Наконец я вернулся к себе в номер, намереваясь связаться с мистером Аберкромби и рассказать ему о новой находке, но гостиничному подпространственному направленному лучу не хватало мощности выйти на Дальний Лондон, а стоимость пересылки сообщения через Зартаску и Гамма Зайца IX, т.е. самым простым путем, оказалась такова, что я решил подождать, пока сам вернусь на Дальний Лондон и расскажу ему о своем открытии лично.
Остаток времени на Пико II я провел в библиотеке, просматривая все тома по искусству подряд, в надежде найти еще что-нибудь, касающееся таинственной незнакомки мистера Аберкромби, но без успеха. Когда поступило сообщение, что флот подавил восстание беллумов, я явился на корабль и продолжил обратный путь на Дальний Лондон.
Вернувшись, я отправился прямо к мистеру Аберкромби, и к великому изумлению обнаружил, что картина Джамала уже висит у него в галерее. Я выразил свое удивление по поводу столь быстрой покупки, учитывая то, что мистер Миннеола, казалось, твердо решил с ней не расставаться. Мистер Аберкромби с видом победителя заявил, что когда он чего-то хочет, то всегда получает желаемое. В данном случае, выражаясь его собственными словами (я прошу прощения за его грубость), "пришлось купить этому ублюдку чуть не целый цирк". Его торговому агенту, похоже, как-то удалось обойти блокаду флота, чтобы привезти картину, вот почему она прибыла раньше, чем я.
Когда я сообщил о полотне Мак-Джинниса, настроение у мистера Аберкромби улучшилось, и он приказал не жалеть средств, чтобы отыскать картину. Я объяснил, что даже не знаю, с чего начать, и высказал предположение, что малоизвестная картина, написанная шесть тысяч лет назад, может быть, уже не существует, но при одном упоминании об этом он повысил голос, заговорил грубо и даже оскорбительно, обвинил меня в попытке саботажа его стараний пополнить коллекцию, потребовал убираться и заняться делом.
К тяге к уединению, о которой я упоминал ранее, я должен теперь добавить еще одну черту, присущую мистеру Аберкромби и уникальную для человеческой расы: одержимость. (Что вполне может оказаться дополнительным симптомом умственной неуравновешенности.) Эта женщина наверняка не существовала. Она вряд ли могла что-нибудь значить для мистера Аберкромби. Ее ни разу не изобразил художник с именем. И несмотря на это, мой наниматель уже потратил значительную часть своего состояния, покупая ее портреты. Не пожелай мистер Миннеола продать свою картину, я убежден, что мистер Аберкромби без колебаний украл бы ее. И все из-за женщины с неизменно печальным лицом!
Добавлю, пожалуй, что сама модель остается пленительной тайной. Почему одно и то же лицо изображают люди, отдаленные друг от друга тысячелетиями и сотнями тысяч световых лет? Почему ее ни разу не изобразил кто-нибудь из мастеров? И вообще, почему ее никогда не рисовал никто, кроме людей? Почему она никогда не улыбается, не носит других цветов, кроме черного? Что общего может быть у людей, ее изображавших, кроме того, что, возможно, все они так или иначе принимали участие в вооруженных конфликтах? Возможно, я что-то проглядел. Кто она, и что она для них? Почему ни на одном портрете не названо ее имя?
Я все время думаю над этими увлекательными вопросами, и очень благодарен судьбе, что я бъйорнн, а не человек, а не то тоже мог бы пасть жертвой навязчивой идеи.
Как всегда, желаю процветания Дому и безопасности Семье.
Ваш преданный сын Узора,
(здесь три дивных иероглифа, изображающих подпись Леонардо)
Глава 5
Я вошел в местное отделение библиотеки, представился библиотекарю, подождал, пока он удостоверится, что мистер Аберкромби действительно оплатит компьютерное время, после чего был препровожден к маленькой кабине в зале под названием "Внепланетная Секция", в котором на самом деле работали исключительно инопланетяне.
