- Ну, может, на них снежная лавина свалится, - пожал плечами Семен.
- Кто свалится?!
- Ах да, ты же с этим еще не сталкивался, - сообразил Семен. - Тут зимы всегда были малоснежные. Понимаешь, когда в горах на склонах скапливается много снега, он иногда съезжает вниз. Вот там, где осталась нарта, что-то такое уже было. И есть поверье или примета, что на лавиноопасных участках шуметь нельзя - чревато.
- Хью понимать мало совсем. Надо кричать - давай.
Троекратно прозвучавший боевой клич лоуринов вызвал слабое эхо в долине. Кроме того, он слегка задержал преследователей, которые остановились, вероятно пытаясь понять, зачем это шумят их жертвы.
- Не получилось, - признал Семен. - Если они не дураки, то сейчас разделятся и будут обходить нас с двух сторон.
Именно так и случилось: после короткого совещания трое отделились и, перекинув щиты за спину, начали подниматься вверх по склону. Дело это оказалось нелегким, но они, похоже, никуда не торопились - действовали наверняка. Семен ругнулся, вложил в желоб болт и стал выцеливать переднего на склоне.
Первый выстрел, вероятно, следовало признать удачным. Правда, воин не свалился замертво, но из игры почти вышел - пропустив вперед остальных, он, то и дело заваливаясь и пачкая снег кровью, начал двигаться в обратном направлении - вниз. Двое оставшихся на склоне продолжали движение, но теперь они старательно прикрывались щитами.
- Один - ноль, - вздохнул Семен. - Зато теперь они знают и прицельное расстояние. Хорошо бы, чтоб кто-нибудь из них переломал себе ноги на камнях под снегом.
Этого, конечно, не случилось, и двое, в конце концов, оказались значительно выше обороняющихся - почти под самым снеговым козырьком. Еще десяток метров вперед - и, наверное, уже можно пускать в дело дротики. Те, кто остался внизу, тоже пошли на сближение. Когда до них осталось метров сорок по прямой, Семен решил еще раз попытать счастья и всадил болт в центр одного из щитов - туда, где должна была находиться рука. Судя по звуку, он попал - если и не в центр, то в сам щит. От удара воин чуть не потерял равновесие, но потом поправил щит и двинулся дальше.
Трижды проскрежетал зарядный рычаг, тетива встала на зацеп, очередной болт занял свое место, и Семен начал выбирать новую цель. Он решил-таки попытаться угодить кому-нибудь в ногу под щит, но выполнить свое намерение не успел.
- Семхон, - спокойно сказал Хью, - огонь мало. Скоро совсем нет.
- Что такое?! - оторвался от прицела Семен. - Я же следить велел!
Хью старательно дул на зажатый в металлическую трубку пучок волокон. Тем не менее красное дымное пятнышко на глазах становилось все меньше и меньше.
"Намок! - ужаснулся Семен. - Не иначе как в снег попал, пока сюда лезли! Ч-черт, надо успеть поджечь второй…"
Он сунул руку в карман, где лежал второй фитиль, и понял… что дело не просто плохо, а очень плохо - там было полно снега!
Лихорадочно пытаясь найти выход из создавшейся ситуации, Семен принялся обшаривать и другие карманы. При этом он, вероятно, слишком сильно высунулся из-за камней - вскинутую руку вдали и точку летящего дротика он успел заметить в самый последний момент. Дернулся вниз и в сторону, стукнулся обо что-то виском. Снаряд прошел над самой головой, почти задев меховой капюшон.
- С-снайперы ч-чертовы, - прошипел Семен и выхватил у парня догорающий фитиль. - Сейчас ведь погаснет!
Решение пришло быстро: хоть что-то лучше, чем ничего!
- Готовься, Хью! Сейчас кинешь в этих, которые сверху. Только не высовывайся - все равно не попадешь. Просто кинь в их сторону!
Неандерталец кивнул и протянул широкую короткопалую ладонь.
