* * *
Полдюжины дюжин львов. Шестью двенадцать – семьдесят два. Семьдесят два хищника – могучих и кровожадных, вскормленных исключительно человеческим мясом. В прямолинейном сознании Иштархаддона не сквозило ни тени сомнения, что он может справиться с ними. Игорь Маслов не просто сомневался – он боялся до дрожи в коленях. Будь даже сейчас с ним семьдесят два дрессировщика, семьдесят два Мстислава Запашных, он не сунулся бы к этим зверюгам. Но Иштархаддон плевать хотел на страх Игоря. Он стоял на краю глубокого рва, отделяющего площадку со львами, и удовлетворенно обозревал гигантских кошек – встревоженных, раздраженных, разбуженных ночной канонадой рвущегося невдалеке склада.
Хадди зажег все факелы, общим числом три дюжины, укрепленные на стене. Он уже устал от мертвенного зеленого мерцания ночного видения. Он не экономил на свете. Он хотел видеть львов во всей красе.
– По велению Ашшура и Иштар в нашем царстве вскармливают полдюжины дюжин львов, – сказал он. – Ни больше и не меньше. Когда рождаются и подрастают годовалые львята, то равное количество старых животных забирают отсюда.
– И что с ними делают?
– Как что? Съедают. – Хадди облизнулся и сглотнул слюну. – Мясо львов могут есть только Благородные. Львятина очень вкусна и полезна, она дает воинам невероятную силу. Но даже Благородные вкушают этот дар богов крайне редко. Большая часть львятины достается семье царя. Это нечестно. Когда я стану царем…
– Ты же собирался свалить из Ашшура!
– Ах да… – Хадди опомнился, махнул рукой. – Ну хорошо, когда я буду жить в вашей стране, у меня будет очень много денег, и я буду покупать мясо львов каждую неделю, и есть его прямо сырым. Так вкуснее и полезнее.
– В России не продается мясо львов, – сказал Игорь. Сказал не язвительно, скорее устало. – В цивилизованном мире не едят львятину. Забудь об этом, Хадди. Обойдешься рыбными гамбургерами.
– Дикари! Нельзя есть рыбу, и все, что исходит из океана…
– Милена, – позвал Игорь. – Ты как там, приготовила свою программу? Можно приступать к повелеванию животными?
– Нет. Для запуска опции нужно сперва кое-что сделать.
– Ну что еще?
– Принести в жертву Иштар самого большого самца.
– Черт возьми! – взвыл Игорь. – Ну хоть ты-то можешь обойтись без этих выкрутасов?
– Не могу! – отчаянно крикнула Мила. – Хотела бы, но не могу. Вернее, не успею. У меня нет двух дней, чтобы писать новую программу. А в этой написано: принести в жертву самого большого…
– Это очень хорошо! – радостно откликнулся Иштархаддон. – Это правильная программа! Мы возьмем Отца Львов, положим его живым наземь, вырежем его сердце…
– Что, еще и живым его брать? – ужаснулся Гоша.
– Конечно! Помнишь, как ты приносил в жертву черную птицу? Жертва должна быть живой.
– И как же ты это сделаешь?
– Сейчас увидишь.
Хадди уверенно направился вдоль загона. Желтые бестии по ту сторону рва рычали, оскалив огромные клыки, бросались друг на друга, отвешивая во все стороны могучие шлепки широкими когтистыми лапами.
– Ко мне он кинулся на грудь, – бормотал на ходу Игорь, – но в горло я успел воткнуть и там два раза повернуть мое оружье… Он заныл? Нет, завыл. Он завыл, рванулся из последних сил, и мы, сплетясь как пара змей, обнявшись крепче двух друзей, упали разом и во мгле бой продолжался на земле…
– Хорошие стихи, – одобрил Хадди. – Правильные стихи. Мы так все и сделаем. Бой будет страшным. Мы убьем его, но сами истечем кровью и долго будем оправляться от ран.
Игорь поперхнулся. Кажется, Иштархаддон приобретал вкус к "шуткам".
Все оказалось не так уж и страшно. Отец Львов, огромный гривастый самец весом в два с половиной центнера, великолепный представитель вида Panthera leo, содержался в железной клетке, отдельно от всех остальных. Он лежал на полу и флегматично грыз нечто, подозрительно напоминающее человеческую ногу.
– Слушай, Хадди, а зачем вам вообще нужны львы? – спросил Игорь.
– Как зачем? А куда же девать авелу?
– В каком смысле?
– Тех авелу, которые умирают. Или стали слишком старыми и должны отправиться в Царство Мертвых. Или мясо тех авелу, что совершили преступление и принесены в жертву богам. По законам Ашшура, мясо полноправных горожан не может быть скормлено рабам.
