- Джо Томсон.
Далгетти пожал протянутую руку.
- Мы можем продолжить нашу беседу, если вы останетесь здесь на некоторое время, - сказал Тайлер. - Вы затронули некоторые интересные аспекты.
Далгетти задумался. Возможно, стоило оставаться здесь столько, сколько пробудет на станции Банкрофт, в надежде узнать что-нибудь еще.
- Возможно, я пробуду здесь еще пару деньков, - добавил он.
- Хорошо, - сказал Тайлер.
Он посмотрел вверх, на небо, где уже вовсю светили звезды. Но палуба все еще оставалась пустой. Она тянулась вдоль неясно видимого вздымающегося ввысь корпуса погодно-наблюдательной башни, которая по вечерам переводилась на автоматическое наблюдение. Несколько флюороламп бросали тусклые пятна света на пластиковый пол.
Посмотрев на свои часы, Тайлер с некоторой небрежностью сказал:
- Сейчас около девятнадцати тридцати. Если вы не против подождать до двадцати, я мог бы показать вам кое-что интересное.
- Что же?
- А, я вас заинтриговал, - усмехнулся Тайлер. - не многим известно об этом. А теперь, возвращаясь к поднятой вами раньше проблеме…
Тридцать минут пролетели незаметно. Далгетти большую часть этого времени разговаривал.
- …и активности масс. Видите ли, говоря очень поверхностно и приблизительно, состояние семантического эквилибра в мировом масштабе, которое, конечно, никогда не существовало, можно представить уравнением в виде…
- Извините меня. - Тайлер снова бросил взгляд на светящийся циферблат часов. - Если вы не против остановиться на несколько минут, то я покажу вам то странное зрелище, о котором я говорил.
- А? О… конечно-конечно.
Тайлер отшвырнул свою сигарету, и она упала на пол в этом сумраке подобно крошечному метеору. Он взял Далгетти за руку, и они медленно обошли башню метеостанции.
Из-за противоположной ее части вышли люди, и они встретились с ними на полпути. Далгетти едва успел увидеть их, прежде чем ощутил резкое покалывание в груди.
"Игольчатый пистолет!"
Мир закружился вокруг него. Он сделал шаг вперед, пытаясь закричать, но не смог. Палуба поднялась навстречу и ударила его, и сознание его провалилось в черноту.
Откуда-то изнутри поднялась воля, сработали наработанные тренировками рефлексы, он призвал все, что осталось от иссушенной силы и начал бороться с действием анестезирующего препарата. Его борьба с ним напоминала попытку ухватиться за ускользающий туман. Снова и снова он проваливался в небытие и вновь выныривал на свет божий. Он смутно, словно в каком-то ночном кошмаре, осознавал, что его куда-то несут. Однажды кто-то остановил их в коридоре и спросил, что случилось. Ответ, казалось, шел откуда-то издалека.
- Не знаю. Он проходил мимо… и с ним что-то случилось. Мы несем его к врачу.
Целое столетие, казалось, они спускались на лифте. Стены лодочного дома дрожали вокруг них. Его перенесли на борт какого-то большого судна, которого не было видно в густом тумане. Какой-то частью своего разума он подумал, что это, несомненно, чей-то частный лодочный дом, поскольку никто не пытался их остановить… остановить… остановить…
3
Пробуждался он медленно, с позывами на рвоту, со слепотой на глазах. Шум воздуха, он летел, должно быть, его поместили на трифибиан. Он попытался заставить себя прийти в себя, но его разум был все еще парализован.
- Вот. Выпейте это.
Далгетти взял стакан и жадно выпил его. Вместе с жидкостью он впитал прохладу и твердость. Мир перестал вращаться вокруг него, и головная боль притихла достаточно, чтобы ее можно было терпеть. Он медленно огляделся и почувствовал первый прилив паники.
"Нет!"
Он чуть ли не ударил себя рукой по лицу, чтобы подавить вспышку этой эмоции. Сейчас необходимо быть спокойным и рассудительным, и…
Здоровяк возле него кивнул и высунул голову за дверь.
