- Я буду драться, Карачи, - заявил Хасан.
- Вам не следует драться, мой друг, - покачал я головой.
- Но я хочу.
- Как вы себя чувствуете? - спросил я у Фила, игнорируя заявление Хасана.
- Лучше, гораздо лучше. Я думаю, что это был всего-навсего какой-то пустяк. Пусть вас мое здоровье не тревожит.
- Вы чувствуете себя настолько прилично, что сможете добраться верхом до Макриницы?
- Не может быть и сомнений в этом. Лучше уж верхом, чем пешком. Я практически рожден для верховой езды. Вы должны помнить, что когда-то…
- Помнить? - удивился Дос Сантос. - Что вы имеете в виду, господин Гребер? Как может Конрад помнить…
- Помнить его известную балладу о всаднике, - вставила Красный Парик. - Когда-то господин Гребер написал отличную балладу о "красном всаднике".
- Хватит, - прекратил я все разговоры. - Здесь только я за все в ответе. Я даю распоряжения, и только я решаю, что драться с вампиром буду я.
- В подобной ситуации, я считаю, нам следует быть более демократичными, - пожала плечами Красный Парик. - Не забывайте, что только вы родились в этой стране. Как бы ни была хороша память Фила, вы с большим успехом сможете вывести нас отсюда в ту деревню. Учтите, что мы будем очень спешить. Вы не приказываете Хасану умереть и не бросаете его на произвол судьбы. Он вызывается на все это исключительно, подчеркиваю, исключительно добровольно.
- Я убью Мертвяка, - сказал Хасан, - а затем догоню вас. Я знаю множество способов укрытия от преследования. А затем я пойду по вашему следу.
- Это мое дело - убить вампира!
- Тогда, раз мы не можем договориться, пусть нас рассудит жребий, - заявил Хасан. - Если только у нас не забрали деньги вместе с оружием.
- У меня есть кое-какая мелочь, - сказала Эллен.
- Подбросьте ее вверх, - попросил я и, когда монета стала падать, произнес: - Орел!
Хасан пожал плечами. Он оказался "удачливее" меня… и мне оставалось только пожелать ему победы.
Хасан усмехнулся:
- Так у меня на роду написано…
Затем он сел, прислонившись спиной к стене, вытащил узкий нож и начал подрезать ногти. Он всегда был очень опрятным убийцей и всегда считал, что опрятность в чем-то сродни черной магии.
Когда солнце стало медленно клониться к западу, Морби снова навестил нас, приведя с собой целый конвой куретов с мечами.
- Пришло время, - торжественно объявил он, - и вы должны сказать нам, кто из вас рискнет сразиться с нашим богатырем?
- Хасан! - сказал я.
- Очень хорошо. Тогда пошли. Только, пожалуйста, без всяких там глупостей. Меня коробит от мысли, что на праздник будет доставлен испорченный товар…
Окруженные со всех сторон мечами, мы вышли из барака и проследовали вдоль деревни. Прошли мимо вагона и увидели там лошадей. Лошади были далеки от совершенства, их бока к тому же покрывали язвы. Каждый из нас, проходя мимо них, все же внимательно осмотрел каждую, как бы уже примеряясь, какую выбрать.
Деревня состояла примерно из тридцати бараков, таких же, как и тот, в котором нас держали. Мы шли по грязной дороге, усеянной мусором. Отовсюду воняло потом, мочой, гнилыми фруктами, едким дымом.
Пройдя около ста метров, мы повернули налево. Улица здесь заканчивалась, и дальше мы спустились по тропе вниз с холма к большому расчищенному месту.
Толстая лысая женщина с огромной грудью и покрытая раковыми наростами на лице, возилась около очага, предназначенного для поджаривания туш. Увидев нас, она улыбнулась и громко причмокнула.
Впереди, чуть дальше, была расположена площадка с хорошо утрамбованной голой землей. Огромное, обвитое лианами тропическое дерево, приспособившееся к нашему климату, стояло на одном краю площадки, а вокруг него были расположены в несколько рядов более чем двухметровые факелы, пламя которых развевалось на ветру, подобно знаменам.