– И его скармливают львам?
– Конечно! Это знают даже дети!
– А стариков как скармливают? Живыми или сперва убивают?
– По вашим понятиям это не старики. Это те авелу, кто дожил до четырех дюжин лет и не погиб на войне. Так бывает редко, но все же бывает. Они еще вполне сильные воины. Им дается право сразиться со львом. Если воин убивает льва, то он может жить дальше, пока не умрет от старости.
– И часто воины убивают львов? – поинтересовался Игорь.
– Редко. Я еще такого не видел, – сказал Хадди. – И это правильно. Вот в вашей стране возмутительно много стариков. И что в этом хорошего?
– Зато у вас все отлично! Я-то думал – на кой ляд этот львятник? Оказывается, это просто мясоферма!!! Львов откармливают мясом полноправных граждан, потом мясом львов питаются цари и Благородные! Изумительный круговорот! Замкнутая пищевая цепочка! Ну конечно, в условиях ограниченности продовольственных ресурсов…
Хадди не стал слушать саркастические вопли Игоря. Он вскинул автомат и дал несколько коротких очередей по Отцу Львов.
Зверь взревел, попытался вскочить, но пули изрешетили его лапы и бросили на землю. Иштархаддон приставил ствол к замку и шарахнул одиночным выстрелом. Затем открыл дверцу и, пригнувшись, вошел в клетку. Лев лежал на боку, тело его вздымалось и опадало, кровь текла из ран, оставленных пулями. Хадди нагнулся над ним. Лев слабо рыкнул, махнул лапищей… Иштархаддон отпрыгнул назад, покачал головой. А потом обрушил страшный удар ноги на крепкий череп хищника. Лев дернулся и затих.
– Ты его убил, – констатировал Игорь. – А говорил, живой нужен…
– Зачем убил? – огрызнулся Иштархаддон. – Не видишь, дышит еще? Отвяжись, не мешай. А то и в самом деле не успеем, сдохнет…
Он опустился на колени прямо в лужу львиной крови. Схватил льва за космы на нижней челюсти, запрокинул вверх его тяжелую башку, и деловито, сноровисто, единым движением перерезал штык-ножом львиное горло.
– Тебе, богиня Иштар, приношу эту жертву, – произнес он, выговаривая четко каждое слово. – Прими этого зверя в дар, богиня не великая, но проклятая. И пусть эта жертва будет последней, что я принес тебе. Больше ты от меня не получишь ничего.
Он вонзил нож в грудную клетку льва, рассек ее и вырезал сердце. Игоря замутило, он попытался закрыть глаза, но Иштархаддон не дал ему сделать это. Ассириец держал в вытянутой руке сердце огромной убитой им кошки и оно казалось Игорю горячим, почти раскаленным.
– Только не ешь это, Хадди! – взмолился он.
– Ну как же! – буркнул ассириец. – Такое лакомство – и не попробовать?
– Меня стошнит.
– Ты – это я. Поэтому тебе понравится.
– Наоборот, ты – это я.
– Мне так не кажется, – заявил Иштархаддон. – Я был всегда, с самого своего рождения. Потом откуда-то появился ты. Значит, я – первее, важнее, главнее.
– Ты – компьютерный персонаж!
– А ты – слабосильный демон, не имеющий собственного тела.
– А ты…
Игорь не успел договорить. Иштархаддон заткнул его рот здоровенным куском сырого мяса и принялся жевать, изнемогая от наслаждения.
Игорь молча ждал, пока кончится это издевательство. Мстительно думал, что вот сейчас не выдержит его желудок и стошнит их обоих…
Ничего не происходило. Мясо как мясо, только сырое и несоленое.
"Это что еще за свинство? – подумал Игорь. – Почему я до сих пор не блюю? Может быть, и в самом деле меня нет и я только снюсь Иштархаддону?"
"Так оно и ешть", – чавкая, мысленно ответил Иштархаддон.
* * *
Игорь хорошо помнил, как это делается в старой, простенькой версии "Эпохи империй". Нажимаешь "Enter", потом вводишь нужное слово, вычитанное из книжки "Мир компьютерных игр", купленной на рынке, и животные, которые щедро разбросаны по игровому полю, начинают тебя слушаться. Можно заставить их нападать на твоих противников. Слоны, львы и крокодилы атакуют довольно эффективно. Правда, толку от этого мало – как только тебя начинают слушаться животные, тут же выходят из подчинения все твои юниты-люди. Ненужная, забавная опция. Курьез, но не более.
Как это может выглядеть здесь? Семьдесят два льва (нет, теперь уже семьдесят один) – сила немалая. Весомый аргумент в противоборстве. Конечно, в том случае, если они кушают врагов, а не самого тебя.
