- Я вижу, вы думаете, что мы - дикари, хотя и выбравшиеся в космос и научившиеся пользоваться компьютерами и вездеходами, так? - глаза Алеты сверкали все ярче. - Но когда вождь на планете Алгонка встает на Совете в Большом Вигваме, представляя свое племя, и когда мужчины этого племени показывают свои перья и рассказывают о подвигах, которые они совершили… Кто-то из них строил скальные конструкции на Нексесе, боролся с песчаными бурями на Хиосе, одолел болотное чудовище на Птерре-5… Поверьте, Бордман, очень приятно сознавать, что ты принадлежишь к этому племени! - Ноздри Алеты затрепетали, она помолчала и добавила уже спокойнее: - Приятно даже смотреть на все это по видеоэкрану.
Бордман так и не успел придумать достойного ответа, когда доктор Чука распахнул наружную дверь. В ослепительном свете дня его темное тело сверкало от пота.
- Мы все приготовили, мистер Бордман, можно отправляться!
- Спасибо, доктор Чука, я иду!
И повернулся к Алете:
- Мисс Красное Перо, могу сказать только одно - я с уважением отношусь ко всему, что вы мне сейчас рассказали. И сожалею, что у нас не было времени поговорить обо всем этом раньше, на "Волхве"…
- У нас еще будет на это время! - с прежней жизнерадостностью заверила Анита. - Должно быть, не меньше полгода пройдет, прежде чем наши мумифицированные тела занесет здешний песок. Да, не горюйте, Бордман, у нас еще на многое хватит времени!
Подмигнув огненно-черным глазом, Алета развернулась вместе с креслом и снова занялась своей работой, а Бордман молча вышел.
Жара и свет снаружи встретили его словно удар из-за угла. Он тяжело поковылял к ожидающему его вездеходу. То, во что колонисты превратили машину, было для Бордмана еще одним ударом: верхняя часть грузового отсека исчезла, здесь были установлены цилиндрические сиденья, похожие на круп лошади, и странные низкие щиты торчали с обеих сторон. Дэниэл прекрасно понимал, что все эти изменения в конструкции сделаны ради него, даже если и не вполне догадывался об их назначении.
- Все готово, - сказал Красное Перо, - доктор Чука отправляется с нами. Пожалуйста, если вы последуете сюда…
Бордман неловко взобрался в похожую на коробку заднюю часть машины и уселся на одной из цилиндрических скамеек, укрытых седлом.
Доктор Чука еще не подошел, и Бордману какое-то время пришлось любоваться окружающим пейзажем - честно говоря, не очень-то вдохновляющее зрелище.
Вдалеке высился горный хребет. В полумиле начинали свой бег за горизонт дюны. Ближайшая из них была небольшой, но они набирали высоту по мере удаления от гор - видимо, по вине дующих здесь ветров - и край их был мало похож на прямую линию. Высота дальних дюн достигала гигантских размеров (естественно, в сравнении с миром, подобным древней Земле). Что касается мира, где не было воды за исключением измороси на полюсах, то размер песчаных дюн мог расти там почти до бесконечности. Планета Ксос представляла собой море песка с редкими островами изрезанного ветрами камня.
Доктор Чука явился с небольшим металлическим предметом в руках. Забравшись в грузовой люк, он пристегнул предмет к одному из предварительно загруженных резервуаров.
- Ну, теперь все будет в порядке, - широко улыбаясь, обратился он к Бордману. - Эти резервуары наполнены сжатым воздухом под давлением несколько тысяч фунтов. Через этот редуктор дополнительный воздух будет поступать в ваш скафандр и достаточно понизит его температуру, не беспокойтесь!
- Я и не беспокоюсь, - Дэниэл едва смог выжать из себя ответную кривую улыбку. - Большое вам спасибо!
Какого черта! Чука и Красное Перо благодаря своим расовым особенностям могли передвигаться почти обнаженными по открытым пространствам этой планеты, не испытывая при этом никаких затруднений. А ему требовался специальный костюм, противостоящий жаре, - мало того, они установили для него тент и дополнительную подачу воздуха, без которых сами могли свободно обходиться!
