- Я не такая дура, как вам кажется, - ответила та.
Колдунья рассмеялась:
- Я не считаю тебя особенной уж дурой. Я считаю большинство людей глупцами, да я и себя таковой считаю, потому что, как видишь, оказалась без крова и брожу по пастбищам, как заблудшая телка. Иногда очевидная глупость является единственным достойным ответом на серьезные проблемы.
- Гмм, - промычал озадаченный Стренгьярд. - Гмм.
Потрепанный отряд продолжал путь в затянутые туманом луга, направляясь к югу, к реке Имстрек, которая петляла по всей шири Верхних Тритингов. Они разбили лагерь на открытом месте, дрожа на пропитанном дождем холодном ветру и тесно сгрудившись вокруг небольшого костра. Джулой сварила суп из трав и кореньев. Он был сытным и согрел желудок, но Деорнот сожалел, что нет чего-нибудь более плотного.
- Позвольте мне завтра забраться подальше на промысел, мои лорд, - умолял он Джошуа, когда они видели у костра. Все остальные, кроме Джулой, завернулись на ночь в свои плащи и плотно прижались друг к друг, как котята. Колдунья отправилась побродить. - Я знаю, что найду одного-двух зайцев, а в зарослях можно найти куропаток даже в такое холодное лето. Мы уже несколько дней без мяса!
Джошуа позволил себе лишь холодную усмешку:
- Хотелось бы мне разрешить тебе это, мой верный друг, но мне нужно иметь поблизости и твои сильные руки, и твою хорошую голову. Эти люди еле передвигают ноги - те, что еще способны идти. Нет, парочка зайцев была бы превосходна на обед, но я вынужден удержать тебя. Кроме того, валада Джулой уверяет меня, что можно прожить без мяса целые годы.
Деорнот поморщился:
- Но кто на это согласится? - Он внимательно посмотрел на принца. Стройная фигура Джошуа стала еще тоньше; под кожей свободно угадывались кости. Все остатки жира, которые у принца когда-то были, исчезли. С высоким лбом, блеклыми глазами и взглядом, устремленным в бесконечность и не замечающим мирской суеты вокруг, он напоминал статую какого-то древнего философа-монаха.
Огонь шипел, пытаясь поглотить мокрые поленья.
- Тогда еще один вопрос, мой лорд, - мягко сказал Деорнот. - Мы настолько уверены в этой Скале прощания, чтобы тащить туда больных и немощных людей через Тритинги? Я не говорю дурно о Джулой, у которой несомненно добрая душа, но это так далеко! Эркинланд всего в нескольких лигах к западу. Мы непременно найдем преданное сердце в одном из городков Хасу Вейла, и даже если они слишком напуганы вашим братом, чтобы дать нам убежище, мы могли бы найти там пищу, и питье, и одежду потеплее для наших раненых.
Джошуа вздохнул и потер глаза.
- Возможно, Деорнот, возможно. Поверь, мне тоже приходила в голову эта мысль. - Он вытянул вперед длинные ноги, толкнув крайние угли в костер каблуками сапог. - Но мы не смеем рисковать, и у нас нет времени. Каждый час, что мы проводим на открытой местности, означает, что мы даем лишний шанс патрулю Элиаса засечь нас, или, хуже того, захватить нас врасплох. Нет, единственное место, куда, кажется, мы можем идти, - Скала прощания. Джулой, поэтому чем быстрее мы доберемся туда, тем лучше. Эркинланд для нас потерян, по крайней мере на ближайшее время, а может быть и навсегда.
Принц покачал головой и снова погрузился в задумчивость. Деорнот вздохнул и занялся костром.
Они достигли берегов Имстрека утром третьего дня пути по равнине. Широкая река слабо светилась под серыми небесами, она казалась неясной полоской серебра, пробегающей, подобно сновидению, через темные сырые луга. Голос воды был так же глух, как ее мерцание: он напоминал бормотание отдаленных голосов.
Люди Джошуа были рады отдохнуть немного на ее берегах, наслаждаясь звуком и видом первой текущей воды с момента выхода из глубин Альдхортского леса. Когда Гутрун и Воршева высказали намерение пройти вниз по течению, чтобы искупаться вдали от людских глаз, Джошуа не замедлил возразить, но Джулой вызвалась сопровождать их, и он неохотно согласился. Было трудно придумать ситуацию, где бы колдунья была беспомощна.
