- Майк, они что, все с ума посходили? Вот опять: "Трагическая гибель "Яцухиро" стоит в одном ряду с неразрешимой загадкой "Марии Целесты". Но ведь самое таинственное в случае "Марии Целесты" - это как раз то, что она не затонула. Все наоборот…
- Приблизительно так.
- Тогда я ничего не понимаю.
- Все очень просто, дорогая. Это - такой "угол зрения" или "уровень мышления". Никто не знает и не понимает, почему затонул "Яцухиро", и причисляют его гибель к загадкам морей. Ну, а "Мария Целеста" - первое, что приходит в голову из этой области. Другими словами - все зашли в тупик.
- Тогда я предлагаю выбросить весь этот мусор.
- А вдруг на что наткнемся? Давай, почитаем. Не может же так быть, что мы единственные, до кого дошла связь событий… Читай внимательнее.
Мы просмотрели уже почти всю кипу вырезок, узнав массу сведений о "Марии Целесте" и ничего - о "Яцухиро", когда наконец Филлис издала громкое "А!" первооткрывателя.
- Вот, - сказала она. - Это уже что-то новенькое. Слушай: "Роскошный, сверкающий золотом лайнер "Яцухиро", построенный на деньги с Уолл-Стрит, затонул при невыясненных обстоятельствах у берегов Филиппин. В то время когда растущая пропасть между неконтролируемыми доходами зажиточной буржуазии и стремительно снижающимся жизненным уровнем японских рабочих…" А, ну понятно.
- О чем это они?
Филлис пробежала статью глазами.
- Да ни о чем. Пишут, что капиталистический лайнер, до краев набитый награбленными деньгами, не выдержал подобной тяжести и пошел ко дну.
- М-да, интересное наблюдение, первая и единственная версия во всей этой куче бумаг. Игра, как видно, пошла - не для слабонервных. Если вспомнить, какую кутерьму подняли рекламодатели во время последней паники, созданной газетами, я думаю, они теперь решили просто прикрыться "Марией Целестой". Но не собираются же они на этом успокоиться. У более солидных изданий все-таки не такие чувствительные рекламодатели. Я не представляю "Трибюн" или…
Филлис прервала меня.
- Майк, ты что, еще не понял - игра кончилась. Затонуло огромное судно, погибло семьсот человек!.. Это ужасно. Сегодня мне приснилось, что я заперта в тесной каюте, а изо всех щелей хлещет вода.
- Вчера… - начал я и остановился. Мне захотелось напомнить Филлис, как вчера она вылила целый чайник кипятка на ненавистных домашних муравьев. Уж, наверняка, их полегло более семисот. Но я вовремя опомнился и продолжил: - Вчера множество народа погибло в автокатастрофах, столько же погибнет и сегодня…
- Да причем тут это?
Конечно, Филлис была права, я привел плохое сравнение, но говорить о существах, для которых мы - самые настоящие муравьи, мне не хотелось.
- Мы привыкли считать, - сказал я, - что естественная смерть - это смерть в постели на старости лет. Заблуждение. Смерть естественна в любом проявлении, и всегда - нежданна.
Но это тоже оказалась неподходящая тема, и Филлис ушла, оскорбленно стуча каблучками.
Я раскаивался.
Мы ждали объяснения, и на следующее утро оно появилось, видимо, мы были не одиноки в нашем ожидании. Почти все газеты сразу подхватили его, а толстые еженедельники развили и углубили.
В двух словах это называлось "усталостью металла".
Дело в том, что в конструкциях "Яцухиро" впервые был применен новый сплав, разработанный японцами. Эксперты пришли к выводу, что при критической частоте вибрации двигателя не исключено нарушение структуры сплава. Поломка какой-нибудь детали может вызвать цепную реакцию. Другими словами - при совсем незначительном толчке или ударе корабль разваливается на части и тонет.
Существовала, правда, маленькая оговорка, мол, дескать, пока не будут изучены останки судна, кристаллическая структура деталей, нельзя считать это окончательным выводом, но, так как корабль покоится на глубине шести миль…
И тем не менее все работы на судах класса "Яцухиро" приостановили на неопределенное время.
