Прежде всего необычными были их глаза - большие круглые глаза без белков. Мигая от света ламп, вновь прибывшие казались испуганными ночными обитателями леса. Ростом с человека, они отличались болезненной худобой. Длинными паучьими пальцами они сжимали прутья из какого-то прозрачного драгоценного камня. Легкие белесые волосы висели по обе стороны костлявых лиц с тонкими чертами. Но одежда их была груба: шкуры и пыльная кожа, вытянутая на локтях и коленях.
Эолер выхватил из ножен меч, розовым светом сверкнувший в свете таинственных мерцающих жезлов.
- Не подходите! Кто вы?
Существо, стоявшее ближе всех, отступило на шаг, потом выпрямилось, на его узком лице читалось удивление.
- Но ведь это вы здесь незваные гости. Вы, дети Эрна, как мы и подозревали. Смертные.
Он повернулся к своим спутникам и заговорил с ними на языке, похожем на невнятную песню. Они серьезно покивали, затем все четыре пары глаз-блюдец снова уставились на Мегвин и Эолера.
- Мы поговорили и согласились, чтобы вы сначала назвали свои имена.
Дивясь тому, чем обернулся ее сон, Мегвин оперлась о руку Эолера и заговорила:
- Мы… мы… Я Мегвин, дочь короля Ллута. Это Эолер, граф Над Муллаха.
Головы странных существ запрыгали на тонких шеях; они мелодично посовещались снова. Мегвин и граф обменялись взглядами, полными ошеломленного неверия в происходящее, затем снова повернулись к пришельцам, когда тот, который заговорил с ними, издал какой-то звук.
- Вы говорите достойно. Значит, вы у себя там из знатных, правда? Обещайте, что не причините нам зла. Грустно, но мы давно не имели дел с детьми Эрна и совсем не осведомлены об их делах. Мы испугались, когда вы заговорили с Шардом.
Эолер нервно сглотнул.
- Кто вы и что это за место?
Предводитель пристально посмотрел на него. Свет ламп отражался в его огромных глазах.
- Джисфидри зовут меня. Мои спутники Шовенне, Имайан и Исарда, моя добрая жена. - Они по очереди склоняли головы, когда назывались их имена. - Этот город зовется Мезуту'а.
Мегвин не могла оторвать глаз от Джисфидри и его друзей, но ее не покидала новая мысль. Они, конечно, необычны, но не те, кого она ожидала…
- Не может быть, чтобы вы были ситхи, - сказала она. - Где они? Вы их слуги?
Незнакомцы посмотрели на нее с тревогой, затем отступили на несколько шагов и быстро обменялись певучими словами. Через несколько мгновений Джисфидри повернулся и заговорил несколько более резко, чем перед этим.
- Когда-то мы служили другим, но это было много веков назад. Это они послали вас за нами? Мы не вернемся. - Несмотря на резкий тон, в его вихляющейся на тонкой шее голове и огромных печальных глазах было что-то необычайно трогательное. - Что вам сказал Шард?
Эолер непонимающе покачал головой.
- Простите нашу невольную грубость, но раньше мы не видели никого, похожего на вас. Нас не посылали за вами. Мы даже не подозревали о вашем существовании.
- Шард? Вы имеете в виду камень? - спросила Мегвин. - Он нам поведал о многом. Я постараюсь запомнить все. Но кто же вы, если не ситхи?
Джисфидри не ответил, но медленно поднял свой кристалл, вытянув вперед свою длинную тощую ручку, пока розовый свет жезла не оказался вровень в лицом 'Мегвин. Тепла от него не исходило.
- Судя по вашему виду, дети Эрна не особенно изменились с того времени как мы, горный народ тинукедайя, были с ними знакомы, - заметил он печально. - Как же вы нас так быстро забыли? Неужели ушло уже столько поколений смертных? Не так уж много вращении Земли назад ваши северные соплеменники, бородатые, хорошо были с нами знакомы. - Его узкое лицо приняло какое-то отстраненное выражение. - Северяне называли нас двернингами и приносили нам дары, чтобы мы для них делали разные поделки.
Эолер выступил вперед.
