– Новое пророчество? Когда, по их мнению, оно будет произнесено?
– В течение пяти дней. Они отправили посла к Кор-Кингу с предложением приехать и послушать. Однако он не решается ответить на их приглашение. Я бы сказал – на их приказ. Надменность жрецов растёт вместе с их значительностью, с тех пор, как Пираты Дунта стали уважать и платить им дань. Будь я жрецом Червя, я бы глядел получше за всяким даром, предлагаемым Пиратами, чтобы кровь, капающая с этих даров, не запятнала их рук. И я спросил бы себя, почему у кого-то вдруг появляется нужда в Черве. В кривых телах Пиратов нет благочестия. Ещё одно беспокойство для Кор-Кинга.
Трапнел кивнул, не зная, что сказать.
– Это хорошо, Лорд Кор, – сказал врач, что сын, на которого он может положиться, опять способен встать за его спиной. Ты не мог очнуться более своевременно: Кор-Кинг не должен соглашаться лезть в нору Червя.
– У тебя очень откровенная речь, Аттикус.
Врач мрачно улыбнулся.
– Скажи мне спасибо, Лорд Кор. Я доказал свою правоту, говоря открыто, и буду впредь так делать.
Дверь открылась, и вошёл Джирант.
– Кор-Кинг и Леди Яракома, – возвестил он.
Глава 2
Ночью светили три луны, Лорд Кор вцепился в ограду балкона и смотрел на город. Насколько он помнил из своей неудачной инструкции, в этой неразберихе была надёжная помощь: здесь был постоянный агент. Проблема заключалась в том, чтобы найти его. Будучи Лордом Кором, только что вставшим со смертного одра, когда все думали, что ему не поправиться, Трапнел полагал, что его не отпустят на поиски одного. Он боялся, что Аттикус следит за ним – для его же, Лорда Кора, блага. Но ему нельзя было тратить время: в течение пяти дней оракул даст сигнал к восстанию, которое станет концом всего, что лежало теперь перед ним.
Значит, надо действовать немедленно, этой же ночью, хотя легко сбиться с дороги и встревожить какого-нибудь стражника. Он раздумывал, по какую сторону здания ему выйти, и теперь изучал дорогу. Балкон, на котором он стоял, был одним из трёх на одном уровне. Он уже обшарил гардероб Лорда Кора и надел самую неприметную одежду, какую только мог найти. Сапоги он связал и повесил на шею.
Добраться до следующего балкона было непросто. Стиснув зубы, он прыгнул и ухватился за перила. Подтянувшись, он нашёл опору для ног. Тут ему помогли не только его прежние тренировки, но и то обстоятельство, что его новое тело было сильным.
Остальное было уже легко. Резьба на арке балкона послужила лестницей. Очутившись на мостовой, он огляделся кругом. Тусклый свет шёл от окна третьего балкона, но его собственное и то, что находилось под аркой, были тёмными.
Он не опасался встретить тут часового. Он перелез через запертые церемониальные ворота для торжественных выходов, не увидел никого и заскользил по улице вдоль глухой стены – на эту улицу окна не могли выходить – это считалось бы оскорблением правителя.
Дойдя до магистрали, Трапнел – теперь полностью считавший себя Кенриком и называющий себя так – пошёл, подражая походке других прохожих. Местная мода – носить ночью плащ с капюшоном – благоприятствовала ему. Его нетерпение было так велико, что он еле сдерживался, чтобы не бежать. Так мало времени! Он должен сообщить, что произошла ошибка, и тогда останется шанс, что если он доберётся до оракула, то, в конце концов, завершит дело, для которого послан. В прошлом были случаи, когда посланный оказывался в таких обстоятельствах, что посреднику приходилось добираться до него. Конечно, в этих случаях действия посредника были предусмотрены ЦАТом… Он оставил размышления и заторопился вперёд, к своей прямой цели.
