Сара-Лекарка первая начинала церемонию, а затем она стояла на самом верху сооружения и внимательно наблюдала за происходящим. В ее обязанности входило следить, чтобы никто не увлекался, чтобы каждому досталась справедливая доля и чтобы даже к концу церемонии жертва еще дышала. Потому что в конце все сооружение сжигалось вместе с его окровавленным пленником - как символ того, что Чудовища обратятся в пепел, который будет рассеян и сгинет навсегда.
"И Человечество вернет себе свое, - распевала она, пока пещеру освобождали от обгоревших останков. - И канут в небытие Чудовища, исчезнут на веки вечные. И никого, кроме Человечества, не останется на Земле".
Затем все переходили к трапезе, после которой начинались танцы и песни. Мужчины и женщины бегали друг за другом в тусклых коридорах, дети с улюлюканьем носились по обширному центральному коридору, немногочисленные старики засыпали с довольными улыбками на лицах. Все чувствовали, что каким-то образом отомстили Чудовищам. Все в какой-то мере ощущали себя хозяевами Вселенной, каковыми когда-то были их предки.
Эрик вспомнил и то, что он сам делал в таких случаях, подражая старшим. Судорога ужаса пробежала по его телу. Он сжался и напряг все мышцы, чтобы прийти в себя.
Наконец способность мыслить снова вернулась к нему. Только он не хотел ни о чем думать.
Неужели те, другие, нелюди испытывали такой же тошнотворный ужас, дожидаясь завершения строительства Сцены? Неужели они так же дрожали, и пот катился по их спинам, неужели они ощущали тот же жалобный вой внутри себя и болезненные судороги предчувствующей мучения плоти?
Ему никогда это раньше не приходило в голову. Он всегда воспринимал их как нечто, находящееся за пределами человеческого мира, как символ всего чуждого. Их чувства волновали его не больше, чем переживания тараканов, обитавших там, где хранится пища; их просто давили - быстро или медленно - кому как нравилось. Так же поступали и в этом случае: нельзя сочувствовать тараканам, потому что невозможно представить себя на их месте.
Но теперь, когда собирались расправиться с ним самим, Эрик понял многое. Он все-таки человек - что бы там предводители Человечества ни заявляли - он остается человеком. Он испытывает человеческий страх и отчаянное человеческое желание жить.
Значит, то же самое происходило и с другими. Нелюдями, которых он помогал рвать на части. Они были людьми. Людьми в полном смысле этого слова.
Они сидели здесь так же, как он… Сидели и ждали…
Только дважды на его памяти члены Человечества объявлялись нелюдями. И случалось это очень давно, еще до того, как он стал послушником. Эрик попытался вспомнить, какими были они при жизни: он хотел почувствовать это, чтобы ощутить хоть какую-то связь, хоть с кем-нибудь, пусть даже с мертвецами. Лучше мертвецы, чем этот израненный окровавленный человек рядом с ним, погруженный в полубезумный бред, с разбитой головой и пронзенной грудью.
Какими они были? Бесполезно. В первом случае память рисовала лишь неясный образ орущего существа в тот момент, когда вокруг уже зажигался костер. Никаких человеческих признаков - ничего даже похожего на человека. А во втором…
Эрик резко выпрямился и напряг руки. Второй человек, объявленный нелюдем, сбежал! Как ему это удалось, Эрик так никогда и не узнал: он только помнил, что охранника жестоко наказали, и отряды воинов долго еще разыскивали беглеца по самым отдаленным коридорам.
Бегство. Вот что! Он должен бежать. Объявленный вне закона, он не имел никаких надежд на снисхождение, на смягчение приговора. Религиозное значение готовящейся церемонии было слишком важным, чтобы ее могло нарушить что-либо менее существенное, чем исчезновение главного действующего лица.
Да, именно бегство. Но как? Даже если ему удастся освободиться от ремней, которыми крепко связаны руки за спиной, у него все равно нет оружия. Охранник у входа тут же проткнет его копьем. Но даже если это не удастся охраннику, снаружи его ожидают другие - все воинство Человечества. Почти…
Как? Как? Он заставил себя успокоиться и принялся тщательно обдумывать все возможности. Он знал, что времени остается мало. Очень скоро строительство Сцены будет закончено, и за ним придут представительницы Женского Сообщества.