- О, светочи науки! - простонал я. - Как вы любите все притягивать за уши. Слабое утешение для родственников погибших и никакое - для остальных. Таинственная усталость металла! Заметь, не сварной шов, не какая-нибудь заклепка, а именно - общая усталость, без каких-либо уточнений: что за сплав, в каких деталях он применялся - ничего! И вообще - все в порядке: злосчастный сплав использовался исключительно на одном японском судне, а, значит, остальным не грозят подобные напасти. И море! Море - безопасно, как всегда! В путь, ребята, ничего не бойтесь. Посмотрим, что они запоют, когда развалится очередная посудина.
- Но теоретически усталость возможна.
- В том-то и дело, что теоретически. И то я сомневаюсь. А главное - им все сойдет с рук. Общество проглотит это "объясненьице" и не поморщится. Специалисты тоже протестовать не станут, во всяком случае, пока.
- И я бы хотела поверить и, наверное, даже смогла бы, не знай я, где это произошло.
- Надо внимательно следить за ценами на акции корабельных компаний, - задумчиво произнес я.
Филлис подошла к окну и долго смотрела на синие воды, простиравшиеся до горизонта.
- Майк, - неожиданно сказала она, - прости меня за вчерашнее. Я… эти японцы так меня расстроили. До сих пор мы играли в какие-то шарады, ребусы; смерть Вайзмана и Трэнта казалась несчастьем, недоразумением. Но это… это же совсем другое. Целый лайнер ни в чем не повинных людей! Отцы, матери, дети… всех в одно мгновение… Ты понимаешь меня? Для моряков риск - профессия, но эти несчастные… Мне не по себе, Майк, я боюсь. Там, внизу на дне… что там?
Я обнял Филлис.
- Не знаю. Мне кажется - это начало.
- Начало чего?
- Начало того, чего не избежать. На Глубине - чуждый нам Разум, мы ненавидим и боимся его. Тут ничего не попишешь, это происходит на уровне инстинкта, подсознания. Случайно на улице ты сталкиваешься с пьяным или сумасшедшим, тебя охватывает страх, и этот страх тоже иррационален. Это - животный страх.
- Ты хочешь сказать, что если бы причина крылась в каких-нибудь китайцах, все было бы иначе?
- А ты сама, как думаешь?
- Я?.. Я не уверена.
- Точно знаю, я бы рычал от возмущения. Меня бьют ниже пояса, я знаю - кто и поэтому могу сориентироваться и дать сдачи. Но так, как это происходит сейчас, когда у меня только смутное представление - "кто" и никаких предположений - "как", я весь холодею при мысли - "почему". Вот так, Фил, если тебя это интересует.
Она крепко сжала мою руку.
- Как я рада, Майк. Вчера я вдруг почувствовала себя такой одинокой.
- Хорошая моя, это всего лишь напускная небрежность, защитная маска. Я пытаюсь обмануть самого себя…
- Я это запомню, - произнесла Филлис со значением, но я не уверен, что правильно ее понял.
Гости врывались в наше уединение стихийным бедствием - всегда посреди ночи, как гром средь ясного неба. То они неверно рассчитали время, то - переоценили возможности автомобиля, то еще что, но обрушивались они, как тайфун, вечно голодные, с одной мыслью об яичнице с беконом.
Гарольд и Туни не явились исключением. В субботу, часа в дна ночи, меня разбудил визг тормозов их машины. Выйдя на улицу, я увидел, что Гарольд уже вытаскивает из багажника вещи, а Туни подозрительно озирается по сторонам. Увидав меня, она воскликнула:
- О, это действительно здесь! Я только что говорила Гарольду, что мы, наверное, ошиблись, потому что…
- Да-да, конечно, - начал я оправдываться, ведь Туни была у нас впервые, - стоило бы посадить парочку розовых кустов. Все от нас только этого и ждут… кроме соседей.
- Я говорил ей, - пробурчал Гарольд, - но она не поверила.
