- Надеюсь, сэр, то, что было здесь сказано, не посеет между нами вражды, - натянуто произнес он.
- Я думаю, всем нам следует забыть о событиях последних суток, - столь же натянуто ответил Мендел.
Когда они, собираясь уходить, уже стояли в дверях, Уэндел Эрт, склонив голову набок, с улыбкой произнес:
- Мы еще не уточнили вопрос о моем гонораре. От удивления Мендел лишился дара речи.
- Я не имею в виду деньги, - поспешно сказал Эрт. - Я только хочу, чтобы в будущем, когда сконструируют первый рассчитанный на человека аппарат для телепортации, мне позволили совершить путешествие.
- Но до мгновенного перенесения массы в космос пока очень далеко, - еще окончательно не придя в себя, возразил Мендел.
Эрт отрицательно покачал головой.
- Нет-нет, я не имею в виду космическое путешествие. Мне хотелось бы побывать в Лоуерфоллз, что в Нью-Гемпшире.
- По рукам, Эрт, будет сделано. Но почему вы хотите отправиться именно туда?
Эрт вскинул голову. К своему глубочайшему изумлению, Тальяферро увидел на лице специалиста по изучению внеземных форм жизни смущение.
- Когда-то… довольно давно… я ухаживал там за одной девушкой. С тех пор прошло много лет… Но иногда меня мучает вопрос…
Ключ
Карл Дженнингс понимал, что умирает. У него оставалось несколько часов и дело, которое надо закончить.
Спасения здесь, на Луне, при неработающей связи ждать не приходилось.
Даже на Земле остались затерянные уголки, где нет радио, где человек может умереть, и некому будет помочь, некому посочувствовать, некому даже обнаружить труп. На Луне такие места - не исключение, а правило.
Конечно, земляне знают, что он на Луне. Он участвует в геологической - тьфу, селенологической! - экспедиции. Странно все-таки, до чего он зациклен на Земле - так и лезет в голову это "гео".
Карл Дженнингс устало принуждал себя мыслить, ни на минуту не прекращая работы. На пороге смерти мозг сохранял прежнюю искусственную ясность. Дженнингс тревожно огляделся. Ничего не видно. Здесь, под северной стеной кратера, царила вечная ночь, кромешную тьму нарушали лишь редкие вспышки фонарика. Редкие - потому что Дженнингс берег последний запас энергии, а главное, боялся себя выдать.
Слева, на юге, вдоль близкого лунного горизонта, лежал яркий белый серп. Там, за светлой полосой, был дальний, невидимый борт кратера. Сюда, за ближний уступ, Солнце не заглядывает никогда. Дженнингс мог не опасаться солнечной радиации - хотя бы ее.
Он копал старательно, но неуклюже - мешал громоздкий скафандр. Бок болел нестерпимо.
Пыль и щебень не складывались здесь в "сказочные замки", характерные для тех участков Луны, где сменяются свет и тень, жар и стужа. В царстве вечного холода шлейф медленно разрушаемой породы оставался лежать под склоном грудой тонкого, несортированного материала. Никто не догадается, что тут копали.
Дженнингс недооценил высоту темного бугорка и просыпал пригоршню пыли. Частички упали с типично лунной замедленностью, тем не менее казалось, что страшно быстро, ведь они не повисли, как в воздухе, пыльной дымкой.
На мгновение вспыхнул фонарь. Дженнингс отпихнул с дороги зазубренный камень.
Время поджимало. Он глубже зарылся в пыль.
Еще немного. Скоро можно будет затолкать Устройство в ямку и присыпать. Стросс не найдет.
Стросс!
Второй член экспедиции. Напарник. Соавтор открытия. Второй претендент на славу.
Если бы Стросс просто хотел приписать себе всю заслугу, Дженнингс, возможно бы, стерпел. Открытие куда важнее, чем слава, которую оно может принести. Однако Стросс покусился на большее, и Дженнингс готов был сражаться, чтоб его остановить. Готов был пожертвовать собственной жизнью.
И он умирал.
