Мишки не видно – конечно, он давно уже у костра – приходит в себя, отогревает замерзшие члены. А вот ей нисколько не холодно. Она лежит и смотрит в красное закатное небо, и капельки блестят на ее коже, на грудках, торчащих из воды двумя изящными холмиками. Ей очень хорошо.
Интересно, как там Юрка? Дрыхнет еще, наверно. Напился в хлам с двух бутылок. Да и Мишка изрядно пьян, как бы не хорохорился. Пивом от него разит просто ужасно. А от Лины уже не пахнет алкоголем, и хмель весь прошел… увы. Утилита детоксикации переработала все лишнее. Получается, что и напиться как следует Лина никогда больше не сможет. Пьяному Умнику можно только позавидовать.
Хорошо… Но пора двигаться. Не дай бог Юрочка проснется, и обнаружит, что невеста его пропала. Мишку он тогда точно убьет, дурака такого, но и ей на орехи достанется. Вперед… в смысле назад.
Лина поплыла к берегу, сожалея о том, что удовольствие одиночества кончилось так быстро.
Когда до береговой кромки осталось полста метров, она услышала голоса. Два мужских баритона громко переругивались между собой. Вот как, значит – опоздала, ребятки уже ссорятся. Ну и ладно. Даже интересно. Пожалуй, стоит подслушать – особенно после вороха недомолвок, что Мишка вывалил на нее сегодня.
Лина сбавила темп, поплыла осторожно, беззвучно, в шпионской манере. На четвереньках выбралась на песок, тихо ойкнула, наткнувшись на острую ракушку, пригнувшись, на цыпочках, двинулась к кустам. Впрочем, можно было особо и не прятаться – стемнело изрядно. Она вклинилась в кусты ивы, раздвинула ветки руками и увидела Юрия и Михаила, освещенных оранжевыми отбликами костра.
– Блин, ну я тебе говорю как честный слик – ничего с ней не случится. Поплавает маленько и вернется.
Это сказал Мишка. Он уже успел одеться, сидел на шезлонге и курил сигару. Сидел, впрочем, не развалившись – наоборот, поджал ноги, сгорбился, собрался, словно ожидал нападения со стороны Умника в любую секунду.
– Ты – слик? – встрепанный Умник стоял спиной к Лине, качался из стороны в сторону, и сразу было видно – пьян он еще на всю катушку. – Придурок ты, а не слик. Я тебя сколько вытягивал, а? Ты там кайф ловил, отстреливал америкосов в свое удовольствие, охотился на них как на антилоп и получал за это бабки, киллер хренов, а я за тебя, гондона, перед центром отдувался, чтоб корпоративную честь не замазать. Радуйся, что ты в Сиэтле сидел. Если бы ты хоть раз появился в синем Квартале, я бы тебе, гаду, лично чайник начистил, надрал бы тебе жопу шпицпрутенами и выкинул в Рашу, чтоб не позорил честь службы. Ты почему не приехал по вызову, сука?
– Эй, потише, Умник, – Миша покачал головой. – Не надо тут вот так пальцами делать. Мы дома, понял? Мы не на задании, мы на отдыхе, и все твои полномочия кончились. И что я не так сделал, разберутся соответствующие люди. И что сделал для пользы Родины – тоже. Это я, между прочим, первый Флоренса зацепил и раскрутил. И то, что Моралеса я замочил – тоже по делу было, а бабки я все в Россию перевел – честно, в Фонд материнства и детства, как и положено. На хрена они мне, эти баксы, печку ими топить, что ли?
– Где Лина? – Юрий посмотрел на часы. – Если через две минуты она не вернется, я поплыву за ней. И если, не дай бог, будет на ней хоть малая царапина, я тебя натру по этим вот камням как морковку.
– Остынь, Юрок, – лениво произнес Михаил. – Думаешь, я не знаю, зачем ты с ней живешь? Не знаю, на кой ляд ты ее сюда приволок и перед кем выслуживаешься? Невеста, блин… Сюсю-мусю. Мне уже по хрен, я на пенсион пошел, я скажу, терять мне нечего… Задание тебе такое дали. Только мне девчонку жалко. Она, дурочка маленькая, тебя взаправду любит, втрескалась в тебя по уши. Так же как и эта твоя… Светка, что ли? Жена твоя прежняя. Попробуй в такого не втрескаться. Только знаешь, мне кажется, что Лина будет и покрепче и поумнее – она уже сейчас многое расчухала, сомнениями мучится.