- Значит, вы те, кого наши предки называли домгайнами? Но мы полагали вас просто легендой, или, по крайней мере, давно исчезнувшими. Таким образом, вы… дворры?
Джисфидри слегка нахмурился.
- Легенда? Вы ведь потомки Эрна, не так ли? Кто, по вашему мнению, научил ваших предков горному делу в давние времена? Мы. Что до названий - какое это имеет значение? Дворры для одних смертных, двернинги или домгайны - для других. - Он помахал в воздухе своими длинными пальцами, медленно, грустно. - Это всего лишь слова. Мы тинукедайя, мы вышли из Сада и никогда не сможем вернуться туда.
Эолер вогнал меч в ножны, так что тот звякнул, и звук этот эхом отдался по всей пещере.
- Вы искали мирных, принцесса, а то, что нашли, еще более странно. Город в сердцевине горы! Дворры из старинных легенд! Видимо, мир внизу такой же безумный, как мир наверху.
Мегвин была потрясена не менее Эолера, но ей нечего было сказать. Когда она смотрела на дворров, в груди ее нарастала печаль: черное облако, на миг приподнявшееся, снова накатило на ее мозг.
- Но вы не ситхи, - сказала она наконец упавшим голосом. - Их здесь нет. Они нам не помогут.
Спутники Джисфидри подошли поближе и образовали полукруг перед Мегвин и Эолером. С беспокойством следя за этой парой, они были готовы бежать в любую минуту.
- Если вы пришли сюда в поисках зидайя, или тех, кого вы называете ситхи, - осторожно сказал Джисфидри, - тоща это для нас представляет огромный интерес, так как мы здесь обосновались, чтобы от них укрыться. - Он медленно кивнул. - Давным-давно мы отказались подчиняться их воле, их высокомерной несправедливости, и бежали от них. Мы думали, что они о нас забыли, но это не так. Теперь, когда мы так малочисленны и так измучены, они хотят нас снова поймать. - Огонек загорелся в глазах Джисфидри. - Они даже зовут нас через Шард, через Свидетеля, который столько лет молчал. Они издеваются над нами, разыгрывая свои шутки, пытаясь заманить нас к себе.
- Вы скрываетесь от ситхи? - спросил сбитый с толку Эолер. - Но почему?
- Когда-то мы и вправду служили им, сын Эрна. Мы бежали. Теперь они пытаются зазвать нас обратно. Они заманивают нас мечами, потому что знают, с каким удовольствием мы занимаемся их изготовлением, а Великие Мечи - наша гордость. Они спрашивают нас о смертных, о которых мы никогда не слыхали, да и что нам теперь до смертных? Вы первые, кого мы видим за долгие годы.
Граф Над Муллаха подождал продолжения, но когда убедился, что его не последует, спросил:
- Смертные? Подобные нам? Какие имена смертных они вам называли?
- Женщина зидайя - Первая Праматерь, как ее называют, несколько раз говорила о… - дворр кратко посовещался с товарищами, - об одноруком Джошуа.
- Однорукий… Боги земли и воды! Это Джошуа Безрукий, да? - Эолер уставился на него, потрясенный. О небеса, с ума сойти! Он тяжело плюхнулся на одну из полуразрушенных скамей. Мегвин опустилась рядом с ним. Мысли ее и так бешено крутились от усталости и разочарования, и у нее не было сил удивляться, но когда она, наконец, отвернулась от огромных струящих тихий свет глаз обескураженных дворров, чтобы взглянуть на Эолера, она увидела лицо человека, которого в собственном доме поразила молния.
Саймон очнулся от полета через темное пространство и воющие ветры. Вой продолжался, но по мере отступления темноты перед глазами его загорался красный огонь.
- Врен, бестолочь этакая! - вопил кто-то поблизости. - Кровь в круге!
Попытавшись вздохнуть, он почувствовал, что на него навалилась какая-то тяжесть, так что легким не хватает воздуха. Он на миг подумал, не рухнула ли на него крыша. Пожар? Красный огонь полыхал перед ним. В Хейхолте пожар?
Теперь он уже мог рассмотреть огромную фигуру в трепещущем на ветру белом одеянии. Она казалась ростом с деревья и уходила далеко в небо. Потребовалось время, чтобы понять: он лежит на обледенелой земле, а Схоуди стоит над ним и кричит на кого-то. Сколько времени?..