- У меня такое чувство, как будто я не покидала этих мест, - сказала Воршева, болтая ногами в воде. Они выбрали песчаный берег, где группа березок посреди реки сделала ее разлив шире и скрыла их от взоров спутников. Беззаботным был ее голос, но не выражение лица.
- Как будто я снова маленькая девочка, - она нахмурилась, брызгая воду на свои поцарапанные нога. - Ой, какая вода холодная!
Герцогиня Гутрун расстегнула ворот платья. Она стояла в воде поглубже, река обтекала ее полные щиколотки, а она плескала воду на шею и терла лицо.
- Не так уж и страшно, - засмеялась она. - Река Гратуваск, которая протекает мимо нашего дома в Элвритсхолле - вот в ней действительно холодная вода! И каждую весну девушки нашего города ходят на нее купаться, и я ходила, когда была молодой. - Она выпрямилась и уставилась в пустоту. - Мужчины должны все утро сидеть дома под страхом побоев, чтобы дать возможность девушкам плескаться в Гратуваске. А вода холодная! Река-то рождается из снегов, северных гор! Вы не знаете, что такое настоящий визг, если не слышали, как визжит сотня девиц, прыгающих в холодную реку аврильским утром! - Она снова рассмеялась. - Знаете, рассказывают что один молодой человек решил увидеть гратувасских девушек - это очень известная притча в Риммергарде, возможно, вы ее слышали… - она остановилась, вода вытекала струйкой из ее сложенных ладоней, - Воршева? Ты заболела?
Уроженка тритингов согнулась, лицо ее побелело, как молоко.
- Просто боль, - сказала она, выпрямляясь. - Скоро пройдет. Вот, уже лучше. Ну, рассказывай.
Гутрун посмотрела на нее с подозрением. Прежде чем герцогиня успела что-нибудь сказать со своего места на берегу, заговорила Джулой. Она расчесывала волосы Лилит гребнем, сделанным из рыбьих костей.
- Рассказ придется отложить, - тон колдуньи был резок. - Вон - мы не одни.
Воршева и герцогиня повернулись вслед за пальцем Джулой. За поворотом реки, на расстоянии трех или четырех фардонгов к югу на небольшом холме был виден всадник. Он был слишком далеко, чтобы можно было различить его лицо, но не было сомнения, что он смотрит в их сторону. Все женщины воззрились на него, даже Лилит со своими широко открытыми глазами. После нескольких безмолвных мгновении, когда сердца, казалось, остановились, одинокая; фигура повернула лошадь, поехала вниз с холма и вскоре исчезла из вида.
- Как… как ужасно! - проговорила герцогиня, ухватившись за ворот платья мокрой рукой. - Кто это? Эти кошмарные норны?
- Не могу сказать, - хрипло ответила Джулой. - Но нам следует вернуться, чтобы рассказать о нем остальным, если Джошуа его не заметил. Нас должен тревожить теперь любой незнакомец, будь то друг или враг.
Воршеву передернуло. Лицо ее все еще было бледно. - В этих лугах нет дружелюбных незнакомцев, - сказала она.
Вести, принесенные женщинами, подтвердили для Джошуа необходимость двигаться вперед без промедления. Разочарованные спутники взвалили на плечи пожитки и снова двинулись в путь, следуя за Имстреком, который бежал на восток вдоль теперь уже далекого леса - тонкой темной полоски на туманной северном горизонте.
Больше весь этот день они никого не видели.
- Это, кажется, плодородная земля, - заметил Деорнот, когда они подыскивали место для ночлега. - Не странно ли, что никого, кроме того одинокого всадника, мы не видели?
- Хватит и одного, - Джошуа был мрачен.
- Нашим людям здесь никогда не нравилось - слишком близко к Старому лесу, - сказала Воршева и поежилась. - Под деревьями бродят духи умерших.
Джошуа вздохнул:
- Еще год назад я бы над этим посмеялся. А теперь я видел не только их, но и кое-что похуже. Господи, спаси и помилуй! Во что превратился этот мир!
Джулой подняла голову от постели, которую она устраивала для маленькой Лилит.
