. Мне это не интересно. Подросло молодое поколение оружейников. Все энергичные, с большими идеями и горят энтузиазмом. Так и норовят в сторону отпихнуть. Да я не особо и сопротивляюсь. Вот только, если делать нечего, совсем с тоски загнусь.
Я хочу получить возможность делать то, что мне интересно и важно для людей, и чтоб не стояли над душой начальники с указаниями. Кибуцы постепенно превращаются из чисто сельскохозяйственных предприятий в отраслевое хозяйство, в котором ведущую роль играет промышленное производство. В большинстве уже существуют маленькие заводики по производству пластмассовых изделий. Только кибуцники пока не видят, что, если они не перестроят свое хозяйство, то постепенно скатятся к малодоходной ферме или плантации, откуда ушли все молодые люди. Весь этот хозяйственный ширпотреб стоит сущую мелочь, и прибыли почти не дает. Вот я договорился с Кибуцем "Маабара", который возле Хеврона. Он из новых, и люди там уже поняли, что на одном сельском хозяйстве им не продержаться.
У них есть небольшой заводик. Производит детали для электроприборов, абажуры и изделия для домашнего хозяйства. Это не то. Надо перестроить, установить новое оборудование и наладить выпуск канатов, веревок и нитей из пластика, используемых для упаковки сельскохозяйственной продукции.
В этой нише, я специально проверял, никто не работает. А это золотое дно. Не только для нас – еще и выход за границу. В перспективе, если все пойдет, как я думаю, расширить производство за счет пластиковых деталей и труб для транспортировки жидкостей и газа, кабеля, водопроводных труб малого диаметра. Установка таких труб в домах пойдет на ура. Прочные и легко снимаемые. Это тебе не этот проржавелый ужас в старых домах.
Я вкладываю большую сумму денег, и прибыль делим на паях. Зато в мои дела и указания никто не имеет права вмешиваться. Вплоть до увольнения без всяких кибуцных комитетов. Условие одно – на заводе должно работать не больше двадцати процентов чужих. Все остальные – кибуцники.
– А потом тебе надоест, – скептически сказал я. – И ты начнешь искать другое дело.
– Ты слегка забываешь, сколько мне лет. Еще десяток, и мне вообще уже ничего не нужно будет. Буду сидеть на скамейке и греться на солнышке, с трудом вспоминая, как меня зовут, и что я ел вчера. Пока я еще на что-то способен, я хочу сделать то, что останется после меня. Не несущее смерть оружие, а очень мирные вещи. Те, которые никто не замечает, но обойтись без них совершенно невозможно.
– Ну, хорошо, а я-то тут причем?
– Видишь ли, – он смущенно улыбнулся. – Государство у нас изрядно жадное. Все думают, что я имею агромадные деньги за свою работу. Отчисления с каждой винтовки, закупленной армией, валюта за продажу за границу. Шиш! Имею я с этого совсем мизер. Не бедный, конечно, но до миллионера мне очень далеко. А потом, внушительную дыру в моем кармане пробил дом. Если б ты знал, сколько стоит все это!
– А я знаю. Мой, если с участком, тысяч на триста потянет.
– А где фраза про то, что эти деньги за проданный участок земли, кроме всего прочего, уйдут на благоустройство поселка?
– Это само собой, но государство у нас изрядно жадное и половина цены уходит ему в качестве налога. Может, и больше, не знаю. Там еще налог на покупку и еще масса разнообразнейших налогов. Не меньше шестидесяти процентов стоимости уходит в казну. Так что, это как с твоими доходами. Все думают, что есть, а на самом деле – шиш. Хорошо иметь в семействе консультанта – на примерах знаешь, что если улицу заасфальтировали, то за это надо долго благодарить местный совет, а не государство. Но я по-прежнему в недоумении, чего ты от меня добиваешься. Если денег, так это не смешно. Я человек не бедный, – передразнил я его интонацию, – но на покупку завода у меня точно нет. Я лучше новую стиральную машину куплю.
– Правильно, я хочу тебя втянуть в это дело, – сказал Ицхак, доставая последнюю сигарету из пачки и разминая ее пальцами. – Никто не покушается на твою стиральную машину. Есть один интересный вариант. У тебя, когда срок контракта с армией кончается?
– В конце следующего года. Эй-эй, я совершенно не собираюсь уходить в отставку.
– И не надо, – наставительно сказал Ицхак. – При увольнении из армии положена компенсация. Государство у нас…
– Жадное, – продолжил я, – и просто так ничего не отдаст. Тем более – заранее.