Неужели враги напали внезапно, и отряд Капканолома полностью уничтожен? Только в этом случае, перед тем как оттащить трупы, у неприятеля могло быть время на установку двери. Проход на территорию Чудовищ являлся общим достоянием, важным как для Человечества так и для Чужаков - к чему рисковать, оставляя его открытым?
Но кто - или что - способно внезапно напасть и полностью истребить лучший отряд Человечества? На это смогут ответить разве что другие военачальники или одна из мудрых старух Женского Сообщества.
Вступив в пределы владений Человечества, Эрик перешел на шаг. С минуты на минуту ему предстояло выйти к сторожевому посту, и у него не было никакого желания быть пронзенным копьем. А караульный обязательно попытается убить несущегося на него из темноты человека.
- Эрик-Одиночка! - начал выкрикивать он на каждом шагу, оповещая о своем прибытии. - Это Эрик? - Одиночка. - Потом он с гордостью вспомнил о своей краже и изменил свое имя. - Эрик-Око. Это Эрик-Око, Эрик-Глаз, Эрик, ищущий Путь для Человечества. Эрик-Око идет.
Как ни странно, никакого отклика не последовало. Эрик начал недоумевать. Неужели все Человечество подверглось нападению и теперь изгнано из своих коридоров? Караульный должен был откликнуться на знакомое имя. Случилось кто-то необъяснимое.
Наконец он достиг последнего поворота и увидел в дальнем конце коридора караульного. Вернее, он увидел даже троих. Они смотрели на него, не спуская глаз. Стефен Сильная Рука и еще двое воинов из его отряда. Вероятно, он появился как раз в тот момент, когда происходила смена караула. - Это объясняло присутствие Стефена и еще одного воина. Но почему они не отвечали на его призывы?
Пока он приближался, они стояли не шелохнувшись и не говоря ни слова, не опуская копий и продолжая держать их наперевес.
- Эрик-Око, - в недоумении повторил Эрик. - Я совершил свою Кражу, но что-то случилось с…
Слова застряли у него в горле, когда с мрачным лицом и вздувшимися мышцами к нему приблизился Стефен.
- Не шевелись, - произнес он, упирая ему в грудь острие копья. - Барни. Джон. Свяжите его.
VII
Забрав у Эрика копья и крепко связав ему руки за спиной лямками его собственного ранца, пинками и тычками его погнали в центральный коридор Человечества.
Здесь все изменилось до неузнаваемости.
Перед Тронным Холмом толпа женщин под руководством Оттилии возводила помост. Подобные действия при постоянной нехватке строительных материалов, которую испытывало Человечество, казались по меньшей мере странными, и они пробудили в Эрике какие-то очень неприятные воспоминания. Но у него не было времени, чтобы как следует вспомнить почему: вокруг происходило столько невероятных событий, и его волокли с такой скоростью, что он не успевал сосредоточиться.
Однако он заметил, что две женщины, являвшиеся признанными членами Женского Сообщества, не работали под руководством Оттилии. Связанные по рукам и ногам, они лежали у стены в дальнем конце пещеры. Обе были покрыты кровоподтеками, и весь их вид свидетельствовал о том, что их подвергали долгим и мучительным пыткам. Насколько Эрик мог судить, они уже едва дышали.
Когда его пинками проталкивали мимо них, он узнал обеих. Это оказались его тетки - жены Томаса-Капканолома.
"Ну подождите только дядиного возвращения: кто-то здорово поплатится за это", - подумал Эрик, скорее ошарашенный, чем испуганный. Он чувствовал, что ни в коем случае нельзя поддаться страху - стоит его впустить и он наполнит все его мысли и возродит воспоминания, которые юноша инстинктивно пытался подавить.
То и дело мимо пробегали вооруженные воины с поручениями от своих военачальников. Под ногами, тут и там сновали дети, поднося материалы работавшим женщинам. Запах пота и монотонный гул распоряжений "Пойди туда", "Принеси то-то", "Поторапливайтесь". Вокруг все кипело и бурлило. И Эрик почувствовал не только запах пота, но и гнев, ярость и страх Человечества.
