- Слушай, - сказал Нэйсмит. - Ты знаешь, что весь ад сорвался с цепи и что американские безопасники намереваются изловить нас. Собственно, я именно тот, на кого они, по их мнению, охотятся. Но мы с Лампи, финским Братом, наложили лапу на Барни Розенберга с Марса. У него есть некоторая информация, нужная врагу.
Мужчина знал, что должен был подумать мальчик - в определенном смысле, это были его собственные мысли - и поспешно добавил:
- Нет, мы не раскрывали ему секрета, хотя тот факт, что он был близким другом Ростомили, создает затруднительное положение. Но это также заставляет его доверять нам. Он читал доклад о Фиери на Марсе, имеющий отношение к методу замедленной жизнедеятельности. Он сейчас передаст это тебе, будь готов записывать.
- Хорошо, ja, si.
Кристиан ухмыльнулся и щелкнул переключателем. Он был еще достаточно молод, чтобы счесть это восхитительным приключением в духе рыцарей плаща и кинжала. Ладно, он узнает, и познание будет маленькой смертью внутри него.
Розенберг начал говорить, мягко и очень быстро, вставляя в нужных местах свои структурные формулы и химические уравнения. Это заняло чуть больше часа. Кристиану давно стало бы скучно, не будь он так заинтересован этим материалом; Нэйсмит с несчастным видом курил и потел. В любой момент могли возникнуть подозрения, разоблачение… В будке становилось жарко.
- Это все, я полагаю, - сказал Нэйсмит, когда старатель иссяк. - Что ты об этом думаешь?
- Эй, это же сенсация! Это подгонит биологию на два десятилетия! - глаза Кристиана сияли. - Хирургия - да, это очевидно. Методики исследований - Gud Fader i him-len, это же открытие!
- И почему, как ты думаешь, это так важно для врага? - оборвал его Нэйсмит.
- Разве не ясно? Военные применения, человече! Ты можешь использовать легкую дозу для иммунизации против ужасных ускорений. Или можно упаковать космический корабль людьми в состоянии холодного сна, загрузить их почти как ящики и не беспокоиться в дороге о припасах. Значит, можно брать приличных размеров армию с планеты на планету. И разумеется, исследовательский аспект. Используя то, что можно узнать с помощью метода замедления жизнедеятельности, биологические приемы ведения войны удастся вывести на совершенно новый план.
- Так я и думал, - устало кивнул Нэйсмит.
Это была все та же старая история, затасканная сказка ненависти, смерти и притеснения. Логическим завершением научных методов ведения войны было то, что все данные становились военными секретами - общество без обратной связи или стабильности. Именно против этого он и боролся.
- Хорошо, что ты можешь с этим сделать?
- Я расшифрую запись - нет, лучше оставить ее зашифрованной - и доставлю ее нужным людям. Хм - дайте мне небольшую лабораторию, и я возьмусь развить некоторые фазы сам. В любом случае, мы не можем позволить врагу получить это.
- Вероятно, мы уже дали им все. Есть шансы, что они прослушивают эту линию. Но они не могут справиться с нашей записью, испытывая все возможные комбинации расшифровки, меньше, чем за несколько дней, особенно, если мы будем держать их занятыми. - Нэйсмит подался вперед, его измученные глаза впились в экран. - Пит, как у сына дипломата, твое представление об общей военнополитической картине должно быть более точным. Что мы можем сделать?
Кристиан минутку посидел молча. На юном лице было необычно отстраненное выражение. Его тренированный ум собирал логические сети неведомым предшествующей истории образом. Наконец он снова посмотрел на мужчину.