- Мир всегда был таким, принц Джошуа, - промолвила она. - Только в такие тревожные времена все видится яснее. Огни городов затмевают многое, что видно только в лунном свете.
Деорнот проснулся глубокой ночью. Сердце его бешено колотилось. Ему приснился сон: король Элиас превратился в какое-то тонконогое существо с цепкими когтями и красными глазами, прилипшее к спине Джошуа. Джошуа его не видел и, казалось, даже не подозревал о присутствии брата. Во сне Деорнот пытался ему об этом сказать, но Джошуа не слушал, а шел, улыбаясь, по улицам Эрчестера. Жуткое существо Элиас сидело на его спине, как уродливое дитя. Каждый раз, когда Джошуа наклонялся, чтобы погладить по головке ребенка или дать монетку нищему, Элиас протягивал руку, чтобы превратить добро в зло: то отбирал монетку, то царапал грязными когтями лицо ребенка. Скоро за Джошуа шла разъяренная толпа, требуя наказать его, но принц шел вперед в блаженном неведении, хотя Деорнот кричал и указывал на злобное создание за его спиной.
Лежа без сна среди ночных лугов, Деорнот потряс головой, чтобы освободиться от липкого чувства тревоги. Увиденное во сне лицо Элиаса, морщинистое и злобное, не выходило из головы. Он сел и огляделся. Все слали, кроме валады Джулой, которая не то дремала, не то размышляла над угасающим костром.
Он откинулся назад и попытался заснуть, но не мог, боясь, что сон повторится. Наконец, терзаясь собственной слабостью, он встал и тихонько отряхнув свои плащ, подошел к огню и сел рядом с Джулои.
Колдунья не подняла головы при его приближении. Лицо ее было озарено пламенем костра, глаза не мигая смотрели на догорающие угольки, как будто ничего другого не существовало. Губы ее двигались, но она не произносила ни слова. Деорнот почувствовал, как мурашки поползли у него по спине. Что она делает? Разбудить ее?
Губы Джулои продолжали двигаться. Голос ее поднялся до шепота.
- Амерасу, где ты? Твои дух неясен… а я слаба… - Рука Деорнота остановилась у рукава колдуньи. - ..Если ты когда-нибудь поделишься, пусть это будет сейчас… - Голос, Джулои шелестел, как ветер. - О, прошу тебя… - Слеза с красноватым отблеском сбежала по ее обветренной щеке.
Ее отчаянный шепот прогнал Деорнота на его исходную постель. Он долго не засыпал, глядя вверх на бело-голубые звезды.
Его снова разбудили перед рассветом - на этот раз Джошуа. Принц потряс его :за плечо, затем приложил; свою правую искалеченную руку к губам в знак молчания. Рыцарь всмотрелся и увидел на западе сгусток темноты, темнее окружающей ночи, движущийся вдоль реки. Приглушенный звук копыт доносился до них над травой. Сердце Деорнота сильно забилось. Он нащупал на земле свой меч и успокоился, лишь почувствовав его под рукой. Джошуа крадучись двинулся дальше, чтобы поднять остальных.
- Где колдунья? - прошептал он, но Джошуа не расслышал, поэтому он пополз к Стренгьярду. Как все пожилые люди, тот спал неглубоко и моментально проснулся.
- Тихо, - прошептал рыцарь. - Всадники.
- Кто? - спросил Стренгьярд. Деорнот покачал головой. Приближающиеся всадники, все еще подобные теням, бесшумно разделились на несколько групп, захватив лагерь в кольцо. Деорнот невольно восхитился их мастерством бесшумной езды, проклиная отсутствие луков и стрел у отряда. Глупо сражаться мечами против всадников, если это люди. Он смог подсчитать их - приблизительно две дюжины нападавших, хотя в этих потемках легко было и ошибиться.
Деорнот поднялся, и несколько других фигур вокруг сделали то же. Джошуа, стоявший рядом, вытащил из ножен Найдл. Неожиданный звук металла, трущегося о кожу, прозвучал, как крик. Всадники осадили коней, и на миг снова воцарилось молчание. Если бы кто-то проходил совсем рядом, он и не заподозрил бы, что здесь есть хоть одна живая душа, не говоря о двух готовых к бою отрядах.
Голос нарушил тишину.