На другом конце стоял наиболее аккуратный из всех бараков, видимых нами здесь, высотой в пять метров и метров десять шириной по фасаду. Он был выкрашен в ярко-красную краску и весь покрыт магическими символами, похожими на языческие письмена северо-американских индейцев. Посреди фасада была высокая дверь, которую охраняли два автоматчика-курета.
Солнце уже почти зашло за горизонт. Морби заставил нас прошагать через всю площадку к дереву. Около ста зрителей восседало на земле по обе стороны площадки с зажженными факелами.
Морби величественно показал в сторону красного барака.
- Как вам нравится мой дом? - спросил он.
- Просто прелесть, - ответил я.
- Со мной живет один мой приятель, но днем он спит. С ним вы и должны будете встретиться.
Мы подошли к подножию большого дерева. Морби оставил нас там на попечение стражи, а сам вышел на середину площадки и обратился к куретам по-гречески.
Мы договорились между собой, что будем ждать почти до самого конца поединка, каков бы ни был его исход. Когда дикари будут более всего возбуждены и все их внимание сосредоточится на последнем аккорде поединка, мы попытаемся вырваться. Мы поставили женщин в центре нашей группы. Сам я пробрался к воину, державшему меч в правой руке. Я намеревался прикончить его на месте. Но очень плохо было то, что мы находились на дальнем конце площадке. Чтобы пробиться к лошадям, нам нужно было проложить себе путь через все это пространство.
- И тогда, тем вечером, - говорил Морби, - Мертвый поднялся, сокрушив этого могучего воина, Хасана, переломав ему кости и бросив его на наше место для пиршества. Затем, после того как он убил этого страшного врага, он выпил его кровь прямо из горла, съел его печень, сырую и еще дымящуюся. Вот что он сделал в ту ночь. Велико было его мужество…
- Могучий! О, могучий! - взревела толпа, и кто-то начал колотить в барабан.
- Теперь мы будем звать его, чтобы он снова был с нами! - закричал Морби.
Толпа одобрительно взревела.
- Чтобы снова был с нами!
- Ура! Ура! Ура!
- С острыми белыми зубами!
- С белой, белой кожей!
- Руками, которые все крушат!
- Ртом, который пьет!
- Кровь жизни!
- Великое наше племя!
- Великий Мертвый! Великий Мертвый!
Глотки людей, полулюдей и нелюдей дружно обрушили этот дикий рев на площадку, как могучую волну прилива.
Наши стражники также ревели во всю глотку.
Миштиго закрыл свои чувствительные уши, лицо его выражало крайнее мучение. Голова моя тоже зазвенела. Дос Сантос перекрестился, но один из стражников покачал головой и поднял свой меч. Дос пожал плечами и снова повернул голову в сторону дикарей.
Морби подошел к бараку и трижды постучал по двери.
Один из стражников распахнул ее перед ним. Внутри виднелся огромный черный катафалк в окружении черепов людей и животных. На нем покоился огромный гроб черного дерева, украшенный яркими изогнутыми полосками.
По приказу Морби стражники подняли крышку.
В течение следующих двадцати минут он делал множество уколов во что-то, что было внутри гроба. Движения его были медлительными и полными торжественности. Один из стражников отложил в сторону меч и начал помогать ему.
Барабанщики продолжали отбивать по своим барабанам прежний ритм. Толпе стало интересно, и она притихла.
Наступила абсолютная тишина.
Затем Морби повернулся к племени.
- Сейчас Мертвый поднимется! - торжественно провозгласил он.
- Восстанет! - завопила толпа.
- Сейчас он придет, чтобы принять новую жертву!
- Сейчас он придет… - вторила толпа.
- Воскресни, Мертвый! - заорал Морби, повернувшись к катафалку.
И он воскрес!
Огромный и необъятный!
