- Да. Что ж, мы предусмотрели способы, какими могла бы быть проведена диверсия, - Барри улыбнулся. - Извините меня, но рассказывать об этом я не буду.
Гостьи неуверенно заулыбались ему в ответ. Наконец, миссис Гундерсон сказала:
- Значит, вы уверены, что никакая банда не сможет нанести ущерба вашему центру?
Барри покачал головой:
- Нет, сударыня. Мы уверены, что любая диверсия против нас не сможет причинить ущерб вам - что бы не предпринималось. Но полностью обезопасить сам центр невозможно. Взгляните на турбины. Они делают три тысячи шестьсот оборотов в минуту. Лопасти вращаются так быстро, что если в паровую линию попадет всего лишь несколько капель воды, турбина будет повреждена. Аппаратный зал уязвим для любого идиота с динамитом. Нет, мы не сможем остановить диверсантов, пожелавших привести вред комплексу, но точно так же никто не может предотвратить поджог баков на энергоцентрах, работающих на нефтяном топливе. Однако в наших силах проследить, чтобы никто за стенами нашего комплекса не потерпел никакого ущерба.
- А те, кто будет работать здесь?
Барри пожал плечами:
- Знаете. Никому не кажется странным, что работа полицейских и пожарных окутана ореолом романтики. Но о тех, кто работает на силовых комплексах, известно гораздо меньше. Люди иначе расценивали бы их труд, если увидели, как наши парни, стоя по пояс в нефти, перекрывают клапан. Или если б увидели монтера на вершине энергоопоры - в окружении электрических разрядов… Мы должны делать свою работу, миссис Гундерсон. И мы ее делаем - если нам не мешают ее делать.
Веет теплый ветер, небо ясное. Это Хаустон, пригород Эль-Лаго. Период дождей окончился и сотня семейств загорало сейчас на задних дворах своих дворов. В местных лавках запас пива почти полностью распродан.
Замотанный, голодный и счастливый (еще бы, все выходные ему предстоит провести дома!) Рик Деланти вытащил бифштексы из гриля и рассовал их по булочкам. Сад его дома заполнен теплом, дымом и шумом - там разместилась дюжина друзей Рика вместе со своими женами. Слышно, как вопят дети, затевающие какую-то новую игру. Родители слышат эти вопли и гордятся, подумал Рик, даже если гордиться, в общем-то, нечем. А сами дети на родителей не очень то обращают внимания.
- …никаких новых мыслей, - это голос его жены. - Научные фантасты писали о космических колониях еще десятки лет назад.
Жена у Рика высокого роста, кожа у нее очень черная. Ее волосы заплетены в черные косички - эта прическа называется "кукурузная булочка". Деланти мог вспомнить времена, когда она, наоборот, распрямляла волосы.
- Кстати, об этом писал и Хайнлайн, - сказала Глория Деланти. И, ожидая одобрения, взглянула на Рика. Но он был слишком занят грилем - а в памяти почему-то всплыл образ его жены, когда оба еще жили в Чикаго и были студентами.
- Новое есть, - вошедший был членом весьма избранной и ограниченной группы. Эван едва не побывал на поверхности Луны. Он был тем, кому выпало остаться в кабине "Аполлона" - О'Нейл разработал экономический аспект строительства космических колоний. Он доказал, что можно не только писать рассказы на эту тему, но и заняться делом - то есть реально строить.
- Мне это нравится, - заявила Глория. - Совместный, семейный, так сказать, проект астронавтов. Каким образом можно подписать контракт?
- Вы уже это сделали, - сказал Джейн Ритчи. - Когда выходили замуж за летчика испытателя.
- О, разве мы женаты? - удивилась Глория. - Недоумеваю, Эван, как вам удалось добиться того, чтобы эти люди, стоит им придти в тренировочный центр, четко и без промедления выполняют свои обязанности?
Из-за тьмы вышел Джон Бейкер:
- Эй, Рики! Я уже думал, что заблудился. С улицы кажется, что здесь все повымерло.