- Непрошенные гости! Вы идете по земле клана Мердон! Бросайте оружие.
Кремень ударил по стали, потом позади передних фигур вспыхнул факел, отбросив длинные тени на лагерь. Всадники в плащах с капюшонами окружили отряд Джошуа кольцом копий.
- Сложите оружие! - снова крикнул голос на вестерлинге с сильным акцентом. - Вы пленники пограничной стражи. При сопротивлении вы будете убиты. - Зажглись еще факелы. Ночь вдруг наполнилась вооруженными тенями.
- Милостивый Эвдон! - вскричала герцогиня Гутрун где-то рядом. - Святая Элисия, что же теперь?
Огромная тень метнулась к ней - Изорн спешил утешить мать.
- Не двигаться, - рявкнул бестелесный голос. Через миг один из всадников вывел лошадь вперед, его опущенное копье блеснуло в свете факела. - Я слышу женщин, - сказал всадник. - Не делайте глупостей, и их пощадят. Мы не звери.
- А остальных? - спросил Джошуа, шагнув в круг света. - У нас здесь много раненых и больных. Что вы с нами сделаете?
Всадник нагнулся, чтобы взглянуть на Джошуа, на миг открыв лицо под капюшоном. У него были грубые черты, лохматая заплетенная в косички борода, шрамы на щеках. Толстые браслеты звякнули на запястьях. Деорнот почувствовал, как спало его напряжение. По крайней мере, их враги - люди.
Всадник плюнул на траву.
- Вы пленники. Вы не задаете вопросов. Марч-тан будет решать. - Он обернулся к своим товарищам. - Озберн! Кюнрет! Соберите их и пошли! - Он развернул лошадь, чтобы проследить, как Джошуа, Деорнота и других загоняют в круг света.
- Ваш марч-тан будет недоволен, если вы будете плохо с нами обращаться, - сказал Джошуа.
Предводитель засмеялся:
- Он будет еще менее доволен, если вы не прибудете к повозкам к восходу. - Он повернулся к остальным всадникам. - Все?
- Все, Хотвиг. Шесть мужчин, две женщины, один ребенок. Только один не может идти, - он указал на Сангфугола концом копья.
- Посади его на лошадь, можно поперек седла - неважно. Нам нужно двигаться быстро.
Когда их согнали в кучу, Деорнот подобрался поближе к Джошуа.
- Могло быть и хуже, - прошептал он принцу. - Нас могли поймать норны вместо тритингов.
Принц не ответил. Деорнот, коснувшись его руки, почувствовал, что мышцы напряжены, как обручи на бочках.
- Что случилось, принц Джошуа? Тритинги на стороне Элиаса? Бог мой!
Один из всадников посмотрел вниз с ухмылкой, лишенной веселья и лишь приоткрывшей зубастый рот.
- Молчать, жители каменной страны, - рявкнул он. - Берегите дыхание для дороги.
Джошуа повернул встревоженное лицо к Деорноту.
- Ты что, его не слышал? - прошептал принц. - Ты не слышал его?
Деорнот забеспокоился.
- Что?
- Шестеро мужчин, две женщины и ребенок, - прошипел Джошуа, оглядываясь по сторонам. - Две женщины! Где Воршева?
Всадник хлопнул его по плечу древком копья, и принц погрузился в исполненное отчаяния молчание. Они с трудом тащились между наездниками, а в небе начинал разгораться рассвет.
Лежа на твердой постели в темной служебной комнате, Рейчел Дракон воображала, что слышит скрип виселиц, который перекрывает шум ветра на бастионах. Еще девять трупов и среди них труп канцлера Хельфсена, раскачиваются сегодня над Нирулагскими воротами, беспомощно танцуя под яростную музыку ветра.
Совсем рядом кто-то плачет.
- Сарра? Ты? - прошипела Рейчел. - Сарра?
Стоны бури стихли.
- Д-да, хозяйка, - донесся заглушенный ответ.
- Благословенная Риаппа, о чем ты-то рыдаешь? Ты разбудишь остальных! - Кроме Сарры и Рейчел, в комнате спали еще только три служанки, но все пять кроватей были сдвинуты вместе для тепла, потому что комната была большой и холодной.
Сарра попыталась успокоиться, но когда она ответила, в голосе все еще слышалось всхлипывание.