- Восемьдесят процентов вероятности, что во главе банды стоит Бессер, - сказал он. - Ты знаешь, шеф международных финансов. Это моя личная оценка; у меня нет данных Фурье, но я использовал основу прошлой истории Бессера и известный характер, недавнюю историю его страны, необходимые связи для установления анти-ооновской организации в планетарном масштабе с минимальными усилиями, и… неважно. Тебе уже с высокой вероятностью известно, что Роджер Уэйд является шефом для Северной Америки. Мне трудно предсказать действия Бессера, поскольку, несмотря на его известность, он использует приватность как прикрытие для относящихся к делу психологических данных. Если мы примем, что он действует, основываясь на аксиоме выживания, и логически не учитывая его неадекватного обучения основам современной социотеории и его личных пристрастий…
- Бессер, а? У меня у самого были подозрения, помимо того, что мне рассказывали. Финансовая интеграция продвигалась довольно медленно с тех пор, как он занял этот пост. Не имеет значения. Нам нужно ударить по его организации. Что делать?
- Мне нужно больше данных. Сколько американских Братьев находятся в Штатах в подполье, чтобы с ними можно было связаться?
- Откуда мне знать? Все, что я могу, это попытаться удрать из страны. Я здесь только потому, что достаточно знаю об общей ситуации, чтобы от моих действий была польза, надеюсь.
- Ладно, думаю, что могу разыскать нескольких в Мексике и Южной Америке. У нас свои собственные каналы связи. И я могу воспользоваться закрытой дипломатической линией моего "отца", чтобы выйти на контакт с Фурье. Этот Лампи у тебя с собой, я полагаю?
Кристиан какое-то время посидел в угрюмой неподвижности. Потом сказал:
- Я могу только предложить - и это весьма скользкая догадка, - чтобы вы двое позволили захватить себя.
Мужчина вздохнул. Он вполне этого ожидал.
Нэйсмит осторожно повел флаер вниз как раз тогда, когда первый холодный свет восхода прокрался на небо. Он облетел на бреющем полете узкий уступ, где должен был приземлиться, развернулся и выпустил шасси. Когда оно коснулось поверхности, контакт был жестким, резким, так что зубы лязгнули. Он вырубил мотор и наступила тишина.
Если Дженни была настороже, то она сейчас держит его на мушке. Он открыл дверь и громко крикнул:
- Крокодилы зеленеют в Ирландии.
Потом шагнул наружу и огляделся.
Горы маячили неясными тенями. Рассвет лежал на их пиках, словно лепестки роз. Воздух был свеж и морозен, напоенный густым ароматом сосен, под ногами была роса, вспугнутые птицы кричали в небе. Далеко внизу под ним грохотала и бурлила река.
Розенберг одеревенело выкарабкался за ним и прислонился к флаеру. Земная гравитация изматывала его мускулы, он замерз, проголодался и жестоко устал, а эти люди, призраки его юности, не говорили ему, что это за тьма лежала над миром. Он вспомнил тонкий, горький марсианский восход, мрачную пустыню, пробуждающуюся к жизни моросью, и единственную скалу, выгравированную на фоне пустоты. Тоска по дому жила в нем постоянной болью.
Вот только - не помнил он, что Земля может быть такой прекрасной.
- Мартин! О, Мартин!
По тропе спускалась женщина, скользя на мокрой хвое. Ее черные, как вороново крыло, волосы облаком окружали храбро поднятую голову, а в глазах ее был свет, уже забытый Розенбергом.
- О, дорогой мой, ты вернулся!
Нэйсмит прижал ее к себе, жадно целуя. Еще одна минута, одна маленькая минута, прежде чем появится Лампи, разве это слишком много?
У него не было возможности оставить финна где-нибудь раньше. В Америке не было надежных укрытий, теперь, когда их разыскивали безопасники. Позднее могло не найтись надежного места встречи, а Лампи мог понадобиться. Ему пришлось приехать с ними.
Разумеется, финн мог остаться в маске и молчать все время, что он был в коттедже. Но Розенберга пришлось бы оставить там, это было лучшим укрытием для него. Старатель сохранит в секрете тот факт, что его доставили сюда двое идентичных мужчин, тут ему можно было доверять - а может быть, и нет. Он был проницателен; разговоры Дженни навели бы его на какие-нибудь подозрения об истинном положении вещей, и он легко мог бы решить, что она стала жертвой подлого трюка, и что следует предоставить ей факты. Потом могло случиться все, что угодно.
