Жил себе не тужил Денис Егоршин, кукольных дел мастер, приспосабливался потихоньку к новым рыночным временам - вырезал деревянных Буратино и продавал их по сходной цене, за что и был прозван товарищами по цеху папой Карло. В один прекрасный день очередная заказанная мастеру кукла внезапно оживает и отправляется бродить по городу, приводя людей в состояние шока. Мало того, оживший Буратино и говорить научился, а это означало, что круг его знакомств будет расширяться. Ну как тут не подумать, что поработали инопланетяне!
Разумеется, все происходящее не укрылось от ФСБ и ее организации "Горизонт", занимающейся изучением контактов с представителями внеземных цивилизаций.
Приходят ли они на нашу планету с миром? Вот в чем вопрос, на который предстоит ответить невольно вовлеченному в столь странные события Денису Егоршину и ретивым сотрудникам ФСБ.
Содержание:
ГЛАВА ПЕРВАЯ 1
ГЛАВА ВТОРАЯ 4
ГЛАВА ТРЕТЬЯ 6
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 8
ГЛАВА ПЯТАЯ 10
ГЛАВА ШЕСТАЯ 13
ГЛАВА СЕДЬМАЯ 15
ГЛАВА ВОСЬМАЯ 17
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ 23
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ 26
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ 28
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ 31
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ 34
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ 38
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ 42
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ 44
Виталий ЗАБИРКО
МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ...
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Утро выдалось солнечным и настолько морозным, что в воздухе витали блестки замерзшего пара. Иней превратил деревья сквера в хрустальную чащу из зимней сказки, и на ее фоне картины местных художников, выставленные на продажу, выглядели образцами дремучего примитивизма. Фактически так оно и было.
Художники, одетые, как на зимнюю рыбалку, в полушубки и тулупы, переминались с ноги на ногу и сумрачно поглядывали вдоль аллеи. Кто курил, кто, греясь, попивал чай из термоса. О покупателях не стоило и мечтать - даже случайные прохожие предпочитали не сворачивать в сквер в лютый мороз.
В отличие от художников я твердо знал, что не гений, а ремесленник и мой товар никоим образом не относится к произведениям искусства. Чертики, игрушечные скелеты, уродливые инопланетяне и прочая нечисть, которую автолюбители подвешивают на ниточке у лобового стекла. А чем еще может торговать бывший кукольный мастер сгоревшего три года назад кукольного театра? Веяние времени... Тем не менее моя продукция пользовалась спросом - все-таки мастер я неплохой и знаю, как заставить дергающуюся на ниточке куклу выглядеть как живой и весьма забавной. Иногда за день удавалось продать до десятка кукол, однако сегодня, похоже, не мой день. Я бы и не пришел в сквер по такому морозу, но деньги были нужны позарез. Всегда так - как нужны деньги, нигде не достанешь. Известная теория подлости.
Слева от меня притопывал валенками Мирон. Вообще-то Савелий Миронов, но своего имени он не любил и предпочитал, чтобы его называли по фамилии. Точнее, как он говорил, по имени пращура-родоначальника. Большой нос Мирона посинел, борода, усы и брови покрылись изморозью. Полярник, да и только. У него, что ли, занять? Художник он неплохой, но не из тех, кто жертвует всем ради искусства. Прекрасно понимая, что картины художника начинают повышаться в цене только после его смерти, умирать Мирон не собирался и переквалифицировался в иконописцы. Хотя в Бога не верил. Писал он, как и положено, на досках, старил иконы и худо-бедно сводил концы с концами.
Я смерил Мирона оценивающим взглядом. Да нет, откуда у него деньги? Будь у него наличность, не вышел бы сегодня в сквер клацать зубами на морозе.
До слуха донесся характерный скрип снега от чьих-то быстрых шагов, и все как по команде повернули головы на звук. По аллее, не обращая внимания на картины, уверенной походкой шла девушка. Этакая Снегурочка. В белой шубке с капюшоном, в белых сапожках, разве что русая коса не свешивалась с плеча. Красавица, которой не по аллее запущенного сквера шагать, а по подиуму прохаживаться. Щеки ее раскраснелись от мороза, зеленые глаза сияли, а губы сложились в загадочную улыбку Джоконды, обращенную не к кому бы то ни было конкретно, а ко всему миру.