На Тронном Холме стоял Франклин Отец Многих Похитителей, держа копья в полных, непривычных к оружию руках. Он беседовал с группой воинов, военачальников и - так оно и есть! - Чужаков. Даже несмотря на свое незавидное положение, Эрик почувствовал искреннее изумление.
Чужаки в самом сердце Человечества Свободно разгуливают с оружием в руках!
Вождь заметил Эрика, и лицо его расплылось в ехидной усмешке. Подтолкнув стоящего рядом Чужака, он указал на пленника.
- Вот он, - заметил Франклин. - Его племянник. Тот самый, который заявил Кражу третьей категории. Теперь они все в наших руках.
Чужак не улыбался. Он лишь бросил на Эрика взгляд и отвернулся.
- Рад, что ты так думаешь. По мне, так ты перестарался.
Улыбка Франклина превратилась в гримасу неуверенности.
- Ну, ты меня понимаешь. Несчастный дурак сам вернулся, освободив нас от лишних сложностей.
Не получив никакого ответа, Франклин пожал плечами и распорядился, властно взмахнув своей вялой рукой:
- Сами знаете, куда его. Мы возьмемся за них в ближайшее время.
В спину Эрика снова вонзилось острие копья, понуждая его двигаться к темному проему в стене. Однако еще не дойдя до него, он услышал за спиной голос Франклина, обращавшегося к Человечеству:
- Люди мои, вон идет Эрик. Эрик-Одиночка. Теперь они все у нас в руках.
На мгновение всякая деятельность прекратилась, и Эрик почувствовал, как на него обратились взоры всех присутствующих. Со всех сторон послышался низкий приглушенный вой ненависти и злобы, в особенности со стороны женщин, и Эрик ощутил, как его тело начинает сотрясаться от невольной дрожи.
Кто-то бросился к нему. Хэрриет-Рассказчица. Лицо девушки было искажено яростью. Она вытащила из волос заколку, которая удерживала огненные пряди, и те, рассыпавшись по ее шее, заплясали словно языки пламени.
- Ах ты негодяй! - завизжала она, целясь Эрику прямо в глаза. - Грязный, мерзкий отщепенец! Ты продал себя Чуждой Науке!
Эрик увернулся, но она тут же бросилась на него снова. Охранники Эрика схватили девушку, но, пока ее оттаскивали в сторону, в последний момент она ухитрилась одним ударом заколки располосовать ему всю правую щеку.
- Оставь остальным, - принялся увещевать ее охранник, считая, что приводит убедительнейшую из причин. - В конце концов, он принадлежит всему Человечеству.
- Как бы не так! - вскричала Хэрриет. - Мне он принадлежит больше всех остальных. Я собиралась спариться с ним после его возвращения с Кражи, скажи, мама?
- Ну, в действительности ничего не произошло, - услышал Эрик голос Риты-Летописицы в то время, как он пытался остановить струйку крови, прижимая плечо к ране. - И не могло ничего произойти, пока он не стал мужчиной. Так что тебе придется дожидаться своей очереди, Хэрриет, - ты им сможешь заняться только после старших. Не волнуйся, на твою долю хватит.
- Как бы не так! - надула губы девушка. - Знаю я вас. Мне уже ничего не достанется.
Эрика снова толкнули к проему в стене, и когда он очутился напротив него, один из охранников с такой силой ударил его по спине ногой, что у Эрика перехватило дыхание. Он полетел вперед, судорожно пытаясь восстановить равновесие, пока не врезался в стену. Уже падая и не имея возможности смягчить удар руками, он услышал, как сзади раздался взрыв смеха. В полуобморочном состоянии он перекатился на бок. Рана на щеке снова начала кровоточить.
Это мало походило на то, как он представлял себе свое возвращение домой, даже совсем не походило! Что творится вокруг?