О, с некоторыми предосторожностями Нэйсмит мог бы, вероятно, еще какое-то время скрывать от девушки свою истинную природу. Розенберг вполне мог бы держать рот на замке по его просьбе. Но больше не было никакого смысла в сокрытии от нее фактов - она не будет захвачена бандой прежде, чем они захватят самого ооновца. В любом случае, следовало ей рассказать, раньше или позже. Мужчина, которого она считала своим мужем, возможно, собирался на смерть, и ей, пожалуй, было бы лучше особо не думать о нем и не испытывать никаких страхов и никаких сожалений на его счет. Хватит с нее одной смерти.
Он положил ладони на ее тонкие плечи и чуть отодвинулся назад, глядя ей в глаза. Его собственные глаза сощурились. Как это должно быть ей знакомо. Они были неестественно яркими в сиянии рассвета. Когда он заговорил, это был почти шепот.
- Дженни, милая, я принес плохие новости.
Нэйсмит почувствовал, как Дженни застыла под его руками, увидел напрягшееся лицо и услышал легкий свист втягиваемого воздуха. Вокруг ее глаз были черные круги, она не могла толком спать, пока его не было.
- Это дело абсолютно секретное, - продолжил он, безжизненным голосом. - Никто, повторяю, никто не должен об этом слышать. Но у тебя есть право на правду.
- Продолжай. - Голос ее был на грани хрипоты. - Я могу это выдержать.
- Я не Мартин Доннер, - сказал он. - Твой муж мертв.
Дженни стояла неподвижно еще одно биение сердца, а потом резко высвободилась. Одну руку она поднесла ко рту. Другая была приподнята, словно для того, чтобы оттолкнуть его.
- Мне пришлось притвориться, чтобы забрать тебя без какого-либо шума, - продолжал он, глядя в землю. - Враг бы пытал тебя, может быть. Или убил бы тебя и Джимми. Я не знаю.
За спиной Нэйсмита вырос Юхо Лампи. На лице его было сочувствие. Дженни отступила назад, онемев.
- Тебе придется остаться здесь, - мрачно сказал Нэйсмит. - Это единственное безопасное место. Вот мистер Розенберг, которого я оставляю с тобой. Даю тебе гарантию, что он совершенно неповинен в том, что было сделано. Я никому из вас не могу сказать больше ничего.
Он сделал длинный шаг к ней. Она стояла на месте, не двигаясь. Когда Нэйсмит взял ее ладони в свои, они были холодными.
- Если не считать того, что я люблю тебя, - прошептал он.
Потом, развернувшись, он оказался лицом к лицу с Лампи.
- Мы почистимся и позавтракаем здесь, - сказал Нэйсмит. - После этого отправимся.
Дженни не последовала за ними в дом. Джимми, проснувшись от поднятого ими шума, был рад возвращению своего отца (Лампи снова надел маску), но Нэйсмит уделил ему до разочарования мало внимания. Он сказал Розенбергу, что троим из них следует оставаться здесь, сколько возможно, прежде чем отправляться к деревне, но есть надежда, что оттуда вышлют за ними лодку через несколько дней.
Лицо Дженни было холодным и бескровным, когда Нэйсмит и Лампи пошли обратно к машине. Когда она улетела, Дженни расплакалась. Розенберг хотел было уйти и дать ей разобраться с этим самой, но она слепо ухватилась за него, и он утешил ее, насколько смог.
XI
Попасть в плен трудности не составило. Нэйсмит просто забрел в общественную уборную в Юните Орегон и стянул маску, чтобы умыться; стоявший рядом мужчина спешно выскочил, а когда Нэйсмит вышел, то был сбит шокером полицейского Юнита. Вот то, что случилось потом, стало тяжелым испытанием.
Он очнулся, раздетый и в наручниках, в клетке, совсем незадолго до появления команды безопасников, прибывших, чтобы увести его.
Это потребовало дополнительных предосторожностей в виде связывания ему лодыжек, прежде чем запихать его в джет. Он кисло усмехнулся, приняв это как своего рода комплимент. Говорилось мало, пока джет не сел в секретной штаб-квартире, бывшей по совместительству ранчо в Вайоминге.