В этот час прохожих было мало, но ему дважды пришлось нырнуть в подъезд и ждать, пока пройдёт стража. Затем он добрался до бокового тупика, и тут сработала часть его инструктажа: мимо двух дверей, под тень навеса. Он быстро дошёл до места, ощупал стену. Поблизости не было фонаря. Он наткнулся пальцем на указанный паз, провёл по нему до кнопки и трижды нажал. Послышался слабый звонок, он прижался к двери. Кто-то шёл по переулку, стараясь не производить шума. Кто? Другой агент? Кто-то выслеживающий? Кенрик внезапно вспомнил женщину, приходившую с Кор-Кингом в его комнату. Он встречался во многих мирах с этим типом женщин, пользующихся своим телом, как оружием. Аттикас был прав: Леди Яракома боялась. Она прекрасно играла свою роль, надеясь легко завоевать только что поправившегося Лорда Кора. Если она следит за ним…
Его рука лежала на пруте в кобуре. Он не знал принципа действия этого оружия, но понял, что нажим кнопки освобождает какую-то форму атаки.
Слабый звук, встревоживший его, не повторился. Он не видел ничего, кроме нескольких деревьев вдоль переулка. Почему никто не отвечает на звонок? Левой рукой он ощупал дверь позади себя, правой держал оружие. Может, позвонить ещё раз?
Как раз в эту минуту дверь бесшумно открылась.
– Семь-девять-два.
– Одиннадцать-девять-три, – донеслось до него из темноты. Чьи-то пальцы схватили его за руку, и он вошёл. Дверь закрылась.
Его потянули вперёд, он шёл, всё ещё не убирая оружия в кобуру. Рядом слышалось шуршание ткани. Скоро он оказался в маленькой слабо освещённой комнате. Стены были увешаны длинными полосами ткани, видимо, маскирующими какой-то вход. Ткань была чёрная, как ночь, с вытканными серебряными рунами. Комната освещалась шаром на подставке, стоящей точно в центре комнаты. Два стола из чёрного дерева стояли друг против друга по обеим сторонам лампы. Обо всём говорилось в его инструкции, и он тут же узнал женщину, что привела его сюда. Она была молодой, высокой, скорее худощавой, с овальным лицом и чёткими чертами. Кожа была красно-коричневой, как у людей Ланаскола, распущенные волосы тёмно-рыжими. На её чёрном платье были такие же серебряные оккультные знаки, как и на занавесях. Руки были в чёрных перчатках, пальцы которых заканчивались вышитыми серебром когтевидными ногтями.
– Николь, – сказал он.
– Правильно, – ответила она тихим контральто. – Но кто ты, одетый под Лорда Кор-Кенрика? Ты не тот, кому я могу дать убежище и провести через потайную дверь. Кроме того, меня не предупредили о твоём приходе.
Он расстегнул ворот плаща.
– Что-то произошло. Я был послан заменить оракула в Храме Орма, а очутился в этом теле.
Она пристально посмотрела на него длинными поднимающимися к вискам глазами.
– Я должна верить тебе, так как здесь есть чем проверить твой рассказ, и это приспособление не отрицает твоих слов. Но раньше никогда не было, чтобы посыл так заканчивался.
– Здесь был другой агент – из Первого отдела. Мы не получили от него ни слова.
– Правильно, но я ничего сказать тебе не могу. Я не могла следить за ним в Храме, он закрыт для женщин, и жрецы охраняют его куда основательнее, чем можно себе представить, зная этот противный мир. Мне приходится действовать обходными путями, в основном через это, – она показала на шар. – Я знаю многое только от него. Сейчас в Храме собирается много чужих. Даже Пираты из Дупта. Тот, с кем я мысленно контактирую, – впрочем, он думает, что это он видит во сне, – даёт очень краткие ответы. Жена прислужника при Храме приходила ко мне за предсказанием. Она – подходящий объект для зондирования во сне, но мало что знает. Однако я знаю, что у жрецов есть близкие друзья, готовые к перевороту. Их первая мишень – человек, тело которого ты носишь, а вторая – сам Кор-Кинг. Я тщательно проверила слухи. И я уверена, что Лорд Кор-Кенрик стал жертвой не какого-то там меча Кевин, а удара предателя. Я предупредила лекаря Аттикуса о леди Яракома. Но этот клубок интриг не помог мне добраться до оракула… – Она положила руки в странных перчатках на шар, почти закрыв его. – Ты думаешь, что сможешь сделать замещение, если встретишься с ним?