– Так-так, знакомые слова… – зловеще произнес Юрий. – Чувствую, ты эту херню и ей нес, гений интриги, мастер словесного поноса. Говорил ей, а?
– Да нет, зачем? Она и сама догадалась.
– И с тобой, небось, поделилась, да?
– Что-то типа этого.
– Ну что ты за уродец, Мишка, – в сердцах сказал Юрий. – Почему тебе не живется спокойно? Отправят тебя на пенсию, будешь получать до черта денег – хочешь работай, хочешь лапу соси. Почему тебе нужно наложить большую кучу дерьма напоследок лично мне?
– А потому что я тебя ненавижу, – заявил Михаил, поднимаясь с шезлонга. – И тебя ненавижу, и всю вашу службу.
– Это и твоя служба.
– Нет, уже не моя! – яростно крикнул Мишка. – Пошли вы к чертям, поняли? Ну ладно, жизнь мне испортили, я уже в отбросы пошел, но на хрена вы девчонку обманываете? Ей же еще жизнь жить! Изображаете из себя ангелочков, актеры? Не думаешь, каково ей потом будет, когда она правду узнает, что здесь такое же дерьмище, как и везде?
Лина обомлевала в кустах – жалела уже, что услышала все это. Она понимала, что ей нужно немедленно скользнуть обратно в озеро, выйти из воды, поднимая как можно больше шума, изобразить, что ничего не знает. Но ноги ее словно приросли к земле.
– Ты говоришь как отщепенец, – напряженно произнес Юрий. – Жизнь есть жизнь, и никто не говорит, что в России сахаром насыпано. Но все, что делаю я с Линой – правильно. Потому что так нужно.
– Кому нужно? КБК? Службе внешней разведки?
– Заткнись и слушай. Если тебе дорога честь российского офицера, ты извинишься перед Линой и объяснишь ей, что все, что ты наговорил ей, есть ложь и блажь!
– Честь офицера? – Мишка захохотал. – Ну ты даешь, Юрок! Какая честь, к черту – после всего, что со мной сделали? А с тобой что, лучше поступают? Там, за бугром у нас с тобой была хотя бы видимость свободы. А здесь что? Опять, блин, субординация, дисциплина и, типа, долг перед Родиной. Да плевал я на все это!
В подтверждение своих слов Мишка смачно харкнул на землю.
И Умник сорвался. Не выдержал. Прыгнул на Михаила "вертолетом". Лина уже видела этот его фирменный удар. Она на мгновение зажмурилась, поняв, что сейчас произойдет страшное – Юрка покалечит Михаила, или даже убьет, и его будут судить, и посадят в тюрьму, или сошлют в какие-нибудь лагеря, в вечную мерзлоту. Звуки ударов, пыхтение… Лина открыла глаза и увидела, что Юрий лежит на земле, а Мишка бьет его ногами – с размаху, со всей силы. Все вышло наоборот.
Лина открыла рот, но не успела закричать, Умник опередил ее. Он крутанулся, снес Мишку на землю и через долю секунды уже сидел на нем, обхватив ногами и не давая пошевелиться, молотил кулачищами по больной мишкиной голове – та только моталась из стороны в сторону.
– Вот тебе за честь офицера, – хрипел Юрий, – вот тебе за Лину, вот тебе за Светку, за Кровавого Диего, за ребят из Беллинхема, которых ты подставил, за все тебе хорошее!!!
– Юрка, прекрати! – завопила таки Лина и ломанулась вперед через кусты. Продралась, вся исцарапавшись сучками, на поляну, схватила Умника за плечи и потащила на себя. – Остановись немедленно! Вы что тут, с ума посходили?
Юрий замер, повернул к Лине лицо, залитое кровью – через весь его лоб шла большая ссадина. Поднял руки ладонями вверх, с недоумением посмотрел на них. Поднялся на ноги. Мишка не двигался, только тяжело сопел. Умник рывком перевернул его на живот, извлек из кармана наручники и защелкнул на мишкиных запястьях.
– Да, сходили на шашлычок… – угрюмо произнес он.
– Он живой? – Лина кивнула головой на Мишку.
– Живой. Оклемается. Для него пара ударов по башке – невинное развлечение.
– И что же дальше?
