Из любопытства я "заглянул" в его тело и "увидел", что в крови Борацци активно действуют ферменты, практически мгновенно разлагающие спирт. Но их вырабатывали не биочипы, эти ферменты являлись естественной составляющей его организма. И легкие у него были чистыми, без следов налета табачного дыма. В то же время ничего, что бы отличало его тело и сознание от тела и сознания обычного человека, я не обнаружил. Черт знает что! Тела агентов СГБ были напичканы биочипами, сознание закодировано, даже у меня были кое-какие блокировки, а у него - ни-че-го!
- Зачем вы пьете? - спросил я. - И курите? Насколько понимаю, никакого удовольствия от этого не испытываете.
- Привычка, - пожал плечами Борацци. Непонятным мне образом он догадался, что я "покопался" в его теле и сознании, но отнесся к этому снисходительно. - А потом, знаете ли, совместное потребление спиртных напитков располагает к беседе. Так что не увиливайте от моего вопроса - зачем понадобилось убивать Марко Вичета?
Он поднял стакан, кивнул мне и отпил глоток.
- Понимание этого вопроса выходит за рамки человеческой логики, - сказал я.
- А ты попытайся провести аналогию, - предложил Борацци.
Я снова подумал, но ничего лучшего, кроме сравнения Аоруиноя, в голову не пришло.
- Хорошо, если вы так настаиваете… Что вы делаете, когда у лица начинает назойливо кружить муха? Отмахиваетесь? А если она не отстает, тогда что?
- Хм…
Борацци допил коньяк, и я "увидел", как ферменты в его крови приостановили свою деятельность. Не все, оказывается, знал медиколог и не все мог предвидеть, и от полученной информации ему захотелось захмелеть. Но как он мог управлять ферментами, если даже биочипам это не под силу? Когда ферменты выработаны, они вступают в реакцию!
- Значит, как муху? - спросил он сиплым голосом и обжег меня хмурым взглядом.
Я не стал его переубеждать.
- Вы просили аналогию? Это наиболее точная. В первом приближении.
- Ну а Гримур и Ктесий? Их зачем? Надо понимать, что они наполовину ваши… Неужели нельзя было забрать с собой в "вашу неизведанную страну"?
- Смысл? Представьте себе, что вы - муравей. Разумный муравей, живущий в муравейнике в разумном муравьином сообществе. У вас своя муравьиная жизнь, свои муравьиные интересы… И вдруг вас забирают жить в человеческое общество. Каково вам там будет?
- Хм… Мухи, муравьи… - Борацци исподлобья посмотрел на меня пристальным взглядом. - Надо понимать, что перед уходом в свою "неизведанную страну" вы всех нас…
- Нет.
- Что - нет? Не будете прихлопывать или не уйдете в свое Зазеркалье?
- С вами ничего не случится. А что касается ухода… Они уйдут, а я останусь.
- А Араней? - спросил он. - Он тоже уйдет? Непонятное создание - это даже не муравей… Настолько нежизнеспособная форма… Если Ктесию с Гримуром в Зазеркалье делать нечего, то что там будет делать Араней?
Я удивленно покосился на него, затем понял. То, что для меня было дважды два, для него выглядело таким же темным лесом, как для меня самопроизвольное ингибирование ферментов разложения спирта в его крови.
- Еще месяц назад в клетке сидел настоящий слоаг. Почти сотню лет он провел в клетке, поддерживая жизнь Гримура и Ктесия в благодарность за свое возрождение. И только перед полетом на Мараукану он оставил вместо себя квазиживой муляж, а сам перевоплотился.
- В Элеонору Мшински, - кивнул Борацци. - Ее я распознал сразу… И остальных тоже, хотя вы сильно отличаетесь друг от друга. Тебя только долго не мог распознать из-за твоей "забывчивости".
Он помолчал немного, затем снова спросил:
- Значит, остаешься нести службу?
Борацци налил себе коньяку, пригубил, и я увидел, как ферменты вновь принялись за работу. Но, странное дело, его мысли я прочитать не смог. Не было никакой блокировки мозга, но в его сознании я ощущал себя так, будто находился в сознании младенца - пустом и стерильном. За ту вечность, что пробыл по эту сторону Портала, я впервые столкнулся с таким феноменом.
