Евгений ненавидел ее с тех самых пор, когда они жили на одном блоке в общежитии. Стоило случайно пересечься на кухне, как эта грудастая дура немедленно вешалась на шею, прижималась и щупала его где только хотела, а потом идиотски хихикала и визжала, что не соблазняет несовершеннолетних мальчиков. Как будто он виноват, что родители когда-то хотели сделать из него вундеркинда и засунули в школу в пять с половиной… Когда на втором курсе ему - последнему из всех однокашников! - стукнуло восемнадцать, шуточка начала звучать так: "Ой, Женечка, какой ты теперь большо-о-о-ой!.." - а прочее осталось без изменений. Мерзость. Его и теперь начинало дергать в радиусе метров пяти от этой бабы.
Весила она сейчас немногим меньше штанги, с которой приседал Ашот Каренович. И как раз в данный момент усиленно с этим боролась.
- Представляешь, Женечка, опять набрала лишних полкило. - Наташка топталась по тренажеру, и от одышки голос звучал еще более томно, чем всегда. - Слушай, ну ты же инстру-у-уктор! Разработал бы мне хороший комплекс…
- Конечно. - Он снова улыбнулся, на этот раз искренне, мстительно. - Завтра и послезавтра у тебя будет страшная крепатура, так что приходи в четверг. Сегодня поздно начинать что-то системное, ты уже дала себе запредельную нагрузку… для твоей комплекции и возраста.
Вот, За "несовершеннолетнего мальчика". Впрочем, ничего похожего на удовлетворение Евгений не ощутил. Все осточертело. Все.
Лановая дернулась, поспешно выключая беговую дорожку. Хотела сказать что-то обидное, но не придумала - дура дурой! - и с достоинством ляпнула:
- В четверг не могу. У меня презентация сети "Двух калорий" в курортной зоне, на побережье. Расширяемся!
Он кивнул, демонстративно измеряя взглядом ее бюст:
- Это точно.
И тут же едва не застонал - потому что она, эта кретинка, эта маньячка!.. - ухитрилась истолковать его взгляд по-своему.
- Женечка…
И ведь если бы отступил в сторону, она действительно запахала бы носом с тренажера! - и пришлось остаться на месте, подставить плечо в качестве поручня, а потом она, конечно, и не подумала убрать руку. Заскользила потной ладонью по рельефной груди, спускаясь на квадраты пресса, а другой рукой намертво вцепилась в бицепс. Еще чуть-чуть - и потащит в душевую… а там захихикает, что не в ее правилах соблазнять спортивных инструкторов, даже владельцев самых что ни на есть элитарных клубов.
- А впрочем, можешь подкачать пресс, Наташа, - ровно сказал он. - Четыре по десять… или сколько там у тебя получится. С утяжелением пять кило. Вперед!
Развернулся. Нет, хватит. Оставить на хозяйстве Марго и Стаса, а самому… Самое паршивое было то, что и уезжать никуда не хотелось. Какого черта?! Как его угораздило выбрать для себя такую плоскую, никчемную жизнь?!.
На том конце зала мягко разъехались двери на элементах: прибыл новый клиент. Евгений неторопливо направился к нему, не утруждая себя - перебьется! - цеплять на лицо улыбку.
- Здравствуйте, Владимир Павлович.
Для своих лет он выглядел совсем неплохо: прямая спина, широкие плечи и грудь, почти плоский живот. Правда, кожа на руках выше локтей уже по-старчески висела мешками. Впрочем, это говорило лишь о том, что когда-то у Палыча были неслабые бицепсы… хотя к черту.
- Сегодня у нас с вами по плану комплексы "Е"-силовой и "С" на растяжку, - без выражения сказал Евгений. - Занимайтесь. Могу проконтролировать, если хотите, но вообще-то я как раз собирался…
- Если вас не затруднит, останьтесь ненадолго, Евгений Борисович.
Впервые за весь сегодняшний день стало интересно; Евгений недоуменно вскинул глаза. Имя-отчество - с чего это вдруг? Обычно Владимир Николаенко, без пяти минут президент страны, солиднейший клиент "Амфитриона", называл владельца клуба попросту Жекой. Как все.