Бордман чувствовал себя чужаком, к тому же громоздкое одеяние дьявольски напоминало скафандр для глубоководных погружений… Какая несправедливость, черт побери! В конце концов, именно его предки затеяли когда-то на Земле то, что называлось Великой Колонизацией, каким-то образом они умудрялись выдерживать и убийственную жару Индии, и сушь Африки, и малярийные болота тропических островов… Неужели с тех пор белая раса так выродилась и ослабела?
- Вы готовы, господин Бордман? - заботливо спросил Ральф. - Можно двигаться?
- Да!
Гладкость каменистой почвы оказалась на поверку более чем относительной. Гусеничный вездеход дергался, ревел, то и дело заваливался на бок. Машину бросало из стороны в сторону, и Бордман, трясясь в седле под тентом, словно на старинной карусельной лошадке, тщетно пытался представить себя потомком прежних великих колонизаторов. "Несите бремя белых, сумейте все стерпеть, сумейте даже гордость и стыд преодолеть", - так, кажется, писал любимый поэт его жены Киплинг? Но можно побиться об заклад, что этому Киплингу никогда не приходилось пользоваться таким идиотским средством передвижения! Дэниэл уставился прямо перед собой, стараясь вообще ни о чем не думать.
- Эти боковые щиты, - вежливо объяснил доктор, - позволяют ехать с большими удобствами. Тент сверху защищает от прямого солнечного света, а щиты - от отраженного. Здешнее солнце сожгло бы вашу кожу, даже если бы его лучи прямо не воздействовали на вас.
Бордман с трудом подавил желание сообщить Чуке свое мнение об этих "удобствах".
Вездеход продолжал двигаться. Вот и первая дюна, не слишком большая для Ксоса, примерно сто футов в высоту. Они поехали наискось, резко наклонившись набок, и достигли вершины дюны, где песок закручивался, образовывая нечто вроде песчаного водоворота. Гусеницы забуксовали, и Дэниэл внезапно осознал, что пески на Ксосе - это и впрямь настоящие океаны. А дюны - волны, двигающиеся с относительной медлительностью, но с неотвратимой разрушительной силой цунами. Ничто и никто не может противостоять песку. Ничто и никто!
Они путешествовали по дюнам около двух миль, прежде чем начали взбираться по горному склону. И Бордман увидел во второй раз - первый раз он видел это через иллюминаторы посадочной шлюпки, - как из пролома в горной стене, словно водопад, сыпался песок. Дальше им встретилось множество подобных водопадов. ("Пескопадов", - мысленно поправил себя Дэниэл.)
Вездеход вскарабкался на невероятно изогнутый каменный уступ, чьи бока были слишком круты для того, чтобы на нем мог задержаться песок.
Окружающий ландшафт походил на кошмар. Цвета здесь были самые невероятные, но пустота, безжизненность, заброшенность вокруг подавляли. Совершенно бесполезно искать здесь самые чахлые кустики или хотя бы жалкие стебельки травы.
Путешествие уже длилось час, пока наконец вездеход не оказался на вершине полуразрушенного хребта и, проехав еще сто ярдов, остановился.
Здесь не было больше камней. Здесь не было долины. Не было какого-либо спуска. Зато здесь был песок.
ОЧЕНЬ МНОГО ПЕСКА.
Перед ними, насколько хватало взгляда, расстилалось одно из песчаных плато, встречавшихся исключительно на Ксосе. И Бордман подумал, что самое невероятное предположение насчет их происхождения, скорее всего, как раз самое точное. Ветра, дующие на планете, несли песок так, как в остальных мирах они несут влагу, пыль, семена. Когда же на их пути оказывались горы, ветра опускались в долину между ними, она в конце концов заполнялась песком доверху и…
- Итак? - сказал Бордман своим самым занудным официальным тоном, оглядывая песчаную пустошь вокруг. - Вы хотите сказать, что мы прибыли на место?