Здесь было относительно много посетителей, и к моменту, когда я включил компьютер, ощущение беспокойства, охватившее меня, пока я шел по сравнительно пустым улицам Дальнего Лондона от отеля до библиотеки, пропало без следа.
- Доброе утро, - произнес не-совсем-механический голос. - Чем могу служить?
- Мне требуется краткий биографический очерк циркового артиста по имени Рафаэль Джамал, - сказал я на командном диалекте. - Особенно необходимы детали военной службы.
- Вы предпочитаете устный ответ или твердую копию? - спросил компьютер.
- Можно получить и то, и другое? - спросил я.
- Разумеется. Но это будет дороже.
- Меня устраивает.
- Мне нужны некоторые исходные данные, - сказал компьютер. - К какой расе принадлежит Рафаэль Джамал?
- Раса человеческая, - ответил я.
- Жив ли он, и если нет, когда жил?
- Он жил примерно 350 лет назад, в первом столетии Олигархии.
- Планета обитания?
- Не знаю, - признался я. - Но предполагаю, что Патагония IV, потому что там он создал картину, будучи уже инвалидом, и вскоре после того умер.
- Спасибо, - ответил компьютер. - Просматриваю библиотечные файлы.
Краткая пауза.
- Обращаюсь к компьютеру Публичной Информации на Патагонии IV.
Экран секунд на двадцать потемнел, затем снова ожил.
- Патагония IV больше не является колонией землян. Обращаюсь к файлам Бюро Исторической Переписи на Делуросе VIII.
Я терпеливо ждал, и наконец получил ответ.
- Джамал, Рафаэль, - сказал компьютер. - Настоящее имя - Педро Сантини. Год рождения 4503 Г.Э., смерти - 4538 Г.Э. Женат не был, наследников не оставил, имущество после смерти продано с аукциона. До шестнадцати лет жил на Дельвании III, затем поступил в пятизвездочный цирк братьев Балабан, где работал артистом на трапеции под именем Рафаэль Джамал, до тех пор, пока не потерял подвижность ног в результате падения в 4533 году Г.Э. на Патагонии IV. Левая нога ампутирована в 4536 году Г.Э.
- Что известно об его военной службе? - спросил я.
- Он не служил в армии.
- Тогда он, наверное, был свидетелем военных действий, не будучи военным, - настаивал я.
- Неверно, - сказал компьютер. - Сразу после школы он вступил в пятизвездочный цирк братьев Балабан и оставался там до несчастного случая.
- Не понимаю.
- Если я неясно выразился, то могу перевести ответ на 1273 языка и диалекта, кроме земного, - предложил компьютер.
- В этом нет необходимости, - сказал я и задумался. В конце концов мне пришла в голову еще одна мысль.
- Будьте добры, проверьте, не подвергалась ли Дельвания III военному нападению, и не было ли там гражданских беспорядков в тот период, когда Рафаэль Джамал жил там?
- Проверяю… Нет, не было.
- Давал ли пятизвездочный цирк братьев Балабан представления на какой-либо планете, находившейся в военном конфликте?
- Проверяю… Нет, не давал.
- Но должен был! - воскликнул я.
- Ответ отрицательный, - повторил компьютер. - Чем еще могу служить?
- Вот, - сказал я, - есть четыре человека: Рафаэль Джамал, Брайан Мак-Джиннис, Петер Клипштайн и Кристофер Килкуллен. Я хочу, чтобы вы взяли их биографии из файлов исторической переписи на Делуросе VIII, проанализировали данные и сообщили мне все, что найдете у них общего.
Я еще раз прошел процедуру ответов на вопросы компьютера по исходным данным, затем ждал, пока он получит доступ к нужным сведениям. Наконец он объявил:
- Анализирую.
Прошла целая минута тишины, чрезвычайно много, принимая во внимание, что у компьютера уже были все требующиеся данные.
- Рафаэль Джамал, Брайан Мак-Джиннис, Петер Клипштайн и Кристофер Килкуллен все принадлежали к человеческой расе, - выдал он в итоге. - Все четверо - мужчины. Больше ничего общего между ними нет.