- Кажется, он пришел в себя, - крикнул он. - Хотите поговорить с ним?
Далгетти обвел глазами отделение - кабина, находящаяся в задней части огромного воздушного судна, роскошно обставленная, с удобными откидывающимися сиденьями и прикрепленными к полу столиками. Сквозь огромный иллюминатор виднелись звезды.
"Пойман! - с горечью в бессильном гневе на себя подумал он, с горечью в чистом виде. - Сам отдал себя прямо им в руки!"
Тайлер зашел в комнату в сопровождении двух здоровяков с каменными лицами. Он улыбнулся.
- Прошу прощения, - пробормотал он, - но вы играете на руку своему союзу.
- Угу. - Далгетти покачал головой. Его губы скривились. - Только я не состою ни в каких союзах.
Тайлер улыбнулся. Сочувственно.
- Вы готовы острить в любой ситуации, - сказал он. - Я рад, что вы все понимаете так хорошо. Мы не собираемся причинить вам никакого вреда.
Хотя Далгетти не слишком верил этим словам, но ему удалось расслабиться.
- Как вы вышли на меня? - спросил он.
- О, разными путями. Боюсь, что вы вели себя довольно неуклюже. - Тайлер сел за стол напротив него. Охранники остались стоять. - Мы не сомневались, что Институт попытается нанести ответный удар, и мы тщательно изучили его работу и его персонал. Таким образом вас узнали, Далгетти… и известно, что вы были очень близки к Тайхе. Поэтому-то вы и отправились сюда, даже не попытавшись как-нибудь изменить свой облик. Как бы там ни было, но на вас обратили внимание, когда вы без дела слонялись по колонии. Мы следили за вашими шагами. Одна из девушек для развлечений смогла рассказать нам кое-что о вас. Мы решили, что вас стоит допросить. Я прозондировал почву в качестве случайного знакомого, а потом отвел вас на это рандеву. - Тайлер развел руками в сторону. - Вот и все.
Далгетти вздохнул, и его плечи поникли от внезапно навалившегося на него бремени разочарования. Да, они правы. Он вел себя не лучшим образом.
- Ладно, - сказал он. - Что теперь?
- А теперь у нас есть вы и Тайхе, - ответил собеседник. Он закурил сигарету. - Надеюсь, что вы окажетесь более разговорчивы, чем он.
- А что, если нет?
- Вот что уясните себе. - Тайлер помрачнел. - У нас были причины не торопиться с Тайхе. Хотя бы потому, что он представлял собой ценность как заложник. Но вы - никто. И поскольку мы не чудовища, мне бы не хотелось обращаться с вами, как с фанатиком.
- Послушайте, - произнес Далгетти с новым подъемом сарказма, - это интересный пример семантической эволюции. В наше, в целом довольно-таки легко переносимое время, слово "фанатик" стало просто эпитетом - кто-то с противоположной стороны.
- Хватит! - резко сказал Тайлер. - Медлить вам не позволят. Мы хотим, чтобы вы ответили на множество вопросов. - Он хрустнул костяшками пальцев. - Каковы высшие цели Института? Как он собирается их достичь? Как далеко он уже зашел? Что именно он узнал, с точки зрения науки, что он еще не опубликовал? Сколько ему известно про нас? - Он слегка улыбнулся. - Вы всегда были близки к Тайхе. Он ведь возвысил вас, не так ли? Вам должно быть известно столько же, сколько и ему.
"Да, - подумал Далгетти. - Тайхе возвысил меня. Он действительно стал для меня отцом. Я был сиротой, и он принял меня, и он был со мной добр".
Он отчетливо увидел перед глазами старый дом в Мэйне. Широкие леса на прекрасных холмах окружали его. Внизу бежала речка, впадающая в залив, где плавали парусники. Соседи были спокойными, они были более искренними, чем большинство представителей нынешнего, лишенного корней поколения. И там было много посетителей, мужчин и женщин, чей разум походил на отточенные и мимолетно вспыхивающие клинки мечей.