– Такое случалось. Но у меня есть идея: что если я открыто приду в Храм Орма? У меня будет шанс увидеть оракула, поскольку они приглашали Кор-Кинга. Если я опоздаю, этим планом не будут больше пользоваться.
– Но Храм Орма охраняется. Твоя задача будет нелегка, – кивнула она.
– Осталось всего несколько дней, Николь.
– Мы…
Кенрик так никогда и не услышал, что она собиралась сказать. Он откинулся назад, хватаясь за ткань на стене. Кенрик упал и увидел, что Николь тоже как-то смеялась. Его последней мыслью было, что они подверглись неизвестной мозговой атаке.
Сознание возвращалось медленно, как будто человека вырвали из глубокого сна и теперь требуют решить задачу, пока он ещё не очухался. Кенрик встревожился, почувствовав боль, когда его избитое тело перекатывалось туда-сюда по неустойчивой поверхности, поднимающейся и опускающейся. В ушах шумело. Когда он попытался встать, он почувствовал, что его руки и ноги связаны. Для гарантии узлы соединялись дополнительной верёвкой. На голову был надет мешок, исполняющий обязанности повязки на глазах и кляпа.
Кенрик заставил себя вспомнить: он был у агента Николь, и их обоих ударило, как будто излучение станнера проникло в мозг… Но такое оружие здесь неизвестно, оно существует далеко в будущем! Личность передать можно: Служба занималась этим много лет. Хотя такая замена была сложной операцией, лучи-разведчики справлялись с этим относительно просто. Но передавать оружие – это невозможно! Разве что Годдард решил проверить свои предположения о какой-то параллельной силе… с разрешения Службы.
Но если такое оружие можно транспортировать, тогда, значит, они здорово опередили ЦАТ. Кенрик нашёл эту мысль достаточно пугающей.
Николь упоминала о сборищах чужих в Храме Орма: не было ли среди них путешественников из другого времени и пространства? Возможно, они обнаружили появление Кенрика. Глупо недооценивать противника.
Участвовала ли Яракома в какой-то интриге, которую они поощряли? Она даже могла быть посланной ими, как Николь – Службой. Но какой толк размышлять сейчас? Он напрягся, оценивая прочность пут. Они оказались тугими и прочными. Он никак не мог придумать, с помощью какой хитрости можно освободиться. Мешок на его голове частично просвечивал и можно было определить, что сейчас день. Кенрику было жарко, как под палящим солнцем, и он мечтал о воде. Поверхность над ним наклонилась вперёд.
Он сполз вниз и ударился о стенку. Послышались приглушённые крики, по ним и по последующей тряске он сделал вывод, что вёзший это экипаж вышел из-под контроля.
Внезапно он почувствовал под собой что-то мягкое, что-то, что яростно вертелось, пытаясь скинуть его с себя. Затем повозка затряслась, загрохотала, и, наконец, резко остановилась.
Он услышал глухой стон. Николь? Он попытался откатиться, но кто-то толкнул его и вцепился в его плечи. Он завертелся на неровной поверхности, засаживая в руки занозы, и скатился на землю. Мешок, закрывавший его лицо, заскрипел по гравию. От неожиданного падения у него захватило дыхание.
Он задыхался, но чьи-то руки взяли его под мышки, проволокли по гравию и, наконец, прислонили в полусидячем положении к камню. Связанные ноги судорожно скорчились. Камень излучал тепло. У его горла зашевелились пальцы, мешок слетел, и Кенрик чуть не ослеп от пылающего солнца. Сощурившись, он увидел троих мужчин в грубой одежде. Кругом лежал рыжий песок, как видно, это была пустыня. Мерцание жаркого воздуха походило на то, что показывал ему Годдард на обзорном экране.
Один из троих сунул пальцы в рот и пронзительно свистнул. Ему ответили тем же манером откуда-то поблизости. Тем временем Кенрик повернул голову и увидел чёрное платье Николь, теперь смятое и разорванное, оно казалось тёмным пятном рядом со скалой. Николь была в такой же скрюченной позе, что и он, голова упала на грудь, волосы скрывали лицо. Нельзя было сказать, в сознании ли она.