Там они взяли его в работу. Он смиренно покорился всем идентификационным процедурам, о каких только слышал. Флюороскоп не показал в его теле ничего спрятанного, кроме коммуникатора, и заговорили было об извлечении его хирургическим путем; но решили подождать распоряжений от вышестоящих, прежде чем предпринимать такую попытку.
Его допрашивали, а поскольку он убил двоих или троих их собратьев, то при этом использовались методы, стоившие ему пары зубов и бессонной ночи. Он сказал им свое имя и адрес, но больше практически ничего.
Приказы пришли на следующий день. Нэйсмита запихнули в еще один джет и полетели с ним на восток. Вблизи цели джет обменяли на заурядный, неприметный флаер. Приземлились после наступления темноты на землях большого нового особняка в западной Пенсильвании - Нэйсмит припомнил, что здесь жил Роджер Уэйд - и его ввели внутрь. Под жилыми этажами была звукоизолированная комната с полным набором инструментов для допросов. Пленника усадили в снабженное ремнями кресло, привязали и оставили на время, чтобы он обдумал свое положение.
Он вздохнул и попытался расслабиться, откинувшись на металлическую спинку кресла. Это было неудобное сиденье, холодное и жесткое, когда оно прижималось к его обнаженной коже. Помещение было длинным, с низким потолком, скучное в белом сиянии мощных флуоресцентных ламп, и полнейшая тишина в нем заглушала его дыхание и сердцебиение. Воздух был прохладен, но это поглощение звуков почему-то совершенно задушило его. Он сидел лицом к бесстрастным циферблатам детектива лжи и электрического нейровибратора, а тишина нарастала и нарастала.
У него болела голова, и он страстно желал сигарету. Глаза после бессонной ночи были словно песком засыпаны, во рту был отвратительный вкус. Однако большую часть его мыслей занимала Дженни Доннер.
Немного погодя открылась дверь в конце комнаты и к нему медленно направилась группа людей. В авангарде он узнал массивную фигуру Уэйда. За ним тащился бородатый мужчина с худым, желтоватым лицом; молодой парень, худой, как рея, с мертвенно-белой кожей, нервозно сжимающий и разжимающий кулаки; сухопарая невзрачная женщина; и неизвестный ему коренастый, плотного сложения, подчиненный, предположительно безопасник на жаловании у Уэйда. Прочие были знакомы по досье Службы: Левин, личный врач Уэйда; Родни Борроу, его главный секретарь; Марта Дженнингс, американист-организатор. В их глазах была смерть.
Уэйд прямиком направился к Нэйсмиту. Борроу притащил ему стул, и он сел и взял сигарету. Никто he заговорил, пока он не зажег ее. Потом он выдохнул дым в сторону Нэйсмита и мягко сказал:
- Согласно официальным записям, ты на самом деле Роберт Нэйсмит из Калифорнии. Но скажи мне, это лишь еще одна фальшивая личность?
Нэйсмит пожал плечами.
- Тождественность - это философская категория, - ответил он. - Где заканчивается подобие и начинается тождественность?
- Хм, - Уэйд медленно кивнул. - Мы убили тебя по меньшей мере однажды, и я подозреваю, больше, чем однажды. Но являешься ли ты Мартином Доннером, или ты его двойник? И в последнем случае, как получается, что вы двое, или трое, четверо, пятеро, десять тысяч - являетесь полностью идентичными?
- Ну, не совсем, - сказал Нэйсмит.
- Не-е-е-т, есть маленькие шрамы и особенности, вызванные обстоятельствами - и привычки, язык, акцент, занятие. Но с точки зрения полиции ты и Доннер являетесь одним и тем же человеком. Как это сделано?
Нэйсмит улыбнулся.
- Сколько мне предложат за эту информацию? - парировал он. - Равно, как и за прочую информацию, которая, как вы понимаете, у меня есть?
- Так. - Глаза Уэйда сузились. - Тебя не захватили - на самом-то деле. Ты сдался.
- Может быть. Вы еще кого-нибудь поймали?
Уэйд переглянулся с офицером Безопасности. Потом, решившись, отрывисто заговорил.
- Час назад мне доложили, что мужчина, отвечающий твоему описанию, был адресован в Миннесоте. Он признался, что он Юхо Лампи из Финляндии, и я склонен поверить ему, хотя мы еще не проверили записи в месте прибытия. Скольких из вас мы еще можем рассчитывать встретить?
- Сколько вам будет угодно, - сказал Нэйсмит. - А может, и больше.
- Хорошо. Ты сдался. Ты должен понимать, что у нас никаких причин щадить твою жизнь - или жизни. Что ты надеешься приобрести?
- Компромисс, - ответил Нэйсмит. - Разумеется, включающий наше освобождение.
- Сколько ты соизволишь нам теперь рассказать?
- Естественно, как можно меньше. Нам придется поторговаться.
Морочь им голову! Морочь им голову, чтобы оттянуть время! Сообщение из Рио должно скоро прийти. Оно должно прийти, иначе мы все мертвецы.
Борроу наклонился над плечом своего хозяина. Голос его был высоким и надтреснутым, он едва заметно заикался.
- Как мы узнаем, что ты говоришь правду?
- А как вы это узнаете, даже если будете меня пытать? - Нэйсмит пожал плечами. - Ваши ищейки должны были доложить, что у меня иммунитет к наркотикам.
- Способы все же есть, - сказал Левин. Его слова тускло падали в заглушающей их тишине. - Префронтальная лоботомия обычно эффективна.
Да, это враг. Это люди тьмы. Это те люди, что в иные времена посылали на костер еретиков, или кормили печи Бельзена, или начиняли ракеты радиоактивной смертью. Теперь они вскрывают черепа, полосуя мозг. Спорь с ними! Пусть они пинают, и бьют, и хлещут тебя, но не дай им узнать…
- Наша сделка может оказаться не имеющей силы, если вы это сделаете.
- Существенным элементом сделки, - напыщенно произнес Уэйд, - является свободная воля и желание обеих сторон. Ты не свободен.
- Но это не так. Вы убили одну из моих ипостасей и захватили двух других. Откуда вам знать количество моих копий, все еще остающихся на свободе, там, в ночи?
Борроу и Дженниингс сверкнули обеспокоенными глазами в сторону гладких голых стен. Женщина вздрогнула, хоть и едва заметно.
- Нам не нужно действовать грубыми методами, - сказал Левин. - Есть детектор лжи, в конце концов. Ценность его ограничена, но этот человек слишком стар, чтобы иметь Синтез-обучение, так что он не сможет слишком уж его одурачить. Потом, есть инструменты, которые заставляют человека жаждать возможности рассказать все. У меня здесь есть генератор хлора. Нэйсмит. Как тебе понравится вдохнуть несколько затяжек хлора?
- Или просто тиски, приложенные к нужному месту, - резко произнесла Дженниингс.
- Прервитесь на минуту, - приказал Уэйд. - Давайте выясним, что он пожелает открыть без подобных методов убеждения.
- Я сказал, что буду торговать информацией, а не отдавать ее, - сказал Нэйсмит.
Он желал бы, чтобы пот не тек по его лицу и телу на виду у всех них. В его ноздрях остро стоял запах примитивного, неуправляемого страха; не страха смерти, но мук и увечий, что зачастую хуже, чем забвение.
- Что ты хочешь знать? - презрительно бросил офицер Безопасности.
- Ну, - сказал Нэйсмит, - первым делом, я хотел бы узнать цели вашей организации.
- Что такое? - Уэйд замигал, обратив к Нэйсмиту тяжелое лицо, на щеках у него выступила краска гнева. - Давай не будем играть в ясельные игры. Ты знаешь, чего мы хотим.
- Нет, серьезно, я озадачен. - Нэйсмит заставил голос смягчить интонации, - я понимаю, что вам не нравится статус кво и вы хотите его изменить. Но вы все сейчас хорошо обеспечены. Что вы надеетесь получить?
- Что… Вот что! - Уэйд сделал жест офицеру, и голова Нэйсмита зазвенела от удара. - У нас нет времени слушать твои дурацкие шуточки.