Хадди стоял, глядя через ров на обиталище львов. Зверюги успокоились, дружно, все как один смотрели на него, но уже не свирепо – скорее ласково. Что, начал действовать аттрактив?
– Звери мои, – торжественно вопросил Иштархаддон. – Послушны ли вы мне, готовы ли вы мне подчиняться?
Звери молчали. Ни одна сволочь не поднялась на задние лапы – пятки вместе, носки врозь – не отдала честь и не рявкнула: "Так точно, товарищ реб-решши!"
– Как ты думаешь, они в самом деле будут нас слушаться? – негромко, словно боясь, что львы подслушивают, спросил Игорь. – Может быть, они только притворяются смирными овечками, а сами прикидывают, с какого бока нас удобнее есть?
– Это легко проверить, – сказал Хадди. И тут же заорал во весь голос: – Встать!!!
Зверюги вскочили на ноги как ошпаренные – все разом.
– Лечь!!!
Львы рухнули на землю.
– Встать!!!
Встали.
– Впечатляюще, – сказал Гоша. – И что дальше?
– Отдам им команду бежать во дворец царя и убить там всех, – сказал Хадди, опуская деревянные мостки, ведущие через ров.
– Ты думаешь, они так хорошо понимают человеческий язык? И так хорошо знают карту города, чтобы точнехонько примчаться в царскую опочивальню?
– Ты ни черта не понимаешь в действии заклинаний! – заявил Иштархаддон. – Я знаю, в вашем мире не верят в то, чего быть не может. Но ты же сам видел – львы меня слушались. Может быть такое?
– Нет.
– А на самом деле – слушаются! То же самое касается и всего остального. Если сказал – бежать и жрать царскую семью, то так они и сделают.
– Ну-ну, посмотрим…
Мостки представляли собой несколько толстых досок с перильцами по краям, общей шириной два метра. Опускались они при помощи каната, перекинутого через блок. Дальний конец досок лег на львиную площадку, но никто из зверюг не шелохнулся, не попытался в несколько прыжков пересечь мост и сбежать.
– Значит так! – гаркнул Иштархаддон, – Идите, львы мои грозные, во дворец царя, и разорвите всех, кто там находится, от мала до велика…
– Женщин и детей не трогать! – тонким голосом встрял Игорь.
– Ну ладно, женщин и детей не трогать. После же выполнения сего приказа не разбегаться, а оставаться во дворце. Идите!
Хищники ломанулись всей толпой. Они смели бы Иштархаддона на своем пути – если и не съели бы, то затоптали. Спасло его то, что узкие мостки вмещали не больше двух-трех зверей. Хадди увернулся от длинных тел, опасно выметнувшихся с моста, прижался к стене. Львы проносились мимо него, обдавая его волной кислого животного запаха.
– Ах, мои кошечки, – утробно проурчал Иштархаддон. – Какие сильные, какие красивые! Когда я буду жить в вашей стране…
– Знаю. Ты заведешь в своем доме о шести комнатах дюжину львов. Будешь их откармливать и жрать. Хавать!
– Ладно, не издевайся. Побежали за ними.
– Хочешь принять участие в побоище?
– Хочу контролировать процесс, – заявил Иштархаддон, показав неожиданное знание современного языка. – Мне нужно лично добраться до царя Ададашареда. Держу на него личную большую обиду.
– Бежать кто будет – ты или я?
– Ты беги. А я пока отдохну. Мне это нравится – отдыхать, когда ты бежишь. Все равно что ехать верхом на лошади.
Кентавр Игорь всхрапнул, встал на дыбы, и помчался рысью, звонко цокая копытами по мостовой.
ГЛАВА 12
Судя по всему, львы видели во тьме не хуже Игоря с его ночным зрением. Они мчались по улице огромными прыжками, и Игорь едва успевал за ними, хотя бежал с такой скоростью, что не опозорился бы и на чемпионате мира по легкой атлетике.
Когда Гоша достиг высокой каменной стены, окружающей дворец царя, вся стая хищников бесновалась у запертых ворот. От десятка стражников, охранявших сей объект, остались только несъедобные предметы – в основном копья, щиты и автоматическое стрелковое оружие. Львы прыгали на стену, тщетно пытаясь перебраться через нее, царапали когтями окованные медными полосами створки врат и цапались друг с другом.
– Отойдите от стены! – скомандовал Иштархаддон. – Еще дальше! Отойти на двадцать шагов!
Львы попятились задом, расчистив площадку перед воротами. Хадди вскинул гранатомет, прицелился и нажал спусковой крючок.