Раздался хор приветствий. Голоса мужчин, не видевших полковника Джона Бейкера с тех пор, как он перебрался в Вашингтон, звучали неподдельно сердечно. А в приветствиях женщин особой теплоты не чувствовалось. Ничего другого Бейкер и не мог ожидать: он развелся. Такое случалось со многими астронавтами, и именно поэтому он вернулся обратно в Хаустон (его возвращение озадачило многих).
Бейкер приветствовал всех взмахом руки, затем засопел, принюхиваясь:
- А мне дадут одну из вот этих штук?
- Ваш приказ будет исполнен, сэр, и если вы его только не отмените…
- Почему у тебя никогда не бывает жареных цыплят?
- Боюсь поддаться стереотипу. Дело в том, что я…
- Чернокожий, - учтиво подсказал Джонни Бейкер.
- А? - Рик испуганно уставился на свои руки. - Нет, это просто жир от бифштексов. Измазался.
- Так кто же все-таки выбран для полета к комете? - требовательно спросила Эван. - Большого полета?
- Будь я проклят, если знаю, - ответил Бейкер. - В Вашингтоне все молчат.
- Черт возьми, намерены послать меня, - сказал Рик Деланти, - у меня эти сведения из надежного источника.
По хребту Бейкера пробежал холодок. Банка пива осталась полуоткрытой. Трое мужчин, находившиеся поблизости, оборвали разговор, их жены затаили дыхание.
- Я когда был в Тексархане, сходил к гадалке, и она…
- Господи! Быстро давай мне ее имя и адрес! - сказал Джонни. Остальные несколько насильственно заулыбались и вновь занялись разговорами. - Ну, и навел ты на нас страху, - шепнул Джонни и рассмеялся.
- Ага, - бесстыже сказал Рик, переворачивая бифштексы длинной вилкой. - Почему не могут проинформировать нас пораньше? Нас насчитывается около дюжины, мы готовимся неделю за неделей, и нам ни слова. А ведь это будет последний полет - пока не закончат возиться с "Шаттлом". Я нахожусь в списке уже шесть лет, и ни разу не был назначен в полет. Сомневаюсь, стоит ли игра свеч.
Он положил вилку:
- Не только сомневаюсь, но и помню судьбу Дика Слейтона.
Бейкер кивнул. Дик Слейтон входил в первоначально отобранную семерку астронавтов, и он ждал назначения в полет вплоть до совместной экспедиции "Союз-Аполлон". Тринадцать лет ждал назначения. Как астронавт он был не хуже других, но лучшее применение ему находили на земле. Тренировки за тренировками, и снова наверху решают: незаменим на наземной работе.
- Удивляюсь, как только он это выдержал, - сказал Джонни Бейкер.
- Я тоже, - кивнул Рик. - Но я - единственный в мире астронавт с черной кожей. Продолжаю надеяться, что это мой козырь.
К грилю подошла Глория:
- Эй, Джонни! О чем это вы вдвоем беседуете?
- А о чем, - от охладителя пива крикнула Джейн, - о чем всегда говорят астронавты, когда намечается космический полет?
- Может быть, там выжидают нужного момента, - сказал Джонни Бейкер. - Расовые беспорядки. И - когда настанет время - в космос запустят чернокожего астронавта. Чтобы доказать, что у нас все равны.
- Не смешно, - сказала Глория.
- Но это предложение ничем не хуже других, - сказал ей Рик. - Я знаю, как проходит отбор в НАСА. Но если Джонни прав, я должен был получить назначения во все полеты - без исключения. Во всяком случае, что ты привез нам из этой забавной пятиугольной лачуги?
- Приказ. Снова приступить к тренировкам. Я тоже кандидат в экспедицию к Молоту.
- Гм, - Рик потыкал вилкой в кусок мяса. Почти готов. - Это меняет дело. Очередь из двоих. Ты должен оказаться первым.
Бейкер пожал плечами:
- Не знаю, как пойдут дела на этот раз. Так и не смог понять, как это меня назначили на "Скайлэб".
- Ты должен подойти, - сказал Рик. - Опыт ремонтных работ в космическом пространстве. А корабль приводят в порядок быстро, на все отборочные испытания времени нет. Вывод ясен.