Они нашли его вместе. Вообще-то именно Стросс обнаружил корабль, точнее - останки корабля; еще точнее - нечто, наводящее на мысль об останках корабля.
- Металл, - объявил Стросс, поднимая что-то корявое и почти бесформенное. Его лицо и глаза едва угадывались за толстым стеклом скафандра, но хриплый голос звучал в наушниках вполне отчетливо.
Дженнингс в два прыжка преодолел разделяющие их полмили. Он сказал:
- Странно. На Луне нет свободного металла.
- Не должно быть. Но мы отлично знаем, что исследовано менее процента лунной поверхности. Кто ведает, что здесь можно найти?
Дженнингс согласно засопел и протянул руку в скафандре.
Верно, на Луне возможны самые неожиданные открытия. Их селенографическая экспедиция - первая негосударственная. До сих пор подобные мероприятия финансировало правительство, участникам приходилось за короткое время решать целую кучу задач. Однако освоение космоса идет вперед, и лучшее тому подтверждение - что Геологическое Общество послало двух людей на Луну с чисто селенологическими целями.
Стросс заметил:
- Впечатление такое, будто поверхность прежде была гладкой.
- Вы правы, - сказал Дженнингс. - Давайте поищем вокруг.
Они нашли еще три куска: два маленьких и один большой, зазубренный, со следами сварки.
- Вернемся на корабль, - предложил Стросс.
Они сели в глиссер, добрались до корабля, задраили люки и сняли скафандры, Дженнингс - с особым наслаждением. Он яростно почесал ребра, а щеки растер так, что на светлой коже проступили красные полосы.
Стросс не унизился до такой слабости и сразу приступил к работе. Лазерный луч выжег в металле ямку, спектрограф показал состав паров. Титанистая сталь с небольшой примесью кобальта и молибдена.
- Так и есть, искусственная, - сказал Стросс. Лицо его выражало обычное мрачное недовольство без тени восторга, хотя у Дженнингса бешено забилось сердце.
Видимо, возбуждение и толкнуло Дженнингса начать: "Нам потребуются стальные нервы..." с легким нажимом на "сталь", чтобы подчеркнуть игру слов.
Стросс обдал Дженнингса холодным презрением, и каламбур остался незавершенным.
Дженнингс вздохнул. Он ничего не мог с собой поделать. Помнится, в университете... Ладно, это в сторону. Стросс может сколько угодно строить кислую мину, а все равно открытие заслуживает куда лучшего каламбура, чем по силам Дженнингсу.
Неужели Стросс не понимает, что произошло?
Дженнингс очень мало знал Стросса, только как селенолога. Другими словами, он читал статьи Стросса, а Стросс, надо полагать, читал его. Они учились на соседних курсах, но знакомы не были и впервые встретились перед самой экспедицией, куда их отобрали из числа других добровольцев.
Через неделю Дженнингса начало раздражать в соседе все: коренастая фигура, соломенные волосы, голубые глаза, даже манера тщательно жевать, сильно двигая челюстями. Сам Дженнингс был стройнее, глаза имел тоже голубые, а волосы - темно-русые. Он почти физически ощущал, как разит от Стросса уверенностью и силой.
Дженнингс сказал:
- Нет никаких упоминаний, чтоб в этой части Луны садился, а тем более падал спускаемый аппарат.
- Обломки корабля, - заметил Стросс, - были бы гладкими. Эти все изъедены, а раз воздуха нет, значит, метеориты бомбардировали их много лет.
Тут до него дошло. Дженнингс торжествующе произнес:
- Это сделано не человеком. На Луне побывали внеземные существа. Кто знает, как давно?
- Кто знает? - сухо повторил Стросс.
- В отчете...
- Погодите, - властно перебил Стросс. - Успеем отчитаться, когда будет о чем. Если это корабль, могут отыскаться еще обломки.
Однако не имело смысла сразу идти на поиски. Они пробыли на поверхности несколько часов, пора было есть и спать. Лучше заняться работой на свежую голову и посвятить ей весь день. Это решилось само собой, почти без обсуждения.
Низко над восточным горизонтом висела почти полная Земля, яркая, в синих разводах. Пока они ели, Дженнингс глядел на нее и, как всегда, чувствовал жгучую тоску по дому.
- Она кажется такой тихой, а ведь на ней копошатся шесть миллиардов...
Стросс вышел из задумчивости и сказал:
- Шесть миллиардов ее губят!
Дженнингс нахмурился:
- Вы ведь не Ультра?
Стросс сказал:
- Что вы несете?
Дженнингс вспыхнул. Он легко краснел, его тонкая кожа чуть что становилась розовой, и Дженнингса это страшно смущало.
Он вернулся к еде и больше не заговаривал.
Вот уже целое поколение численность землян оставалась постоянной. Человечество не могло позволить себе дальнейшего роста. С этим соглашались все. Мало того, все больше людей говорило, что этого недостаточно. Население должно сократиться. Дженнингс поддерживал эту точку зрения. Человечество проедало земной шар.
Но как сократить население? Случайным образом, убеждая людей снижать рождаемость, когда и как они захотят? В последнее время все больше появлялось таких, кто считал, что сокращать надо выборочно - пусть выживут наиболее достойные, а кому это быть, мы решим сами.
Дженнингс подумал: "Кажется, я его обидел".
Он уже засыпал, когда ему пришло в голову, что, в сущности, почти ничего не знает о Строссе. Вдруг тот намерен ночью отправиться на вылазку и присвоить себе всю славу?
Дженнингс встревоженно приподнялся на локте, но услышал лишь мерное дыхание Стросса, которое вскоре перешло в раскатистый храп.
Следующие три дня они потратили на поиски. Удалось обнаружить новые обломки, и не только. Нашли скопление бледно фосфоресцирующих бактерий. Эти микроорганизмы широко распространены на Луне, но никто из исследователей не сообщал о такой концентрации, которая вызывала бы видимое свечение.
Стросс сказал:
- Наверное, здесь лежало органическое существо или его останки. Существо умерло, бактерии-паразиты - нет. В конце концов они его съели.
- И, возможно, распространились, -добавил Дженнингс. - Не исключено, что таким образом возникли лунные бактерии. Не зародились на Луне, а были занесены эпохи назад.
- Можно сделать и другой вывод, - сказал Стросс. - Поскольку бактерии эти в корне отличны от любых земных организмов, значит, в корне отличалось и существо, на котором они паразитировали (если мы принимаем эту гипотезу). Еще одно подтверждение его внеземной природы.
След кончался у стенки небольшого кратера.
- Потребуются серьезные раскопки, - произнес Дженнингс упавшим голосом. - Надо послать отчет и просить помощи.
- Нет, - мрачно отвечал Стросс. - Может, помогать будет не в чем. Что, если кратер возник через миллионы лет после аварии?
- И останки корабля уничтожены, кроме тех, что мы уже нашли?
Стросс кивнул.
Дженнингс сказал:
- Давайте все равно копнем. Проведем линию через найденные фрагменты и чуть-чуть поковыряемся на продолжении.
Стросс затею не одобрил и работал вполсилы, так что главную находку сделал именно Дженнингс. Разумеется, это в счет! Пусть Стросс наткнулся на первый кусок металла, зато Дженнингс обнаружил Устройство.
Это было действительно устройство. Оно покоилось на глубине трех футов под неровной глыбой, упавшей так, что под ней осталась пещерка. Здесь-то устройство и пролежало, может быть, более миллиона лет, укрытое от солнечных лучей, от микрометеоритов, от перепадов температур, и потому- как новенькое.
Устройством с большой буквы его окрестил Дженнингс. Оно и отдаленно не напоминало человеческий инструмент, да и с чего бы?
- Я не вижу неровных краев, - сказал он. - Вроде целое.
- Может, какие детали выпали.
- Может, - согласился Дженнингс. - Только не похоже, чтоб оно было разборное. Оно явно цельное и явно не без цели. - Он отметил игру слов и продолжал, тщетно пытаясь одолеть волнение: - Ну теперь-то у нас есть все. Куски искореженного металла и скопление бактерий - только повод для догадок и споров. А это уже верняк - Устройство, явно изготовленное не на Земле.
