– Не валяйте дурака, Иван Аронович! – строго сказал Игорь. – То, с чем я к вам обращаюсь – это ваши прямые обязанности – сфера деятельности, лежащая в области иррационального и в то же время требующая применения силовых органов. К тому же все это имеет прямое отношение к государственной безопасности Российской Федерации. Вы прекрасно знаете, Иван Аронович, что нужно делать в таких случаях. Я думаю, что вам сегодня же нужно доложить о ситуации своему непосредственному начальству, получить разрешение на проведение операции, привлечь меня в качестве главного научного консультанта. Согласовать силы и средства, необходимые для проведения операции, сформировать вооруженную и хорошо подготовленную группу. И, разумеется, позаботиться о надлежащем техническом оснащении для документального фиксирования каждого шага…
– Э, парень, подожди! – Бейлис махнул рукой. – Умный ты больно. В генералы метишь? Скажи-ка мне лучше, когда ты собираешься идти в свой слепун?
– Завтра. Или, в крайнем случае, послезавтра.
– А какой сегодня день недели, знаешь?
– Пятница.
– Так вот, слушай сюда, торопыга ты мой золотой, кузнечик-поскакунчик членистоногий. Сейчас пятница, восемь вечера. Все мои начальники уже приняли первые свои полстакана, один только я трезв как хрустальное стекло по причине общей своей непьющести. Я, конечно, могу набраться страшной наглости и позвонить сейчас на дачу своему любимому генералу. Сообщить ему, что он обязан немедленно бросить все и заняться организацией военно-научной экспедиции к слепуну. Только знаешь, если даже он проникнется важностью задачи и решит курировать все это твое дело, то на организацию его уйдет как минимум неделя. Хорошо, если не месяц. Бумажки, рапорта, обоснование, то да се… Ты думаешь, в одной только вашей науке бюрократия? Везде она. Тебе это надо?
– И что же делать? – растерянно спросил Игорь. – Одному мне идти? Страшно. Пропадет моя бедная голова.
– Знаю я, что делать. – Иван Аронович хитро блеснул глазками. – Есть у меня информация, что ребятки из ОБНОНа – то бишь из отряда по борьбе с наркотиками, регулярно ездят на периметр слепуна, на болото. Без особых результатов, скорее по разнарядке, но вот год назад, помнится, одну хатенку, где наркоту гнали, они накрыли. Сейчас я звякну им.
Бейлис позвонил по телефону и выяснился весьма приятный для Игоря факт. На следующий день намечался плановый рейд ОБНОНа к слепуну. Через две минуты переговоров вопрос был решен. Маслова и Бейлиса брали завтра с собой. Неофициально.
– Это славно, – сказал Бейлис. – Ребятки вооружены, прикроют наши с тобой задницы, если нападут на нас какие-нибудь неправильные местные жулики. Я возьму камеру и буду все снимать. А уж ты, брильянт ты мой серебряный, не обессудь – особо кочевряжиться завтра не будешь. Мы с тобой только на предварительную разведку едем. На слепун вблизи посмотреть, рукой его потрогать, и, самое главное, узнать, можешь ли ты в слепун проходить или совсем нет. Если нет – тогда с чего весь сыр-бор? Если да, то опять же спешить нельзя – заснимем все как следует на видео, дадим эти материалы моему начальнику – зашевелится он тогда как миленький, мамой клянусь! Вот так-то. Устраивает тебя такой расклад?
– Устраивает, – сказал Игорь.
* * *
Они шагали и шагали в молчаливой холодной белизне. Лес расступился, превратился в редкий кустарник, перемежаемый одиночными деревьями – болезненными и кривыми. Слепун, до которого оставалось чуть больше километра, полностью открылся взору. Сотни раз Игорь смотрел на Слепую Землю сверху, но сегодня впервые в жизни подходил к ней так близко. Как и обычно, он ожидал увидеть контуры древнего города, проступающие сквозь туман. Увидеть их вблизи, рассмотреть во всех подробностях. Но единственное, что видел он сейчас – это пустота. Стена пустоты поднималась из болота и возвышалась до самого неба, теряясь в облаках. Невидимый барьер казался то ослепительно белым, то черным, как беззвездный космос. На самом деле не было видно ничего. Просто ничего.