Он вырос среди интеллектуалов, устремленных в будущее. Он и Тайхе много путешествовали. Они часто бывали в огромных помещениях главного здания Института. По меньшей мере раз в году они навещали родную для Тайхе Англию. Но в сердце его всегда было место для старого дома.
Он стоял на гряде, длинной и невысокой, обветренный, серый, как и сама земля. Днем он отдыхал в ослепительно сверкающей в лучах солнца зелени деревьев или в чистой белизне снега. Ночью были слышны поскрипывания досок и одинокий вой ветра в дымоходе. Да, это был хороший дом.
И в этом было нечто удивительное. Он любил свое обучение. Изучать свой бесконечный внутренний мир было для Далгетти радостью, а потом он переключился на исследование и внешнего мира - настоящего: он научился ощущать ветер, дождь, тепло лучей солнца, замечать великолепие зданий с высокими потолками и волну движения несущегося галопом коня, монотонность волн и смех женщин, ровное загадочное гудение огромных машин - настолько полно ощущать, что его охватывала жалость ко всем окружавшим его глухим, слепым и немым.
О да, он любил все это. Он был влюблен в само вращение планеты и огромные небеса над головой. Это был мир света, силы и быстрых ветров, и было бы горько оставить его. Но Тайхе был заперт в темноте.
- Мы всегда были всего лишь исследовательским и образовательным центром, - произнес он, растягивая слова. - Нечто вроде неофициального университета, готовящего научные кадры. Мы ни в коем роде никакая политическая организация. Вы бы очень удивились, насколько мы разнимся друг от друга по политическим убеждениям.
- Что из того? - пожал плечами Тайпер. - Это нечто большее, чем политика. Ваша работа, если она будет полностью завершена, изменит все наше общество, возможно, всю природу человека. Нам известно, что вы узнали больше, чем сделали это достоянием общественности. Следовательно, вы скрываете эти данные для собственных нужд.
- И вы хотите получить их для своих целей?
- Да, - ответил Тайлер. После паузы добавил: - Я презираю мелодраматичность, но если вы не станете сотрудничать с нами, нам придется поработать над вами. И еще у нас есть Тайхе, никогда не забывайте об этом. Один из вас сломается, если будем наблюдать за допросом второго.
"Мы направляемся в то же место! Там, где Тайхе!"
Лишь чудовищным усилием воли Далгетти удалось сохранить бесстрастное выражение на лице, а голос - звучать ровно.
- Так куда же мы направляемся?
- На остров. Мы скоро будет там. Самому мне скоро нужно будет вернуться назад, но вскоре туда прибудет мистер Банкрофт. Это должно убедить вас, насколько это дело важно для нас.
Далгетти кивнул.
- Могу я некоторое время подумать? Для меня это - нелегкое решение.
- Конечно. Надеюсь, вы примете правильное решение.
Тайлер встал и вышел вместе с телохранителями. Верзила, что дал ему перед этим выпивку, все так же сидел на том же месте. Психолог медленно начал укреплять свою волю. Слабое гудение турбин и свист реактивных двигателей и воздуха сделались более громкими.
- Куда мы направляемся? - спросил он.
- НЕ МОГУ СКАЗАТЬ ВАМ ЭТО. ПОЖАЛУЙСТА, ЗАТКНИТЕСЬ.
- Но, конечно…
Охранник не ответил. Но подумал: "Ри-вилла-ги-гей-ду… никогда правильно не могу произнести это чертово шпионское название… черт побери, ну и дыра же, Богом забытая!.. Может быть, удастся заработать на поездку в Мексику… Эта маленькая девушка в Гвиадо…"
Далгетти сосредоточился. Ревилла - теперь он знал. Острова Ревиллогигаду, маленькая группа примерно в 350–400 милях от мексиканского побережья, редко посещаемая, где жило всего несколько жителей. Его безошибочная память принялась за работу, анализируя изображение карты крупного масштаба, которую он однажды изучал. Закрыв глаза, он прикинул точные расстояния, широту и долготу, отдельные острова.