Как мастер-кукольник, я знал происхождение этой улыбки. Генетическое уродство - врожденный спазм лицевых мышц. Побольше бы таких "уродов" - мир бы светлее казался...
Мирон придвинулся ко мне и шепотом продекламировал на ухо:
- ...она шла с сияющим от счастья лицом, и душа ее пела: "Эхма, тру-ля-ля, небеременная я!"
- Вечно ты все опошлишь... - поморщился я, провожая девушку взглядом. Сбросить бы годков эдак... Гм... Не стоит о грустном.
- Это не пошлость, а суровая правда жизни. Греться будешь?
- Что у тебя, чай?
- Я тебе что - реклама "Липтона"? Какой дурак по такой холодрыге чаем греется? Бери выше - "Вигор"!
- Аптечный?
- Другого не бывает! Представляешь, захожу утром в аптеку, беру бутылку, а рядом женщина стоит и интересуется у провизорши: "Это что, как "Биттнер"? Провизорша мнется и неопределенно кивает: "В общем, похожая настойка..." Тогда я оборачиваюсь и говорю: "Да, очень похожая. Только принимать нужно не раз в день, а три раза, и не по чайной ложке, а по граненому стакану".
Мирон вынул из-за пазухи бутылку, но, вопреки собственной рецептуре, налил в стакан всего на треть и протянул мне.
- Ручки терпнут, ножки зябнут, не пора ли нам дерябнуть? - продекламировал он. - Пей, пока теплый.
- Какой матерый поэтище в тебе пропадает... - пробормотал я, выпил и поморщился.
- Чего морщишься? - обидчиво заметил Мирон. - "Вигор" - лучше всякой водки. И дешевле. И никогда не бывает "паленым" - делается только на ректификате, так как аптекари под статьей уголовного кодекса ходят. Если кто-то окочурится от "паленой" микстуры, сразу загремят на зону.
Он выпил, обсосал наледь с усов, и сизый нос начал окрашиваться в багровые тона.
- Полезная микстура, - философски заметил он, - особенно для творческих личностей.
- Андрей умней нас, - кивнул я на пустое место рядом со своим лотком. - Сидит себе дома в тепле да уюте...
Андрей Осокин работал в стеклодувной мастерской химического факультета университета. Платили ему гроши, поэтому он подрабатывал, выдувая стеклянные шары с зимним садом внутри. Красиво получалось, многие покупали детишкам на забаву.
- Андрея больше не будет, - вздохнул Мирон.
- В каком смысле? - настороженно поинтересовался я. Возраст у нас вроде бы еще не "переходный", но по-всякому бывает... - Заболел?
Мирон недоуменно посмотрел на меня, затем до него дошла двусмысленность собственной фразы. Он криво усмехнулся.
- Жив-здоров, но здесь теперь долго не будет показываться. Повезло мужику, получил серьезный заказ - стеклянные глаза делает. Первая партия - тысяча пар.
- Для инвалидов, что ли?
- Вряд ли. Одноглазым стеклянные глаза делают поштучно, а слепым они не нужны. Точно не знаю, но, думаю, заказ оплачивает какая-то туристическая фирма. У кого деньги есть, сейчас ездят на сафари, охотятся на львов и крокодилов, а когда возвращаются домой, заказывают чучела. И платят таксидермистам хорошо, даже Андрюхе за пару глаз отстегивают по сто долларов.
- Да уж... - завистливо вздохнул я. - Действительно, повезло Андрюхе...
Тут-то покупатель и появился. А я настолько ушел в себя, что не заметил, откуда он возник перед моим лотком. Грузный, в длиннополом, до пят, мятом пальто, поношенной меховой ушанке и огромных очках с темными оптическими стеклами. Рот от мороза прикрывал шарф, и наружу торчал лишь большой, почти как у Мирона, нос. Нос был бледный, нездорового желтоватого цвета, будто отмороженный. Бомж не бомж - не поймешь.
Он протянул руку в черной перчатке, взял с лотка Буратино, поднял за ниточку и подергал. Буратино запрыгал в воздухе, показал двумя ладонями покупателю "нос" и мерзко рассмеялся, переходя с грубого баса на дискант:
- Гы-гы, ха-ха, хи-хи...
Немудреные для марионетки движения и звуки, но на покупателей производят впечатление. Особенно показушный смех.
- Сколько? - глухим голосом из-под шарфа спросил покупатель.
- Триста, - назвал я минимальную цену. Если передо мной бомж, то и такая цена для него запредельная.
- Рублей?
- Долларов, - опередив меня с моей честностью, ехидно заметил Мирон.
Покупатель, не снимая перчаток, залез в карман, долго копался, наконец извлек пачку долларов. Непослушными то ли от мороза, то ли оттого, что в перчатках, пальцами, отсчитал три сотенные купюры и протянул мне. Затем взял с лотка Буратино, сунул в карман и побрел по аллее, заметая полами пальто снег.
Мы с Мироном застыли соляными столбами, глядя вслед по-сумасшедшему щедрому покупателю, пока он не скрылся с глаз. Все получилось, как в анекдоте о "новых русских". Кто бы рассказал - не поверил.
- Может, доллары фальшивые? - очнулся первым Мирон.
Я почувствовал, что пальцы, сжимавшие купюры, закоченели, и протянул деньги Мирону.
- Посмотри.
Он стащил с рук меховые рукавицы, взял купюры, потер между пальцами, посмотрел на свет:
- Вроде настоящие... Ну тебе везет! Такое дело обмыть надо.
Мирон снова достал бутылку, плеснул, теперь уже не скупясь, в стакан. И когда я выпил, то понял причину его щедрости.
- Как думаешь, мне комиссионные полагаются? - вкрадчиво поинтересовался он.
Я подул на закоченевшие пальцы, подумал и согласился. Мирон не раз меня выручал, да и прав он - если бы не его ехидство, пришлось бы довольствоваться тремястами рублями, а не тремястами долларами. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
- Дистрибьютора устроят десять процентов?
- Обижаешь, начальник!
Я не стал торговаться.
- Хорошо, пятьдесят долларов.
- Лады! - повеселел Мирон и вернул мне две сотенные - Сдача рублями устроит?
- Можно и тугриками, - пошутил я, - но рублями лучше.
На "сдачу" у Мирона нашлось только четыреста рублей. Прав я оказался в своем предположении о его финансовой состоятельности.
- Остальные завтра, - заверил он - Разменяю в обменном пункте, тогда и отдам.
- Завтра так завтра, - согласился я. - Или послезавтра. Если мороз не спадет, то я здесь не появлюсь.
- А вдруг щедрый покупатель снова появится? - не преминул съехидничать Мирон.
- Такое случается раз в жизни, - резонно возразил я, непроизвольно оглянулся, и сердце у меня екнуло.
Покупатель возвращался, неся в правой руке большой полиэтиленовый пакет.
"Сейчас деньги назад требовать будет..." - с тоской пронеслось в голове.
Он подошел к лотку, остановился и посмотрел на меня сквозь темные стекла очков. Линзы были настолько выпуклыми, что создавалось впечатление, будто это глаза.
- А куклу на заказ можете сделать? - глухо спросил он.
- Могем. - С души словно камень упал, и я повеселел. С губ чуть не сорвалось: "Мы и гробы могем..." - но я вовремя прикусил язык. С такими покупателями лучше не шутить, тем более вид у него такой, что самое время подумывать о загробной жизни. - Любую куклу по желанию клиента!
- Мне такую же... Гм... Буратино. Но чуть побольше. И чтоб ладошки не сплошные, а пальчики двигались.
Первый раз я не уловил, но сейчас в глухом голосе покупателя послышался легкий акцент. Московский выговор, как у дикторов столичных телевизионных каналов.