- Мы прибыли, - коротко подтвердил Ральф Красное Перо. - Именно здесь находится посадочная ловушка.
- Здесь - где?
- Здесь, - топнул ногой индеец. - Несколько месяцев назад тут была долина. Высота посадочной ловушки - восемнадцать сотен футов. Нам нужно было поднять еще кое-какие устройства на четыреста футов - поэтому я и говорил, что конструкция закончена на восемьдесят процентов. А затем пришла буря.
Было жарко. Чудовищно жарко, даже здесь, на вершине горного плато. Доктор Чука окинул взглядом Бордмана и полез в вездеход. Он повернул один из кранов резервуара, и Дэниэл почувствовал блаженную прохладу. Несмотря на дурацкое ощущение человека, запакованного в саркофаг с кондиционером, холодок нагнетаемого воздуха был удивительно приятным.
Чука протянул ему флягу. Вода оказалась соленой, чтобы компенсировать соль, выходящую с потом.
- Буря, да? - с трудом оторвавшись от фляги, спросил Бордман.
- Это была песчаная буря, - невозмутимо продолжал Красное Перо. - Возможно, появилось пятно на солнце. Возможно, мы прогневали Маниту. Мы не знаем. Еще доколонизационная инспекция упоминала о бурях, и инспекционная команда измерила уровень песка в различных местах. Но ни о чем подобном никто никогда раньше не слышал, потому что эта буря длилась… - Голос индейца был по-прежнему спокойным, несмотря на невероятные вещи, о которых он говорил. - Да, эта буря длилась почти два месяца. В это время мы не вели наблюдений за солнцем и, естественно, не могли работать. Мы просто ждали, когда все закончится. И когда наконец все закончилось, там, где инспектора рекомендовали установить посадочную ловушку, находилось песчаное плато.
Хотя доколонизационная инспекция не имела ничего общего с Колониальным Надзором, Бордман почувствовал, что краснеет.
Ральф внимательно посмотрел на него.
- Теперь вы поняли, Старший Офицер, где находится ловушка, которую вы так жаждете осмотреть? Она находится там, внизу. Она до сих пор там. Стальная верхушка высотой в восемнадцать сотен футов засыпана двумястами футами песка. Наши конструкции выдержат такое давление - даже под двумя тысячами футов песка, но без ничего, без энергии будет очень трудно, - голос Красного Пера зазвучал сардонически, - о-очень трудно выкопать ловушку. Необходимо выбрать сотни миллионов тонн песка. Если мы смогли бы убрать песок, то смогли бы закончить монтаж ловушки. Если бы мы смогли закончить монтаж ловушки, у нас было бы достаточно энергии, чтобы убрать песок - скажем, через несколько лет… Если только не придет новая песчаная буря. Теперь вы поняли?
Бордман глубоко втягивал в себя охлажденный воздух. Теперь он понял.
- Если для вашего отчета нужны будут снимки, - невозмутимо произнес Красное Перо, - вы можете получить их в любое время.
Все было ясно и без снимков.
Первичная колонизационная команда на Ксосе состояла из индейцев и африканцев. Индейцы считались отличными скалолазами, африканцы терпеть не могли высоты, зато ничего не имели против подземных работ, от которых отказывались индейцы. И обе эти расы выдерживали здешний климат и могли работать на этой планете.
Но теперь у колонистов не было энергии. Без посадочной ловушки они не смогут выбирать энергию из ионосферы, а энергия нужна не только для работы, но и просто для того, чтобы выжить. Воздухоохладители позволяли создать приемлемые условия для сна и конденсировали малейшие частицы воды, которая была необходима для питья. Без энергии - а стало быть, без посадочной ловушки - колонисты не смогут получить строительные материалы и продукты питания. Оставалось только гадать, от чего они погибнут раньше - от голода или от жажды.
- Благодарю вас. - Бордман с трудом отвел взгляд от плато. - Я составлю отчет о хранилище - как я знаю, вы его строите. Для меня все предельно ясно, вы только что исчерпывающе ответили на все мои вопросы. На все, кроме одного…
- Какого же? - осведомился доктор Чука.