Слепун… Недаром его так называли. Смотреть на него было неприятно. А в народе бытовало поверье, что к тому же и опасно. Якобы, глядя на слепун, можно ослепнуть или сойти с ума…
Шедший впереди обноновец вдруг остановился. Поднял левую руку. Бейлис тоже остановился и Игорь едва не налетел на его квадратную спину.
– Тихо, – сказал автоматчик сзади. – Там кто-то в кустах шарахается. Сейчас посмотрю.
Он опустил на глаза массивные круглые окуляры инфракрасного видения, сидевшие до той поры на его лбу. Поднял автомат и снял его с предохранителя.
– Эй! – крикнул он. – Я тебя вижу! Выходи с поднятыми руками. И не вздумай дергаться – пристрелю.
– Не стреляйте, воины! – раздалось в ответ. – Я не буду на вас нападать. Я не убью вас, если вы будете вести себя умно. Я только хочу поговорить с одним из вас. С тем высоким, кто похож на меня.
Игорь вздрогнул. Он не видел обладателя голоса, но сразу узнал его. Потому что человек этот говорил голосом самого Игоря.
– Сириец! – прошептал Бейлис. – Ни хрена себе прогулочка – на Сирийца напоролись.
– Того самого?
– Того самого. Так значит, хлопцы, слушайте сюда: согласно распоряжению Гуданова при появлении Сирийца вы переходите под мое командование.
– Чего?.. – возмущенно затянул было Николай.
– Все правильно, – перебил его Андрей. – Так точно, товарищ майор. Коля, ты не в курсе. Гуданов сказал, если выйдем на Сирийца…
– Отставить разговоры, – тихо рявкнул Бейлис, точнее, как выяснилось, майор Бейлис. – Работаем!
Игорь еще не успел осознать, что происходит. Он только стоял, сжав зубы и близоруко всматривался в противоположный край поляны. Ассириец… Иштархаддон… Игорю хотелось зарыться в снег и притвориться замерзшей болотной кочкой. Но ноги его, своевольные голенастые ноги, приплясывали от желания броситься навстречу Иштархаддону. Навстречу брату? Двойнику?..
Навстречу самому себе.
– Иштархаддон, выходи! – крикнул Бейлис, сложив ладони рупором. На этот раз он умудрился произнести имя ассирийца правильно. – Выходи! Мы не будем стрелять. Иди сюда, поговорим…
Игорь не успел заметить, как раздвинулись кусты и откуда появился Сириец. Он только увидел вдруг фигуру в длинном сером пальто. Метров сто отделяло ее от Игоря и его спутников. Иштархаддон шагал по поляне – медленно, неуклюже, по колено проваливаясь в снег.
Он шел к нему, к Игорю. Он хотел поговорить с Игорем.
Очки Игоря запотели от волнения. Куда же ты лезешь, храбрый глупый Хадди?
– Отлично, ребятки, – негромко проговорил Бейлис. – Валите его. Лучше по ногам, конечно. Но ежели что, бейте на поражение. С ним не цацкаться…
– Хадди, беги!!! – истошно завопил Игорь. – Спасайся! Они убьют тебя!
Выстрелы загрохотали, захохотали как черти в аду, ударили по барабанным перепонкам. Игорь зажал руками уши, чтобы не слышать этого дьявольского грохота-хохота. Он увидел, как упал Иштархаддон. Он зажмурил глаза. Не мог он видеть этого.
Кто-то грубо толкнул его в плечо и Игорь полетел на землю. Ткнулся лицом в снег. Задохнулся от резкого холода, ослеп от снега, облепившего лицо, попытался вскочить на ноги и тут же получил пинок в копчик. Взвыл от боли, свалился в корчах, закрыл голову руками и затих.
Боже мой, как унизительно быть таким слабым! Почему он не может сделать хоть что-то?! Эти люди убьют сейчас Хадди – возмутительно непонятного ассирийца, и Игорь никогда не увидит свою вторую половину.
Они решат свои проблемы – превратят опасного преступника в безопасный труп. Но кто тогда решит проблемы Игоря?