- Нет. Служба закончилась - здешний Портал последний. А остаюсь я совсем по другой причине.
- По какой?
Борацци успокоился, пригубил коньяк и посмотрел на меня. Мне даже показалось, что выражение его глаз потеплело. Одного я по-прежнему не понимал, как он ухитряется таить от меня свои мысли. Но почему-то я был уверен, что он заранее знал мой ответ.
- Я уже говорил, что чувствую себя человеком в гораздо большей степени, чем…
Закончить я не успел, так как платформу в очередной раз тряхнуло, и она закачалась.
- Неужели так приятно ощущать себя муравьем? - поинтересовался Борацци, словно не замечая качки.
- Атавизм, - пожал я плечами и встал. - Оставайтесь здесь и до половины первого не выходите из коттеджа. Для вашего же блага. За себя я ручаюсь, но за остальных…
Я круто развернулся и вышел из коттеджа. До местного апокалипсиса оставалось чуть более двух часов.
Платформа под ногами мелко подрагивала, отчего в глазах рябило, и громадное красное светило над головой расплывалось нечетким пятном на фиолетовом небосклоне. Дрожала вся планета, и пеносиликатная кора, не выдерживая сотрясений, лопалась, змеясь многокилометровыми разломами, из которых поднимался пар разлагающегося на кислород, воду и песок пеносиликата. Разложение шло медленно, но, когда вспышка сверхновой Патимата осветит равнину, инициируя заполненный фторсиликоном реактор, реакция станет бурной, и на Мараукане наступит апокалипсис. Или первый день творения - как кому более угодно. Мне было больше по душе второе.
Я посмотрел на дрожащий абрис Усеченной Пирамиды и увидел, как со всех сторон к ней по воздуху устремляются фантомы. Полчища квазиживых хранителей разнообразных конфигураций на лету меняли форму и спешили укрыться в кратере Пирамиды. Похоже, они даже радовались, что тяжкое бремя жизни для них заканчивалось. Им проще…
Дверь в коттедж Лю Джуна оказалась заблокированной, но меня это не остановило. Предполагая, что жетон высшего допуска не поможет ее разблокировать, я не стал тратить времени даром, приложил ладонь к идентификатору, вывел из строя межмолекулярный замок и вошел.
За столом в гостиной сидели Лю Джун и Эстасио Мугаджи и с напряженными лицами вглядывались в экран, на котором проецировалась пустая воронка, образовавшаяся на месте фторсиликонового моря. Кажется, они собирались запустить в воронку зонд.
При моем появлении лицо у Эстасио посерело, щека дернулась. Лю Джуну удалось сохранить внешнее спокойствие, но взгляд у него был жесткий и недобрый.
- Не тратьте понапрасну время на запуск зонда, - сказал я, подходя к столу. - Рекомендую срочно опустить платформу на плато.
Рука Эстасио потянулась к разряднику, но, парализованная, застыла на полпути. Кисть словно приросла к поясу.
- Ах, ты!.. - с чувством проронил Эстасио, растерянно дергая плечом.
Лю Джун посмотрел на дергающуюся руку Эстасио, повел головой, будто воротничок сдавливал шею, и снова перевел взгляд на меня.
- По законам Галактического Союза я должен был бы вас арестовать… - неуверенно проговорил он, косясь на руку Эстасио. - Однако в сложившихся обстоятельствах…
- …это вряд ли получится, - закончил за него я. - Верно мыслите. Так как насчет моей рекомендации?
- Зачем вам нужно гробить платформу? - Эстасио прекратил попытки дотянуться до разрядника и смотрел на меня холодным непримиримым взглядом. - Она не приспособлена для того, чтобы находиться на поверхности планеты. В безантигравитационном режиме нижние палубы и пристройки с основным технологическим оборудованием не выдержат многотонной массы верхних палуб, сомнутся, и платформа превратится в груду металлолома.