Глория кивнула, кивнули и другие, кто прислушивался к разговору. Затем окружающие вернулись к своим разговорам. Джонни Бейкер пил пиво, на душе у него сделалось легче. Если вывод ясен для тех, кто здесь присутствует, он, вероятно, не менее ясен и членам Астронавтического комитета Хаустона.
- Кое-какие известия из Вашингтона я все же привез. Сведения не официальные, но вполне надежные. Русские посылают в полет женщину.
Странным образом распространяется тишина - по расширяющейся окружности.
- Леонилла Малик. Доктор медицинских наук. Так что мы доктора наук в космос посылать не будем, - Джонни Бейкер возвысил голос, чтобы слышали все. - Это точно: русские посылают именно ее, и нам не успеть за их "Союзом". Источник моих сведений конфиденциальный, но чертовски надежен.
- Может быть, - сказал Дрю Веллен, и сейчас говорил лишь он один, - может быть, русские считают, что они должны что-то всем доказать.
- Может быть, наши тоже так считают, - сказал кто-то.
Рик почувствовал, как в крови его вспыхнул яркий огонь. Никто ничего ему не обещал, но он уже знал.
- Почему вы все так вдруг уставились на меня? - спросил он.
- У тебя горят бифштексы, - сказал Джонни.
Рик опустил взгляд, посмотрел на испускающее дым мясо.
- Гори, дорогуша. Гори, - сказал он.
В три часа ночи Лоретта Рэнделл услышала доносившийся из кухни странный шум.
Посреди кухонного пола была расстелена вчерашняя газета. Посреди газеты была поставлена жаровня - самая большая, та, которая прямоугольная. Жаровня была наполнена мукой. На газете и на полу тоже была мука - просыпанная. Гарви бросал что-то в жаровню. Лицо у него было усталое и опечаленное.
- Господи боже, Гарви! Что ты делаешь?
- Привет. Служанка придет завтра, не так ли?
- Да, разумеется, завтра пятница, но что она подумает?
- Доктор Шарпс сказал, что все кратеры имеют круглую форму, - Гарви поднял руку над жаровней, в пальцах - орех. Пальцы разжались и орех упал. Мука взметнулась клубнем. - Какова бы ни была скорость или масса или угол падения метеорита, все равно кратер будет круглым. Наверное, он прав.
Вся поверхность муки была усеяна горошинами и мелкими камушками. Пресс-папье оставило кратер размером с обеденную тарелку - сейчас уже почти полностью размытый следами более мелких кратеров. Гарви оглянулся и, нагнувшись, подобрал бутылочную пробку. Кинул - под острым углом - ее в муку. Кратер получился круглым.
Лоретта вздохнула, осознавая, что ее муж сошел с ума. - Но Гарви, зачем ты занялся этим? Ты знаешь который час?
- Но если он прав, значит… - Гарви посмотрел на глобус, принесенный им с работы. На глобусе были обведены жирно Заколдованные круги: Японское море, Бенгальский залив. Дугообразная цепочка островов, ограничивающий Индийский океан. Двойной круг, где образовался Мексиканский залив. Если хоть один из этих кругов - след столкновения с астероидом, значит было так: океаны вскипели, все живое было полностью выжжено. Сколько раз рождалась жизнь на Земле, и была стерта с ее лица и зарождалась снова?
Если он кратко объяснит все Лоретте, она до самого утра будет трястись от ужаса.
- Не обращай внимания, - сказал Гарви. - Это для фильма.
- Ложись спать. Утром, до того как придет Мария, мы все это уберем здесь.
- Нет, ничего не трогай. И не позволяй Марии ничего здесь трогать. Мне нужно будет все это сфотографировать… под различными углами…
И он как в тумане потянулся к ней. Тесно прижавшись друг к другу, Гарви и Лоретта пошли к кровати.
Апрель: Два
Никто не знает, сколько объектов различного размера -
вплоть до тех, что имеют несколько миль в диаметре
ежегодно незамеченными проходят невдалеке от Земли.
Доктор Роберт С.Ричардсон. Высокогорная обсерватория Маунт Вильсон
Когда Гарви вышел из здания теле компании, рядом с вездеходом он увидел Тима Хамнера. Гарви нахмурился:
- Привет, Тим. Что вы здесь делаете?