Дротик ударил в камень возле самой головы. В лицо брызнула известковая крошка, острый как бритва осколок кремневого наконечника впился в щеку. Семен его нащупал и выдернул. "Запулили снизу навесом, - сообразил он и вдруг перестал волноваться, как с ним случалось в моменты крайней опасности. - Не дергаться нужно, а сосредоточиться на достижении максимально возможного: суметь запалить не одну гранату, а хотя бы две. Когда загорится запальная трубка, получится струя искр и дыма - фитиль наверняка от этого окончательно потухнет. Значит, надо поджигать обе сразу…"
Гильзу догорающего фитиля Семен зажал в зубах, сунул руки в мешок и извлек два глиняных шара. Он изо всех сил выдохнул воздух, пытаясь струей из ноздрей поддержать огонь, и стал тыкать в красное пятнышко короткими запальными трубками.
Загорелась сразу только одна - раздалось шипение, ударила струя дыма с искрами. Семен сразу же прижал к ней и вторую трубку. Шипение резко усилилось, дымное пламя плеснуло в лицо. Он зажмурился, рефлекторно втянул в себя воздух…
Только это был не совсем воздух. Точнее - совсем не воздух.
Вся операция длилась не более трех секунд: одну "гранату" Семен ощупью вложил в ладонь Хью, а вторую переложил в правую руку и, не открывая глаз, из положения "полусидя" метнул куда-то вперед и вниз.
Из дальнейших событий Семен на некоторое время выпал. Он сполз на снег, стукнувшись по пути затылком обо что-то острое, и начал кашлять, плеваться и тереть глаза. То, что они уцелели, он понял не раньше, чем ослабла боль в бронхах. Зачерпнув горстью снег, он прижал его к лицу, а когда убрал, обнаружил, что сквозь пелену слез что-то видит.
- Это называется "Химия и жизнь", - пробормотал Семен и матерно выругался. - Точнее, химия в жизни. Интересно, обе взорвались или только одна?
Вопрос был в значительной мере праздным, поскольку результат оказался, как говорится, налицо: снеговой карниз наверху обвалился. Настоящей лавины, правда, не получилось - подтаявший снег, задержанный камнями, съехал вниз по склону. В нем копошился раненый воин. А вот те двое, что были наверху, исчезли бесследно.
- Три - ноль, - оценил ситуацию Семен и попытался понять, где же остальные вороги.
Как оказалось, ни хлопки гранат, ни вызванный им катаклизм в мистический трепет противника не повергли. Или воины с ним уже справились и теперь довольно шустро двигались друг за другом вниз по долине, обходя по широкой дуге укрытие Семена и Хью.
- В тыл заходят, гады, - догадался Семен. - Спрашивается, зачем, если нас с этого бока скала прикрывает?
Ответить на этот вопрос было некому и, поправив болт в желобе, он стал целиться в мелькающие изпод щита ноги бегущего воина. Бежал тот не быстро, поскольку то и дело проваливался в снег, но и ног его из-за этого почти не было видно. К тому же на глаз стрелка то и дело набегала слеза. Семен все-таки решил расстаться с болтом и нажал на спусковую скобу. Результата он не заметил - воины один за другим покидали поле зрения. Семен немедленно перезарядил арбалет и…
И обнаружил, что стрелять не в кого, если только не пытаться добить раненого. Последний был слишком далеко и к тому же лежал на снегу и не подавал признаков жизни.
Темп развития событий резко замедлился. Прошло минут пять. Потом десять, пятнадцать - ничто не происходило. Вроде бы послышался невнятный шум примерно там, где скрылись воины. Это, впрочем, мог быть и звук упавшего со скалы снега.
Все это Семену сильно не нравилось: "Прямо пытка какая-то - мы их не видим, они нас не видят. Чего ждать, спрашивается? А получается, что чего угодно: могут с той стороны залезть на скалу, могут обойти ее и оказаться над нами, могут прямо снизу проползти между камнями и подобраться почти вплотную - идиотизм какой-то! Остается только позавидовать Хью - у него нервов, по-моему, вообще нет. Это, наверное, у неандертальцев видовые особенности - способность переносить длительные голодовки, не мерзнуть и сутками сидеть в засаде, не двигаясь. Но я-то так не могу!"
И вдруг Семен почувствовал, почти физически ощутил, как сидящий рядом с ним парень внутренне напрягся - буквально до звона - хотя неандерталец не изменил ни позы, ни выражения лица.