Они сидели по разные стороны стола и разглядывали таинственный предмет.
Дженнингс сказал:
- Давайте составим предварительный отчет.
- Нет! - резко возразил Стросс. - Нет, черт возьми!
- Почему?
- Потому что, стоит послать доклад. Общество наложит лапу на открытие, а нам не останется места даже в примечаниях. Нет! - Стросс глядел почти умоляюще. - Давайте выясним как можно больше, пока не слетелись коршуны.
Дженнингс задумался. Ему, разумеется, не хотелось терять свою долю известности. И все же...
- По-моему, незачем рисковать, Стросс. - Впервые его потянуло назвать коллегу по имени, но он переборол импульс.- Послушайте, мы не имеем права ждать. Если это внеземное, то скорее всего с другой звезды. Остальные планеты Солнечной системы непригодны для жизни.
- Что еще надо доказать, - проворчал Стросс. - Но даже если так, какая разница?
- А такая, что создатели корабля могли совершать межзвездные перелеты, а следовательно, далеко опередили нас. Кто знает, может, Устройство позволит нам расшифровать их технологии. Возможно, это - ключ к неведомым тайнам. И даже - к немыслимой научной революции.
- Романтические бредни! Если это продукт более высокой цивилизации, мы ничего не разберем. Воскресите Эйнштейна и покажите ему микропротоверп - что он в нем поймет?
- А вдруг все-таки разберем?
- Хорошо, пусть. Что за беда, если мы немного повременим? Сами доставим эту штуковину на Землю, позаботимся, чтоб она не уплыла у нас из рук? Как следует застолбим свое открытие?
- Но, Стросс... -Дженнингс чуть не плакал. Он чувствовал, что непременно должен объяснить всю важность находки.- Что, если мы не доберемся до Земли? Разобьемся на подлете? Этим нельзя рисковать. - Он нежно похлопал Устройство. - Надо сообщить немедленно, пусть высылают корабли. Слишком большая ценность.
Волнение достигло предела. Устройство под рукой, казалось, стало теплее. Часть поверхности, полускрытая металлическим козырьком, засветилась.
Дженнингс отдернул руку, и Устройство померкло. Однако хватило и короткого мига.
Дженнингс потрясенно сказал:
- Как будто окно открылось в вашем мозгу. Я читал мысли.
- А я - ваши, - сказал Стросс. - Читал, или переживал, или испытывал, как хотите.
Он холодно, отстраненно провел рукой по Устройству, но ничего не произошло.
- Вы - Ультра, - сердито произнес Дженнингс. - Когда я его коснулся... - Он снова потрогал металлическую поверхность. - Вот опять. Я читаю ваши мысли. Вы в своем уме? Вы и впрямь считаете гуманным обречь большую часть человечества на уничтожение, истребить различия и многообразие?
Стросс отмахнулся:
- Ради Бога, не будем начинать спор. Эта штука - телепатический усилитель, она помогает общению. А почему бы нет? Мозговые клетки обладают электрическим потенциалом. Мысли - те же микроколебания электромагнитного поля...
Дженнингс отвернулся. Ему не хотелось говорить со Строссом.
Он сказал:
- Мы немедленно пошлем отчет. Плевать мне на славу. Забирайте ее себе. Я хочу одного - сбыть его с рук.
Мгновение Стросс думал.
- Это не просто передатчик. Он реагирует на эмоции. Усиливает их.
- С чего вы взяли?
- Сейчас оно дважды откликнулось на ваше касание, хотя перед этим вы трогали его целый день, и ничего. Оно не включилось от моего прикосновения.
- И что?
- Вы коснулись его в состоянии крайнего эмоционального возбуждения. Видимо, это нужно, чтоб его включить. А потом, когда вы, держа на нем руку, вскипели насчет Ультра, я на миг ощутил ваше негодование.
- Вот и хорошо.