- Что-нибудь случилось?
Николаенко улыбнулся на тридцать два безупречных, вряд ли настоящих зуба. Дежурная ухмылка клиента никогда не казалась Евгению искренней; во всяком случае, голосовать за него он не собирался. Несмотря на перспективы, которые так или иначе открывало их личное знакомство. И даже на то, что в победе Палыча на выборах уже не сомневался ни один ведущий теленовостей.
Клиент начал разминку, вертя запястьями вытянутых рук и качая головой из стороны в сторону, как довольный болгарин.
- Случилось, Евгений Борисович. Предвыборная кампания случилась! И, как говорится, чем дальше, тем страшнее. А ведь осталось меньше месяца…
- Я вообще удивляюсь, как вам удается выкраивать время. - Приходилось, скрепя зубы, поддерживать беседу.
- Ну-у, "Амфитрион" - это святое. - Палыч принялся разминать плечевые суставы. - Кстати, давно хотел вас спросить: почему именно "Амфитрион"? Вы сами выбрали такое название?
- Институтский друг подсказал, - привычно ответил Евгений.
"Институтским другом" был Гэндальф. Тогда еще малопьющий, работавший в приличной газете и готовый практически бескорыстно помочь бывшему сожителю в плане информационной поддержки нового бизнеса. Выбирая вывеску для клуба, Жека попросил Сашку назвать имя какого-нибудь древнего героя, только не очень попсового. Гэндальф сказал "Амфитрион"; понравилось. Подробностями Евгений так ни разу и не поинтересовался.
- Студенческая дружба - самая крепкая, - вздохнул Николаенко. - Потом в жизни появляется слишком много более важных вещей, чем друзья…
Перешел к поворотам корпуса: раз-два-три-четыре. Заговорил в такт:
- Я как раз делаю ставку на молодой электорат. На тех, кто еще верит в такие вещи, как старая дружба и будущее страны. На людей, самостоятельно и успешно развивающих свое дело. На таких, как вы, Евгений Борисович.
Инструктор вежливо улыбнулся. Неужели все это - ради одного-единственного голоса?
Палыч принялся делать наклоны: он запросто доставал ладонями шнурки на кроссовках. В принципе было самое время переместиться к другим клиентам, поближе к выходу, а затем вообще ненавязчиво покинуть зал. Впрочем, не очень-то и хотелось.
И что дальше?
- В воскресенье я устраиваю небольшую вечеринку. - Дыхание политика если и сбилось, то совсем незаметно. - Даже посреди самой бешеной гонки порой необходим привал. Посемейному, только самые близкие люди. На моей даче в Дубравах, ехать по Западному шоссе, а на повороте вас встретят… В общем, не заблудитесь, Евгений Борисович. Приезжайте.
Снова сверкнул зубами и бодро направился к штанге для жима лежа: первое упражнение комплекса "Е". Николаенко, образцовый клиент, никогда ни на йоту не отступал от предписаний инструктора. Но в остальном был точно такой же, как все прочие, привыкшие не замечать разницы между владельцем элитарного клуба и швейцаром при входе в оный.
И вдруг- приглашение на семейную вечеринку. Неправильное, бессмысленное.
Или, может быть, жизнь налаживается?
Инструктор усмехнулся. Пожалуй, не стоит говорить Палычу, что он, Евгений, давно решил голосовать за Аньку Гроссман. А что? - здоровая, классная тетка. И до сих пор, похоже, сохнет по этому красавчику Багалию.
Жалко бабу.
Его действительно встречали.
Возле неприметного - запросто бы проскочил! - выезда на боковую дорогу стоял ярко-алый "ягуар", при появлении "лендровера" взорвавшийся оглушительным визгом и миганием фар. Хорошая машина, снисходительно оценил Евгений, хоть и мелковатая; он всегда любил все большое и основательное. Снисходительность подтачивало сознание того, что "ягуар" скорее всего принадлежал отнюдь не самому Николаенко, а кому-то из его распоследних "шестерок".