"Одну минутку, ведь там был один самый дальний остров на западе, относящийся к этой группе. И… - Он быстро пробежал по всему тому, что знал о Банкрофте. - Одну минутку, Бертран Мид, который, кажется, стоит во главе всего этого движения… да, точно, Мид владеет этим крошечным островом. Так вот куда мы направляемся!" Далгетти откинулся на спинку кресла, позволяя усталости овладеть им. Они прибудут спустя еще некоторое время.
Далгетти вздохнул и взглянул на звезды. "Почему люди выдумали такие нелепые созвездия, тогда как само небо столь огромно и полно гармонии!" Он знал, что едва они только сядут на землю, как он окажется в большой опасности. Пытки, увечья, даже смерть.
Далгетти снова закрыл глаза. И почти мгновенно уснул.
4
Они приземлились в темноте на маленьком поле. Ослепленный ярким светом, Далгетти не имел возможности осмотреться. В свободной серой униформе их встречали охранники с винтовками - наемные убийцы с суровыми выражениями на лицах. Далгетти послушно проследовал по бетону, по дорожке и далее через сад к большому изогнутому дому.
Он на секунду остановился, когда открылась дверь, и вгляделся в темноту. На широкий берег со свистом накатывали океанские волны. Он уловил чистый соленый запах моря и вдохнул его. Возможно, в последний раз он дышит этим воздухом.
- Идем, идем! - Чья-то рука подтолкнула его снова к движению.
Вниз по залитому холодным светом пустому коридору, вниз по эскалатору, в недра острова. Еще одна дверь, за которой - какое-то помещение. Грубый толчок. Дверь с грохотом захлопнулась за ним.
Далгетти огляделся. Камера была маленькой, обставленной очень просто: койка, туалет, умывальник, решетка вентилятора в стене. Больше ничего. Он попытался вслушаться с максимальной чувствительностью, но уловил лишь отдаленное путанное бормотание.
"Папа, - подумал он. - Ты тоже где-то здесь".
Он плюхнулся на койку и несколько секунд провел, анализируя эстетику планировки этой камеры. В ней чувствовалась даже некоторая приятная суровость, неосознанный баланс полного функционирования. Вскоре Далгетти уснул.
Его разбудил охранник, принеся поднос с завтраком. Далгетти попытался прочитать мысли этого человека, но не узнал ничего, что могло бы заинтересовать его. Он с жадностью поел под дулом автомата, вернул поднос и снова лег спать. То же самое повторилось и во время ленча.
Когда он снова встал, его чувство времени сказало ему, что сейчас 14.35. На этот раз перед ним стояли три человека, три рослых субъекта.
- Идем, - сказал один из них. - Никогда еще не видел никого, кому бы так хотелось дать в ухо.
Далгетти встал, пробежавшись рукой по волосам. Рыжая щетина царапнула ладонь. Это была уловка, чтобы дать ему время подчинить свою нервную систему под полный контроль. По ощущениям это напоминало падение в страшную пропасть.
- Сколько здесь ваших парней? - спросил он.
- Достаточно. Ну же, идем!
Он уловил шепот мысли: "Пятьдесят охранников, верно? Да, думаю, что пятьдесят".
Пятьдесят! Далгетти на деревянных ногах шел между двумя из них. Пятьдесят наемных убийц! И все они прошли подготовку, он знал это. Институт выяснил, что частная армия Бертрана Мида была отлично вымуштрована. Ничего бросающегося в глаза - официально они были лишь слугами и телохранителями, - но они знали, как стрелять.
И он был один, а их - целое море. Он был один, и никто не знал, где он, и с ним могло произойти все, что угодно. Его пробирала дрожь, когда он шел вниз по коридору.
В конце коридора располагалась комната со скамьями и письменным столом. Один из охранников указал на кресло в дальнем ее конце.
- Садись, - буркнул он.