– Сейчас увидишь. Одевайся пока.
Лину охватил озноб, по коже побежали мурашки. Громко клацая зубами, она накинула рубашку, стянула мокрые трусы, и долго прыгала по земле, стараясь попасть ногой в штанину. Юрий тем временем набрал код на мобиле.
– Бенедиктов? – сказал он. – Ты сегодня дежуришь? Очень хорошо. Пришли машину на поляну к озеру. Да-да, на шашлычную поляну. Пришли "Ворон". Срочно. И Степаненко с Репьевым пускай подъедут. Что значит – не знаешь, где их искать? Пять минут тебе на поиск. Жду. Давай.
Лина села на шезлонг, закуталась в покрывало и обхватила руками колени. Дрожь колошматила ее, она никак не могла согреться.
– Ну, что скажешь? – спросил Умник.
– Н-н-нич-чего.
– В кустах подглядывала?
– Д-д-да.
– Все слышала?
– Д-да.
Он подошел к ней, сел рядом, обнял ее за плечи – сразу стало теплее. Погладил ее по волосам, слипшимся от воды в сосульки.
– Бедная моя девочка, – тихо сказал он. – Представляю, что у тебя сейчас на душе творится. Линка, надеюсь, ты не восприняла этого урода всерьез?
– В-восприняла. Очень даже восприняла.
– Ты поверила этому?
– Н-не знаю. Уже н-не знаю, кому верить. Если окажется так, как он сказал, я умру. Этого я не перенесу.
– Чего не перенесешь? Того, что Россия окажется не раем на земле?
– Нет, я не об этом. Пусть Россия окажется хоть по колено в навозе, для меня это не важно. Уже не важно.
– А что важно?
– Ты. Ты, Умник. Ты должен быть настоящим.
– Я настоящий.
– Я не знаю, что вы там со мной собираетесь делать, в этом вашем КБК… Но если ты меня предашь, то абсолютно все равно, что со мной будет. Пусть меня хоть на кусочки режут, на биообразцы. Ты ведь меня для этого сюда привез? Мишка говорил, что я – твоя добыча.
– Ты и есть моя добыча, – Юрий кивнул головой. – Я не отдам тебя никому. Не бойся и верь мне.
– Я уже устала верить тебе. Ты ничего мне не говоришь. Почему? Что, трудно тебе?
– Так нужно. Извини.
– Вот именно, Мишка так и говорил. Ты делаешь все как нужно. В Америке ты был свободным человеком, а здесь ты раб!
– Совсем наоборот. Здесь я хозяин. Я несу ответственность за многое. За других людей. И я не могу подставлять их непродуманными действиями.
– Ты всегда все продумываешь?
– Конечно. На то я и Умник, – Юрий улыбнулся.
– Ну ладно. Скажи мне тогда только одну вещь – когда я все узнаю? Через месяц? Через год? Через десять лет?
– Послезавтра, – сказал Юра. – Уже послезавтра. Потерпишь до этого знаменательного дня?
– А что будет послезавтра?
– У-у… Такое будет! Тебе понравится, обещаю.
– Точно понравится?
– Точно.
– Тогда потерплю.
Раздалось урчание мотора и на поляну выехал автомобиль – черный, огромный, на больших колесах. Русский джип. Из машины бодро выпрыгнули два молодца, одинаковых с лица – оба в шлемах с непрозрачными забралами и камуфляжных костюмах.
– Господин подполковник… – начал рапортовать один из них. Юрий махнул рукой, вскочил с шезлонга.
– Отставить, – сказал он. – Значит так, Степаненко и Репьев, берите этого хлопца, сажайте его назад и следите в оба – он очень шустрый.
Молодцы склонились над Мишкой, схватили его за локти и повели к машине. Михаил, к удивлению Лины, шел сам, вполне уверенно перебирал ногами.
– Теперь его будут судить? – шепнула она Юрию.
– Надеюсь, что нет. Отмажу его, свалю все на личные разборки.
– Ты здесь большая шишка, я смотрю?
– Я здесь вообще не шишка. Я из другой конторы.
Лина опять ничего не поняла.
День 15
Наконец-то оно пришло, это таинственное и знаменательное послезавтра. Лина с самого утра теребила Юрку вопросами, но он, по обыкновению, только отшучивался. Только сбрил перед завтраком бороду и усы, а на завтраке сказал, чтобы Лина после тренировки не ходила в библиотеку, а осталась в номере. После чего удалился.
