Дальше ехали молча. Зимину стало немного скучно, он никак не мог заставить себя думать о том, что его ждет в Усадьбе, потому что даже приблизительно не представлял этого. А думать вообще он не умел. Он любил обдумывать взаимосвязь причин и следствий.
Внезапно мобиль резко остановился. Дорогу перекрывал шлагбаум. Возле него находилось несколько солдат.
- Это наша достопримечательность, - сказал Небов.
- Шлагбаум? - удивился Зимин.
- Это не шлагбаум, это пункт фильтрации.
Небов протянул одному из часовых пластиковую карту, тот вставил ее в считывающее устройство своего компа. Солдаты подняли шлагбаум, дорога была открыта. Зимин и его подруга Марго стали жителями Усадьбы.
- Все в порядке, - сказал Небов. - Осталось только отвести вас в мэрию для регистрации, и все - заживете, ребята, по-человечески. В мэрии вам выдадут жетоны, выделят жилье, определят на работу. Обычно у новичков рабочий день начинается в три часа дня. И, конечно, вас познакомят с некоторыми принципами устройства нашей жизни, нарушать которые нельзя ни при каких условиях. Очень уж сурово наказание. Одно вам хочу сказать: наша карательная система так устроена, что действует по факту, не принимает во внимание смягчающие обстоятельства. Постарайтесь не нарушать. Для вашего же спокойствия.
- Понятно, - сказал Зимин. - Я бы хотел получить некоторую личную информацию. Без вашей помощи мне явно не обойтись. Но сейчас, наверное, не время. Хорошо, спрошу при следующей встрече.
- Мы с вами больше не увидимся, - твердо сказал Небов. - В этом нет необходимости.
- Жаль. Я рассчитывал…
- Ваши расчеты не осуществятся.
- Тогда разрешите, я задам свой вопрос сейчас. Дело в том, что я хотел бы стать писателем. Умения и таланта у меня хватает, уж поверьте. К кому мне обратиться? Хочу передать рукописи для прочтения настоящему писателю.
- Мой совет: выбросите эту дурацкую идею из головы. И никому больше не говорите о своей странной мечте. Иначе вам не поздоровится.
- Но что же мне делать?
- Не знаю. Придерживайтесь действующего договора и сохраните жизнь. Старайтесь ограничивать желания.
- Зачем вы мне это говорите?
- Это моя работа - лишать вашего брата иллюзий, - Небов рассмеялся.
Зимин с горечью отметил, что его мечта исполнилась пока только наполовину.
2. Потребность в бриллианте
Зимин с трудом открыл глаза. Солнечные лучи самым невыносимым образом пронизывали комнату, укрыться можно было только, набросив на голову плед. Вторник, чего еще можно ожидать по вторникам? Совет Усадьбы постановил, что два-три раза в неделю утро обязательно должно быть омерзительно солнечным. Эксперт Комитета жизни, кстати, хороший знакомый мэра, посчитал, что солнце полезно для нервной системы людей. Решение было подтверждено референдумом. Зимин правом голоса не обладал, поэтому ответственности за это решение нести не собирался.
Он был не один в кровати, иначе обязательно громко и с чувством спел бы старинную песенку Виктора Цоя:
За окнами солнце, за окнами свет - это день.
Ну, а я всегда любил ночь.
И это мое дело - любить ночь,
И это мое право - уйти в тень.
Можно было задернуть гардины, но Зимин не стал. Его подруга Марго любила прислушиваться к рекомендациям Комитета жизни, и потому трепетно исполняла любые, даже самые нелепые постановления Совета.
Переубеждать ее было скучно - толку добиться все равно не удалось бы, разве что, нарвался бы на очередной скандал. Что-то много их стало в последнее время. Зимин рассчитывал, что однажды выяснится, что Марго киборг. И у нее ошибка в управляющей программе. Это было бы спасением, потому что ошибку можно обнаружить и исправить. С Марго эти штучки не проходили. Она была живая. Логика Зимина на нее не действовала.
Следовало признать, что утро не задалось, на душе было скверно.
- Дорогой, ты опять стонал во сне, - сказала Марго сердито. - Если не помогает медблок, обратись к врачу.
Наверное, он разбудил ее. Хорошенький ротик подруги смешно перекосила озабоченная гримаска. Зимин понял, что она осуждает его за неподобающее поведение. Но разве он давал ей право осуждать его поступки, хотя бы и совершенные во сне? Некоторые женщины от природы не способны трезво оценивать свое место в общественной иерархии. Это недопустимо. Это разрушает социальную стабильность общества.
Настроение окончательно испортилось, если раньше причины уныния понять было затруднительно, то теперь для этого появились основания. А чего еще ожидать, если прекрасное солнечное утро начинается с недовольной гримасы полуодетой брюнетки?