Он знал, где он находится. В маленьком тупиковом коридоре, прилегавшем к центральному коридору, где проводились собрания, - что-то вроде ниши, которая использовалась в основном для хранения продуктов. Здесь хранились излишки пищи и других предметов, выкраденных у Чудовищ, пока их не накапливалось достаточно для снаряжения торговой экспедиции в дальние коридоры. Иногда здесь же содержались пленники, захваченные в боях, пока Человечество выясняло, представляют ли они достаточную ценность для своего племени, чтобы получить за них приличный выкуп.
И если они не представляли ценности…
Эрик вспомнил странное сооружение, которое возводили женщины перед Тронным Холмом, и вздрогнул. Воспоминания, которые он отгонял всеми силами, ожили в мельчайших подробностях. И поведение Хэрриет и слова ее матери, Риты-Летописицы, вполне соответствовали им.
Нет, они не могли замышлять такое против него! Он был членом Человечества, почти получившим звание воина. Так не поступали даже с Чужаками, захваченными в плен, по крайней мере с обычными Чужаками. К воину всегда относились с должным уважением: даже в самом крайнем случае его ждала быстрая и легкая смерть. Если только не… Если только не…
- Нет! - вырвался из него крик. - Нет!
Охранник, оставленный на посту у входа в коридор, обернулся и бросил на него насмешливый взгляд.
- О да, - промолвил он. - И совершенно точно. Мы хорошо развлечемся с вами обоими, как только женщины закончат свое дело, - он кивнул со зловещей неторопливостью и снова отвернулся, чтобы не упустить ничего из происходящего.
"С вами обоими"? Только тут Эрику пришло в голову осмотреться. В помещении было почти пусто, но у дальней стены в свете своей налобной лампы (как Эрик гордился, когда дядя отдал ему ее у входа на территорию Чудовищ!) он увидел еще одного человека, лежащего на полу.
Своего дядю.
Эрик подогнул колени и, отталкиваясь ногами, пополз к нему. Это оказалось довольно болезненным: кожа его тела не настолько огрубела, как ступни ног, которые уже привыкли к жесткой шероховатой поверхности пола. Но двумя ссадинами больше, двумя ссадинами меньше - теперь это уже не играло роли.
Капканолом едва ли находился в сознании. С ним жестоко обошлись, и выглядел он не намного лучше, чем его жены. Кровь в волосах запеклась плотной коричневой коркой: вероятно, голова была разбита древком копья - догадался Эрик. На правом плече и чуть выше левого бедра зияли глубокие, сочащиеся кровью раны.
- Дядя Томас, - произнес Эрик. - Что случилось? Кто это с тобой так поступил?
Раненый открыл глаза, и по его телу пробежала дрожь. Взгляд его блуждал, словно Томас считал, что с ним разговаривают стены. Мощные руки, напрягшись, попытались разорвать путы, стягивающие их за спиной. Наконец, глаза его остановились на Эрике, и он улыбнулся.
Напрасно он это сделал. Большая часть его передних зубов была выбита.
- Привет, Эрик, - пробормотал он. - Ну и схватка была, а? Как с остальными членами отряда - кому-нибудь удалось спастись?
- Не знаю. Об этом-то я и спрашиваю тебя! Я вернулся с Кражи - тебя нет, отряда нет. Я пришел сюда, а тут все как с ума посходили! Но нашим коридорам разгуливают Чужаки с оружием в руках. Кто они?
Глаза Томаса потемнели. Теперь его взгляд стал совершенно осмысленным, и в нем как в зеркале отразились испытываемые им мучения.
- Чужаки? - тихо переспросил он. - Да, с отрядом Стефена Сильной Руки пришли Чужаки. Они сражались против нас. Наш вождь - Франклин - связался с ними после нашего ухода. Они обсудили положение и пришли к выводу, что им надо держаться друг друга. Человечество, Чужаки - какая разница, когда угроза нависает над их вшивой Наукой Предков? Жаль, что я не вспомнил.
- О чем? - взмолился Эрик. - О чем ты должен был вспомнить?