- Если б я вошел в здание, это был бы визит заказчика - важное дело, правильно? Мне не нужны важные дела, мне нужна ваша благосклонность.
- Благосклонность?
- Купите мне выпить, и я все расскажу.
Гарви скользнул взглядом по дорогостоящим костюму и галстуку Тима. Не совсем подходящее одеяние для того, кто хочет остаться незамеченным. В таком костюме ездить на дерби. Служитель парковочной стоянки узнал Тима Хамнера. Знаком он был и хозяйке кафе - она немедленно провела их внутрь.
- О'кей, так о чем вы хотели со мной поговорить? - спросил Гарви, когда они заняли место за столиком.
- Мне хотелось бы, чтобы вы - как и я - не имели никакого дела с ИРД, - сказал Хамнер. - Похоже, я перестаю быть владельцем своей кометы. Я ничего не могу поделать со специалистами, и то же самое происходит с телефильмами. А ведь это ваши фильмы… - Тим замолчал, мелкими глотками потягивая из стакана. Он никогда не выпрашивал у людей сочувствия - особенно у людей, на него работающих. - Гарви. Я хотел бы принять участие еще в одном интервью. Бесплатно, разумеется.
А, дерьмо. Что произойдет, если я скажу ему, что это невозможно? Консультировался ли он со своими юридическими советниками? Я полностью уверен, что сейчас не время с ним ссориться.
- Знаете, сейчас для нас это представляет меньший интерес, чем раньше. Сейчас мы интервьюируем людей с улицы.
- Разве они все - не тупицы?
- Некоторые - да. Но иногда натыкаешься на жемчужное зерно. А это всегда нравится телезрителям.
(И кроме того я сам знаю, как мне делать свою работу, черт побери!)
- Для чего вам это? Хоть какую нибудь ползу вы от этого получаете?
Гарви пожал плечами:
- Мне бы не хотелось прерывать работу над этим фильмом… Но не это главное. Я хочу выяснить, как относятся люди к возникшей проблеме. Мне хочется обнаружить неожиданное. Мне мало того, что уже сделано. Я хочу идти дальше. И…
- Продолжайте, - в кафе царил полумрак, Тим сузил глаза, заметив, какое странное выражение приобрело лицо Рэнделла.
- Ну… Люди с улицы выражают странные желания - которые я не в силах понять. Они хотят, чтобы Джонни назначили в экспедицию к Молоту и…
- Черт побери!
- Вероятно, они захотят этого еще сильнее, если выяснится, что Земле предстоит столкновение с Гигантской порцией мороженого. Им важно одно: пошлите Джонни! Тим, это почти тоже самое, как если бы люди в большинстве желали конца света…
- Но ведь это ужасно.
- Может быть. Однако с этим приходится примириться.
Ужасно для тебя, подумал Гарви, но не так ужасно для мужчины с улицы, вынужденного ходить на работу, которую он ненавидит. Или для женщины, которой приходится спать с распустившим слюни боссом - чтобы тот не выгнал ее с работы…
- Видите ли, заказчик - вы, и я не могу помешать вам. Но я настаиваю, чтобы соблюдались определенные правила. Если хотите, мы начнем съемки рано утром…
- Хочу, - Тим допил свой стакан. - Мне это будет полезно. А вы… говорят, вы способны извлечь пользу даже из виселицы, на которой вас повесят - если провисите достаточно долго.
Вездеход был доверху набит людьми и оборудованием. Камеры, ленты, портативный письменный столик - если понадобится что-то писать. Марк Ческу с трудом нашел место, где можно сесть. Трое уместились на заднем сиденье, Хамнер устроился на переднем. Марку вспомнились проводившиеся в пустыне мотогонки: машины забиты мотоциклами и всяким механическим оборудованием. Гонщиков впихивали как попало - будто о них вспомнили в самый последний момент. Ожидая, когда подойдут остальные телевизионщики, Марк включил радио.
Чей-то голос - внушающий доверие, убедительный. Чувствовалось, что говорит профессиональный оратор.