Мальчишка Врен корчился на земле в нескольких шагах, держась за горло, его глаза на темном лице готовы были вывалиться из орбит. Никто к нему не подходил, никто его не трогал, но он дико брыкал ногами, пятки его выбивали дробь на замерзшей земле. Где-то поблизости скорбно выла Кантака.
- Ты плохой! - визжала Схоуди, и лицо ее стало розово-лиловым от злости. - Плохой Врен! Пролил кровь! Они сейчас сюда соберутся! Противный! - Она задыхалась и кричала: - Наказание! - Мальчишка извивался, как раздавленная змея.
Позади Схоуди в середине пламени за происходящим наблюдало неясно очерченное лицо, рот которого двигался в гримасе смеха. Через мгновение бездонные черные глаза остановились на Саймоне: внезапное прикосновение их взгляда показалось ледяным языком, прижатым к его лицу. Он попытался закричать, но на спину его давил непомерный груз.
- Мошка, - прошептал голос прямо в его голове, тяжелый и темный, как жидкая грязь. Это был голос; не раз слышанный во сне - голос красных глаз и накаленной тьмы. - Мы с тобой встречаемся в самых странных местах… а у тебя еще этот меч к тому же. Мы сообщим о тебе нашему господину. Его это заинтересует. - Наступило молчание; существо в костре вдруг стало расти, глаза его были холодными черными дырами, ведущими в самую глубь ада. - Да посмотри же на себя, дитя человеческое, - мурлыкал голос, - том истекаешь кровью.
Саймон вытащил руку из-под собственного тела, удивляясь, что она подчиняется его воле. Когда он освободил ее от рукояти Торна, он увидел, что дрожащие пальцы действительно обагрены кровью.
- Наказаны! - визжала Схоуди, ее детский голос срывался. - Все будут наказаны! Мы должны были вручить дары госпоже и господину!
Волчица снова завыла, теперь ближе.
Врен обмяк, уткнувшись лицом в грязь у ног Схоуди. Саймон рассеянно посмотрел на землю, и она вдруг стала пухнуть, заслонив от него бледное скорченное тело мальчугана. Через мгновение еще одно вздутие появилось рядом, мелко подрагивая. Полуоттаявшая земля раздвигалась с хрустящим чавкающим звуком. Тощая темная рука с длинными ногтями на пальцах вытянулась из потревоженной земли прямо к мерцающим звездам, пальцы раскрылись, как лепестки черного цветка. Еще одна рука змеей выползла наружу, за ней последовала голова размером с яблоко, с бесцветными глазами. Морщинистое лицо раскололось в ухмылке, обнажившей тонкие, как иголки, зубы и вздыбившей редкие черные усы.
Саймон заерзал, пытаясь закричать. Дюжина пузырей вспучила землю во дворе, потом еще дюжина. В мгновение ока землекопы поползли из-под нее, подобно могильным червям из разлагающегося трупа.
- Буккены! - завопила испуганная Схоуди. - Буккены! Врен, безумец, я говорила тебе, чтоб ты не проливал кровь в магическом кругу! - Она замахала своими полными руками на землекопов, которые кишели среди визжащих детей, как стая крыс. - Я его наказала! - кричала она, указывая на неподвижного ребенка. - Уходите! - Она обернулась к огню. - Пусть они уйдут, сир! Прогоните их!
Пламя трепыхалось на холодном ветру, но лицо лишь наблюдало за происходящим.
- Помоги, Саймон! - голос Бинабика был хриплым от ужаса. - Помоги нам! Мы же связаны!
Саймон с трудом перекатился на спину, пытаясь подтянуть колени. Спина его все еще была стянута неподвижным узлом, как будто его лягнула лошадь. Воздух перед его глазами казался наполненным снежинками.
- Бинабик! - простонал он. Волна визжащих черных теней отделилась от основной кучи и рванулась от детей к тому месту у стены, где лежали Слудиг и Бинабик.
- Стойте! Я вас! - Схоуди прижала руки к ушам, чтобы не слышать жалобных криков детей. Маленькая ножка, бледная, как ножка гриба, на миг мелькнула в куче землекопов, потом снова исчезла. - Стойте!