Далгетти повиновался. Путы опоясали его запястья и лодыжки, прикрепив к подлокотникам и ножкам тяжелого кресла. Еще один ремень вокруг талии. Он посмотрел вниз и увидел, что кресло болтами крепилось к полу. Один из охранников подошел к столу и включил магнитофон.
В противоположном конце комнаты открылась дверь, и вошел Томас Банкрофт. Это был крупный человек, тучный, но пышущий здоровьем; его одежда свидетельствовала о его отменно хорошем вкусе. Седовласая львиная грива, с красивыми крупными чертами лица и пронзительными голубыми глазами. Он едва заметно улыбнулся и уселся за письменный стол.
С ним была женщина… Далгетти внимательнее оглядел ее. Он ее не знал. Она была среднего роста, чуть полноватая, светлые волосы были слишком коротко обрезаны, на ее широком славянского типа лице не было никакой косметики. Молодая, в хорошей форме, движущаяся уверенным мужским шагом. Со своими серыми глазами, изящно изогнутым носом и широкими хмурыми устами она могла бы стать красавицей, если бы того захотела.
"Одна из представительниц современного типа, - подумал Далгетти. - Машина из плоти и крови, пытающаяся быть мужественнее мужчины, разочарованная и несчастная, сама еще того не понимая, и еще более озлобленная из-за этого".
На мгновение его охватила печаль, огромная жалость к миллионам людей. Они не знали себя, они сражались сами с собой как дикие звери, метались, замкнутые в ночном кошмаре. Человек мог быть так велик, если бы только получил шанс.
Он взглянул на Банкрофта.
- Я знаю вас, - сказал он, - но боюсь, что у дамы в этом отношении преимущество передо мной.
- Моя секретарша и главный ассистент, мисс Казимир. - Голос политика был звучным, как у прекрасно настроенного инструмента. Он наклонился вперед через стол. Кассета вращалась в магнитофоне в полной тишине этой звуконепроницаемой комнаты.
- Мистер Далгетти, - начал он, - я хочу, чтобы вы уяснили себе, что мы не изверги. Хотя кое-какие вещи слишком важны для того, чтобы придерживаться обычных правил. В прошлом ради них происходило много войн и, может быть, вскоре предстоит снова сражаться. Для всех было бы легче, если бы вы сейчас согласились сотрудничать с нами. Никто и никогда не узнает, что вы сделали это.
- Допустим, я отвечаю на ваши вопросы, - сказал Далгетти. - Откуда вам знать, что я говорю правду?
- Конечно же, из-за применения неоскополамина. Не думаю, что у вас к нему иммунитет. Для нас слишком большим неудобством является то, что нам приходится допрашивать вас обо всех этих сложных вещах под его воздействием, но мы, безусловно, узнаем, отвечаете ли вы правильно на наши вопросы.
- И что потом? Вы возьмете и просто отпустите меня?
Банкрофт пожал плечами.
- А почему бы и нет? Может быть, некоторое время нам придется продержать вас здесь, но скоро благодаря вам со всем этим делом будет покончено, и вы будете освобождены.
Далгетти задумался. Даже он не смог бы противостоять наркотикам правды. И еще были более радикальные процедуры, префронтальная лоботомия, например. Он содрогнулся. Кожаные путы, опоясавшие тонкую его одежды, стали влажными от пота.
Он посмотрел на Банкрофта.
- Чего вам на самом деле нужно? - спросил он. - Почему вы работаете на Бертрана Мида?
Суровый рот Банкрофта разошелся в улыбке.
- А я считал, что это вы должны отвечать на вопросы, - заметил он.
- Буду ли я отвечать или нет зависит от того, чьи это будут вопросы, - ответил Далгетти. "Протянуть время! Отдалить его, мгновение ужаса, отдалить его!" - По правде говоря, то, что мне известно о Миде, не настраивает меня на дружеский лад. Но я могу ошибаться.
- Мистер Мид - один из наиболее крупных руководителей.
- Ну да! И он также является силой, стоящей за множеством политических фигур, включая вас. Он - настоящий глава движения акционистов.
- Что вам известно об этом? - резко спросила женщина.