- Вас было пятеро агентов службы галактической безопасности, - сказал я. - Один погиб - глупо и бесполезно. Хотите последовать его примеру?
- Это угроза?
Глаза Эстасио потемнели.
- Это констатация факта.
- Сейчас свяжусь с навигатором, - кивнул Лю Джун. В отличие от Эстасио, в экстремальных ситуациях он соображал гораздо быстрее. Он отключил изображение высохшего ложа фторсиликонового моря и вызвал Корти Ньюмена.
- Корти… - начал он, как только изображение навигатора возникло над столом.
- Не мешать! - огрызнулся Ньюмен, глядя перед собой на невидимый нам пульт управления платформой. - У меня нестабильная гравиобстановка! Едва удерживаю платформу…
- Немедленно опускайте платформу на поверхность Марауканы! - вмешался я.
- С ума сошли, что ли?! - взорвался Ньюмен. - Под нами почти готовая турбаза и две сотни биокиберов! В кашу их, да?!
- Через три минуты, - сказал я, - гравивозмущения достигнут таких пределов, что ваш генератор выйдет из строя и платформа рухнет с километровой высоты. Тогда в кашу превратятся не только биокиберы, но и вы.
Ньюмен оторвался от приборной доски и посмотрел на меня безумным взглядом.
- Сажай, - приказал Лю Джун.
- Мать вашу!.. - гаркнул Ньюмен и отключился.
Но в следующее мгновение мы ощутили, как платформа пошла вниз, по-прежнему содрогаясь от гравивозмущений.
- Быть может, ты меня все-таки освободишь? - сказал Эстасио.
- Только за разрядник не хватайся, - предупредил я.
Платформу дернуло, Эстасио машинально схватился рукой за столик и с удивлением обнаружил, что это та самая, парализованная рука.
Откуда-то из комнат, цепляясь за стены, появился Хорхе Чивет.
- Что тут происходит?!
- Светопреставление! - огрызнулся я, схватил его за шиворот и швырнул на диван рядом с Эстасио. - Держитесь за что-нибудь, мягкой посадки не предвидится!
Вопреки легенде, записанной в представительском досье, бывший капитан грузопассажирского флота Корти Ньюмен не был уволен из флота за рукоприкладство, а перешел на работу с СГБ с прекрасным послужным списком. И ему было жаль как биороботов, на которых он опускал платформу, так и возведенных зданий туристического комплекса. Поэтому, опуская платформу на Мараукану, он накренил ее и в режиме планирования попытался отвести в сторону от туркомплекса. Ему почти удалось совершить маневр, но не хватило времени. Метрах в десяти от поверхности генератор антигравитации отказал, и платформа рухнула на пеносиликатное плато, краем круша постройки туристического комплекса. Пеносиликат смягчил падение, к тому же роль амортизаторов сыграли металлические фермы двигательных установок, но все равно удар получился ощутимым. Лю Джуну и Эстасио Мугаджи удалось удержаться на диване, но Хорхе Чивета подбросило под потолок, а затем швырнуло на коллег.
Еще с минуту пол под нами сотрясался, проседал, в недрах платформы что-то скрежетало и ухало, а затем наступила тишина.
- Слезь с меня, - прогнусавил Эстасио. - Ты мне нос разбил…
- И мне каблуком по затылку врезал, - пробурчал Лю Джун, спихнул на пол Чивета и сел на диване.
Чивет встал на четвереньки, ощупал себя.
- Вроде бы цел… - сказал он, попытался встать, но ничего не получилось - пол коттеджа накренился градусов под тридцать.
Чивет взобрался на диван, посмотрел на меня, и глаза его округлились.
- А Астаханову хоть бы что…
Я стоял на покатом полу, как на ровной горизонтальной поверхности, и не испытывал никаких неудобств, но, мгновенно оценив шокирующую ситуацию, снова обрел вес и накренился в соответствии с силой тяжести. Кажется, никто, кроме Чивета, не успел заметить моей неадекватной позы.
- Так и в боге можно разувериться… - помотал головой архитектор.
- А вы разве в него верили? - спросил я.
- Если бы не верил, - серьезно заявил Чивет, - никогда бы не согласился на роль фанатика.