- Послушайте. Так ли вы уверены в своей правоте? На Земле нет мыслящего человека, который бы не понимал, что население в миллиард предпочтительнее населения в шесть миллиардов. Если перейти на полную автоматизацию - чего не позволяет толпа, - можно было бы прекрасно существовать с населением, скажем, в пять миллионов. Послушайте, Дженнингс. Не отворачивайтесь.
Из голоса Стросса исчезла резкость, он почти умолял.
- Однако население нельзя сократить демократическим путем. Вы сами знаете. Дело не в половом влечении, современная медицина давно и полностью решила проблему контроля рождаемости. Дело в национализме. Каждая этническая группа хочет, чтоб прежде сократились другие, и я с этим согласен. Я хочу, чтоб возобладала моя, наша этническая группа. Чтобы Землю унаследовали избранные, то есть такие, как мы. Мы - настоящие люди, а орды полуобезьян сдерживают наше развитие, тянут к погибели. Мы в любом случае обречены; почему не спасти хотя бы себя?
- Нет, - твердо отвечал Дженнингс. - Ни одно сообщество не вправе объявить себя солью Землю. Ваши пять миллионов, лишенные изменчивости и многообразия, вымрут от скуки - и поделом.
- Эмоциональная чепуха, Дженнингс. Вы сами себе не верите. Просто вас оболванили наши так называемые гуманисты. Послушайте, Устройство - это то, чего нам не хватало. Пусть мы не сумеем разобраться в его работе, построить такие же. Достанет и одного. Мы сможем воздействовать на сознание ключевых политических фигур и, мало-помалу, внушить миру наши воззрения. У нас есть организация. Вы должны это знать, раз прочли мои мысли. У нас твердые убеждения и разветвленная структура - самая мощная в мире. Все больше людей вливается в наши ряды. Присоединяйтесь и вы! Вы сами сказали, что этот инструмент - ключ; но не просто к новому знанию. Это ключ к окончательному разрешению человеческих проблем. Будьте с нами! Будьте с нами!
Он говорил с жаром, какого Дженнингс в нем прежде не замечал.
Стросс положил руку на Устройство, оно мигнуло и сразу погасло.
Дженнингс печально улыбнулся. Он понимал, что за этим кроется. Стросс нарочно распалял себя, чтобы включить Устройство, но так и не сумел.
- Оно вас не слушает, - сказал Дженнингс, - и виной тому ваша сверхчеловеческая выдержка. Вы даже сорваться не можете, ведь так? - Он дрожащими руками коснулся Устройства, и оно снова засветилось.
- Тогда вы будете им управлять. Вы спасете человечество.
- Никогда! - Дженнингс задыхался от обуревающих его чувств. -Я немедленно отправлю отчет.
- Нет. - Стросс схватил со стола нож. - Имейте в виду - острый.
- Не остроумно, - произнес Дженнингс, даже в такую минуту заметив каламбур. - Я вижу, чего вы добиваетесь Заполучив Устройство, вы внушите всем, будто меня никогда не существовало. Вы приведете Ультра к победе.
Стросс кивнул:
- Вы верно читаете мои мысли.
- Ничего у вас не выйдет, - проговорил Дженнингс, - покуда Устройство у меня. - Он мысленно приказал Строссу не шевелиться.
Стросс зашатался. Рука с ножом дрожала, он не мог сделать и шага.
Оба вспотели.
Стросс выговорил сквозь зубы:
- Вы не... сможете... держать его... весь день.
Ощущение было очень четкое, но Дженнингс не знал,
можно ли описать его словами. Ему казалось, что он держит бьющегося, скользкого, неимоверно сильного зверя. Главное было - сосредоточиться на мысли о неподвижности.
Дженнингс впервые пользовался Устройством, у него не было ни навыка, ни знаний. Попробуйте впервые взять шпагу и сражаться с ловкостью мушкетера.
- Вот именно, - сказал Стросс, читая его мысли, и с трудом шагнул вперед.
Дженнингс знал, что ему не совладать с безумной решимостью Стросса. Они оба это знали. Но оставался глиссер. Дженнингсу надо было бежать. С Устройством.