Похоже, что он весил не менее полутора центнеров.
Он присел в своем гробу и стал озираться. Потом потер грудь, под мышками, шею и поясницу. Выбравшись из своего огромного ящика-гроба, он тяжело облокотился о катафалк. Морби теперь казался рядом с ним карликом. На великане были только набедренная повязка и огромные сандалии из козьей шкуры. Кожа его была белая, мертвенно-белая… белая, как медуза…
- Альбинос! - прошептал Джордж, и голос его стал слышен в каждом углу площадки, потому что это был единственный звук.
Морби бросил взгляд в нашу сторону и улыбнулся. Он взял Мертвяка за руку с короткими, тупыми пальцами и вышел из барака на площадку.
Мертвяк отпрянул назад, испугавшись света факелов, но затем снова выпрямился. Когда он подошел поближе, я с интересом начал изучать его лицо.
- На его лице нет следов разума, - тихо сказала Красный Парик.
- Вы видите его глаза? - спросил Джордж, щурясь: его очки были разбиты в драке.
- Да, они розоватые.
- У него есть складки эпикантуса?
- Гм… Да.
- Ха-ха. Он монголоид и, держу пари, полнейший идиот. Вот почему Морби так легко управляется с ним. И посмотрите на его зубы! Похоже, что они подпилены!
Я присмотрелся. Мертвяк оскалился, потому что начал осматривать цветастую верхушку головы Красного Парика, и я увидел уйму отличных острых зубов.
- Его альбинизм является главной причиной ночного образа жизни. Смотрите! Он уклоняется от света факелов! Он чрезвычайно чувствителен ко всей видимой части спектра.
- А что вы можете сказать о его гастрономических наклонностях? - поинтересовался я.
- Они приобретены в процессе воспитания. Многие примитивные народы пили кровь своего скота. Некоторые сохранили этот обычай вплоть до начала Двадцатого века. Вы обратили внимание на тех лошадей, мимо которых мы проходили? Кровь, как вам известно, очень питательна, если только вы сможете предохранить ее от свертывания, и я уверен, что Морби наверняка держит этого идиота на подобной диете с самого детства. Поэтому он, конечно, вампир - так он был воспитан.
- Мертвый воскрес! - закричала толпа.
- Мертвый велик!
Морби медленно огляделся и внезапно направился к нам, оставив вампира одного среди площади с идиотской ухмылкой на лице.
- Мертвый велик! - произнес он, подойдя к нам и ухмыляясь точно так же, как и его воскресшее дитя. - Он изумителен, не так ли?
- Что вы сделали с этим несчастным существом? - спросила Красный Парик.
- Почти ничего, - махнул рукой Морби. - Он родился уже подготовленным для такой роли.
- Что за инъекции вы ему делали? - спросил Джордж.
- О, перед тем, как выпустить его на этот поединок, я накачал его болевые нервы новокаином. Отсутствие реакции на боль только усилит его ореол несокрушимости. Кроме того, я сделал несколько гормональных уколов. За последнее время он набрал вес и поэтому стал несколько неуклюж. Так что уколы послужат некоторой компенсацией излишнего веса.
- Вы говорите о нем и относитесь к нему, словно к механической игрушке! - взорвалась Диана.
- А он и есть игрушка, к тому же бесценная. Вы здесь, Хасан? Готовы?
- Да, - кивнул араб, снимая плащ и бурнус.
На его плечах вздувались огромные мышцы, он несколько раз согнул и разогнул пальцы и вышел вперед. На плечах и спине Хасана я заметил несколько рубцов.
- Великий воин Хасан! - провозгласил Морби.
- Великий воин Хасан! - взревела толпа.
- Велика его сила!
- Велика его сила! - орала толпа.
- Но Мертвый все же сильнее!
- Но Мертвый все же сильнее!
- Он сломает Хасану кости и расшвыряет их по пиршественному полю.
- Он сломает Хасану кости… - бушевала толпа.
- Он выпьет кровь из его глотки. - Морби от удовольствия закатил глаза.