- Ты мне всего лишь сказал, что в Корнуэлле роза - это не роза.
- Да, - подтвердил я, - здесь так называют вереск.
- А почему бы тогда для ясности не переименовать дом в коттедж Вереска?
- Проходите, - сказал я, закрывая тему.
Иногда просто диву даешься, почему твои друзья женятся на тех, на ком женятся. Я знаю, как минимум, трех девушек, которые составили бы Гарольду великолепную пару: одна, например, могла запросто сделать ему карьеру, другая… ну, да ладно. Туни, безусловно, красивее, но… есть, на мой взгляд, некоторое различие между комнатой, в которой живешь, и комнатой с выставки "Идеальный дом". Как говорит Филлис: "Откуда может взяться у девушки с именем Петуния то, чего не хватало ее родителям".
Подоспела яичница с беконом, и Туни пришла в восторг от нашего миланского столового сервиза. Она с расспросами накинулась на Филлис, а я тем временем решил разузнать у Гарольда, что ему известно об "усталости металла". Он работал в престижной конструкторской фирме в отделе конъюнктуры и ассортимента. Кое-что Гарольд должен был знать. Он бросил беглый взгляд на Туни - казалось, на всем белом свете ее интересует только сервиз.
- Нашей фирме это не нравится, - коротко сказал он и тут же переключился на неполадки своей машины.
Обычно такие разговоры невообразимо скучны, но в три часа ночи они прямо-таки действуют на нервы. Я уже было открыл рот, собираясь покончить с "неполадками" точно так же, как минуту назад Гарольд разделался с "усталостью", но тут Туни издала странный звук и повернулась ко мне.
- Усталость металла! - Она захихикала.
Гарольд попробовал вмешаться.
- Мы говорили о моей машине, милая.
Но Туни машина не интересовала.
- Хи-хи, усталость металла, хи-хи… - Она явно напрашивалась ни вопрос.
Однако в четвертом часу ночи - не до расспросов. С нашей стороны - это не было невежливостью, обыкновенная самооборона. Гарольд поднялся со стула.
- Уже поздно, - сказал он, - пора…
Но Туни не из тех, кого легко смутить. Она принадлежала к тому типу женщин, которые считают, что их мужья, вступив в брак, уже один раз сваляли дурака, и не стоит ждать от них ничего путного впредь.
- Господи, - просвистела она, - неужели здесь верят этой чепухе?
Я поймал удивленный взгляд Филлис. Еще вчера я говорил, как газетчики здорово одурачили простаков, а тут, на тебе, Туни - первая же и опровергла меня.
- Но почему же? - возразила Филлис. - "Усталость металла" отнюдь не новое явление.
- Конечно, - согласилась Туни, - недурно сработано. В этот бред могут поверить даже вполне разумные люди. - Она обвела нас испытующим взглядом.
Мне захотелось возразить, но я вовремя посмотрел на Филлис. "Не суйся не в свое дело" - явственно читалось в ее глазах.
- Но это же официальная версия, - сказала она. - Все газеты…
- Ах, милочка, вы верите газетам?! Неужто? Конечно, без официального мнения - никак, но и то, они это сделали только потому, что дело в японцах. Ах, как это напоминает Мюнхен.
При чем тут Мюнхен? Я ничего не понимал.
- Поясни, пожалуйста. Я не поспеваю за твоей мыслью, - мягко попросила Филлис.
- Ну это же ясно, как божий день! Они сделали это один раз - им сошло с рук, но дальше будет хуже. Здесь обязательно надо занять твердую позицию. Политика соглашательства ни к чему хорошему не приведет, это факт. Мы давно должны были ответить на их провокации.
- Провокации???
- Ну да. Подводный Разум, болиды, марсиане и прочая ахинея.
- Марсиане??? - Филлис явно была ошеломлена.
- Ну, нептуняне, неважно. Не понимаю, почему его до сих пор не арестовали?
- Кого?