– Мы доставили, – сказал тот, что свистнул и требовательно протянул руку, но в нём чувствовалась тревога. Два его товарища подошли к нему и было похоже, что все трое мечтают удрать как можно скорее, когда закончат дело.
– Мы доставили, – повторил мужчина. – Платите!
Может, он и был встревожен, но зато был полон решимости получить то, что ему причиталось. Скала мешала Кенрику видеть, к кому тот обращался.
Оттуда вылетел кошелёк, мужчина поймал его на лету, взвесил в руке, затем спрятал кошелёк в свою тунику, повернулся и пошёл в сопровождении своих товарищей. Но тот, кто платил, остался вне поля зрения пленников.
Кенрик прикрыл глаза от солнца. Он чувствовал себя, как в печке. Неужели он так и останется связанным в этой сухой пустыне?
Кто-то дотронулся до него, и он вскрикнул, так потрясло его это прикосновение. Использовали мозговой зонд! Как и то оружие, с помощью которого их захватили, этот зонд был полностью чуждым. Настолько чуждым, что только изредка попадал на его полосу частот и отдавался слабым покалыванием.
Мозг Трапнела был, конечно, экранирован, агента не отправили бы без такой защиты. Надо думать, у Николь – тоже. Любое вторжение в их мысли показало бы только несомненное сходство этих людей. Однако этот зонд действовал так неровно, что, видимо, не работал вообще. И тот, кто пользовался им, вероятно, не мог отрегулировать правильную частоту.
Тем не менее он продолжал свои попытки. Кенрик представил себе невидимое искажение с возмущением в центре зонда. Наконец, покалывание прекратилось. Полный провал! Кенрик напрягся, ожидая появления того, кто заплатил за их похищение. Минуты шли, но никто не показывался и никаких звуков не было слышно.
Николь задвигалась, и он увидел её щёку.
– Он ушёл, – сказала она, с трудом произнося слова пересохшим ртом.
Она говорила так уверенно, что Кенрик немного расслабился. Но если их оставили в таких условиях…
– Да! – Возможно, она читала его мысли, как это пытался сделать зонд. – Они просто-напросто бросили нас. Если так, то умрём до ночи – здешнее солнце убивает быстро.
– Как… – начал он.
– Подожди! Может, решение тут, – она указала подбородком на ямку в земле; Это было круглое отверстие в палец шириной, и вокруг него валялись кусочки гравия и песок. Из отверстия показался красноватый шар, это была голова членистого существа, которое теперь вылезло и поднялось на плоские суставчатые ноги. В передней части головы размещались три глаза, а под ними болталась бахрома щупальцев, как жёсткая борода. Ниже растянулся грубый нарост из чёрных, похожих на волосы, волокон.
– Огненный червь, – объяснила Николь. Её голос ослабел и стал тягучим. – Они обожают соль. Взгляни на наши оковы.
Оковы? Кенрик взглянул. Узы были из ткани и пропитаны потом. Пот… соль…
Инструкция ничего не говорила об огненных червях, но Николь, похоже, знала. Кенрик задвигал ногами, извиваясь, оттолкнулся от поддерживающего его камня и стукнулся о землю, но продолжал извиваться, подбираясь к отверстию, куда юркнул огненный червь при первом же движении Кенрика.
В конце концов Кенрик не смог больше двигаться, одну щёку он ободрал о гравий, солнце нещадно жгло его. Он боролся с паникой, надеясь вопреки всему, что предположение Николь окажется правильным.
Руки онемели от точных, болезненных уколов. Он догадался, что огненный червь нашёл соль не только на верёвках, и с трудом сдержался, чтобы не откатиться назад. Боль усилилась, и его воображение рисовало картину, как его мучитель питается его телом.
Лежать было трудно ещё и потому, что он не был уверен, принесёт ли пользу это пиршество. Но он всё-таки держался, и конец наступил, когда резкая боль заставила его откинуться. Его руки были свободны. Натянутой между ними верёвки больше не было. Он мог распрямиться.