Крики, удары… Что там происходит? Добивают Хадди? Это все он, Игорь, виноват. Это он просчитал, что Иштархаддона можно найти именно здесь, около слепуна. Он привел сюда вооруженных людей и сам выступил в качестве приманки. И теперь он знал, что должен встать и вмешаться. Немедленно вскочить на ноги и попытаться сделать хоть что-нибудь…
Игорь лежал с закрытыми глазами, скрючившись в позе зародыша и всхлипывал. Он ненавидел себя – ненавидел старательно, сильно, почти страстно. Ему хотелось умереть сейчас – и чтобы все зарыдали, увидев, какой страшной смертью он умер, и пожалели, что так мало ценили его при жизни, и сказали хорошие слова о том, что вот, мол, самые лучшие из нас всегда уходят рано…
– Вставай, – сказал его собственный голос. – Если ты будешь лежать на снегу, то сильно замерзнешь.
– Нет, – пробормотал Игорь. – Не встану. Замерзну и умру.
– Ты глупый трус, – сказал голос. Сильная рука схватила Игоря за шиворот, потянула вверх, и он задрыгал ногами, вынужденно уперся руками, дабы не быть задушенным, встал на колени, а потом и в полный рост. Глаза, само собой, он открыл. И обнаружил, что стоит лицом к лицу с Иштархаддоном.
Это было совсем не то, что заглянуть в зеркало. Ведь в зеркале отражается все наоборот – правая половина лица становится левой, а левая правой. В сущности, зеркало искажает реальность. То, что видел сейчас Игорь, было более чем реальностью. Если первоисточником реальности считать его, Игоря Маслова, то Иштархаддон был улучшенным вариантом это первоисточника. Вариантом, доведенным до совершенства.
Иштархаддон с изумлением и некоторой брезгливостью потрогал плечи Игоря, удостоверившись в их хилости, кою не скрывала даже толстая зимняя одежда. Задумчиво поскреб подбородок, зарастающий густой темной щетиной.
– Ты слаб, брат мой, – сказал он. – Ты не только труслив, но еще и возмутительно слаб. С чего бы это? Разве в тебе не течет та же кровь, что и во мне?
– Течет, – согласно кивнул головой Игорь.
– Мне кажется, что в тебе вообще нет крови, – сказал Иштархаддон. – Ты такой бледный, словно в жилах твоих одна моча. Я знаю, отчего это. Оттого, что ты ничего не делаешь. Ты только думаешь. У нас тоже так бывает – иногда некоторые из жрецов начинают мало двигаться и проводят все дни своей жизни в раздумьях. Они удаляются в свои мечты и становятся из-за этого больными и хилыми, они неспособны даже поднять овцу и положить ее на жертвенный стол. Это плохо для них кончается.
– И как же это для них кончается?
– Боги справедливы. Они дают такому жрецу для исправления дюжину дней. Когда дюжина дней кончается, жрец должен показать, что способен служить богам. Для этого он должен пробежать дюжину кругов вокруг своего храма. Жрец бежит, а сзади него бежит другой жрец, здоровый, и бьет его палкой, если тот бежит слишком медленно.
– Если жрец справляется, то он снова служит богам?
– Да. Только они редко справляются. Они умирают через полдюжины кругов. Сами.
– А как же старые жрецы? – спросил Игорь. – Они тоже сдают зачет по физкультуре?
– Старых жрецов не бывает. Право на старость до смерти имеют только царь и его семья. Высшие из Благородных. Остальные уходят раньше. До старости.
– Понятно… – Игорь обошел Иштархаддона и побрел туда, где лежали Иван Бейлис и двое ононовцев. Кровавые пятна на снегу, открытые рты, страшные в своей беззвучности. Игорь присел на корточки, дотронулся пальцами до пульса Бейлиса. И ощутил четкое, ритмичное вздрагивание артерии на запястье.
Бейлис был жив. Двое парней тоже. Иштархаддон вырубил их, основательно вырубил. Но не убил.
– Теперь ты добьешь их? – спросил Игорь.
– Нет, – сказал Сириец.
– Почему?
– Ты бы хотел, чтобы я их убил?