Эрик попытался развязать узлы, стягивавшие его руки, возлагая, впрочем, очень мало надежды на успех. Если бы ему удалось освободить руки, он мог бы незаметно подползти к выходу, внезапно вскочить и броситься наутек.
Даже если его проткнут копьем, разве это не будет лучше и быстрее, чем то, что его ожидает?
Но они не сделают этого, догадался он. Разве что ему очень повезет, и кто-нибудь из воинов потеряет рассудок. В таких случаях обычно целились в ноги. Среди воинов Человечества нашлась бы по меньшей мере дюжина обладавших такой меткостью, чтобы остановить его и на расстоянии двадцати - двадцати пяти шагов. И еще дюжина таких, кто мог просто догнать его. В конце концов, он ведь не был Роем-Бегуном.
Рой! Теперь он мертв. Эрик ощутил угрызения совести из-за своей стычки с Роем.
Мимо проема прошел Чужак, бросив на Эрика любопытный взгляд. Через мгновение за ним последовало еще двое Чужаков. "Они уходят, не дожидаясь начала церемонии, - догадался Эрик. - Вероятно, им предстоят свои церемонии в кругу их народа".
Вальтер Охотник за Оружием, Артур-Организатор - неужели они тоже сейчас сидели в таких же нишах в ожидании медленной мучительной смерти? Вряд ли. Почему-то Эрик не мог себе представить, чтобы этих людей могли так легко поймать, как его с дядей. Артур был слишком умен, а Вальтер - тот наверняка бы оказал сопротивление при помощи какого-нибудь фантастического оружия, какого никто еще никогда не видел…
Как то, что лежало сейчас у него в ранце, - тот красный шарик, который дал ему Охотник за Оружием!
Было ли это оружие? Эрик не знал. Но даже если и нет, Эрик чувствовал, что он может произвести некоторый переполох. "Они сядут и раскроют рты", - сказал тогда Вальтер.
Любая неожиданность, любая сумятица, которая отвлечет от пленников внимание, - и они с дядей смогут сбежать, воспользовавшись общим замешательством.
Но тут-то и крылась загвоздка! Его дядя. Убедившись в том, что самому ему не развязать руки, Эрик нуждался в дядиной помощи. А Калканолом был уже настолько плох, чФо вряд ли мог принести хоть какую-нибудь пользу.
Склоняясь все ниже и ниже, он не переставая что-то бормотал монотонным голосом. Время от времени его бормотание прерывалось резкими, протяжными стонами, когда раны давали о себе знать пронзительной болью.
"Любой нормальный человек в таком состоянии был бы уже мертв", - подумал Эрик. Только такой мощный организм, каким обладал Калканолом, мог еще продолжать бороться. И - кто знает? - если им удастся бежать, его раны при должном уходе и затянутся.
Если им удастся бежать…
- Дядя Томас, - настойчиво зашептал Эрик, наклоняясь вперед. - Кажется, я знаю, как нам выбраться. У меня есть план, как нам убежать.
Ответа не последовало. Окровавленная голова продолжала склоняться к полу, что-то бормоча тихим невыразительным голосом. Бормотание-бормотание-стон-бормотание-бормотание…
- Твои жены, - отчаянно зашептал Эрик. - Твои жены. Неужели ты не хочешь отомстить за своих жен?
Глаза Томаса слегка вспыхнули.
- Мои жены, - хрипло проговорил он. - Они были хорошими женщинами. Действительно хорошими. Они никогда не подпускали к себе Франклина. Они были действительно хорошими женщинами, - глаза его снова погасли, и ои снова перешел на невнятное бормотание.
- Бежать! - зашептал Эрик. - Ты хочешь сбежать?
Тонкая струйка крови сбежала с едва шевелящейся губы Томаса, как единственный ответ на вопрос Эрика.
Эрик бросил взгляд на вход в нишу. Охранник уже перестал обращать внимание на пленников. Строительство, вероятно, близилось к завершению, и последние приготовления к церемонии настолько заинтересовали его, что он даже отошел на несколько шагов. Увлеченный, он стоял, повернувшись к центральному коридору.