Само собой, Лина на тренировке была сама не своя, бегала еле-еле, едва не сорвалась с комплекса, прыгала не больше чем на пять метров. Доктор Иконников лишь посмеивался – видать, знал все, что ей знать пока было не положено, и ничего не говорил. Лина едва дожила до конца тренинга, примчалась домой как чумная. Юрия еще не было. Она юркнула в душ, а когда вышла, чистенькая, закутанная в полотенце, голодная до спазмов в желудке, Юрий уже сидел в кресле и курил сигару, выпуская дым в окно. На нем был элегантный костюм-тройка. Лина вытаращила глаза – смотрелся Юрка шикарно, прямо как на картинке парижского журнала мод.
– Ого, – сказала она. – На новый костюмчик разорился? Почем брал?
– Десять тыщ, – хвастливо заявил Юрий. – Рублей, само собой. Не баксов ваших мелких.
– Ни фига себе! – Лина присвистнула. – И как же это отзовется на нашем семейном бюджете? Или мое мнение здесь, как всегда, не учитывается?
– Твое мнение самое главное, милая хозяюшка, – Юрий улыбнулся. – Отныне и присно я буду отчитываться пред тобой за каждую копейку. О семейном бюджете не беспокойся – он у нас тобой весьма и весьма немаленький. Хватит на все, что тебе хочется, и еще останется. Вот чего бы ты хотела прямо сейчас?
– Байк, – не задумываясь, выпалила Лина, – "Урал" со всеми наворотами, с умноколесами. И водный скутер. И собачку – долматинского дога. И трехэтажный дом, чтоб этой собачке было где гулять…
– Стоп, стоп, – Умник засмеялся, замахал в воздухе сигарой. – Аппетиты у тебя, дорогуша… Я имел в виду совсем другое. Сегодня мы с тобой идем на одно очень торжественное мероприятие, до него остался всего час. В чем ты пойдешь туда? В этом полотенце?
– В полотенце пойду! – обиженно заявила Лина. – Значит, о себе ты позаботился, купил себе костюм заранее, а я за час должна обернуться, найти себе что-нибудь приличное? И где же мне искать? В магазинчике вашем вшивом? Да там даже бикини нет! Ладно, сейчас в интернет-маркет залезу… – Она уселась на стул, положила комп на колени и шустро вошла в сеть. – За час у вас заказ доставят, как ты думаешь?
– Смотря чего. Бикини доставят, хотя они у нас и не в ходу, а вот такое – вряд ли. Полюбуйся.
Умник сходил в спальню, принес большую пластиковую коробку, положил ее на стол и открыл.
– Это что? – обалдело спросила Лина.
– Мой тебе подарочек.
– И что ты хочешь сказать? Что я должна это одеть?
– Именно так – должна. Тебе что, не нравится?
– Не знаю, – откровенно призналась Лина. – Не представляю, как все это на мне будет выглядеть. Я и юбку-то в последний раз одевала, наверное, в колледже. А тут вообще столько всего… Нет, выглядит, конечно, круто, но ты мог хотя бы со мной посоветоваться.
– Это униформа невест русских шпионов, – очень серьезно сообщил Юрий. – Обсуждению не подлежит.
– А размер?..
– Размерчик тоже стандартный. XXXL – на вырост.
– Да ну тебя! – Лина схватила коробку и прижала к груди, полотенце при этом умудрилось-таки соскользнуть на пол. – Спасибо, Юр. Правда. Просто я никогда такого не носила, мне даже страшно. Это наверное жутких денег стоит?
– Жутких, – согласился Юрий.
– Из Парижа?
– Из Москвы. Там шьют не хуже.
– Я пошла одеваться, – пискнула Лина и помчалась в спальню. – И не подглядывай! – крикнула она, захлопнув дверь перед самым Юркиным носом.
Настроение ее уже стало праздничным.