Земля вдруг взорвалась вокруг нее, струи желеподобной грязи обдали ее белую рубашку. Вихрь паучьих лап обвил широкие лодыжки девушки, затем рой землекопов вскарабкался по ее ногам, как по стволам деревьев. Рубашка ее вздулась, все больше тварей забиралось под нее, и наконец ткань лопнула, как переполненный мешок, обнажив копошащуюся массу глаз и когтистых скрюченных лап, почти совершенно закрыв мясистое тело. Рот Схоуди распахнулся в крике, и немедленно извивающаяся рука проскользнула в него, исчезнув почти по плечо. Белесые глаза девушки выпучились.
Саймону удалось полуприсесть, когда серая тень метнулась мимо него, врезавшись в кипящий клубок, в который превратилась Схоуди, опрокинув ее на землю. Мяукающие крики землекопов стали пронзительнее. Они визжали в ужасе, когда Кантака перекусывала горла и крушила черепа, в радостном возбуждении подбрасывая в воздух маленькие тела. Через мгновение она уже неслась к куче тварей, которые набросились на Бинабика и Слудига.
Костер разгорелся, выбрасывая пламя на огромную высоту. Призрачный образ в нем рассмеялся. Саймон почувствовал, как это леденящее кровь веселье всасывает его, выпивая из него жизнь.
- Это ведь забавно, мошка, не так ли? Почему бы тебе не подойти поближе, и мы вместе понаблюдаем, а?
Саймон пытался не обращать внимания на притяжение, исходящее от этого голоса, от неотвязной силы его слов. Он отчаянно старался подняться и отойти от костра и от того, что в нем таилось. Он оперся на Торн, как на костыль, хоть рукоятка и скользила под его окровавленной ладонью. Рваная рана, нанесенная ему Вреном отдавалась холодной болью, немотой в спине.
Создание, вызванное Схоуди, не давало покоя, голос его звучал в голове, он играл с Саймоном, как жестокий ребенок играет с пойманным насекомым.
- Мошка, куда ты? Иди сюда. Господин хочет встречи с тобой…
Стоило необычайных усилий двигаться в противоположном направлении; казалось, жизнь уходит из него, как песок из пальцев. Визг землекопов и радостный смачный рык Кантаки звучали в его ушах лишь как отдаленный гул.
В течение нескольких мгновений он даже не ощущал, что за его ноги цепляются когти; когда же, наконец, он опустил глаза и встретился с глазами буккена, ему почудилось, что он смотрит в какой-то иной мир, ужасный, но прочно изолированный от его собственного. Только когда когти начали раздирать ткань штанов и царапать кожу, его зачарованное состояние прошло. С криком омерзения он размозжил сморщенную морду кулаком. Другие начали карабкаться по его ногам. Он сбрасывал их, рыча от отвращения, но они были многочисленны, как термиты.
Торн дрогнул в его руке. Не задумываясь, Саймон поднял его и ринулся с черным клинком в кишащую массу. Он почувствовал, как меч запел какую-то песню без слов. Вдруг став необычайно легким, Торн рубил головы и конечности, как траву. Каждый замах вызывал в спине Саймона нестерпимую боль, но в то же время он ощущал безумный подъем. И уже после того, как все землекопы вокруг него были убиты или обратились в бегство, он продолжал крушить эту путаницу тел.
- О, да ты свирепая мошка, а? Иди к нам, - голос проникал в его голову, как в открытую рану, и он корчился от отвращения. - Сегодня у нас великая ночь! Бурная ночь!
- Саймон! - Сквозь волну переполнявшей его ненависти до него долетел приглушенный крик Бинабика. - Саймон! Развязывай же нас!
- Ты же знаешь, что мы победим, мошка. В этот самый момент далеко на юге один из ваших сильнейших союзников падает… отчаивается… умирает…
Саймон отвернулся, спотыкаясь, направился к троллю. Кантака, по уши измазанная кровью, держала на расстоянии прыгающую, визжащую шеренгу землекопов. Саймон снова поднял Торн и начал прокладывать себе путь сквозь массу мерзких тварей, кромсая их, пока, наконец, не освободил себе проход. Голос в голове его ворковал почти без слов. Воздух над двором, освещенный пламенем костра, подрагивал перед глазами.