- Бокера, конечно. Говорят, едва его приняли в университет, как он тут же вступил в партию. С тех пор так и работает на них. Само собой, он не сам все это придумал, нет. Придумали в Москве и использовали Бокера, ведь он такой авторитетный ученый. История о Разуме под водой обошла весь мир, и множество народа поверило в этот бред. Но теперь с этим покончено. В задачу Бокера входило подготовить почву для… ну, вы меня понимаете.
Да… мы начинали понимать.
- Но ведь русские обвиняют нас, - робко вставил я.
- Не выдерживает критики, - отвергла Туни. - Они оседлали своего любимого конька и обвиняют нас в том, в чем виноваты сами.
- То есть все, от начала до конца - ложь?! - уточнила Филлис.
- Естественно, ну как вы не понимаете? Сначала они закидали нас летающими тарелками, затем - кроваво-красными аэросферами… Господи, это же так просто! Потом - эти, обитатели морских Глубин, так умело преподнесенные Бокером. А чтобы запугать нас еще больше, они перерезали парочку тросов и даже потопили несколько лайнеров.
- Э… э… а каким образом? - не выдержал я.
- Своими новыми миниатюрными подводными лодками, которые они использовали против несчастных японцев. Вот увидите, они будут продолжать топить корабли. История с "усталостью металла" только для отвода глаз, скоро они опять вернутся к бокеровским подводным чудовищам. И это весьма дурно, потому что пока люди верят в эту дрянь, призывы к ответным мерам не достигнут ушей нашего правительства.
- Значит, версия с "усталостью металла" только для того, чтобы успокоить народ? - спросила Филлис.
- Ну правильно! - Туни обрадовалась, что ее наконец поняли. - Наше правительство ни за что не согласится признать, что это происки красных, тогда от него сразу потребуют принять ответные меры. Нет, оно никогда не пойдет на это - уж слишком велико их влияние здесь, у нас. И вот власти прикидываются, что верят в бокеровские бредни. Что ж, пускай. Когда все выплывет наружу, они предстанут перед миром в довольно глупом виде. Пока все нормально: корабль японский, русские далеко. Но это - пока. Народ уже начал выражать свое недовольство и требует от правительства твердой позиции.
- Народ? - удивился я.
- Народ в Кенсингтоне, и не только в нем.
Филлис принялась убирать тарелки.
- Просто удивительно, насколько, живя здесь, в глуши, ты оторван от остального мира, - сказала она, словно ее замуровали в коттедже.
Гарольд подавился дымом и закашлялся.
- Слишком много свежего воздуха, - объявил он и, демонстративно зевнув, взялся помогать Филлис.
На следующий день мы пополнили наши сведения о коварных намерениях русских, однако зачем им понадобилось топить безобидное пассажирское судно, так и осталось невыясненным. Все воскресные выпуски газет пестрели сведениями об "усталости металла", и Туни, по-моему, прекрасно провела время, пролистывая их с улыбкой посвященного.
Что бы ни думали в "Кенсингтоне, и не только в нем", в Корнуэлле прекрасно приняли официальную версию. В пенлиннском баре "Пик", к примеру, нашелся свой собственный эксперт по части кристаллических структур. Это был старый горняк, который с удовольствием делился воспоминаниями о всевозможных поломках горнорудной техники и объяснял их исключительно хрупкостью металла по причине длительной вибрации.
- Шахтеры, - утверждал он, - на много лет опередили ученых. Мы уже давным-давно знали про усталость, только называли иначе.
Слушатели с пониманием кивали, так как события на море во все века интересовали жителей Корнуэлла.
Гарольд выглядел озабоченным.
- Меня, похоже, ждет горячее времечко, - сказал он грустно, когда мы вышли из бара. - Муторное дело. Придется всем доказывать, что наша продукция не подвержена "усталости".
- Зачем? Ведь покупателям без ваших товаров все равно не обойтись?