- Вы совершенно уверены? - спросил я.
- Я неспособен на ошибку, - ответил компьютер. - Следует отметить, что сведения о Брайане Мак-Джиннисе минимальны, и получены с Земли, а не с Делуроса VIII, но поскольку у Рафаэля Джамала, Питера Клипштайна и Кристофера Килкуллена нет ничего общего, кроме расы и пола, дальнейшая информация о Брайане Мак-Джиннисе не изменит мой ответ.
- Спасибо, - сказал я, разочарованно вздохнув. Просто для подстраховки я заставил его проанализировать художников, чьи работы висели в доме Аберкромби, но он не смог найти между ними никакой связи, ни в военной службе, и ни в чем другом.
В конце концов у меня появилась еще одна мысль.
- Я хочу, чтобы мне проанализировали картину, - попросил я. - Это возможно?
- Да, - ответил компьютер. - Где ее можно найти?
- Ее репродукция находится в книге под заглавием "Британия в Африке: Сто лет живописи", издана на Земле в 1922 году от Р.Х. Возможно, существует еще немало экземпляров, но единственный, о котором мне известно, находится в библиотеке на Пико II. Картина без названия, но в книге это единственная работа кисти Брайана Мак-Джинниса.
- Я обнаружил экземпляр книги в главной библиотеке Селики II, доступ к ней быстрее и дешевле, чем к Пико II, - сообщил компьютер. - Пожалуйста, подождите, пока мне передадут содержание.
- Жду, - сказал я.
Экран компьютера погас, мгновение спустя зажегся.
- Картина Брайана Мак-Джинниса занесена в мой банк памяти, - сказал он. - Что именно надо анализировать?
- Женщину.
- Данных об имени и личности модели нет.
- Вполне возможно, что она вообще не существовала, - объяснил я. - Она появляется на картинах, голограммах, в скульптуре, по всей Галактике на протяжении более семи тысячелетий, и похоже, ее изображают только представители человеческой расы.
Я сделал паузу.
- У меня есть доступ к картинам и голограммам из коллекции Малькольма Аберкромби. Можно проверить в вашей библиотеке, не встречается ли подобная натура в других произведениях искусства, не входящих в коллекцию?
- Можно.
- И еще, - продолжал я, - если такое изображение обнаружится, могу ли я получить его копию?
- Да. Проверяю…
Экран машины опять погас и оставался темным так долго, что я вновь почувствовал свою изоляцию от других посетителей, вышел и стал прохаживаться по библиотеке, впитывая тепло и уют от близости других существ. Через пять минут я вернулся в свою кабину, и еще полторы минуты ждал, пока компьютер оживет.
- Я обнаружил семь источников, которые могут оказаться изображениями той же самой женщины, - объявил он. - Они появятся на голографическом экране слева от вас.
- Великолепно, - сказал я, вдруг почувствовав сильное волнение. - Начинайте, пожалуйста.
На экране внезапно появилось женское лицо с резко выраженными скулами и узкими глазами.
- Статуя Прозерпины, римской царицы подземного мира, - произнес компьютер. - Изваял в 86 году от Р.Х. Луций Пиран.
Я внимательно рассмотрел изображение. В строении костей было определенное сходство, и ее волосы вполне могли быть черными (хотя по скульптуре определить это было невозможно), но глаза были гораздо меньше, и она улыбалась, а женщина, которую я искал, всегда была исполнена тайной грусти.
- Нет, - разочарованно протянул я. - Это не та женщина. Дальше, пожалуйста.
На экране появилось другое лицо, и в этот раз женщина, бесспорно, была той самой.
- Набивная шелковая ширма. Кама-Мара, двойственный дух эротических желаний и смерти. Говорят, она искушала Будду во время его медитаций.
Автор неизвестен. Датируется 707 годом Р.Х.
- Это она, - подтвердил я. - Но если она - индийский дух, почему черты лица у нее не индийские?
- У меня недостаточно данных для ответа на ваш вопрос, - сказал компьютер. - Продолжать?
- Пожалуйста.