- Я бы хотел узнать, какие шаги вы предпринимаете, чтобы справиться с этой аварийной ситуацией.
Чука и Ральф переглянулись.
- Господин Бордман, - в голосе Ральфа впервые прозвучало нетерпение, - должно быть, я все-таки плохо обрисовал вам положение дел. Если хотите, я могу повторить еще раз…
- Нет, не стоит, - прервал его Дэниэл. - Я только с виду похож на идиота, на самом деле я далеко не идиот. Во всяком случае, не безнадежный идиот. И я прекрасно понял - вы считаете ситуацию безнадежной, но я хочу знать, что вы пытаетесь сделать, чтобы она перестала быть таковой!
Кулачная драка разгорелась в каютах экипажа через два часа после того, как шкипер "Волхва" объявил о своем решении оставаться на орбите до тех пор, пока внизу все не будет кончено. Три месяца, четыре месяца или полгода - он и сам не мог сказать, сколько времени продлится агония колонии на Ксосе, но был полон решимости не покидать орбиту, пока с планеты доносится хоть один сигнал. Нельзя сказать, что его решение вызвало бурные протесты, но необходимость находиться рядом с гибнущей колонией и быть не в силах ей помочь, доводила людей буквально до истерики.
После того как посадочный челнок в третий раз возвратился на корабль, перевезя на планету максимум воды и продуктов из корабельных запасов и тем самым исчерпав все свои возможности, экипажу "Волхва" оставалось только пассивно ждать. Ни один колонист обреченной колонии не согласился покинуть планету. Даже женщины. Даже Алета, которая вовсе не входила в число колонистов. Даже Старший Офицер Корабельного Надзора.
Разняв драчунов, шкипер лихорадочно принялся конфисковывать все имеющееся оружие, а затем старательно спрятал его в своей каюте. Но он не мог решиться повернуть "Волхв" прочь от песчаной могилы, потому что там еще были люди и время от времени с "Ксоса" поступали короткие сообщения.
Принимать эти сообщения и ждать - вот и все занятия для экипажа "Волхва" на ближайшие полгода…
На Ксосе наступила ночь.
Над колонией зажглись неисчислимые мириады звезд. Конечно, это не были привычные земные созвездия, но Бордман никогда и не был на Земле. За его спиной Алета Красное Перо завершала свою работу, подытоживая историю недолгого существования маленькой колонии на Ксосе. Историю, печальный конец которой близок.
В первые дни своего существования колония столкнулась с невероятными трудностями и героически пыталась эти трудности преодолеть. Была, например, предпринята попытка доставить воду с полюса с помощью воздушных перевозок. Но вскоре от этого отказались: ветры переносили песок так, как в других мирах они переносили влагу, и любое летательное средство было бы "ободрано" песком, словно абразивом, если бы попало в песчаную бурю. Последний из работающих флайеров не долетел до колонии пятьсот миль, всего лишь встретившись с легким песчаным ветерком.
Вездеходы были сделаны из пластика, стойкого к действию абразивов, и все же чуть ли не после каждого рейса их приходилось чинить. А люди… Люди пропадали во внезапных песчаных заносах, прилагались героические усилия, чтобы найти и спасти их… Два раза это сделать не удалось. Кроме всех этих неприятностей были и обвалы в шахте, и другие несчастные случаи…
Алета подводила итог существованию человека на Ксосе, и хотя речь в ее отчете то и дело шла о подвигах и о приключениях - ее лицо было сосредоточенным и серьезным, а в черных глазах пропал прежний вдохновенный задор.
Бордман открыл дверь кабинета Ральфа Красное Перо и вышел наружу.
Это было все равно, что шагнуть в печь.
Песок до сих пор хранил жар только что зашедшего солнца. Через двадцать секунд подошвы горели так, словно были покрыты волдырями. Он умрет здесь от жары - сейчас, ночью! Возможно, он сможет выдержать наружную температуру перед самым рассветом, но не больше часа или двух.