- Ты что-то слышишь? Что-то чуешь?
Молчание.
- Ну?!
- Хью слышать, - слабый шепот одними губами. И вдруг твердо: - Ходить надо.
- Куда?!
- Туда ходить, - указал рукой парень. - Хью ходить да, ты ходить нет. Пусти, Семхон.
- Ничего не понимаю, - признал Семен. - Что там такое?
Парень посмотрел ему в глаза, и у Семена возникло знакомое ощущение: за темными зрачками плещется океан древнего, бездонного неистовства. Не зря, ох, не зря наставник молодежи старейшина Медведь без конца повторяет подросткам, что в бою смотреть в глаза хьюггу нельзя.
- Вместе пойдем, - сказал Семен. - Тут сидеть бесполезно. Сюда с трех сторон подобраться можно, и ничего не поделаешь.
- Хью вперед ходить.
- Двигай, - согласился Семен и принялся распихивать по карманам арбалетные болты.
Говорят, что спускаться труднее, чем подниматься. Это действительно так, особенно если по камням и снегу, если опираться можно лишь на одну ногу да на древко пальмы, если в любой момент может прилететь палка с кремневым наконечником…
Хью почти сразу скрылся между камней. Семену, впрочем, было не до него - он скрипел зубами от боли и старался выверять каждый следующий шаг. Тем не менее он дважды поскользнулся и упал, лишь по счастливой случайности не сломав и вторую ногу. В падении он выпустил арбалет - болт вывалился, а тетива щелкнула, покинув зацеп. Натягивать ее вновь Семен не стал - все равно на спуске не до стрельбы. Он по-прежнему не видел ничего вокруг, кроме камней и снега, но какие-то звуки, кажется, сквозь шум собственного дыхания различал. За выступом скалы явно что-то происходило.
Внизу известняковый уступ совсем сократил обзор в левую сторону. Оттуда слышались хруст снега и удары - кажется, дерево о дерево. Там, похоже, дрались, и, будь Семен полностью дееспособен, он немедленно рванулся бы… Или кинулся… Но боль в ноге отрезвила и заставила сначала взвести арбалет - пальму он сейчас может использовать лишь как костыль. Прижавшись к корявой поверхности камня, Семен преодолел-таки последние метры и осторожно выглянул из-за скалы.
То, что он увидел, заставило его отшатнуться, выпустить древко пальмы и вскинуть арбалет к плечу. Отставленная нога не дала опоры, Семена повело в сторону, и выстрел не состоялся. Пока тело восстанавливало равновесие, мозг успел освоить часть полученной информации и не потребовал повторения попытки. Семен стоял и смотрел…
На снегу, подкарауливая каждое движение друг друга, топтались двое: Хью с пальмой в руках и массивный седой неандерталец, вооруженный длинной палицей. Еще трое хьюггов стояли, опершись на древки тяжелых копий. То, что кремневые наконечники подняты вверх, а не нацелены на врага, однозначно указывало, что происходит поединок, а не просто смертоубийство. А еще через пару секунд Семен понял, что в этой схватке инициатива принадлежит Хью, хотя он на полголовы ниже противника и, наверное, вдвое легче. Секундой позже стал ясен и смысл темных пятен на снегу: чуть дальше - возле самого основания скалы - лежали трупы их преследователей.
Хью улыбался и почти танцевал на снегу, словно под ногами у него был паркет или татами. Похоже, противник понимал смысл мелькающего прямо перед ним тускло блестящего лезвия. Он явно запаздывал с реакцией, да и оружие у него было значительно короче.
…Тычок восходящий, рубящий, блок древком с отводом в сторону, уклонение, кистевой рубящий, обманный рубящий по косой траектории, уклонение, резкое сокращение дистанции, удар древком, уклонение, уход на дальнюю дистанцию, короткий горизонтальный секущий и, без паузы, сложная связка с тройным изменением угла атаки…
Что там у кого отлетело и упало на снег, Семен разглядел не сразу: "Господи, да он же ему ухо отрезал!"
- Станди вок-ко, - сказал, улыбаясь, Хью, - тэнут ли кар, таари ур. Уменхур нкоа?
"Сейчас будет второе, - перевел для себя Семен. - Потом нос, потом голова. