- Чем занимаетесь? - ошарашенно переспросил Бордман.
Возможно, ему показалось, но, похоже, сквозь темную кожу Чука проступил румянец.
- Мои люди… очень религиозны, - пояснил доктор. - Когда мы покинем этот мир - в лучшем мире у нас будет отлично спевшийся хор.
Белые зубы стоящих вокруг людей засверкали в улыбках.
- Еще мы занимаемся атлетическими упражнениями, - добавил Красное Перо. - Для этого у нас теперь достаточно времени. Группы скалолазов покорили вершины самых недоступных гор на триста миль в округе. Кроме того, недавно были установлены некоторые новые рекорды в метании дротика…
- Из-за уменьшения гравитационной постоянной, - буркнул кто-то.
- И Джонни Кукурузный Початок, - Ральф сделал вид, что не услышал этой реплики, - вчера пробежал сто ярдов за восемь и четыре десятых секунды. Алета все фиксирует и освидетельствует этот подвиг.
- Уже сделано! - бодро отозвалась Алета из-за компьютера.
- Оч-чень полезные мероприятия! - только и сумел вставить Бордман, но всеобщим вниманием завладел Чука.
- Подожди, Ральф! Племянник Леваники побьет этот рекорд в течение недели!
Бордман не был чернокожим и покраснел до корней волос, потому что доктор заговорил лишь для того, чтобы смягчить неловкость от его грубого замечания.
- Я беру свои слова назад, - сказал Дэниэл поспешно. - Не обращайте внимания. Я восхищен моральным уровнем вашей колонии, но все-таки бег, скалолазание и даже хоровое пение не помогут разрешить нашу главную проблему! И я надеялся услышать от вас кое-что другое. Технические решения, которые…
- Господин Бордман, - прервала его Алета. - Наша главная задача теперь за пределами техники. Наша главная задача - это умереть достойно. И, насколько мне кажется, мы отлично с этим справляемся.
Бордман стиснул зубы.
Хотя Алета и говорила "мы", ему казалось, что в это "мы" она включала всех людей колонии - всех, кроме него, Бордмана.
Нет, он и сам старался вести себя достойно. Но так же, как климат этой планеты не подходил ему, так и спокойное соглашение с неизбежностью смерти не было свойственно его натуре. Индейцы и африканцы инстинктивно придерживались другого кодекса о достойном поведении человека, который должен жить как ни в чем не бывало, убедившись в неотвратимости близкого конца. Но для Дэниэла достоинство заключалось в ином: он обязан был бросать вызов судьбе и бороться с ней до конца. Это было в его крови, в его генах, в…
Короче, какими словами это ни назови, он просто не в состоянии был смириться даже с самой безнадежной ситуацией, не попытавшись хоть как-то ее изменить.
- Я согласен с вами, Алета, - задумчиво произнес Дэ-ниэл, - но… Я все же призываю вас еще и еще раз подумать над возникшей перед нами проблемой, не воспринимая ее как нечто данное свыше, а значит, непреодолимое. Давайте просто поломаем над ней головы, как над школьной задачей. Может быть, это будет даже не менее интересно, чем хоровое пение и лазанье по скалам?
По комнате пробежал негромкий ропот, но Бордмана было уже не остановить. Тем более что Алета наконец-то повернулась спиной к экрану и смотрела на Бордмана с явным любопытством.
- Итак, дано: мы должны умереть потому, что не можем посадить на планету "Волхва" с пищей и оборудованием. Мы не можем посадить "Волхва", потому что у нас нет посадочной ловушки. У нас нет посадочной ловушки и материалов для завершения ее строительства, потому что они погребены под миллионами тонн песка. Мы не можем создать новый, более легкий тип посадочной ловушки, потому что у нас нет плавильни для создания опор, нет энергии, чтобы привести плавильню в действие, но даже если бы у нас были опоры, мы не могли бы получить энергию для запуска плавильни - а без этого мы не сделаем опоры. Но у нас нет плавильни, так же как и опор, так же как и энергии, у нас нет пищи и неоткуда ждать помощи, потому что мы не можем посадить "Волхва". Почти идеальный замкнутый круг. Но мне в жизни встречалось очень мало действительно идеальных вещей! Пробейте хоть одну брешь в нашем круге - и проблема будет решена.