Дэниэл яростно сжал кулаки. Там, где африканцы и индейцы живут себе и работают, он не мог обходиться без специальных приспособлений больше пары часов - и только в определенное время суток!
Он не успел закрыть за собой дверь, как в комнату гурьбой вошли мужчины: темнокожие с рельефными мускулами под блестящей кожей и бронзовые индейцы с черными прямыми волосами. Ральф Красное Перо и Доктор Чука замыкали шествие.
- Вот, - сказал Красное Перо, - это все руководство колонии. Они, я думаю, могут ответить на любые ваши вопросы, господин Бордман.
Он начал представлять вошедших. Бордман и не пытался запомнить имена. Абеокута и Северный Ветер, Сутата и Высокая Трава, Т’чака и Упрямая Лошадь, Леваника… Это были имена, которые можно было встретить только в редких новых колониях. И люди, подобные тем, что заполнили комнату, тоже встречались Бордману довольно редко. Они приветствовали Старшего Офицера Колониального Надзора со спокойным достоинством, и никто из них ни словом, ни жестом не дал ему понять, что все его предполагаемые вопросы - полная чепуха и чиновничья блажь. Все они были приговорены к смерти, но вели себя так, как будто собирались прожить еще много-много лет.
Когда с приветствиями и рукопожатиями было покончено, Бордман медленно заговорил:
- Я прибыл сюда, чтобы составить отчет об уровне завершенности работ в колонии. Но так как здесь сложилась аварийная ситуация, я хочу составить отчет о том, что было предпринято, чтобы справиться с ней.
Отчет - ерунда, понятное дело. Такая же глупость, как и летопись Алеты, которую прочтут только после того, как все, совершившие эти подвиги, уже погибнут.
- Красное Перо сообщил мне, - продолжал он, - что резервная энергия используется для охлаждения жилых зданий - так конденсируется вода из воздуха - и ее хватит приблизительно на шесть месяцев. Кроме того, у нас есть пища - на такой срок. Если попытаться поддерживать более высокую температуру для экономии энергии, то не хватит питьевой воды. Перейти на половинные рационы питания - и воды не хватит, и энергия все равно пропадет зря. Так что это не имеет смысла!
Посетители безучастно закивали - этот вопрос обсуждался давным-давно. Подобная реакция не была неожиданной для Бордмана, но он собирался высказаться до конца.
- В корабле есть продукты. Но ресурсы использования посадочного челнока не бесконечны. К тому же больше, чем тонну продуктов, выгрузить невозможно. Значит, от "Волхва" нам нечего ждать помощи!
Один из индейцев - Старая Кляча или Упрямый Мерин, так его, кажется, представили, слегка улыбнулся. Бордман обвел всех внимательным взглядом.
- Так что мы будем жить, ни в чем себя не стесняя, - пока у нас будет пища, вода и минимальный комфорт по ночам. Все, что мы бы ни попытались предпринять, не даст результатов.
- У вас редкий дар в немногих словах обрисовывать истинное положение вещей, господин Бордман. - Лысый Жеребец уже улыбался во весь рот. - Наверное, сказывается навык составления отчетов для Управления Колониального Надзора?
Дэниэл пожал плечами:
- Красное Перо сообщил мне, что вы смирились с обстоятельствами. Но, может быть, вы все-таки что-то предприняли, прежде чем смирились?
Доктор Чука сказал флегматично:
- Мы решили сохранить наши записи, и шахтеры завершают сейчас выбор породы в горе. Это место непроницаемо для песка, записи спрячут туда в самый последний момент. Наши механики сооружают радиомаяк, который использует очень малое количество энергии. Он будет передавать сигналы приблизительно двадцать лет и непременно будет запеленгован, несмотря на любые изменения поверхности и подвижки песка. Эти подробные записи будут дополнением к тем кратким сообщениям, что мы время от времени посылаем на "Волхв"… Кроме того, мы занимаемся пением.