– Нет! – выкрикнул Игорь. – Это было бы ужасно! Этого нельзя делать! К тому же, они хорошие люди, ты просто не знаешь…
– Я знаю, – спокойно произнес Иштархаддон. – Они хорошие люди. Они хорошие, хотя и напали на меня. Поэтому я не стал их убивать. Пусть хорошие люди живут. Через некоторое время они придут в себя и смогут вернуться в свои дома. А мы с тобой пойдем.
– Куда?
– В Ашшур. Ты же хочешь его увидеть?
– Хочу, – признался Игорь.
Не признался он только в том, что ему страшно. Хотя глупо это было, право. Чего ему теперь было бояться? Иштархаддон был рядом с ним. Хадди, перевоспитавшийся убийца.
Перевоспитавшийся? С таким же успехом можно было перевоспитать льва, заставив его есть макароны.
– Как тебя зовут? – спросил Иштархаддон.
– Игорь.
– Игар? – брови Хадди удивленно поднялись. – Это хорошее имя. Сильное имя. Что оно означает на вашем языке?
– Ничего. Просто имя.
– Так не бывает, – уверенно сказал Иштархаддон. – Любое имя что-то означает. Твое имя звучит как имя сильного человека. Может быть, ты сможешь стать сильным, если тебе это понадобится. Просто до сих пор тебе это не было нужно. В вашей изнеженной стране боги берегут даже слабых людей.
– Откуда ты знаешь русский язык?
– Когда я переступил границу Обитаемого Мира, то сразу обнаружил, что знаю ваш язык. Это дар моей госпожи, великой Иштар. Когда ты войдешь в царство Ашшур, то узнаешь язык, на котором говорим мы.
– Ты в этом уверен?
– Да.
– И как же мы пройдем сквозь границу? Произнесем какое-нибудь заклинание?
– Нет, это не нужно. Это совсем просто.
Они стояли у самой стены слепуна – границы, отделяющий видимый мир от невидимого. Иштархаддон держал в руке матерчатый мешок, в котором трепыхалось что-то живое. Трепыхалось и издавало сдавленные крики.
– Что у тебя там? – спросил Игорь.
– То, что скоро нам понадобится. Пойдем.
Иштархаддон повернул Игоря лицом к слепуну, крепко взял его за руку и шагнул вперед. Игорю оставалось только одно – сделать то же самое.
И он сделал это.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА 1
Игорь обалдело щурился, прикрывая глаза рукой, и не мог сказать ни слова. Он стоял на пляже, покрытом крупной серой галькой, морская вода с тихим плеском накатывалась на его тяжелые зимние ботинки. Берег уходил вдаль и скрывался за горизонтом. Ровная синяя гладь океана сияла отраженным светом яркого солнца, слепила глаза. Берег полого поднимался вверх, неподалеку виднелась небольшая скалистая гряда, остальное же пространство, насколько его мог охватить глаз, было ровным, расчерченным на зеленые прямоугольники полей, перемежающимися глинисто-коричневыми полосками дорог.
Остров? Они находятся на огромном острове? Но где же город? И что это за море? Настоящий Ашшур находился в восьмистах километров от ближайшего моря.
– Что это за море? – спросил Игорь. – Как вы его называете?
– Апсу.
– Ах да, Апсу… Все правильно. Я помню это слово.
Игорь усмехнулся. Апсу. Слово на позднеассирийском диалекте, который представлял из себя смесь аккадского и арамейского языков. Древние умершие языки предков нынешних жителей Ирака.
Все слова, которые произносил сейчас Игорь, были не русскими. Он совершенно не разбирался в семитских языках, особенно в древних, но нисколько не сомневался, что говорил он сейчас на ассирийском. Здесь, на этом острове, люди все еще говорили на этом языке. Забавно… Историческим материализмом, само собой, тут и не пахло. Воля богов, заклинания, перемещение в пространстве… Впрочем, историку есть где порезвиться. Если не отрежут ему голову раньше времени.
Ассирийцы (настоящие, вымершие) называли словом "Апсу" великий подземный океан, омывающий всю землю, царство Эйя – мудрейшего из богов. Этот же их теперешний океан вовсе не был подземным – лежал на поверхности, плескался себе лениво, шлепал волнами о берег. Вот вам первая неувязка. И, конечно, не последняя – мало ли что изменилось в верованиях Ашшура за тысячи лет автономного островного существования?