Ехали минут десять. Проскочили КПП, где доброжелательные менты чуть ли не взяли под козырек при виде красной машины. Дорога вильнула в дубовую рощу; справа сквозь сочную листву блеснуло озеро. У самой кромки асфальта в траве вовсю желтели одуванчики.
Сопровождающий остановился так неожиданно, что Евгений едва не поцеловался с ним бамперами. Пока он беззвучно матерился, в "ягуаре" открылась дверца, и на свет вылезла маленькая рыженькая девушка в ковбойке и джинсах. Присела на корточки, сорвала желтый цветок и со всех ног поскакала к гостю. Ругнувшись напоследок, Евгений опустил навстречу боковое стекло.
- Здравствуйте, Евгений Борисович! - Она щебетала, словно жизнерадостная канарейка. - Вам будет удобнее выйти из машины здесь. Наш водитель заберет ее на стоянку, это немного в стороне, чтобы не загрязнять воздух. Владимир Павлович ждет вас!
Евгений кивнул и выключил мотор; черт, до чего же он не любил отдавать автомобиль в чужие руки. На всякий случай запер "бардачок", вздохнул и выбрался на воздух. Девушка приветливо улыбалась, чуть запрокинув подбородок; она едва доставала Евгению до плеча. Одуванчик уже торчал у нее из-за уха, путаясь в рыжих волосках.
- Идемте за мной.
И она потопала прямо через лес, по щиколотку утонув в яркой траве. Евгений со вздохом покосился на свои новые лакированные "саламандры"; впрочем, трава росла лишь у дороги, дальше подстилка из дубовых листьев была сухой и ровной. День выдался жаркий, почти летний, захотелось расстегнуть пиджак, но Евгений сдержался. Возможно, идти совсем недалеко.
Он оказался прав. Уже через несколько минут за стволами замелькало что-то светлое, потянуло дымом и запахом шашлыков, Девушка внезапно рванула вперед, и ее канареечный голосок разнесся среди дубов:
- Евгений Борисович!
Она, понятно, не звала его, а возвещала о прибытии. Этакий дворецкий в джинсах. Секретарша?..
За последней полоской кустарника Евгений застопорился, поправил галстук и воротничок, проверил, не расстегнулись ли запонки и, присев на корточки, кое-как обтер туфли. В деловых костюмах он всегда чувствовал себя бронированным идиотом; но не в любой же ситуации, черт возьми, можно ходить в кроссовках и спортивном трико с обнаженным торсом…
Вздохнул и шагнул на поляну.
Картинка была - как из иллюстрированного журнала о быте богатых. Евгений и сам давно был по-настоящему богат, но обставлять жизнь подобным образом так и не научился. Четырехэтажный коттеджик с аккуратными башенками по бокам. Вековые деревья вокруг. Крыльцо, утопающее в клумбах. Овальный пруд с уточками и одиноким лебедем. Подстриженная лужайка, посреди которой и дымился мангал, распространяя вкусный, но довольно плебейский запах.
- Здравствуйте, здравствуйте! Заждались…
Голос Палыча Евгений опознал значительно раньше, чем самого хозяина. И только после того, как рыжая канарейка подбежала к мужику, вынырнувшему из-за облачка дыма, а тот покровительственно обнял ее за талию, до Евгения дошло, что это и есть Владимир Николаенко.
Небритый, в футболке с растянутым воротом, не очень чистых парусиновых брюках и кроссовках с потрескавшимися подошвами. Честное слово, в тренажерном зале "Амфитриона" этот человек появлялся в несравнимо более презентабельном виде. Евгений стиснул зубы, чувствуя, как деревенеет улыбка и большая капля пота ползет по спине под нейлоновой рубашкой от "Дольче и Габбана".
- Присаживайтесь. - Хозяин кивнул на длинное бревно перед мангалом. Тут же сел сам, а пигалица в джинсах примостилась рядом и положила голову ему на плечо. Больше Евгений не заметил ни души. Неужели они так и будут втроем изображать вечеринку: он, Палыч и эта его…
- Скоро подойдет моя супруга, - беспардонно читая мысли, улыбнулся Николаенко. - Ас Ниночкой вы уже, надеюсь, познакомились?.. нет? Нина Владимировна, моя маленькая дочурка.