Ну что ж, это уже кое-что. Это дает им хоть какую-то возможность. Хотя, с другой стороны, это говорит и о том, что жить им остается какие-то мгновения. Теперь предводительницы Женского Сообщества могут появиться в любую минуту.
Не сводя глаз с охранника, Эрик прислонился к шероховатой стене и принялся перетирать лямки ранца о самые острые выступы, которые ему удалось найти. Быстро с этим не справиться - понял он, лихорадочно оглядываясь. Нет ничего. Несколько смятых мешков с пищей, по которым лениво прогуливаются тараканы. Ничего, что можно использовать.
Дядя остается его единственной надеждой. Каким-то образом нужно привести его в чувство, объяснить ему. Он подполз ближе и зашептал в самое ухо Капканолома.
- Это - Эрик, Эрик-Одиночка. Ты помнишь меня, дядя? Я отправился на Кражу, дядя Томас, я отправился на Кражу вместе с тобой. Третьей категории. Помнишь, я заявил Кражу третьей категории, как ты хотел? Я совершил свою Кражу, мне повезло, я сделал это. Я сделал все, как ты мне велел. И я теперь Эрик-Око, правда? Скажи, я - Эрик-Око?
Бормотание, всхлипы, стоны - Томас уходил все дальше и дальше в глубины своего сознания.
- А Франклин? Он не имеет права так поступать с нами, правда, дядя Томас? Неужели ты не хочешь сбежать? Неужели ты не хочешь отомстить Франклину, Оттилии за то, что они сделали с твоими женами? Хочешь? Ведь хочешь?
Надо было каким-то образом пробиться к помраченному разуму дяди.
В полном отчаянии он наклонил голову и впился зубами в раненое плечо Томаса.
Никакой реакции. То же ровное течение невнятных звуков и тонкая струйка крови, сбегающая изо рта.
- Я видел Артура-Организатора. Он сказал, что вы давно знакомы. Когда ты познакомился с ним, дядя Томас? Когда ты впервые повстречал Артура-Организатора?
Голова опустилась еще ниже, и плечи еще больше поникли.
- Расскажи мне о Чуждой Науке. Что такое Чуждая Наука? - Эрик и сам уже чуть не бредил от своих судорожных попыток найти ключ, который вернул бы дядино сознание к действительности. - А Артур-Организатор и Вальтер Охотник за Оружием очень важные люди среди сторонников Чуждой Науки? Они - вожди? А как называется строение, в котором они прятались? Какую роль оно играет в жизни Чудовищ? Они говорили о народе Аарона. Что это такое - народ Аарона? Ты…
Вот оно. Он нашел ключ. Он пробился.
Капканолом поднял трясущуюся голову - хотя взгляд его оставался замутненным.
- Народ Аарона. Странно, что ты спрашиваешь о нем. Хотя нет, ты должен задать этот вопрос.
- Почему? Что в них такого особенного? - Эрик изо всех сил старался удержать внимание Томаса, не дать ему ускользнуть. - Почему я должен спросить о них?
- Твоя бабка была из народа Аарона. Я помню, что слышал об этом, еще маленьким. - Томас кивнул сам себе. - Отряд твоего деда ходил в поход - самый долгий поход, который когда-либо предпринимался. И они захватили твою бабку и привели ее с собой.
- Мою бабку? - на мгновение Эрик даже позабыл о том, что готовилось для них снаружи. Он знал, что его бабку окружала какая-то странная таинственность. О ней редко вспоминали в Человечестве. До сих пор он считал, что это из-за ее сына, который оказался страшным неудачником - с ним случилось самое страшное, что только может произойти с мужчиной: он стал отцом единственного ребенка в помете, а потом погиб вместе с женой на территории Чудовищ. Страшное невезение.
- Моя бабка была из народа Аарона? Она не имела отношения к Человечеству? - Конечно, он знал, что в коридорах не раз захватывали женщин из других племен, и они потом вполне осваивались, становясь полноправными членами Человечества. Таким же образом пропадали иногда их собственные женщины, зашедшие слишком далеко и натолкнувшиеся на отряд Чужаков. Украв женщину из другого рода, ты одновременно похищал существенную часть их знаний. Но Эрик не мог даже вообразить…
- Дебора-Грезовидица. - Голова у Томаса качалась из стороны в сторону, слова вылетали изо рта вместе с пузырями кровавой слюны. - Ты знаешь, почему твою бабку называли Грезовидицей, Эрик? Женщины считали, что то, о чем она рассказывает, может происходить только в снах. Но она многому научила твоего отца, и он был очень похож на нее. Женщины побаивались спариваться с ним. Моя сестра оказалась единственной, кто отважился на это, и все потом утверждали, что она получила то, что заслужила.
Внезапно Эрик почувствовал, как изменились звуки, долетавшие из центральной пещеры. Стало гораздо тише. Неужели они уже направляются за ними?
- Дядя Томас, послушай! У меня есть идея. Эти Чужаки - Вальтер, Артур-Организатор - они дали мне Сувенир Чудовищ. Я не знаю, какое он производит действие, и я не могу достать его. Я повернусь. А ты попытайся достать его из моего ранца кончиками пальцев…
Капканолом не обратил на его слова никакого внимания.
- Она исповедовала Чуждую Науку, - продолжал бормотать он сам себе. - Твой дед был первым приверженцем Чуждой Науки, который появился в Человечестве. Я подозреваю, что весь народ Аарона верит в Чуждую Науку. Представь себе - целое племя сторонников Чуждой Науки!
Эрик застонал. Этот уже наполовину безумный человек был его единственной надеждой на спасение. Вернее то, что осталось от самого гордого, самого сметливого военачальника.
Эрик еще раз посмотрел на охранника - тот все еще стоял, устремив взгляд в центральный коридор. Оттуда не доносилось ни звука, стояла мертвая тишина, лишь сотни глаз блестели в предвкушении торжества. И шаги - разве это не звуки шагов? Надо было как-то заставить дядю прийти в себя.
- Томас-Капканолом! - резко произнес Эрик, уже не заботясь о том, слышат ли его снаружи. - Слушай меня. Это приказ! В моем ранце лежит липкий шарик. Сейчас мы повернемся спинами друг к другу и ты дотянешься до него своими руками и отщипнешь кусочек. Ты меня слышишь? Это - приказ, воинский приказ!
Томас смиренно кивнул.
- Я был воином более двадцати незапамятных времен, - пробормотал он, поворачиваясь. - Шесть из них - военачальником. Я отдавал приказы и исполнял их, отдавал и исполнял. Никогда еще я не пренебрег приказом. Я всегда говорил, как можно отдавать приказы, если ты сам…
- Ну же, - подстегнул его Эрик, повернувшись спиной и нагнувшись таким образом, чтобы ранец оказался прямо под руками Капканолома. - Доставай. Сначала нащупай эту липкую штуковину. Она - на самом верху. И поторапливайся!
Да, точно. Снаружи донеслись звуки шагов. К ним направлялось несколько человек. Предводительницы Женского Сообщества, вождь и эскорт воинов., И охранник при виде этой грозной процессии должен вспомнить о своих обязанностях и повернуться к пленникам.
- Скорей! - повторил Эрик. - Говорю тебе - скорей, чтоб тебя! Это тоже приказ. Быстро доставай! Быстро!
И все время, пока дрожащие пальцы Капканолома блуждали в его ранце, а сам Эрик, внутренне содрогаясь, прислушивался к приближающимся шагам своих палачей, - все это время он не мог опомниться от изумления, что отдает приказы опытному военачальнику, да еще с такой уверенностью.
- Ты, наверное, хочешь знать, где живет народ Аарона, - снова начал Томас, внезапно возвращаясь к предыдущей теме, слово они вели непринужденную беседу после сытной и вкусной трапезы. - Ну что ж, я скажу тебе.
- Да забудь ты об этом! Выкинь ты это из головы! Доставай то, что тебе велено!