Ладно, разберемся.
– Я промочил ноги, – сказал Игорь. – Найдется у тебя какая-нибудь обувь?
– У меня есть все, – сказал Иштархаддон. – Ты не можешь ходить в этой одежде по земле Ашшура. Тебя примут за чужеземца и продадут в рабы. Или даже убьют. Скорее всего убьют. Чужеземец не может быть свободным человеком в нашем царстве. Пойдем. Я дам тебе хорошие одежды и надлежащее оружие. Ты должен выглядеть как Благородный. Теперь ты мой брат.
Через пять минут они подошли к скалам, выросшим бугристой грядой из плоской равнины на самой окраине острова. Игорь увидел барельеф, выбитый в сером базальте на многометровой высоте. Женщина в длинных одеждах – несоразмерно огромная по сравнению с коленопреклонными людьми, подносящими ей дары. И восьмиконечная звезда с расходящимися лучами, волнистыми, как затухающие синусоиды.
Яркая утренняя звезда. Планета Венера. Знак богини Иштар – великой блудницы, великой воительницы.
– Когда-то прямо здесь, на берегу, высился храм Иштар, – сказал Хадди. – И эти большие утесы были его частью. Огромен и великолепен был тот храм, имел семь ступеней, раскрашенных в семь разных цветов, и башня его поднималась до самого неба, и не было равных тому храму во всем Обитаемом мире. Но это было давно – сотни лет назад. Храм давно разрушен, и кирпичи его пошли на строительство других храмов, и земля сровнена и пустынна. Остались только эти скалы и потаенные пещеры в них. Никто не ходит сюда сейчас. Богиня запретила приходить в эти окрестности всем, кроме некоторых, владеющих сокровенными тайнами. Я – один из них.
– Кто разрушил этот храм? – спросил Игорь.
– Посланцы чужих богов. Те, кто приходил на эту землю с войной. Финикийцы, и эллины, и дикие всадники, и персы. Чаще всего персы. Они приходят именно с этой стороны острова. Однажды совет высших жрецов обратился с вопросом к богине Иштар, и она повелела не восстанавливать более храм на этом месте. Жители Ашшура не строят теперь ничего на берегу – это не имеет смысла, ибо все равно будет разрушено. Новый храм Иштар Говорящей возвели в пределах городской стены.
– Как сюда попадают завоеватели? Приплывают на кораблях по океану?
– По океану? – Иштархаддон посмотрел на Игоря с недоумением. – Людям нельзя плавать по океану. Нельзя пить воду морскую, и принимать в пищу рыб морских, и гадов морских, какими съедобными они бы ни казались, и также нельзя омывать руки и лицо в воде моря, ибо океан Апсу – это царство многомудрого Эйя, а соленая вода – кровь его. Это знает любой, обитающий в мире. Знает с самого рождения.
– В нашей части мира мы свободно плаваем по морям и океанам, – сказал Игорь. – Конечно, наши боги время от времени насылают бури и ураганы и топят разнообразные Титаники, но это не повод, чтобы совсем отказаться от мореплавания. Соленую воду мы, самой собой, тоже не пьем, но вот рыбу пожираем безо всякого стеснения…
– В вашем мире тоже есть места, закрытые от вас богами, – перебил его ассириец. – Это то, что вы называете Слепыми Землями. Ваши Слепые Земли – это наши острова. Ваша населенная земля – это наш океан Апсу. Большая часть мира закрыта от нас так же, как закрыты для вас слепуны. Не думай, что если человек видит океанскую воду, то может войти в нее. Любой обитатель острова точно так же не может переступить границу острова, как житель ваших земель – пройти сквозь границу слепуна.
– А ты можешь?
– Я могу. Единственный из живущих.
– Единственный? А как же я? Я ведь тоже могу…
– Ты – это и есть я. Великая Иштар поведала мне. Она сказала мне: "Найди себя самого, живущего в царстве Эйя, и забери с собой, и введи в Обитаемый мир, и сможешь разрешить тогда тайну создания Цветка".
– Какого цветка?