Львы испуганно присели от грохота и бросились врассыпную. Еще три выстрела, еще три взрыва… Ворота оказались весьма крепкими – мастера Ашшура постарались на славу. Однако, пятая граната довершила дело. Правый створ, наполовину разбитый в щепы, сорвался с петель и вылетел, образовав свободное пространство.
– Львы мои, вперед! – восторженно заорал Хадди.
Звери опомнились, с ревом кинулись в проход, отпихивая друг друга. На стене между зубцами появились головы солдат, стрелы запели в воздухе, пули вышибли фонтанчики базальтовой крошки из мостовой. Пара львов кувыркнулась на ходу через голову и замертво свалилась на землю.
Хадди чертыхнулся, схватил автомат и начал поливать очередями верх стены. Головы испуганно попрятались, но через несколько мгновений, понуждаемые приказами командиров, высунулись снова. Вспышками выстрелов Иштархаддон проявил свое расположение и по нему начали отчаянную пальбу. Игорь отреагировал немедленно – побежал зигзагами, понес своего всадника, стреляющего на ходу. Рожок автомата кончился, Хадди швырнул его в сторону, со щелчком вставил новый. Он выгадывал время – нужно было, чтобы львы беспрепятственно ворвались на территорию дворца.
Через пять минут на площади оставались только четыре льва – раненные, они лежали на плитах мостовой, дергались и подвывали от боли. Иштархаддон методично пристрелил каждого из них, похвалив себя за добросердечие, и двинулся к воротам.
Львы уже умчались к дворцу, усеяв дорогу разорванными телами людей, вставших на их пути. Игорь двигался осторожно, старался не вылезать на свет, поливая углекислым газом все доступные факела. Огнетушитель работал превосходно и не собирался исчерпывать свое содержимое.
– Милена, – позвал Игорь. – Ты нас видишь?
– Вижу, – сказала Мила шепотом.
– Ты все-таки сделала это? Зарядила огнетушитель до бесконечности?
– Да (совсем уже тихо, почти неслышно).
– Молодец. А чего ты молчишь? Никак не реагируешь на наши великие подвиги?
– Мне страшно, Гош. Тут кто-то стреляет…
– Где стреляет?
– В доме. Прямо в нашем доме. Кажется, эти добрались и до нас. По моему, они бродят по дому и взламывают квартиры. Я боюсь!
– Черт возьми! – Игорь остановился. Как-то забыл он о том, что оставил Милу одну в городе, где идет настоящая война. – Ты все заперла?
– Конечно!
– И ставни опустила?
– Да. И даже свет выключила. Только дисплей работает.
Конечно, Гоша и Милена не готовились к войне специально. Не могли они даже в самых мрачных своих предчувствиях предположить, что дойдет до такого кошмара. Но когда Милка купила-таки наконец свою дорогущую суппорт-станцию, она настояла на том, чтобы защитить гошину квартиру. Обезопасить себя, насколько возможно, от воров и грабителей. Двойная дверь из трехмиллиметрового железа, пара крутых многоригельных замков, внутренние решетки и непроницаемые шторы на окнах. "Я чувствую себя здесь как Гитлер в бункере", – ворчал тогда Гоша. А теперь он надеялся, что все это сможет хоть как-то защитить его милую девочку. Помочь ей продержаться до… До чего?
Черт его знает до чего. Не похоже, чтобы в этой истории намечалось что-то, хоть отдаленно похожее на развязку. Нескончаемая бойня, в которой он, Игорь Маслов, увяз по уши.
– Держись, Милка, – сказал Игорь, стараясь изобразить бодрый тон. – Ты молодец, Милка. И ты нужна нам позарез. Держись.
"Если что, зови на помощь", – хотел добавить он. И не добавил. Как мог он вылезти с проклятого псевдоассирийского острова, если представления не имел, как сюда попал?
Хадди не отвлекался на разговоры. Он стоял за серым стволом пальмы, похожим на гигантскую слоновью ногу, и изучал обстановку у входа во дворец. Во дворце, судя по всему, происходило нечто ужасное. Дикие, душераздирающие вопли, рев разъяренных хищников. Выстрелы давно стихли – некому, похоже, уже было стрелять. Там, внутри роскошного величественного здания, львы доедали тех, кому сами они были прежде предназначены на съедение.
– Пойдем, – сказал Хадди.
– Не пойду. Тошно на все это смотреть.
– А думаешь, мне не тошно? – выкрикнул вдруг Хадди. – Я не хочу никого убивать. Уже не хочу! Надоело мне это! Это царство – не для меня, я родился здесь по ошибке судьбы. Я хочу домой, хочу вернуться в свой настоящий дом – в вашу страну, в ваш город. Я даже не буду работать силовиком – пойду грузчиком в магазин. Только в такой магазин, где нет мяса. Буду перетаскивать мебель.