Канарейка вспорхнула и протянула Евгению руку. Тот пожал ее в половину усилия, каким обычно держал карандаш, и наконец опустился на бревно. Успел в очередной раз почувствовать себя полным кретином, подтягивая брюки.
Дочка. Н-да, а он уже подумал… Стоп, выходит, Николаенко послал встречать его на дороге не десятую по рангу прислугу, а родную дочь?..
Неправильно. Абсурдно и нелепо, как его эксклюзивный костюм на неотесанном бревне.
- Мясо вымачивается в красном вине, - обстоятельно выдавала тайну рецепта жена Николаенко. - Сутки, не меньше. Однако самое главное - угадать со специями. У меня есть несколько основных ансамблей: "для тех, кто любит поострее", "тонкий пикант", "горская простота" и так далее. Но, знаете, Евгений Борисович, без элемента импровизации все равно не обойтись. Частица души… только тогда шашлык будет по-настоящему…
Слава богу, можно было ей не отвечать: периодические кивки и усиленное жевание вполне сходили за должное. А шашлык действительно был потрясающе вкусный, Евгений уже приканчивал третий по счету немаленький шампур. С первого из них на брюки упала жирная капля, навсегда испортив дорогой костюм (правда, Ниночка тщательно засыпала пятно солью), - но теперь, после нескольких бокалов вина, Евгений уже был способен об этом не думать. Хотя о полном расслаблении в душевной компании говорить не приходилось.
- До чего же хорошо, - негромко икнув, протянул хозяин. - Весна, тишина, воздух пить можно!.. Вот в такие вечера и думаешь: а на кой мне сдалась эта политика?..
Канарейка Ниночка тихонько хихикнула. Анна Сергеевна, тоже маленькая и рыжая дама в спортивном костюме, нежно похлопала мужа по плечу. Евгений дипломатично жевал; кольнуло предчувствие, что именно в этот момент начинается серьезный разговор. Ради чего, собственно.
- Вот вы совсем не интересуетесь политикой, правда, Евгений Борисович?
И Палыч пригубил вина, словно его вопрос был чисто риторическим. Но явно ждал ответа; что ж, Евгений проглотил кусок мяса и неопределенно повел бровями:
- Нет, почему же… Новости смотрю, стараюсь быть в курсе. В моем бизнесе иначе нельзя. Многие клиенты, с вас же начиная, Владимир Павлович, имеют самое непосредственное отношение… а я живу интересами своих клиентов тоже.
- Понимаю, понимаю… Кроме того, если не ошибаюсь, у вас там немало знакомых. - Николаенко усмехнулся. - Я имею в виду, старых, по альма-матер. Ведь МИИСУРО стал, так сказать, кузницей кадров… Практически вся талантливая молодежь, что сейчас приходит в политику, - ваши бывшие однокашники.
- Вы имеете в виду Андрея Багалия?
Палыч положил в рот шашлык, устроив естественную паузу; все еще невнятно заговорил снова:
- И Андрея, и эту девочку, Аню Гроссман… очень способная детка, очень. У нее все шансы выйти во второй тур. - Он приглушенно рассмеялся. - Наступает мне на пятки ваш "Миссури". Знаете, Ниночка тоже там учится, второй курс… но, по-моему, марка уже не та. Что-то такое с вами там делали в первые годы, правда, Евгений Борисович?
Он не понял:
- Как - что? Учили. Я, во всяком случае, был старательным студентом. Если бы не спорт - сборы, соревнования, потом травма, реабилитация, - наверное, окончил бы с красным дипломом.
- А ваши друзья? Скажем, этот, вы говорили, который придумал вам название клуба?..
- Сашка Линичук? Он журналист. Средненький, звезд с неба не хватает. Да они с Геркой и не учились вовсе - только песни орали под гитару… - Он улыбнулся, протягивая руку за новым шампуром. - Мы жили втроем в одной комнате, так заниматься было невозможно! Что теперь с Георгием, я даже не знаю.
Николаенко внушительно посмотрел на дочь: мол, делай выводы. Канарейка потупилась. Но почему-то эта сценка показалась Евгению ненастоящей, разыгранной, как по нотам.