- Он выпьет кровь из его глотки!!! - толпа уже не кричала, а визжала.
- Неодолима его сила!
- Велик Мертвый!
- Сегодня ночью, - тихо произнес Хасан, - он на самом деле станет мертвым…
- Мертвый! - воскликнул Морби, как только Хасан встал рядом с ним. - Я приношу тебе в жертву этого человека!
Затем Морби отошел в сторону и дал знак стражникам, чтобы они оттеснили нас к самому краю площадки.
Идиот улыбнулся еще шире и медленно двинулся к Хасану.
- Бисмалла! - сказал Хасан, делая вид, что он поворачивается к нему спиной.
Через мгновение Хасан нагнулся, зачерпнул горсть земли и бросил в Мертвяка, затем быстро развернулся и нанес сильный удар в челюсть вампира.
Огромная белая голова отклонилась самое большее на десять сантиметров. Улыбка все еще оставалась на его лице. Затем вверх взметнулись обе короткие руки и схватили Хасана под мышки.
Араб схватил Мертвяка за плечи, оставив на коже ярко-красные царапины, но тут же отдернул свои пальцы. И там, где они были погружены в мертвенную плоть чудовища, выступили алые капли крови.
При виде крови своего любимца толпа яростно закричала. Возможно, запах крови возбуждал их. Как, впрочем, новый крик толпы всколыхнулся, когда Мертвяк поднял Хасана на добрых два фута вверх и побежал с ним вперед, сжимая его в своих объятиях.
На пути оказалось большое дерево. Голова Хасана обвисла, когда вампир ударил его головой о ствол.
Затем Мертвяк врезался всем телом в тело Хасана, заблокированное деревом; медленно отступил назад, встряхнулся и стал избивать араба.
Это было настоящее избиение. Он молотил человека своими почти уродливыми, короткими, толстыми руками, как настоящая ветряная мельница. Хасан закрыл лицо руками и прижал локти к животу. Тем не менее Мертвяк продолжал наносить удары по голове и бокам. Его руки методически поднимались и опускались. И все это время с его лица не сходила идиотская улыбка.
В конце концов руки Хасана упали и он сцепил их впереди живота. Из уголков его рта сочилась кровь.
Непобедимая игрушка продолжала свою игру…
А затем, откуда-то издалека, как будто с другого края этой ночи, настолько издалека, что только я смог это услышать, раздался голос, который я узнал. Это был знаменитый охотничий рык моего адского цербера - Бортана. Он все-таки где-то набрел на мой след и теперь спешил сюда, пересекая ночь, делая гигантские прыжки, словно горный козел, перепрыгивая реки, как лошадь. Глаза его горели, как два раскаленных угля во мраке ночи.
Он никогда не уставал бегать, мой Бортан. Такие, как он, рождаются без страха, созданные для охоты, отмеченные печатью разносимой смерти.
Мой цербер спешил мне на выручку и никто не мог бы его остановить.
Но пока что он был далеко, слишком далеко, по ту сторону ночи.
Толпа снова закричала. Вряд ли Хасан сможет продержаться…
Краешком глаза (карего) я заметил неуловимое движение Эллен, будто она что-то бросила правой рукой.
Прошло две секунды. И это случилось! Я быстро отвел глаза от ослепительной вспышки, которая полыхнула позади идиота.
Мертвяк издал ужасный вопль и ослабил хватку.
Добрый старый параграф 237–1, предложенный мной, гласил: "Любой гид и любой член туристической группы обязан иметь при себе не менее трех магниевых вспышек во время путешествия.."
Это означало, что сейчас у Эллен осталось только две.
Идиот перестал колотить Хасана. Он попытался отшвырнуть вспышку ногой, закричал, прикрыл глаза, упал и покатился по земле.
Едва переведя дух, за ним наблюдал Хасан.
Вторая вспышка разорвала темноту на поле боя. Мертвяк, снова закричал.