* * *
Лина и Юрий шли по коридору. Шли степенно, торжественно – по-другому и нельзя было идти в том, что несла на себе Лина. Туфли-лодочки из змеиной кожи, с платиновыми пряжками. Длинная, почти до пола, юбка с разрезом до середины бедра, ослепительно белая блузка из натурального шелка, синий жакет, расшитый золотыми и серебряными нитями. Европейский от-кутюр, почти вымерший в эпоху стабилизированного потребления, и оттого втройне дорогой. На шее – три нитки жемчуга, каждая своего цвета, на лацкане – брошка, скромная такая лилия с тремя топазовыми лепестками, с листиками из изумрудов. Не так давно Лина сказала Юрию: "Я спала с мужчинами, и за это они дарили мне всякие побрякушки". Соврала, поганка, опять соврала. Не про мужчин, про побрякушки. Лина всегда безразлично относилась к ювелирным изделиям, среди девушек хай-стэндовского круга было особо модным не цеплять на себя драгоценности и пользоваться минимумом косметики. Но эта брошка, эти жемчуга привели ее в неподдельный восторг – потому что подарил их Умник. Она исцеловала Юрку всего-всего… может, дошло бы и до большего, но время уже поджимало. "Пора идти на банкет, – сказал Юрий".
И вот они шли. Ступали по ковровой дорожке. Все, кто попадались им навстречу, улыбались и кланялись. Лина и Юрий раскланивались в ответ. "Лина", – представлял Лину Юрий, "Очень приятно", – говорила Лина, не пытаясь запомнить имена и фамилии. Голова ее уже кружилась от мелькания знакомых и незнакомых лиц.
Юрий, представляя ее, ни разу не произнес слово "невеста". Почему? Здесь не было так принято? Или прав был Мишка, не быть ей женой Умника, и ведут ее на какой-то особый шпионский обряд, где подадут ее, американку, к столу в сыром виде, и порежут на кусочки, и съедят вилками во имя процветания Славяно-тюркского Союза?
Вдоль просторного зала шел длинный стол, за ним сидело около полусотни людей – половина из них была в парадной офицерской форме, остальные – в красивых нарядах. Дам было немного, не больше десяти, и все они были одеты от кутюр.
– А ты почему не в военной форме, подполковник Ладыгин? – шепнула Лина.
– Форма вся в пулевых дырках, – ответил Юрий, – некогда было зашивать. И бронежилет сел от стирки, жмет.
Хохмач… Лина пожала плечами. Она хотела бы увидеть его в русской офицерской форме – трудно было представить в ней марджа Умника, но вот шпиона Юрия Ладыгина – запросто. Хотя, надо сказать, и костюм шел ему отменно.
Тихо играла музыка – что-то древнее, приятное, типа рок-баллады, неизвестный Лине русский певец пел: "Видишь, там на горе-э-э возвышается крест, под ним три десятка солда-а-ат, повиси-ка на нё-о-ом…" На столе стройными рядами стояли тарелки, блюда, вазы и салатницы – со всем, чего только могла пожелать душа. Лина сглотнула слюну – она так и не успела перекусить после тренировки, провозилась с одеванием, и сейчас издыхала от голода. Также в немалом количестве присутствовали бутылки с вином, пивом и даже с водкой. Лине захотелось озадаченно почесать в затылке, но она вспомнила, что полчаса билась над укладкой волос и воздержалась.
– В честь чего гуляем? – спросила она Юрия.
– В честь меня, – сказал он.
Лина не успела спросить большего – к ним подлетел распорядитель в черном фраке, расцвел в широчайшей улыбке и сказал:
– Юрий Николаевич! Хелена Юзефовна! Наконец-то, наконец-то! Мы уж и заждались, право! Пойдемте, милости просим!
Лина поперхнулась. "Хелена Юзефовна" – это ж надо…
Их подвели к торцу стола – видимо, на самые почетные места, и посадили рядышком парочкой. По праву руку от Лины оказался никто иной, как Иконников М.С. – как ни странно, не в докторской робе, ни в пиджачке даже, а в кителе полковника медицинской службы. Милейший доктор слегка попахивал одеколоном и весь лучился добротой. Слева от Юрия высился монолитный субъект лет пятидесяти, килограммов сто двадцать чистых мышц – в гражданском костюме, в черных очках, столь спецслужбитстской внешности, что от одного взгляда на него начинали ныть зубы. Лина немедленно цапнула сразу два куска ветчины – самых больших на блюде с мясным ассорти, отправила их в рот и начала жевать, чувствуя, что именно на нее направлены глаза всех людей, находящихся в зале.
– Ты что, сдурела, милая? – вполголоса осведомился Юрий, не отводя взгляда от гостей. – Куда жрать рванулась? Пять минут потерпеть не можешь?