- А почему такая тишина? - неожиданно спросил Лю Джун.
Все прислушались.
- Да нет, - прогнусавил Эстасио, вытирая распухший, окровавленный нос платком. - Прибой по-прежнему в ушах шумит…
- Я не о том! - поморщился Лю Джун и вопросительно посмотрел на меня. - Почему прекратилась тектоническая деятельность?
- Потому что планетарный реактор завершил пусконаладочную программу и вышел на режим ожидания. До половины первого все будет спокойно.
Я подошел к столику, вызвал секретаря и запросил данные о функционировании систем жизнеобеспечения. Большинство систем вышло из строя, но генератор охранного поля продолжал удерживать земную атмосферу над платформой. А это сейчас было главным. Не для меня, для них.
- Рекомендую до половины первого не выходить из коттеджа, - сказал я. - Затем можете связаться с СГБ и вызвать спасательную экспедицию. Кажется, в двух парсеках отсюда сосредоточена флотилия из десяти боевых кораблей Галактического Союза, не так ли? Они вас быстро эвакуируют.
- А… - начал было Лю Джун, но я его оборвал.
- Никаких тополого-хронологических возмущений вокруг Марауканы больше не будет.
Я окинул взглядом троицу агентов СГБ. Странный у нас подобрался контингент. Четырнадцать человек и один каратоидянин. Пока меня не "разбудили" и я ощущал себя только человеком, то предполагал, что среди членов контингента "Проекта "М" находятся всего два агента службы галактической безопасности - я и еще кто-то. Либо Борацци, либо Ютта. Ошибся на все сто процентов. Пятеро членов проекта, включая меня и каратоидянина Аоруиноя, не имели отношения к расам Галактического Союза, двоих - Гримура и Ктесия - привел за собой слоаг, а агентов службы галактической безопасности было пять. И только трое вроде бы не имели никакого отношения к истинному значению "Проекта "М" - экзоархеолог Тумаду Исорци, физик-тополог Энтони Холодков и медиколог Рустам Борацци. Но в отношении последнего я не был полностью уверен. Слишком много он знал, но кого представлял, я не мог вычислить.
- Зачем вам понадобилось следовать за нами? - недоуменно пожал я плечами. - Наша миссия на Мараукану не имеет никакого отношения к безопасности Галактического Союза. Ваш аналитический отдел с почти стопроцентной вероятностью рассчитал, что ни воспрепятствовать нам, ни разобраться, что такое "зеркала мрака", мы вам не позволим. К чему тогда вся операция?
- Вот и добирались бы сюда своим ходом, а не использовали наши средства, - желчно заметил Эстасио. - Вы не предоставляли Галактическому Союзу меморандум о характере своих действий! Тот же аналитический отдел предсказал возможность глобальной катастрофы.
Здесь он был прав, и возражать не имело смысла. В конце концов до своего "пробуждения" и я мыслил так же.
- Надеюсь, вы мои рекомендации выполните, - сказал я. - И посоветуйте сделать то же самое Исорци и Холодкову - они здесь вообще ни при чем. Не нужно бесполезных жертв.
Никто мне не ответил, и тогда я развернулся и вышел, неуклюже ступая по покатому полу. На данный момент они со мной согласились, но кто мог предсказать их действия через минуту? Люди…
Верхняя палуба платформы напоминала собой зеленый косогор, левым краем, как в снег, воткнувшийся в пеносиликатное плато, а правым задравшийся в небо, наполовину закрытое циклопической Усеченной Пирамидой. Гнетущее зрелище.
Меня уже ждали. Посреди платформы, на том самом месте, где недавно прошла траурная церемония, стояли Нолано и слоаг. Нолано стояла неподвижно, а слоаг нетерпеливо переминался на паучьих лапах. Не любил он перевоплощений и теперь радовался тому, что необходимость в мимикрии отпала. Только сейчас я понял, почему был уверен, что Элеонора Мшински участвовала в событиях на Торбуцинии, хотя никаких доказательств ее присутствия там не было. Ее действительно там не было, а был слоаг, что мне и подсказало подсознание.