- Ну вот, ты опять излишне сосредоточен, - Марго едва не расплакалась.
- И что с того? Что неправильного ты находишь в моем поведении? Да, время от времени меня что-то раздражает. Ну и что в этом зазорного?
- Не обижайся, но ты не такой как все. С этим можно было смириться там, откуда мы приехали. Нет ничего плохого в том, что в Трущобах живут странные люди, на это не обращают внимания, потому что должны же они где-то жить. Но здесь, в Усадьбе, твои привычки выглядят необычно. А среди людей нашего круга любое отклонение от нормы считается моветоном. Сам знаешь.
- Даже самые маленькие чудачества?
- Конечно. Чудачество - это ведь болезнь?
Марго улыбнулась, но Зимин видел, что ей совсем не весело.
- Не придумывай.
- Почему бы тебе просто не радоваться жизни? Нам повезло. Мы - жители Усадьбы. Будь благодарен судьбе.
- Ну, скажем, это мне повезло.
- Сначала мне - я нашла тебя. Потом тебе, ты прошел отбор и получил жетон. Опять мне - ты взял меня с собой. И опять тебе. Верная подруга - немалая ценность.
- И ты будешь мне верна?
- Конечно, я хорошая девочка.
Зимин хотел добавить, что их переезд в Усадьбу стал возможен только потому, что он подписал бумагу, где черным по белому было написано, что за любое, самое мелкое нарушение правил, переселенцу грозит расстрел без суда и следствия. Точнее, суд и следствие по таким делам было поручено вести компьютерам, теоретически это должно было обеспечить справедливое рассмотрение дела. Марго не видела в таком подходе ничего плохого. По ее мнению, нормальный человек никогда по доброй воле не нарушит правила, которые гарантируют приличный уровень существования и жизнь, полную развлечений и удовольствий.
У Зимина были свои резоны подписывать договор. Он, не колеблясь, согласился на предложенные условия и был вполне доволен новой жизнью. Теперь у него было все. И самое главное - электронный жетон, который был и одновременно и паспортом, и кредитной карточкой. Конечно, возможности его жетона были ограничены, счет привлеченных работников пополнялся в зависимости от проделанной ими работы. Только настоящим поселенцам предоставлялся неограниченный кредит. Но это были пустяки. Главное, что остальные обитатели Усадьбы не знали о том, что он - работник. На время выполнения трудовых обязанностей его лицо было скрыто специальной маской, что делало невозможной его идентификацию соседями.
Зимину вполне хватило бы заработанного ресурса для разумного ведения безбедной жизни, но его подруга Марго часто забывалась и тратила больше, чем они могли себе позволить. Она была смешная. Искренне гордилась, что ей удалось попасть в Усадьбу, как будто в этом была ее заслуга. Иногда Зимину казалось, что Марго остается с ним только из-за гарантированного места среди элиты. Но с некоторых пор выяснения отношений с Марго Зимина больше не интересовали. Он давно бы ее прогнал, но с ней жизнь казалась не столь унылой. Почему-то ему нравилось замечать глупости и странности в ее поведении. Почему? Зимин и сам не знал. Просто ему интересно было следить за поведением знакомой дамочки из Трущоб, однажды оказавшейся в Усадьбе, словно он смотрел бесконечный сериал или читал авантюрный роман. Ее поведение было непредсказуемым, что только добавляло интереса.
Зимин быстро успокоился. Стоило Марго вспомнить о себе, о своем существовании, как все прочие темы для разговоров моментально выветривались из ее совсем не глупой головы. Марго обладала талантом возвращать хорошее настроение. Ее умение было отрепетировано до совершенства. Можно было подумать, что она старается отработать внезапно свалившееся на нее право на личный комфорт. Но это, конечно, было не совсем так, заботу о Зимине она считала своей привилегией. Это был еще один психологический штрих из тех, что писатели используют в книжках, когда им требуется отличить одного человека от другого. В конце концов, Зимину было все равно, был ли это сознательно просчитанный поступок или проявление чувства благодарности. Важен был результат. Вот и на этот раз Марго мастерски разыграла рискованную сценку, сначала вызвав неудовольствие Зимина, а затем, когда его раздражение готово было уже перейти в ярость, добилась цели, волшебным образом разоружив его и заставив улыбнуться. Марго умела быть забавной.
- Ладно, все в порядке, - сказал Зимин, которому уже надоело выяснять отношения.
- Не будешь больше кукситься?
- Постараюсь. Давай завтракать.