- Все это так, но конкуренты… они будут из шкуры лезть, чтобы доказать, что их продукции не страшна никакая "усталость". Если в этой ситуации мы не поступим точно так же, нас поймут превратно. Придется увеличивать ассигнования… Черт бы побрал этот проклятый корабль. Превратись он в черепаху, это никого бы не удивило и все было бы нормально. А теперь столько хлопот на мою голову и ничего утешительного на горизонте. Не знаю, благодарить ли за это единомышленников Туни или кого другого, но факт остается фактом: число отказов плыть морем пропорционально возросшему количеству желающих лететь самолетом. И еще, ты не обратил внимание на акции судоходных компаний?
- Да, а что?
- Вот тут и впрямь худо. А их акции продают не друзья Туни… Это сколько ж людей не верят ни в "усталость", ни в "красную угрозу"?!
- Ну, а ты?
- Нет, конечно же, нет. Но не в этом дело. Я не из тех, кто влияет на цены акций. А вот если те, кто способен влиять на цены, вдруг забеспокоятся, заволнуются - тогда все к черту. Мне плевать, есть там кто на дне или нет, я боюсь новой экономической катастрофы… А тут еще вы!
- От нас твоей экономике никакого вреда, даже если бы мы захотели, ничего бы не вышло - многострадальная правда, увы, не перевешивает мирового производства. Не скажу, что у нас за пазухой нет материала на пару передач, но последнее время из наших источников не было ни одного сообщения о подводной жизни.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Примерно то, что если у тебя вложен капитал в судоходство, я бы на твоем месте, пока не поздно, продал свои акции и вложил в авиакомпании.
Гарольд издал протестующий стон.
- Знаю-знаю, вы с Фил на этих болидах собаку съели, но хоть какое-нибудь практическое решение у вас есть?
Я отрицательно покачал головой.
- Тогда о чем говорить?! Что вы можете предложить, кроме библейского "горе мне, горе"? Чего вы добились после этой проклятой бомбежки? Перепугали уйму народа, подорвали производство… в общем, пострадали все и главное - без толку. Какого труда стоило привести людей в чувство! - Гарольд в отчаянии махнул рукой. - А вы опять за свое. Зачем зря будоражить народ, может, там, на дне, ничего и нет.
- А от чего, по-твоему, затонул японский лайнер? Какая польза от страуса, зарывшего голову в песок?
- Так безопаснее для головы, Майк.
Когда я передал Филлис наш разговор, то с удивлением обнаружил, что она полностью согласна с Гарольдом.
- Игра стоит свеч, когда есть практическая польза. В данном случае - пользы нет, - без тени сомнения изрекла Филлис. - Всю жизнь нас окружают люди и вещи, о которых мы почти ничего не знаем. Пойми, Майк, обнажать истину без цели - распутство. Ух!.. Каков афоризм, а? И куда это я дела записную книжку?
Гарольд с Туни уехали, и мы снова принялись за дела. Филлис с завидным усердием раскапывала, что еще не сказано о Бекфорде из Фонтхилла, а я занимался менее литературным трудом - корпел над составлением серии о королевских браках по любви, условно названной "Королевское сердце, или Венценосный купидон".
Незаметно пролетел месяц. Внешний мир почти не вторгался в наше добровольное заточение, Филлис преспокойно завершила сценарий о Бекфорде, написала еще два и вернулась к своему нескончаемому роману. Да и я благополучно отмыл королевскую честь от политического презрения и настрочил парочку-другую статей.
В погожие дни мы бросали дела, шли к морю, купались или брали напрокат лодку.
О "Яцухиро" все будто забыли, но термин "усталость металла" прочно прижился среди местных жителей, им обозначали всяческие незадачи - все, что казалось странным и необъяснимым. В обиход вошли всевозможные "усталости" - усталость фарфора, стекла и прочего. Болиды и все с ними связанное казалось таким нереальным, что мы тоже, забыв обо всем, наслаждались тишиной и покоем.
И тут в пятницу вечером в девятичасовой сводке новостей сообщили, что затонула "Королева Анна".
Сообщение, как всегда, было очень коротким: "…Никакими подробностями не располагаем, число жертв пока не установлено!.. - и далее - "Королева Анна" - рекордсмен трансатлантических рейсов, судно водоизмещением девяносто тысяч тонн…"