Хасан привстал на носки и уцепился за толстую лиану, свисавшую с дерева. Он потянул ее на себя, но она не поддалась. Он потянул сильнее.
Наконец она оборвалась.
Движения араба стали увереннее, когда он обмотал концы лианы вокруг своих запястьев.
Третья вспышка зашипела и ярко вспыхнула. Хасан опустился на колени перед мертвяком и быстрым движением набросил лиану на его горло.
Вспыхнула еще одна вспышка, и тут Хасан начал затягивать петлю. Идиот обхватил его за талию. Мышцы Хасана-убийцы вздулись, пот смешатся с кровью на его лице.
Мертвяк привстал, подняв вместе с собой Хасана. Но тот не переставал затягивать петлю. Лицо идиота больше уже не было белым, оно покрылось разноцветными пятнами. На лбу и на шее, как канаты, вздулись вены. И чем выше он поднимался, и чем выше поднимал Хасана, тем сильнее лиана врезалась в его шею.
Толпа вопила и беспорядочно кричала. Без устали рокотали барабаны. И тогда я снова услышал вой Бортана, но снова очень-очень далеко.
Мертвяк покачнулся, затем по его телу судорожно побежали подергивания, и он отшвырнул Хасана от себя. Лиана соскользнула с его горла, как только она вырвалась из рук Хасана.
Араб перевернулся через голову, но подняться с колен ему не хватило сил.
Мертвяк направился к нему.
Но походка его стала нетвердой, он весь начал трястись. Издав клокочущий звук, великан схватился за горло, привалился к дереву и стал глотать воздух. Рука его скользнула по стволу, и он медленно опустился на землю. Затем он снова поднялся, наполовину скорчившись.
Хасан встал и поднял лиану. Затем подошел к идиоту. И на это раз разорвать его хватку было невозможно.
Тело Мертвяка обмякло, и больше уже он не поднимался.
11
Все произошло очень быстро.
Я мгновенно бросился вперед и одним ударом сломал воину шею. Схватив его меч, я повернул налево и сразу же раскроил череп второго нашего часового.
Затем снова "щелк", и восстановилась громкость звучания, но на этот раз искаженная чудовищными помехами. Казалось, ночь разорвалась надвое.
Миштиго повалил своего охранника отличным ударом в затылок и лягнул другого в голень. Джорджу удалось нанести удар коленкой прямо в пах ближайшего к нему дикаря и полностью отключить его.
Дос Сантос, настолько быстрый или настолько везучий, получил две тяжелые раны в грудь и в плечо.
Толпа со своих мест бросилась на нас.
Эллен швырнула бурнус Хасана на голову дикаря, который вот-вот должен был выпотрошить кишки из ее мужа. Поэт-лауреат добил его ударом камня по голове.
К этому времени Хасан присоединился к нашей маленькой группе, и ловким приемом самураев, который, как мне всегда казалось, был навсегда утерян, быстрым ударом головы выбил меч у ближайшего к нему воина. Схватив оружие, он стал разить дикарей направо и налево.
Мы убили или покалечили всех наших стражников раньше, чем толпа успела пробежать половину расстояния, разделяющего нас, и Диана бросила свои три магниевые вспышки в набегавшую толпу.
После этого мы побежали сами. Эллен и Диана поддерживали шатавшегося Дос Сантоса.
Но куреты отрезали нас от деревни и нам пришлось бы бежать на север, в противоположную сторону.
- Нам не удастся прорваться, Карачи, - сказал Хасан.
- Я знаю.
- Если только ты и я не задержим их, дав остальным возможность оторваться от погони.
- Хорошо. Где?
- Возле той ямы с очагом. Деревья там подступают к самой тропе, и они не смогут навалиться на нас скопом.
- Хорошо! - Я повернулся к остальным. - Вы слышали? Пробирайтесь к лошадям! Вас поведет Фил! Хасан и я будем сдерживать их!
Красный Парик повернула голову и начала что-то говорить.
- Не спорьте! Идите!
И они ушли.