Если рассуждать здраво, Марго была абсолютно права. Судьба действительно была к ним благосклонна. Далеко не каждому обитателю Трущоб удается перебраться на постоянное место жительства в Усадьбу. Они использовали один шанс из ста тысяч. Зимин любил свой особняк. Он был полон вещей, о предназначении которых обитатели Трущоб не догадываются, даже не знают их названия. К хорошему быстро привыкаешь. А ведь это неправильно. Еще век тому назад один китаец сказал: "Никогда не привыкай к хорошему, очень больно будет падать, когда кайф обломается". В Трущобах это была очень популярная философия, она помогла очень многим людям пережить трудные времена. Но Зимин вынужден был признать, что в Усадьбе эти слова кажутся абсолютной белибердой.
- Завтрак готов.
Марго накрыла на стол, почему-то она любила делать это сама. Зимин не исключал, что все дело в скрытых инстинктах, которые она перебороть не смогла или не захотела. Как правило, женщины из Трущоб, попадая в Усадьбу, легко расставались с вредными привычками, а любые воспоминания и прежние повадки, естественно, следовало считать вредными. Но эти женские причуды, имеющие свойство становиться со временем капризами, всегда представлялись Зимину неразрешимой загадкой. Из тех, что приятно обдумывать в свободное время - это отличный способ немного расслабиться и потренировать свой разум, поскольку единственного ответа вопрос явно не предполагал. Подобие интеллектуального развлечения, весьма приятного перед завтраком. На этот раз Зимину досталась чашка крепкого кофе с кофеином, круасан, ежевичный мусс и плод киви. Марго была сторонницей легкого завтрака, берегла фигуру.
- Вкусно!
- Мы в Усадьбе, дорогой!
- Я помню.
- Наши желания исполняются.
Зимин понял, что это намек.
- Говори, что тебе нужно.
На этот раз пожелание Марго оказалось чрезмерным. Ей понадобился 50-ти каратный бриллиант. Казалось бы, мелочь, но хватит ли его статуса для оплаты? Бриллиант Марго требовала не из прихоти, он был ей необходим для организации досуга. Марго нравилось проводить время в приличном обществе. До сих пор ей хватало ума в любой компании скрывать свое плебейское происхождение. Она быстро училась и умело копировала поведение своих новых знакомых. Но в элитный женский ночной клуб пропускали только обладателей подобного бриллианта. Что тут поделаешь.
- Неужели твоего жетона не хватит для выполнения такого пустяшного задания?
- Может быть, через пару месяцев мы себе сможем позволить.
- Но мне нужно попасть в дамский клуб уже завтра.
- Ну и?
- Требуется пройти фейс-контроль.
- Что за чушь?
- Они женщин без брюлика не пускают.
- Тебя не пустили в клуб?! Разве такое возможно?
- А чего ты от них хочешь? Хозяева клуба поставили на вахту живых работников. Отыскали в Трущобах самых тупых и поставили на входе. Не удивлюсь, если они даже не знают, для чего ходят в ночные клубы. Форменные уроды!
- Молодцы, придумано классно! - Зимин подмигнул и расхохотался. - Ладно, не переживай. Будет тебе брюлик.
Лихость Марго нравилась Зимину. Он без лишних слов отправился к домашнему мультипликатору. Но прибор проигнорировал его запрос. Этого следовало ожидать. Чудеса случаются, но редко. Пришлось подключиться к центральному распределителю. Ответ был стандартный. Заказ принят, его стоимость - 120 часов сверхурочной работы. Зимину предложение не понравилось, но он был вынужден согласиться, заранее предчувствуя будущие неприятности. По закону к сверхурочной работе его могли привлечь в любое время.
Принтер распечатал брюлик, Марго была в восторге, чего нельзя было сказать о самом Зимине. Ему предстояло отработать сорок дополнительных смен. Это был вполне допустимый кредит. Он слышал, что все без исключения работники жили в долг. Расстреливали, насколько ему было известно, только когда кредит превышал триста часов. Какое-то время он еще мог жить, не задумываясь о последствиях.
3. Дружище Клим
Зимин привык любую работу, которая выпадала на его долю, выполнять добросовестно. Это была не слишком большая плата за комфорт, предоставляемый ему, как номинальному обитателю Усадьбы. И она не казалась ему излишне обременительной. Три обязательных часа труда пролетали быстро. На этот раз ему пришлось заниматься проблемой пищевых отходов. Усадьба славилась своей механизированной системой утилизации и вторичной переработки использованных биологических материалов. Особо внимательно относились к ресторанным отходам. Объедки должны были автоматически доставляться в устройства по их переработке в сырье для картриджей 3D кухонь. Но иногда случались досадные неполадки. Вот как на этот раз: куски пищи оказались излишне велики и воздухопроводы засорились. Иногда Зимину казалось, что жители Усадьбы специально заказывают блюда, которые способны вывести систему утилизации из строя. Было это развлечением или спортом, кто поймет? Работы хватало, облачившись в скафандр и вооружившись лопатой, Зимин каждый день три часа ворочал дурно пахнущие кучи бывшей еды. Объедки, между тем, продолжали поступать без остановок, жрали в Усадьбе много.