- Трудно описать это место, - продолжал Томас-Капканолом. - Их коридоры очень далеко отсюда, очень далеко. Ты знаешь, Чужаки называют нас людьми передних коридоров. Ты ведь знаешь это, не так ли? Чужаки живут в дальних коридорах. Ну а народ Аарона живет еще дальше.
Эрик почувствовал, как пальцы Томаса что-то сжали у него за спиной.
В проеме появились три женщины, возглавляющие шествие: Оттилия-Предсказательница, Сара-Лекарка и Рита-Летописица. Их сопровождали вождь и два военачальника в полном вооружении.
IX
Оттилия Первая Жена Вождя вошла первой и остановилась, не приближаясь к пленникам, и все остальные тоже замерли, окружив ее.
- Вы только посмотрите на них! - презрительно усмехнулась она. - Они пытаются развязать друг друга! Интересно, зачем это им надо?
Франклин подошел поближе к Оттилии и принялся внимательно рассматривать сидящих на корточках спинами друг к другу мужчин.
- Они собрались бежать, - пояснил он, подхватывая шутку своей жены. - Они решили, что если им удастся развязать друг друга, то они голыми руками справятся со всеми: Томас-Капканолом со своим племянничком - известные вояки!
И тут Эрик почувствовал, как дядя вынул руки из ранца. Что-то шмякнулось на пол со странным, еле слышным звуком, похожим на всплеск. Эрик, не разгибая колен, мгновенно повернулся.
- Коридоры народа Аарона не похожи ни на что из доводившегося тебе видеть, - продолжал бормотать Томас, словно руки действовали у него независимо от сознания. - Сам я там не бывал, но кое-что слышал. Кое-что… кое-что…
- Ему недолго осталось, - отметила Сара-Лекарка. - Ио уж с мальчиком мы развлечемся как следует.
"Единственное, что нужно сделать, - это оторвать щепотку. - Так объяснял Вальтер Охотник за Оружием. - Потом плюнуть на нее и бросить. Бросить как можно быстрее и как можно дальше".
Руки у него были связаны, и. он не мог ими это сделать, поэтому Эрик наклонился к полу и взял кусок красного вещества зубами. Он облизал странное мягкое вещество и, изогнувшись, подпрыгнул и встал на ноги. Он с трудом устоял, качаясь и стараясь восстановить равновесие без помощи рук.
"После того как плюнешь, сразу же бросай. Как можно быстрее и как можно дальше".
- Я не понимаю, что он делает, - послышался чей-то голос, - но мне это не нравится. Пропустите-ка меня.
Отделившись от группы, Стефен Сильная Рука поднял копье и приготовился к броску.
Эрик закрыл глаза, отвел голову назад и сделал глубокий вдох. Потом он резко мотнул головой вперед, поддав языком предмет, который держал во рту. Он выдохнул с такой силой, что воздух вырвался из него с жутким кашлем, напоминающим лай.
Маленький мягкий комочек вылетел из его рта, и Эрик раскрыл глаза, чтобы проследить, куда именно он попадет. Сначала ему нигде не удавалось его разглядеть, но потом Эрик заметил странное выражение лица Стефена и его устремленные вверх глаза.
Посередине лба военачальника виднелась маленькая красная клякса.
"Интересно, что будет дальше?" - подумал Эрик. Он точно выполнил все указания, насколько мог в сложившихся обстоятельствах, но он не имел ни малейшего представления, чего ждать от красного шарика, размякшего от слюны. Он лишь смотрел, волнуясь и надеясь.
Потом Стефен Сильная Рука медленно поднял свободную руку, чтобы стереть со лба клейкую субстанцию. И Эрик перестал надеяться - больше ждать было нечего.
"Чужаки, - с отчаянием подумал он, - вот что получается от доверия к Чужакам…"
Взрыв прозвучал с такой оглушительной силой, что сначала Эрику показалось, будто обрушился потолок. Его отбросило к стене, и он рухнул, словно пронзенный копьем. Сначала ему пришло в голову, что это эхо кашля, который он издал, выплевывая красный комок. Неужели такое запоздалое эхо - громогласное, оглушительное?
Когда отголоски взрыва затихли, Эрик поднял голову. Кто-то кричал - вопли накатывали волнами один за другим.