- Я… я боюсь, госпожа Рейчел.
- Чего, Глупая, ветра? - Рейчел села на постели, плотно кутаясь в тонкое одеяло. - На улице, похоже, буря, но ты что, раньше ветра не слышала? - Свет горящего факела проник под дверь и позволил рассмотреть бледное лицо Сарры.
- Это… моя бабка говаривала… - служанка нехорошо закашляла. - Бабка говаривала, что в такие ночи… мертвые духи бродят. Что… что можно голоса в ветре различать.
Рейчел обрадовалась, что темнота скрывает ее собственную тревожную дрожь. Если и должна прийти та ночь, так она именно такой и будет. Ветер метался, как раненый зверь, с самого заката, выл в трубах Хейхолта, настойчиво скребся в окна и двери ветвистыми когтями.
Она придала твердость голосу:
- Мертвые не шатаются по моему замку, глупая девчонка. А теперь спи, пока не накликала дурных снов на остальных. - Рейчел снова опустилась на свою лежанку, пытаясь найти положение, удобное для натруженной спины. - Спи, Сарра, - сказала она. - Ветер тебе ничего не сделает, а работы завтра будет полно. Бог знает, как успеть хотя бы подобрать разбросанное ветром.
- Прости, - бледное лицо опустилось.
Через несколько минут, когда кончились всхлипывания, все снова стало тихо. Рейчел по-прежнему смотрела наверх, в темноту, и слушала неумолчные ночные голоса.
Возможно, она и заснула - трудно сказать в таких потемках, - но Рейчел знала, что уже некоторое время прислушивается к какому-то звуку, помимо песни ветра. Звук был похож на сухой скрежет птичьих когтей на черепичной крыше: тихое, осторожное царапанье.
Что-то творилось за дверью.
Может быть, раньше она и спала, но в этот момент она несомненно бодрствовала. Повернувшись на бок, она увидела тень, скользнувшую вдоль полоски света под дверью. Царапанье стало явственнее, и к нему прибавился звук плача.
- Сарра? - прошептала Рейчел, полагая, что звук разбудил служанку, но ответа не было. Прислушиваясь, напряженно вглядываясь в темноту, она была уверена, что этот странный тонкий звук исходит из вестибюля - оттуда, где неизвестный стоит за ее запертой дверью.
- Прошу, - шептал кто-то оттуда, - прошу вас…
Кровь бросилась ей в голову, и Рейчел села, потом спустила босые ноги на холодный каменный пол. Это снится ей, что ли? Ей казалось, что она полностью проснулась, но звук был подобен голосу мальчика, похож на…
Царапанье стало нетерпеливым, в нем появилось ощущение страха: что бы это ни было, оно должно испытывать страх, чтобы так скрестись… Блуждающий дух, бездомно скитающийся, одинокий и заброшенный в эту бурную ночь в поисках своей давно потерянной постели?
Рейчел ближе подкралась к двери, беззвучная, как снег. Сердце ее отчаянно билось. Ветер в бастионах смолк. Она была одна в темноте, наедине с дыханием спящей прислуги и царапаньем того, что находилось за дверью.
- Прошу вас, - снова произнес голос слабо, тихо. - Мне страшно…
Она осенила себя знаком древа, потом ухватилась за засов и отодвинула его. Хоть момент выбора был уже позади, Рейчел медлила, приоткрывая дверь: она боялась того, что ей предстояло увидеть.
Одиночный факел в конце коридора обрисовал неясную фигуру: клок волос, тощие, как у чучела, конечности. Лицо, повернутое к ней, с глазами, сверкнувшими белками, было черным, как будто обгоревшим.
- Помогите, - сказала фигура, с трудом шагнув через порог в ее объятия.
- Саймон! - воскликнула Рейчел, и как это ни нелепо, сердце ее переполнила радость. Он вернулся, через огонь, через смерть…
- Са… Саймон? - промолвил юноша, глаза его ввалились от измождения и боли. - Саймон умер. Он… он умер… в огне. Прейратс убил его…
Он обмяк в ее объятиях. Голова ее кружилась, она втащила его в комнату, опустив на пол, задвинула засов и пошла поискать свечу. Ветер насмешливо завывал, и если ему подпевали другие голоса, ни один из них Рейчел не узнала.