Появилось еще одно изображение, настолько живое, что печаль, исходящая от нее, была почти осязаемой. Это тоже была она.
- Миктекакуатль, повелительница Страны Мертвых в мексиканской мифологии. Автор неизвестен, картина датируется 1744 г. Р.Х.
- Пожалуйста, продолжайте, - попросил я с новым воодушевлением.
И снова появилась она, на этот раз на голограмме.
- Голограмма без названия, автор Вилсон Деверс, охотник на крупную дичь, с Гринвельда, 718 Г.Э.
Затем последовало еще три картины, с Земли, Спики II и Нортпойнта, и каждая из них в точности повторяла изображение таинственной незнакомки Аберкромби.
- В вашей библиотеке есть еще ее портреты? - спросил я, когда с экрана исчез последний.
- Других ее портретов нет, - ответил компьютер. - Если изображение выполнено плохо до неузнаваемости, или не попало ни в один из каталогов, я не смогу его идентифицировать.
- Понятно, - сказал я. - Можно получить краткие биографические очерки авторов?
- Включая Луция Пирана?
- Нет, - ответил я. - Давайте временно исключим статую.
- Два художника неизвестны, - начал компьютер. - Вилсон Деверс, родился в 678 году Г.Э. на Шарлемане, переехал на Гринвельд в 701 году Г.Э., получил лицензию охотника в 702 году Г.Э., оставался профессиональным охотником до смерти, наступившей в 723 году Г.Э.
- Служил ли он в вооруженных силах? - спросил я.
- Нет.
- Как он умер?
- Убит клиентом, случайным выстрелом из соник-бластера. Продолжать?
- Будьте добры.
- Бариен Смит, родился на Сириусе V в 3328 году Г.Э., переехал на Спику II в 3334 году Г.Э., - компьютер сделал краткую паузу. - По профессии значится конструктором космических кораблей, но у меня достаточно данных, чтобы заключить, что в действительности он был завербован соперничающим картелем и занимался промышленным шпионажем.
Умер в 3355 году Г.Э., при взрыве, уничтожившем весь заводской комплекс.
- Остальные два? - спросил я.
- Мильтон Мугабе, родился на Земле в 1804 г. Г.Э.. Стал зооокеанологом, занимался разведением и промышленным выловом акул, крупных плотоядных рыб земного океана, был убит напавшей акулой в 1861 году Г.Э.
Энрико Робинсон, родился в 4201 году Г.Э. Стал профессиональным борцом в 4220 году Г.Э., сменил имя на Громилу Команча в 4221 году Г.Э., переехал на Нортпойнт в 4224 году Г.Э., умер от внутренних повреждений, полученных во время поединка, в 4235 году Г.Э.
- Есть ли у этих художников черты характера или жизненный опыт, объединяющий их друг с другом или с теми четырьмя, которых я упомянул ранее?
- Нет.
- Немного же времени вам понадобилось, - заметил я.
- Я предвидел ваш вопрос.
- Компьютеры это могут? - спросил я, слегка удивившись.
- Я так запрограммирован, - ответил он. - Хотя если бы вы не задали вопрос, я бы не стал отвечать самостоятельно.
- Понятно. Можно получить копии иллюстраций?
- Включая изваяние Прозерпины работы Пирана?
- Да, - сказал я. - И пока вы этим занимаетесь, могли бы вы мне выдать биографический очерк Луция Пирана?
- Второстепенный римский скульптор, родился в 43 году Р.Х., переехал на Крит в 88 году Р.Х., умер естественной смертью в 111 году Р.Х.
- Спасибо, - сказал я.
- Могу ли я еще чем-нибудь быть вам полезен? - спросил компьютер.
Я вздохнул.
- Боюсь, что сейчас - ничем.
- Разумеется, я сохраню в файле ваш запрос на иллюстрации, изображающие данную натуру, и биографии художников. В случае связи с другими библиотечными компьютерами и обмена памятью, я буду пополнять информацию для вас новыми данными.
- Большое спасибо, - произнес я.
- Это моя работа, - заверил компьютер.