Он откатился в тень, обдирая онемевшие кровоточащие руки. Кое-как он добрался до высокого валуна и некоторое время неподвижно лежал.
Вокруг дыры, от которой он отполз, шла толкотня.
Несколько червей сновали туда и сюда, подняв головы, будто старались увидеть и унюхать исчезнувшую жертву.
Кенрик освободил ноги от пут. Теперь он мог ясно разглядеть Николь. Она дремала, и только скала за её спиной удерживала её от падения. Он подполз и перевернул её, чтобы освободить от связывающих её верёвок. Она не двигалась, хотя он опасался, что боль от его прикосновений, пока он развязывал узлы, приведёт её в чувство.
Наконец он освободил её, прислонил безвольное тело к своему плечу и откинул назад её волосы. Её глаза были закрыты, потрескавшиеся губы приоткрыты, из них доносилось слабое дыхание.
– Николь!
Он слегка встряхнул её, похлопал по щекам обглоданными руками, оставлявшими на её лице пятна крови.
Она глубоко вздохнула и приоткрыла глаза. Ободрённый, он втянул её в жалкую тень от камня, подальше от гнезда огненного червя, из которого всё лезли и лезли его обитатели. Скоро они опять начнут угрожать.
– Что?.. – Девушка повернула голову.
– Всё в порядке. Мы свободны.
Она с видимым усилием открыла глаза, подняла руки и посмотрела на свои распухшие кисти.
– Огненные черви?
– Да, но им понравился вкус и они хотят ещё.
– Мы… – её голос спустился до шёпота, она облизала пересохшие губы. – Нам лучше бы уйти…
Он сделал усилие, чтобы справиться со своими ногами. Камни вокруг стояли, как стволы деревьев в лесу, но не было ни листьев, ни веток, которые могли бы служить убежищем от солнца. Он ничего не видел вдали и начал опасаться, что они хоть и не остались пленниками, всё равно умрут в этой огненной печи.
Николь старалась встать. Он наклонился, чтобы помочь ей. Она прислонилась к нему, подняла руки и небрежно откинула волосы назад.
– Пошли.
Он поддержал её, и они обошли сначала один камень, потом другой…
Вдруг она вскрикнула и показала на что-то распухшими руками.
Он думал, что камни были всего лишь капризом природы, но здесь оказалось что-то другое: из твёрдой, высушенной земли, несомненно, высилась арка, но поддерживающие её столбы так осели, что попасть в тень под аркой можно было только ползком. Но и это всё-таки давало возможность выжить. Кенрик, шатаясь, направился туда, таща за собой девушку.
Они на коленях проползли в отверстие вдоль изъеденного камня. Если они переждут здесь день, ночью, может быть, идти будет легче.
Кенрик полз, как слепой: после яркого света, глаза не сразу привыкли к темноте. Вдруг поверхность под ними заколебалась. Они соскользнули вниз и погрузились в глиняную пыль, гравий и обломки камня. Они кашляли и задыхались, пока наконец пыль не улеглась, почти похоронив их.
– Николь! – Кенрик ощупывал вокруг, ища её, и пальцы его погрузились в массу её волос. – Николь!
В ответ он услышал, как мусор снова с грохотом покатился вниз. Он принялся яростно откапываться, боясь, что новый поток окончательно похоронит их.
Освободившись, он снова стал искать девушку, и его рука обнаружила спокойное биение её сердца. Он тут же стал вытаскивать её из-под обломков, прежде чем исследовать яму, в которую они упали.
Но это была не яма; отверстие пропускало немного света, и при этом свете с помощью вытянутых рук Кенрик обнаружил, что они очутились в чём-то вроде коридора. Видимо, арка была входом, с давних пор заваленным землёй и камнями.
Здесь хоть было прохладнее. Он вспомнил, что в естественных пещерах температура тем ниже, чем глубже в них погружаешься. Видимо, подобный принцип действовал и здесь. Его следующее открытие было более серьёзным: когда он попытался снова взобраться на склон, тот наклонился под ним. Вся поверхность была такой подвижной, что с неё всё скатывалось.
– Где мы?