Один из темнокожих что-то тихо сказал своему соседу. Тот кивнул.
- Словно у мистера Вудчака - Деревянного Коня, - пояснил он, когда Бордман посмотрел на него.
Бордман, глубоко вздохнув, холодно произнес:
- Еще одна наша проблема - это проблема охлаждения воды и выращивания пищи. Через шесть месяцев мы сможем собирать урожай - если у нас будет энергия, чтобы сконденсировать влагу. У нас есть все для гидропоники - если мы сможем спасти растения от жары. Энергия, вода и пища - вот еще одна проблема замкнутого круга.
Звонкий женский голос прорезал тишину.
- Мистер Бордман!
Алета медленно заговорила, словно размышляя на ходу:
- На Чагане была… была одна женщина. Ее муж выращивал лошадей, одержимый лошадник! И они кочевали в фургончике по прериям, иногда месяцами не бывая дома. Женщина очень любила мороженое, а охлаждение там было не таким уж простым делом. Но эта женщина была доктором наук по Истории Человечества. И она заставила своего мужа сделать изолированный лоток на вершине их передвижного вигвама и изготовляла таким образом мороженое.
Мужчины долго молча смотрели на Алету.
- Это должно засчитываться как боевое перо за технический подвиг! - наконец весело сказал ее брат.
- Совет наградил ее большим котлом - официально, - ответила Алета. - Как за домашнее научное открытие. - И, встретив непонимающий взгляд Бордмана, принялась объяснять. - Ее муж установил лоток на крыше, изолировав его, таким образом, от тепла находящегося внизу дома. В течение дня лоток находился наверху, разумеется, защищенный и от солнечного жара. А ночью она снимала крышку, готовила смесь… И отправлялась спать. Ей приходилось подниматься до рассвета, чтобы успеть, пока солнце не начало жарить, но мороженое уже было готово. Даже в теплые ночи. - Она обвела всех глазами. - Я не знаю, почему. Она сказала, что нечто проделывалось в месте, называемом Вавилоном, много-много тысяч лет назад.
Бордман зажмурился. Затем воскликнул:
- Черт побери! Кто знает, на сколько снижается температура на поверхности после заката?
- Я, - ответил брат Алеты. - Температура песка колеблется в пределах сорока градусов. Но воздух достаточно прохладен, когда солнце заходит. А что?
Бордман нервно засновал взад-вперед по кабинету, то и дело натыкаясь на недоуменно уставившихся на него людей.
- Ночь на любой планете прохладней, чем день, - быстро заговорил он, - потому что каждую ночь темная сторона планеты излучает тепло в открытый космос. И везде поутру был бы иней, если бы почва не собирала тепло в течение дня. Если мы сможем предотвратить дневное нагревание части поверхности до рассвета и оставим ее закрытой весь день, а потом откроем ее на всю ночь, прикрывая от действия теплых ветров, - то нам удастся сконденсировать влагу! Ночное небо - это, собственно говоря, пустой космос, то есть двести восемьдесят градусов ниже нуля!
Предложение вызвало довольно бурную реакцию. Руководители колонии на Ксосе были людьми практичными, но имели привычку разжевывать каждую проблему до последней детали. Все выглядело довольно убедительно и могло сработать… Но насколько? Кое-кто достал калькуляторы и принялся за вычисления. Остальные тут же проверяли и снова перепроверяли полученные результаты. По расчетам выходило, что воздух на Ксосе действительно удивительно чистый и что каждую вторую ночь возможно падение температуры на сто восемьдесят градусов - если нет конвекционных потоков и территория может быть огорожена от…
Наконец спорящие покинули помещение, продолжая с энтузиазмом обсуждать всевозможные варианты. Кто-то припомнил, что нечто подобное встречалось на Тимбуке, а ирригация на Дельмосе-3 была устроена на тех же самых принципах…
Голоса потонули в жаркой, словно печь, ночи, Бордман поспешил закрыть дверь.
- Черт побери! Почему я сам не вспомнил об этом?
- Потому что, - Алета улыбнулась, - вы не доктор наук, специализирующийся в истории человечества, и у вас нет мужа, объезжающего лошадей, и вы не до такой степени любите мороженое… Я думаю, что Боб Бегущая Антилопа должен будет с уважением относиться к вам, мистер Бордман.
- Боб Бегущая Антилопа? А кто это? И почему он должен меня уважать?
- Я скажу вам это, когда вы разрешите еще парочку проблем, - лукаво пообещала индианка.
"Волхв" медленно дрейфовал вокруг планеты.
На третий день вспыхнула новая драка. Гораздо более яростная, чем предыдущая.
Кулачные драки - далеко не самый лучший способ времяпрепровождения в космическом корабле, который не надеется вернуться в порт в течение ближайшего полугода.
За одну неделю были подготовлены десять акров пустыни. Днем поверхность прикрывали силиконовыми изоляционными материалами, а после заката вездеходы сворачивали изоляцию, открывая поверхность земли свету звезд. Резервуары были поставлены так, чтобы ветра, дующие над планетой, не нарушали процесс конденсации. У охлажденного воздуха в этих "карманах" не было связи с теплом, идущим сбоку, в то время как было достаточное охлаждение сверху.
Спустя две недели вода поступала в колонию по три тысячи галлонов за ночь. А еще через три недели такие же устройства были сооружены на домах колонии, и ранее расходующаяся для охлаждения крыш энергия теперь использовалась в регенерирующих системах. Экономия энергии, таким образом, позволила отодвинуть максимальный срок выживания колонии. Но ситуация все еще была непростой.
Затем произошло еще очень важное событие. Один из ассистентов доктора Чука заинтересовался неким минералом и использовал солнечное зеркало, которым плавили силикон, чтобы расплавить его.
Увидев это, доктор Чука захохотал и бросился на поиски Ральфа Краевое Перо.
Индейцы сохранили рабочую ракету, хотя в ней давно уже закончилось топливо; и вот теперь они разрезали ее и изготовили солнечное зеркало около шестидесяти футов в диаметре - устройство, которое было ярче, чем солнце Ксоса. Африканские шахтеры даже надели очки, чтобы защитить глаза от пылающего огня нового светила. И это новое светило способно было выплавлять металл из рудных гор!
Вскоре настал тот день, когда вниз по скалам потекли небольшие потоки расплавленного металла, они увеличивались, сливались друг с другом и наконец бурной рекой хлынули вниз по склону.
Великолепное зрелище! Доктор Чука пустился в пляс, хлопая себя по бедрам, Бордман наблюдал за происходящим из вездехода, одетый в свой неизменный скафандр.
Но вскоре он вернулся назад в свою комнату, хлебнул ледяной соленой воды и погрузился в спецификации относительно Ксоса и в прочее нудное чтиво, необходимое Офицеру Колониального Надзора.
Через пару часов в кабинет Инженера Проекта вошел Чука, неся перед собой в специальных перчатках первую чушку выплавленного на планете железа. Он сиял почти так же ярко, как плавильное зеркало.
Ральф Красное Перо сидел за столом и лихорадочно работал.
- Где Бордман? - спросил Чука, наполнив раскатами своего баса комнату. - Я хочу, чтобы он это увидел! И я готов доложить, что шахты на Ксосе с сегодняшнего дня готовы поставлять железо в слитках, кобальт, цирконий, бериллий, хром и марганец!
Он швырнул слиток металла на стол рядом с верным компьютером Алеты. Компьютер подпрыгнул; под слитком начал дымиться стол. Чука снова поднял его и принялся перебрасывать из одной руки в другую.
- Послушай, детка! - проревел он. - Вы, индейцы, ведете счет своим подвигам. Так отметь этот подвиг за мной! Без топлива и оборудования, за исключением имеющегося, мы, африканцы, совершили то, что было попросту невозможно! И теперь мы готовы наполнить первый же прибывший корабль нашим грузом! Ну, что вы можете сделать, господа индейцы, чтобы переплюнуть нас? Я думаю, мы побили ваши рекорды! Хо-хо!