Процесс увлек его, время пролетело незаметно. Он уже был близок к успеху, когда пришел его сменщик. Человек в скафандре с маской на лице. В Усадьбе не принято было демонстрировать принадлежность к наемным работникам. Зимин инстинктивно проверил, не сползла ли его маска, нет, все было в порядке. Ну и ладно. О том, что он, Зимин, всего лишь жалкий работник, никто не должен был знать. Насвистывая популярный мотивчик, он отправился в душ. Через десять минут он будет свободен. Волновало его только одно: пустят ли его в "Пристанище"? Ему нужно было расслабиться и перебить проклятый запах объедков, который застрял где-то в середине горла.
У богатых свои причуды. Вечером ярко освещенные улицы Усадьбы были пусты, только изредка роскошные мобили бесшумно скользили по безупречным мостовым. Местные жители предпочитали проводить вечернее время в ресторанах, клубах и на приватных вечеринках. Зимин с радостью использовал эту особенность местных нравов для ежедневных прогулок. Ему необходимо было хотя бы немного побыть в одиночестве. Искусственное освещение успокаивало его. Наверное, потому что вечером Усадьба выглядела, как неестественный футурологический объект. Это устраивало Зимина. Он с наслаждением вдыхал воздух свободы, и сердце его ликовало. В такой обстановке ему хорошо думалось. Он легко придумывал новые сюжеты и старался запомнить их, чуть слышно подбадривая себя: "Надо обязательно написать этот текст, может получиться неплохо"!
Когда ему надоедало бродить по пустому городу, он заходил в первый попавшийся бар и, устроившись в углу, с интересом вслушивался в разговоры завсегдатаев. Это было поучительно, потому что каждый раз оказывалось, что его представление о людях далеко от реальности. Они были одновременно и сложнее и проще. В этом следовало разобраться.
И на этот раз прогулка помогла ему вернуть душевное равновесие. Зимин даже придумал сюжет для небольшого рассказа.
Человек всю жизнь считал, что быть счастливым плохо. Как учили древние греки - счастье нужно женщинам, детям и животным. А мужчина обязан обеспечивать их этим самым счастьем. Все просто и логично. И вдруг он почувствовал себя счастливым. Это было неожиданно и неприятно. Пришлось ему исправляться. Поскольку он был человеком серьезным, то решил, что будет правильно тщательно фиксировать и записывать в тетрадь каждое появившееся у него желание, чтобы быть готовым и не пропустить главную мечту своей жизни. Бухгалтерский подход должен был обезопасить его от приступов столь нелюбимого им счастья.
Порцию виски, такую желанную после выполнения тяжелой обязательной работы, можно было получить только при предъявлении личного жетона. Класс жетона точно соответствовал социальному статусу обитателя Усадьбы. Полноправные жители получали жетон нулевого класса, а вместе с ним право на бесплатные услуги и блага. Зимин был работником, поэтому при найме ему был выдан жетон первого класса. Для него размер кредита зависел от объема выполненной работы. Компьютер вел скрупулезный бухгалтерский учет, столько поступило, столько израсходовано. Ошибка была исключена. Обычно Зимину статуса хватало, но он потратился на бриллиант и теперь не знал, остались ли у его жетона ресурсы для оплаты посещения престижного ночного клуба.
Зимин облизал губы. Виски, он хотел виски, ему надо было расслабиться. Сейчас его волновало только одно, выдаст ему компьютер порцию спиртного или нет? Правильнее было переждать несколько дней, но Зимин решил рискнуть. Охранники на входе в смешной одежде скоморохов и в масках, покрытых рекламами известных юридических контор, потребовали предъявить жетон. Он достал. На сенсоре скоморохов загорелся зеленый огонек. Это было приятной неожиданностью. Зимин прямиком направился к стойке бара. Получив требуемую порцию, он окончательно успокоился и перестал думать о кредите. Запах проклятой работы его больше не беспокоил.
В "Прибежище" было все, чтобы весело провести время. Бар, дискотека, варьете, электронный театр, казино, кино, кулачные бои. Для утонченных натур настольные игры и интеллектуальные викторины. Были доступны и некоторые противозаконные развлечения: электронные наркотики и подпольные трансляции футбольных матчей из Трущоб. Но Зимин больше остального любил вести светские беседы под стаканчик спиртного. Ему нравилось, что у него - работника - ума часто оказывается ничуть не меньше, чем у людей из элиты. Он осмотрел бар, и ему повезло. Местный завсегдатай по имени Клим узнал его и, заулыбавшись, приветственно помахал рукой.