- Саныш…
Из-за угла коттеджа вышла Ютта и подошла ко мне.
- Вольдемар, - снова поправил я.
- Какое это теперь имеет значение? - пожала она плечами.
- Для тебя, Ульфи, Мария и прочая, никакого. А для меня - большое, - не согласился я. - Я остаюсь, и я здесь Вольдемар. Любомир Сташев умер пятьдесят лет назад.
- А я - ухожу…
Она заглянула мне в глаза, и я прочитал в ее взгляде безмерную грусть.
- Знаю, - сказал я и отвел взгляд в сторону. Ни утешать ее, ни предлагать остаться я не собирался. Бесполезно и ни к чему. Каждый из нас уже все решил сам. Давным-давно.
- Ты больше грустишь о Кути, чем обо мне… - неожиданно сказала она.
- Чего ты хочешь? - резко оборвал ее я, не желая продолжать разговор на эту тему. - Что вы от меня хотите? Я же чувствую, что вам от меня что-то надо. Что?
Ютта помолчала, с трудом переключаясь с больной для нее темы. Наконец собралась, и голос ее зазвучал спокойно и бесстрастно:
- Мы обыскали все катакомбы, но нигде не нашли Портала.
- Плохо искали, - усмехнулся я, старательно пряча информацию о Портале в глубину сознания, чтобы никто не смог ее прочитать.
- Но мы знаем, что ты знаешь, где он находится.
- Знаю.
Они поняли, что я не собираюсь им помогать, и тогда в разговор вмешался Аоруиной.
"Чего ты добиваешься?" - спросил он.
"Свои требования я выдвинул пару часов назад".
"Ты хочешь оставить их в живых, чтобы о нас знали в Галактическом Союзе?"
"А какое это теперь имеет значение? Когда вы уйдете, последний Портал закроется, и никто не в силах будет вас достать. Даже я".
"Если мы не уйдем и не закроем за собой Портал, то через полтора часа, когда вспышка сверхновой Патимата активирует планетарный реактор, в Галактике начнутся такие пространственные возмущения, что она станет напоминать собой нынешнее пеносиликатное плато. Ты ставишь жизнь нескольких человек против существования Галактического Союза?"
Я невольно бросил взгляд на испещренное свежими тектоническими разломами плато. Хорошее сравнение нашел Аоруиной. Портал нужно закрыть, и тогда пространственные возмущения коснутся только Марауканы.
"Неверно. Да, Галактический Союз распадется, некоторые цивилизации, не рассредоточенные по обширным секторам, погибнут, но жизнь в Галактике не умрет. Однако в такой исход я не верю. Вы согласитесь на мои условия, так как слишком любите бессмертие, чтобы позволить себе кануть в небытие".
Это было, как пощечина, и я ощутил, что они содрогнулись.
"А ты не любишь бессмертие?!" - возмутился Аоруиной.
"В отличие от вас, я с каждым новым воплощением отключал память, поэтому мне известно, что такое небытие. Я уже давно в гораздо большей степени человек, чем спыфл. Вашего во мне осталось всего ничего".
"Вашего… - раздумчиво протянул Аоруиной. - Знаменательные слова. Теперь я верю, что ты человек".
На некоторое время воцарилось молчание.
"Согласен", - наконец изрек он.
Я повернулся лицом к Ютте.
"Да", - сказала она.
Тогда я посмотрел на Нолано и слоага.
"Согласна", - кивнула Мари.
Дольше всех молчал слоаг. Он переминался с ноги на ногу и о чем-то долго, экранируясь от меня, переговаривался с Аоруиноем на повышенных тонах. Но наконец и он сказал: "Да". Я его понимал - на Торбуцинии он тоже познал, что такое небытие.
- Портал находится в катакомбах в комнате, помеченной на схеме пульсирующей зеленой точкой, - вслух сказал я.
"Нет там ничего, - жестко отрезал слоаг. - Во всех комнатах катакомб только пустые каркасы давно отработанных переходных мембран".
- Вы сейчас ищете Портал, а не одноразовую переходную мембрану, - снисходительно заметил я.