Ральф что-то буркнув себе под нос, с трудом оторвался от работы - он изучал спецификации по строительству легких посадочных ловушек, обычно используемых службой Колониального Надзора, - какая удача, что Бордман взял с собой все эти бесценные материалы!
Чука приглушил бас, но продолжал улыбаться:
- Да-да, мы обскакали вас, Ральф, и это приятно записать в качестве подвига. Жаль, что мы не награждаем друг друга перьями, как вы, индейцы!
Ральф подмигнул Чуке:
- Ладно-ладно! Металл плавили вы, африканцы, но солнечное зеркало сделали мы, индейцы! Так что вам не удастся в одиночку пожать все плоды. А теперь слушайте, Чука: я собираюсь построить небольшого размера посадочную ловушку - и отправить сообщение на Трент, чтобы они послали сюда грузовой корабль со всем необходимым. Если придет новый песчаный шторм и засыплет резервуары с водой, о чем упоминал Бордман, мы сможем выжить с помощью гидропоники, до тех пока не прибудет корабль на помощь!
Чука уставился на него:
- Ты ведь не хочешь сказать, что нам удастся выжить! Нет, действительно?..
Алета смотрела на обоих и широко улыбалась - впрочем, улыбка была несколько ироничной.
- Доктор Чука, вы совершили невозможное. Ральф сейчас готовится совершить очевидное. Но вам никогда не приходило в голову, что самое великое совершил мистер Бордман. Неужели это до вас не доходит?
- Что он такое совершил? - озадаченно поинтересовался Чука.
- Он физически почти не приспособлен для жизни на этой планете. И тем не менее он здесь самый лучший человек!
- Он здесь лучший человек? - в голосе Чука сквозила явная обида. - В своем роде он нормальный парень. И его идея конденсации воды доказывает это. Но он не может выйти за порог без скафандра!
Ральф Красное Перо тоже решил поддержать приятеля.
- Не преувеличивай, Алета. У Бордмана есть мужество, в этом ему не откажешь. Но он не смог бы подняться на высоту в двадцать тысяч футов. В своем роде он очень способный человек, в этом я согласен с доктором Чука. Но "лучший человек"… Тут уж ты хватила через край!
- О, я уверена, что он не сможет петь так же хорошо, как любой самый бездарный певец из вашего хора, доктор Чука, - согласилась индианка, - и что любой индеец может обогнать его в беге. Но в нем есть нечто… Мы спокойно миримся с невозможностью изменить некоторые факты. Да, есть вещи, которые мы можем сделать лучше, чем любой, - ее глаза сверкнули, - любой бледнолицый. Но господин Бордман… Нет такой вещи, которую не смог бы сделать он, если ее нужно сделать! Даже если это кажется на первый взгляд невозможным. Даже если в глубине души он больше всех других сомневается в том, что это и впрямь возможно. Но все-таки он упорно, не считаясь с очевидностью, пытается совершить чудо… И в конце концов совершает его. Вот почему он лучший человек на этой планете. И могу поспорить, что он еще не раз докажет это!
Ее брат не удержался от язвительного замечания:
- Это ведь ты предложила конденсацию! А он просто внедрил ее.
- Нет, - покачала головой Алета, - он не мог смотреть в глаза наступившей здесь катастрофе, не попытавшись справиться с ней. Он не желал признавать убийственных фактов. Он верил, что они перестанут быть убийственными, если их хоть немного сдвинуть. Его душа не могла смириться с поражением… И - даже если бы он и в самом деле потерпел поражение - он все равно остался бы лучшим человеком на этой планете, - с этими словами Алета отвернулась к компьютеру, давая понять, что разговор окончен.
В комнате повисло молчание, которое прервал Чука, продолжая перебрасывать слиток из одной перчатки в другую.