- Можно и с пальчиками, - кивнул я, - но это будет дороже.
- Понятное дело, - согласился покупатель и протянул мне пакет. - Из этого материала...
Я взял пакет, заглянул. В пакете лежало обыкновенное полено и небольшой бумажный сверточек.
- Получится?
- Почему не получится? Сделаем. На когда?
Он подумал:
- На вчера.
Я хмыкнул и покачал головой.
- Заказной товар не раньше чем через неделю.
- Через неделю так через неделю, - неожиданно легко согласился клиент.
Он полез в карман, достал деньги и протянул мне. Рука у него двигалась неестественно, будто протез. Ничего удивительного при таком морозе. И акцент в его голосе, скорее всего, того же происхождения - мороз, как и алкоголь, сказывается на голосовых связках.
- Это задаток. Сделаете - получите столько же.
- А иконку не желаете приобрести? - впрягся в разговор Мирон. - Есть лик Богородицы, святых великомучеников... Пора о вечном задуматься...
Не глянув на Мирона, покупатель развернулся и деревянной походкой побрел прочь.
Я посмотрел на деньги, пересчитал. Пятьсот долларов! Вот это удача! Я о таком и мечтать не мог. В лучшем случае в месяц до двухсот долларов зарабатывал, а тут...
- Странный он какой-то... - раздумчиво сказал Мирон, и мне показалось, что он завидует моей удаче.
- Побольше бы таких сумасшедших! - весело ответил я.
- Я не о том... - покачал головой Мирон. - Ты заметил, какой у него нос? Как у покойника. И на шарфе инея нет, словно он не дышит.
- Ага, - поддакнул я, невольно подумав, что действительно не видел на шарфе клиента инея. - И двигается как мертвяк, и говорит утробным голосом из преисподней... Брось, Мирон! Замерз человек до невозможности, а иней с шарфа отряхнул. Не все же закусывают "Вигор" наледью с усов. На себя посмотри - скоро нос отвалится от мороза!
- Лишь бы от сифилиса не провалился, - мрачно парировал он. - Кстати, ты слышал, что на днях из городского морга пропали два покойника?
Меня разобрал смех.
- И один из них пришел сюда долларами швырять, - продолжил я. - Так, что ли? Чушь не неси, ладно?
Мирон сконфузился.
- Да ладно тебе... Что там в пакете? - Он заглянул в пакет, увидел полено и фыркнул. - Решил окончательно переквалифицироваться в папу Карло?
- От Рублева слышу, - отрезал я, намекая на его иконопись. - Ты всегда был прямолинеен, как полет кирпича.
Настроение сразу испортилось. Я раздраженно выдвинул ящик из-под лотка и стал укладывать в него кукол. Не люблю своего прозвища. Что за напасть - если кукол мастеришь, обязательно обзовут папой Карло.
- Не сердись, Денис, - пошел на попятную Мирон. - Извини. Не со зла я... Просто ситуация похожа на...
Он все же не выдержал серьезного тона и прыснул.
- Да пошел ты... Когда вавки в голове, зеленку пить надо, а не "Вигор". Тоже продается в аптеке, и тоже на ректификате.
Я закрыл ящик, сложил лоток.
- Уже уходишь?
- А что мне тут делать? Теперь полгода могу сюда не показываться.
- Да, повезло... - завистливо протянул Мирон. - А я еще постою, авось и мне улыбнется удача. Андрюхе повезло, теперь вот тебе, быть может, и мне привалит счастье. Бог, он троицу любит.
- Давно набожным стал? - фыркнул я.
- Наоборот, - покачал головой Мирон. - После случая с тобой начинаю подумывать писать иконы с отпетых грешников. Глядишь, будут пользоваться большим спросом.
- Не богохульствуй! - погрозил я пальцем.
- Какое тут богохульство? Грешники на земле живут намного лучше святых, а в загробный мир я не верю, потому тоже хочу неплохо пожить... Давай по пять капель на дорожку?
Он достал из-за пазухи бутылку.