"И евангелие сие будет проповедоваться во все мире, дабы засвидетельствовали его все народы. А затем настанет конец света. Поэтому, когда увидите вы, что воцарилась предсказанная пророком Даниилом мерзость запустения, станьте во месте святом. И пусть те, которые в Иудее спасаются в горах"- голос изменил тональность - теперь выступающие не цитировал, а проповедовал. - "Народ мой, разве ты не видишь, что сейчас творится в церквах? Разве это не та предсказанная мерзость? "Прочитавший сие пусть поймет сие". Молот приближается, чтобы уничтожить злых и безнравственных".
- "Ибо настанет пора великого бедствия, которого не было от сотворения мира и до наших дней, какого никогда не было. И когда минуют те краткие дни, не останется нигде никакой плоти живой".
- Звучит внушительно, - сказал чей-то голос за спиной Марка. И Чарли Баскомб залез в вездеход.
- Вам проповедовал Евангелие преподобный Генри Армитаж, - сказал радио диктор. - Исполняя заповедь, радиостанция "Голос бога" вещает на весь мир на всех языках. Ваши пожертвования способствуют работе нашей радиостанции.
- В эти дни - наверняка - слушают эту станцию многие, - сказал Марк. - И, должно быть, сейчас деньги текут к нему со все сторон.
Машина выехала в Бурбанк и остановилась возле студии "Хорнер Бразерс". Приятная улица: много магазинов, и вообще тут все есть: от кабинок для просмотра короткометражек до изысканных ресторанов. Вдоль широкого бульвара текла людская река. Старлетки и киношники шли вперемежку с делового вида деятелями из страховых компаний. От автобусных и трамвайных остановок растекалась по улицам толпа женщин (эти домохозяйки - средний класс). Следом брели знаменитые артисты телевидения, из тех, кто живет по берегам озера Толука.
Пока его команда устанавливала камеры и звукоаппаратуру, Гарви вместе с Тимом Хамнером направился в ресторан - пить кофе. Следом за ними - когда все было готово - пошел Марк. Приблизившись к столику, где сидел Гарви и Тим, он услышал, что говорит Гарви - а говорил он так тихо, что Марк едва мог разобрать.
- …и вся задача состоит в том, чтобы узнать, что думают люди. Свои собственные мысли я постараюсь скрыть: вопросы будут задаваться нейтральные и нейтральным голосом. Ваши мысли вам тоже придется скрыть молчанием. Ясно?
- Абсолютно ясно, - растягивая слова, ответил Тим. Взгляд у него был острый. - Что я должен буду делать?
- Вы можете быть полезным. Вы можете помочь Марку в проведении опроса. А можете устраниться.
- У меня есть хорошая пишущая машинка, - сказал Хамнер. - Я мог бы…
- Мы не вправе использовать ничего, что у вас есть, - сказал Рэнделл. - Вы не член профсоюза, - подняв взгляд, он увидел Марка. Марк кивнул ему, и Гарви покинул ресторан. Марк вышел вместе с Хамнером.
- Он поручил мне то, что обычно, - сказал Марк. - Это, если честно говорить, убивает меня.
- Я вам верю. И, думаю, если б я помешал чем-либо интервьюированию, он бы тут же уволил меня. А ехать на такси отсюда дорого.
- Знаете, - хмыкнул Марк, - а мне когда-то казалось, что вы - заказчик.
- Ага. Этот ваш Гарви Рэнделл - крепкий орешек. Вы давно занимаетесь этим делом?
Марк покачал головой.
- Это у меня временное, просто хочу чуть поработать для Гарви. Может когда-нибудь я сделаю это своим постоянным занятием, но - вы сами знаете, что такое телевизионный бизнес. Такая работа подрежет крылышки моей свободе.
Над Бурбанком висел смог.
- Вижу сегодня в горах правит бал Гертц, - сказал Хамнер.
Марк уставился на него в удивлении:
- Это как?
Хамнер показал на север, туда, где горизонт долины Сан-Фернандо тонул в коричневой дымке:
- Иногда отсюда видны горы. У меня там в горах обсерватория. Но, видимо, ущелье Гертца сегодня гонит туман обратно.