- Подождите, - вспомнил я второе поручение Аберкромби. - Я попрошу вас еще кое-что для меня сделать.
- Слушаю.
- Мне нужен подробный биографический очерк Рубена Венциа.
- Назовите, пожалуйста, ваш код доступа.
- Я не знаю, что это такое.
- Без соответствующего кода доступа я не могу сообщать информацию о живущих лицах, за исключением тех, кто официально числится общественным деятелем.
- Но вы можете хотя бы сообщить, где его искать?
- Разумеется. Он сидит в 263 футах к северо-северо-востоку от вас.
- Вы хотите сказать - он здесь? - воскликнул я.
- Да.
- Почему?
- Не могу ответить без кода доступа, - повторил компьютер.
- Благодарю вас, - сказал я. - Это все.
Экран компьютера окончательно погас, а я стал соображать, почему Венциа оказался именно здесь и именно сейчас. В конце концов я вышел из кабины, и едва успел подойти к выходу из Внепланетной секции, как увидел его.
Венциа встал из-за стола в основном зале и направился в мою сторону, с явным намерением перехватить меня у двери.
- Леонардо, не так ли? - спросил он, подходя и протягивая руку.
Какое-то время я довольно тупо смотрел на протянутую руку; никто, кроме Тай Чонг, ни разу не проявил желания коснуться меня. Наконец я вспомнил, что это знак приветствия, пожал руку и произнес на диалекте Равных:
- Совершенно верно. А вы - мистер Венциа. Я вас помню по аукциону искусств.
- Зовите меня Рубен, - непринужденно сказал он. - Угостить вас чашечку кофе?
- Я неспособен усваивать кофе, - объяснил я.
- Выберите, что захотите, - сказал Венциа. - Мне хотелось бы с вами побеседовать.
- Вы очень добры, мистер Венциа.
- Рубен, - поправил он меня.
- Рубен, - повторил я. - Однако должен вас предупредить, что я питаюсь в ресторанах, которые обслуживают не-людей.
- Ну и прекрасно, - сказал он, делая шаг к выходу. - Идемте.
- Я ни разу не видел человека ни в одном из них, - продолжал я.
- Хотел бы я посмотреть, как они меня не пустят.
- Хорошо, тогда идемте.
- Я вас не видел почти два месяца, - заметил он, когда мы вышли на свежий воздух. - Были на других планетах?
- Да, - ответил я, как всегда, предпочитая обычный тротуар движущейся дорожке. - Хотя не могу представить, почему вы ожидали увидеть меня, даже если бы я остался на Дальнем Лондоне. В конце концов, мы встречались всего лишь один раз.
- О, те, кто занят одним делом, как правило, сталкиваются друг с другом, особенно на такой малонаселенной планете, как Дальний Лондон, - он помолчал. - Как вам понравилась Нью Родезия?
Я замер, как вкопанный и удивленно посмотрел на него.
- Откуда вы знаете, что я летал на Нью Родезию? - спросил я.
- Пошевелил мозгами, - ответил он и сделал жест рукой, приглашая двигаться дальше. - Так мы идем?
Дальше я шел молча, размышляя над его последним замечанием и чувствуя себя очень неловко под любопытными взглядами, которые мы привлекали. Нечеловек в человеческом мире всегда объект любопытства, порой - насмешек, но человек, идущий рядом с одним из нас… это настолько не укладывалось ни в какие рамки, что зеваки даже не пытались скрыть свое неодобрение и неприязнь. Мне стало не по себе, и я предложил Венциа пойти впереди или сзади меня, чтобы привлекать меньше внимания.
- Пусть глазеют, - сказал он, пожав плечами. - Мне безразлично.
- Это вас не беспокоит? - удивился я.
- С чего бы? - ответил он. - Если им нечем занять время, это не моя забота.
И мы пошли дальше, а я размышлял над его ответом, типично человеческим, с беспечным пренебрежением к мнениям или благополучию Стада. Миновав два квартала, мы подошли к одному из ресторанов, которые я регулярно посещал, и я ввел его внутрь.