- Нет. У Любаши сегодня день рождения, а я и так уже принял. Нехорошо получится, если заявлюсь пьяным.
- Счастливо отпраздновать, - пожелал Мирон и приложился к горлышку бутылки.
- И тебе счастливо, - кивнул я, нацепил на одно плечо ремень с ящиком, на второе - ремень со сложенным лотком, взял в руки пакет с поленом и побрел из сквера, по пути раскланиваясь со знакомыми художниками.
Ящик с куклами и лоток я хранил в каморке под лестницей первого подъезда пятиэтажки, расположенной напротив входа в сквер. Ведал каморкой дворник Михалыч - крепкий старик, бывший преподаватель физкультуры и страстный поборник здорового образа жизни. Выйдя на пенсию, он принципиально устроился на работу дворником, чтобы постоянно иметь физическую нагрузку и быть всегда в тонусе. Ему было под восемьдесят, но выглядел он никак не старше пятидесяти: в волосах - ни единой сединки, а статная фигура - просто на зависть. Поставить нас рядом, так я выглядел старше.
Михалыча я застал во дворе скалывающим ломом наледь с тротуара.
- Принес долг? - мрачно поинтересовался он. - Если нет, можешь разворачиваться и топать восвояси.
За хранение ящика и лотка он брал сто рублей в месяц, но за последние два месяца я ему задолжал.
- Принес, принес!
Михалыч воткнул лом в сугроб, снял рукавицу и протянул руку.
- Давай.
- Побойся Бога, Михалыч! - взмолился я. - Замерз как цуцик, руки задеревенели. Поставим все в каморку, и сразу отдам.
Михалыч смерил меня недоверчивым взглядом, молча развернулся и повел в подъезд. Отпер дверь каморки и придирчиво пронаблюдал, как я впихиваю под лестницу лоток и ящик между метел и лопат.
- Если соврал, - предупредил он, - выброшу твои причиндалы на улицу к чертовой матери!
"Так на улицу или к чертовой матери?" - завертелась в голове ехидная мысль, но озвучивать ее я не стал Нечего Михалыча раздраконивать Он хоть и учителем работал, но физкультуры, а не русского языка. Впрочем, нынешние учителя русского языка тоже не поняли бы меня.
- Что ты, Михалыч, разве я тебя когда обманывал?
Я стянул с рук перчатки, согрел пальцы дыханием, затем полез в карман и достал четыреста рублей.
- Это долг и аванс за два месяца вперед.
Брови Михалыча удивленно взлетели, он взял деньги, пересчитал и сразу подобрел. Вынул из кармана ватника дубликат ключа от каморки и протянул мне.
- Держи. Человек ты аккуратный, гадить здесь не будешь, я тебе верю Но задолжаешь - снова отберу.
- Спасибо за доверие! - бодро отсалютовал я, сунул ключ в карман, подхватил пакет с поленом и выскочил на улицу. На именины меня ждали через два часа, но еще предстояло поменять доллары на рубли и купить Любаше подарок. Раньше предполагал подарить помаду или брасматик, но теперь это казалось убогим при моих-то деньгах. Все-таки Любаше тридцать пять, почти круглая дата.
Деньги я разменял в обменном пункте универмага, здесь же решил присмотреть и подарок. Давно в универмаг не заглядывал, не по моим возможностям Вещи предпочитаю приобретать на рынке у "челноков" - хоть и не то качество, но гораздо дешевле. Сейчас же решил не экономить - один раз живем. Гуляй, рвань подзаборная!
Вначале хотел купить часики - чтоб уж память так память. Но, проходя мимо отдела бижутерии, бросил взгляд на витрину и застыл, привороженный гарнитуром из серебра с бирюзой. Серебро искрилось в лучах подсветки, а бирюза сияла, как Любашины глаза. К тому же бирюза - камень Любаши по зодиаку... Я не суеверный, ни в приметы, ни в гороскопы не верю, но мода есть мода. Да и цена весьма приемлемая - три с половиной тысячи.
- Это в рублях? - на всякий случай поинтересовался у продавщицы.