- Именно так они разделались с Чуждой Наукой во время предыдущего восстания. Вождь есть вождь; и у него гораздо больше общего с другим вождем, даже если тот - Чужак, чем с собственным народом. Выступая против Науки Предков, ты одновременно угрожаешь их власти. И тогда они начинают действовать сообща. Они делятся воинами, оружием, сведениями, они делают все возможное, чтобы оказать сопротивление своему общему врагу. Единственным людям, которые действительно хотят отомстить Чудовищам. Я забыл об этом. Проклятье предков, - простонал Капканолом, скривив разбитые губы, - я видел, что вождь и Оттилия что-то подозревают. Я должен был догадаться о том, что они собираются предпринять. Они призвали Чужаков, обменялись сведениями и объединились против нас!
Эрик, плохо понимая, смотрел на своего дядю. Значит, кроме тайной организации сторонников Чуждой Науки, которая не различала межплеменных границ, существовало негласное соглашение между вождями, которых объединяла Наука Предков - основная опора их власти. И если уж на то пошло - единственная опора глав Женских Сообществ. Все свои привилегии они черпали из знания Науки Предков: стоит это знание у них отнять, и они окажутся обычными женщинами, владеющими магией лишь настолько, насколько требуется, чтобы определить, съедобна добытая пища Чудовищ или нет.
Застонав от боли, Томас-Капканолом сел и прислонился к стене, не переставая трясти головой, словно пытаясь избавиться от неприятных воспоминаний.
- Они напали на нас, - с трудом проговорил он. - Стефен Сильная Рука и его отряд атаковали нас сразу после того, как ты ушел на территорию Чудовищ. Отряд Человечества с сообщением от вождя - кто бы что-нибудь заподозрил? Они могли послать их за нами с вестью, что на наши коридоры напали Чужаки. Чужаки! - из него вырвался лающий смех, и по подбородку заструилась кровь. - Чужаки были вместе с ними - прятались в глубине коридора. Толпы Чужаков.
Перед глазами Эрика начала возникать картина происшедшего.
- И тогда, подойдя к нам вплотную и видя, что большинство убрало свои копья, они напали на нас. Нам здорово досталось, Эрик. Мы настолько не ожидали этого, что на самом деле им и не нужна была помощь. По-моему, от нас уже мало что осталось, когда подоспели Чужаки. Меня сбили с ног, и я дрался голыми руками, как и остальные члены отряда. Чужаки только оттаскивали трупы. Но я мало что помню, так как сразу получил такой удар по голове, что думал, вообще уже никогда не приду в себя. - Голос его становился все более хриплым и тихим. - И лучше бы не приходил.
Грудь Капканолома заходила ходуном, издавая странные протяжные хрипы.
- Они принесли меня сюда. Мои жены… Они мучили моих жен. Эти ведьмы из Женского Сообщества - Оттилия и Рита - они выволокли моих жен и измывались над ними у меня на глазах. Я то терял сознание, то приходил в себя, то терял, то приходил в себя: я видел, как они…
Голова его упала на грудь, а слова снова превратились в бессвязное бормотание. Лишь на некоторое время он еще вернулся к осознанной речи.
- Они были хорошими женщинами, - проговорил он. - Обе, Хорошими добрыми девочками. И они любили меня. У них была возможность занять куда более высокое положение - сколько раз Франклин предлагал оплодотворить их, и всякий раз они отказывали ему. Они любили меня, действительно любили.
Эрик сам чуть не рыдал. Став послушником в отряде Томаса, он уже мало общался с ними, но, когда он был маленьким, они отдавали ему всю свою любовь и нежность, они обихаживали, ласкали его, вытирали ему нос. Они рассказывали ему сказки и обучали катехизису Науки Предков. Никто из сыновей Капканолома не дожил до возраста Эрика; все погибли в детстве - кто от болезней, кто от бедствий, время от времени насылаемых Чудовищами. Эрику повезло: он получил гораздо больше любви и заботы, чем собственные дети его теток. Их верность Капканолому была неиссякаемым источником удивления среди Человечества. Она стоила им гораздо большего, чем просто здоровые многочисленные пометы, способностью производить которые славился вождь. Их противоречащие женской логике причуды лишали их престижного положения в Женском Сообществе, которым они могли бы пользоваться.