- Ты благородна, - сказал он, хмыкнув. - Слишком благородна! Я не хотел бы обижать твои чувства, но… Мне все же кажется, что Бордман не совершил ничего из ряда вон выходящего - пока.
- Кое в чем она права, - вдруг подал голос Красное Перо. - Бордман и впрямь незаурядный человек. Несмотря на то, что он слабак… Слабак по меркам индейца, конечно. Но скажи, Алета - гм… Ты хотела бы выйти замуж за подобного человека?
- Сохрани меня Великий Маниту! - глаза Алеты грозно сверкнули. - Как тебе пришло это в голову, Ральф? Я - индианка, скво. Я хочу, чтобы мой муж был всем доволен, и тогда я тоже буду довольна. А господин Бордман никогда не будет полностью удовлетворен собой. Кроме того, я не хочу для себя бледнолицего мужа! Даже если он - самый лучший мужчина на этой планете.
Чука пожал плечами и зевнул, затем обратился к Ральфу.
- Итак, о железе. Поговори с моими инженерами…
Они вышли вместе, и почти сразу в дверях кабинета появился Бордман.
Он был бледен, и голос его прозвучал очень резко:
- Слабаки никогда не удовлетворены собой, так? Я невольно услышал ваш разговор обо мне. Что ж, поделом мне - тот, кто подслушивает, должен быть готов услышать неприятные для себя вещи!
- Но… мы не говорили о вас ничего плохого, - пробормотала Алета. Ее щеки залил яркий румянец. - Я наоборот…
Дэниэл пожал плечами.
- Да, я слышал. Вы могли бы выйти замуж за кого-то вроде меня? О нет, клянусь Великим Маниту!
- Это оскорбляет вашу гордость?
Алета встала с кресла и медленно, крадущейся походкой направилась к Бордману.
- Нет, почему же!
- Оскорбляет. Я вижу!
- Алета, я рад, что вы рассудили именно так. Поверьте! Ведь я уже женат, очень люблю свою жену и…
- Да, это серьезная причина, чтобы оттолкнуть от себя женщину. - Алета была очень близко, и в ее огромных черных глазах плясали огоньки. - Это так же серьезно, как то, что - как только я выберусь отсюда - я выйду замуж за Боба Бегущую Антилопу. Он замечательный. Мне хочется выйти за него замуж! Но сейчас - и здесь - и совершенно искренне - я могу повторить вам еще раз, господин Бордман, что вы самый лучший человек на этой планете! А теперь скажите - как, по-вашему, - я не самая худшая из здешних женщин?
- Что вы… Алета, что вы… - Дэниэл никогда не отличался особым красноречием, но сейчас, когда высокая грудь Алеты уже коснулась его груди, и вовсе утратил дар членораздельной речи.
- Я считаю, что вы самый лучший, - Алета привстала на цыпочки, и ее губы оказались возле щеки Бордмана. - Но вы сомневаетесь в этом. Вы тоже считаете, что я не из худших, но - глядя на ваше поведение - я сама начинаю сомневаться в этом. Так, может быть, поможем другу другу разрешить наши сомнения?
- Алета, сейчас не вре…
Но тут индианка с приглушенным воинственным кличем бросилась в решительную атаку.
Застучали боевые барабаны, и мустанги галопом помчались по прериям, унося навстречу подвигам - воинов, вышедших на тропу войны…
И Бордману не оставалось ничего другого, как поддержать честь потомка древних завоевателей, никогда не отступавших ни перед стужей, ни перед жарой, ни перед воинственными туземцами… Или туземками…
- Алета, осторожней! Не сдерите с меня в порыве страсти скальп, дорогая…
Несите бремя белых…
Сумейте все стерпеть…
М-да, это бремя оказалось довольно приятным, и терпеть его было истинным наслаждением!
Они чуть не смели со стола любимый компьютер Алеты, с трудом избежали столкновения с креслом на колесиках, отправив его в дальний конец комнаты, наконец-то нашли пристанище между столом и стеной - и вскоре сумели понять друг друга лучше, чем когда-либо за все время их недолгого знакомства.
…Сумейте даже гордость…
И стыд преодолеть…