Он наклонился, чтобы развязать тролля, и на него накатила такая волна дурноты, что он едва не свалился на землю. Бинабик перетер веревку о лезвие Торна, и куски ее разлетелись. Он минутку потирал руки, чтобы восстановить кровообращение, потом обернулся к Слудига. Подергав за конец веревки, он обратился к Саймону.
- Пожалуйста, дай твой меч, чтобы разрезать вот здесь, - начал он. - Камни Чукку, Саймон, ты же весь в крови!
- Кровь отворит тебе двери, дитя человеческое. Приди к нам!
Саймон попытался заговорить с Бинабиком, но не смог. Вместо этого он протянул Торн вперед, неуклюже кольнув острием спину риммерсмана. Слудиг, медленно приходя в себя, застонал.
- Пока он видел сны, они ударяли его камнем по голове, - печально произнес Бинабик. - Из-за его величины, с вероятностью. Меня они просто связали. - Он перетер веревку Слудига лезвием Торна, и она упала на заснеженную землю. - Нам следует поспешить к лошадям. У тебя в достаточности сил? - обратился тролль к Саймону.
Тот кивнул. Голова его казалась слишком тяжелой, а гул в ней создавал ощущение противной пустоты. Второй раз за эту ночь у него возникло ощущение, что он выплывает из собственного тела, но на этот раз он испугался, что не будет возврата.
Он заставил себя стоять, пока Бинабик принуждал одурманенного риммерсмана подняться на нога.
- Хозяин ждет тебя в Зале колодца…
- Нам остается только добежать до конюшни. - Бинабик старался перекричать злобное рычание волчицы. Она оттеснила шеренги землекопов, так что между ними и друзьями Бинабика оставался проход. - Кантака побежит впереди, и нам удастся туда добраться, только если мы не будем замедлять ход или останавливаться.
Саймона качнуло.
- Принеси сумки, - сказал он. - Они в аббатстве.
Маленький человек недоверчиво посмотрел на него.
- Это глупо!
- Нет, - Саймон с трудом качнул головой. - Я не поеду… без… Белой стрелы. Она… Они… это не… получат. - Он взглянул на копошащуюся массу землекопов на месте, где стояла Схоуди.
- Ты окажешься перед Живой Арфой, ты услышишь ее сладкий голос…
- Саймон, - начал Бинабик, затем сделал рукой короткий жест, принятый у кануков против безумия. - Ты еле стоишь, - проворчал он. - Я схожу.
Прежде чем Саймон успел ответить, тролль исчез в темном проеме двери аббатства. Прошли долгие мгновения, прежде чем он вернулся, таща за собой сумки.
- Мы будем вешать большинство на Слудига, - сказал он, с опаской рассматривая поджидающих землекопов. - Он слишком оглушен, чтобы вступать в борьбу, поэтому он будет нашим вьючным бараном.
- Приди!
Пока тролль грузил сумки на одурманенного риммерсмана, Саймон взглянул на круг бесцветных, вытаращенных глаз. В ожидании поживы землекопы щелкали языками и щебетали тихонько, как бы разговаривая между собой. На многих были обрывки какой-то грубой одежды, некоторые держали ножи с зазубренными лезвиями, зажатые в цепкие кулачки. Они смотрели на него, покачиваясь, как заросли черных маков.
- Теперь ты готов, Саймон? - прошептал Бинабик. Саймон кивнул, поднимая перед собой Торн. Клинок, который до этого был легким, как перышко, вдруг стал тяжелым, как камень. Он едва держал его перед собой.
- Нихут, Кантака! - крикнул тролль. Волчица рванулась вперед, широко раскрыв пасть. Землекопы завизжали в ужасе, когда Кантака буквально пропахивала борозду между их извивающихся конечностей и лязгающих челюстей. Саймон продвигался следом"с трудом размахивая Торном направо и налево.
- Приди! Под Наккигой тебя ждут бесконечные холодные чертоги. Лишенные Света с нетерпением ждут твоего прихода. Приди к нам!