И теперь они были мертвы или умирали, а их дети распределены среди других женщин, положение которых в результате этого существенно повышалось.
- Скажи мне, - обратился Эрик к дяде, - зачем Женское Сообщество убило их? Что они сделали такого ужасного?
Томас поднял голову и устремил на него полный сожаления взгляд. Капканолом еще и рта не раскрыл, а Эрик уже почувствовал, как весь похолодел.
- Ты все еще гонишь эти мысли от себя, Эрик? Я не виню тебя за это. Но мы все равно обречены. Они там готовятся к тому, чтобы взяться за нас.
- К чему?! - воскликнул Эрик, хотя глубоко внутри он уже знал страшный ответ на свой вопрос.
- Мы объявлены вне закона, Эрик. Мы признаны виновными в святотатственном попрании Науки Предков. Мы больше не принадлежим Человечеству - ни ты, ни я, ни моя семья, ни мой отряд. Мы вне Человечества, вне закона, вне религии. А ты ведь знаешь, как поступают с отщепенцами, Эрик, не так ли? Они могут быть подвергнуты чему угодно. Чему угодно.
VIII
Эрик помнил, что всегда, с самого детства с предвкушением ожидал таких церемоний, когда один из отрядов приводил Чужака, объявленного вне закона. Такой человек определялся с легкостью в девяти случаях из десяти: никто, кроме отщепенцев, не бродил по коридорам в одиночку, без отряда и даже без единого спутника, который в случае нападения мог был прикрыть спину. И только в редких случаях, когда возникали сомнения, в его племя обращались за выкупом, и это проясняло положение пленника. Как правило, там рассказывали историю о каком-нибудь вопиющем кощунстве, чудовищном преступлении, которое наказывалось преданием полной анафеме и лишением всех прав, данных от рождения человеку. Обычно это оказывались люди, которым удалось избежать наказания в своем собственном племени. "Поступайте с ним как знаете, - следовал ответ, - мы не имеем к нему отношения; он - все равно что Чудовище, он - не человек более".
Тогда объявлялось что-то наподобие праздника. Из древесных обломков, выкраденных с территории Чудовищ и припасенных женщинами именно для этой цели, членами Женского Сообщества возводилось сооружение, особенности которого, как тайна, передавались от матери к дочери в течение бесчисленных поколений, начиная с предков, создавших Проекторы. Оно называлось Сцена или Театр, хотя Эрику доводилось слышать, как иногда его называли Эшафотом. Как бы оно ни называлось на самом деле, вся его конструкция относилась к тайному ведению Женского Сообщества, а, стало быть, к мужчинам не имела никакого отношения.
Единственное, что все знали: на нем будет разыграна животрепещущая религиозная драма - окончательная победа Человечества над Чудовищами. Для этого главный герой должен был отвечать двум требованиям: быть разумным существом, как и Чудовища, чтобы страдать так, как когда-нибудь Человечество заставит страдать Чудовищ; и в то же время, как и Чудовища, быть нелюдем, чтобы можно было обрушить на него всю ненависть без всякого сочувствия и угрызений совести.
Отщепенцы идеально подходили для этой цели, так как ни у кого не вызывало сомнений, что эти отвратительные существа не имеют никакого отношения к людям.
Как только приводили отщепенца, все работы в пещерах прекращались и воинские отряды призывались домой. Всех ждало веселое времечко, настоящий праздник.
Даже дети, помогавшие в подготовке к торжественному событию, бегая по поручениям женщин и принося охранникам воду, даже дети хвалились друг перед другом, как они выразят свою ненависть к пойманному нелюдю, этому связанному и вопящему существу, символизирующему все чужое.
Возможность предоставлялась всем. От вождя - до последнего карапуза, способного повторить катехизис Науки Предков, - все по очереди взбирались на Сцену, или на Эшафот, сооруженный женщинами. Всем не терпелось излить месть Человечества на объявленное чуждым существо в знак того, что когда-нибудь совместными силами будет сделано с Чудовищами, укравшими их мир.