Палыч уже глядел на него в упор.
- У вас, кажется, был еще один друг. С ним случилось несчастье… я ничего не путаю?
- Да. - Он решил не выказывать удивления. - Влад Санин. Впрочем, они дружили втроем: Влад, Герка и Гэндальф. Я их делами и песнями не особенно интересовался.
- Ну, о чем вы говорите! Я помню свои студенческие годы. Споры до хрипоты, юношеский нигилизм, готовность перевернуть мир… А тем более студенты МИИСУРО, в чьи руки уже тогда было отдано Будущее. Неужели вам не хотелось выяснить, каким именно образом? Насколько мне известно, этот мальчик, Влад, довольно близко подошел к разгадке…
Ему неоткуда было это знать.
Евгений тщательно пережевывал мясо; необходимо срочно что-то придумать. Если та старая история каким-то образом всплыла наружу, лично он не собирался иметь к ней никакого отношения. Нужно убедить Николаенко, что он обратился не по адресу. Что совершенно напрасно приглашал на семейную вечеринку постороннего человека и отправлял к нему свою дочь в качестве эскорта. Ничего не знаю и знать не хочу. Ничего!..
- Он был странноватый парень, этот Влад, - заговорил неторопливо и вроде бы непринужденно. - Щуплый такой, понимаете, приставка к компьютеру. Да, у него была одна бредовая идейка: какие-то нейронные карты, центры способности к абсолютному тропизму, процент погрешности… вы что-нибудь поняли? Я и не пытался въезжать. Полная ерунда. А Герка с Гэндальфом проникались: неформалы. Тем более что ко всему этому, ясное дело, прилагались навороченные компьютерные примочки…
- У вас в комнате был компьютер?
- Дома у Санина был. И на работе - он уже на первом курсе подрабатывал программистом. А в комнате - смеетесь, Владимир Павлович. Это вам не нынешний МИИСУРО, У нас тогда на всю общагу был только старенький комп у Юльки Сухой, так она его прятала под скатертью и сверху ставила цветок, чтобы не бегали все подряд… То были совсем другие времена.
- Да, - вздохнул Николаенко. - Помню, тогда почти никто не верил в будущее этой страны. А вы его сделали. Вы, молодые. И мне по-человечески интересно понять, как вам это удалось…
"По-человечески". Евгений замаскировал нервный смешок за хрустальной стенкой бокала. И какого черта он, Жека, не послал тогда всю компанию подальше, когда им взбрело в голову вести при нем дискуссии и даже продемонстрировать в действии ту программу… Палыч - железный мужик. Он не ослабит хватки, пока не узнает всего.
Солнце уже просвечивало сквозь нижние ветви дубов; Ниночка склонила голову на плечо Анны Сергеевны. Человек в растянутой футболке, радушный хозяин и глава семейства, смотрел на гостя. Не в упор, а чуть-чуть искоса, напряженно повернув голову.
Нет, показалось. Не может быть, чтобы в этих прищуренных глазах, знакомых каждому по предвыборным плакатам…
Страх?
- А бодибилдингом вы занялись уже потом?
Они шли вдвоем через сумеречный лес, в тишине стрекотали насекомые и шуршали листья под ногами. И даже Ниночка приглушила свой канареечный голосок.
- Да. Врачи сказали, что я не смогу бегать после такого разрыва связок, то есть не сумею развивать нормальную скорость, а для футболиста это приговор. Пришлось сменить вид спорта. Как видите, удалось кое-чего достичь…
- Папа много рассказывал о вас…
Она шагала медленно, запрокинула в повороте голову, ловя его взгляд. Полуоткрытый маленький ротик, россыпь веснушек. Забыла вынуть из-за уха увядший одуванчик, и серый в полумраке закрывшийся цветок при каждом шаге подскакивал у нее на щеке. И распахнутые, совершенно влюбленные глаза…
Дочка самого Николаенко. Евгений усмехнулся. И ведь папа, кажется, не против.
- Он и вправду восхищается вами: силой характера, деловыми качествами… Способностью безошибочно выбрать верный путь в жизни - это ведь не каждому дано.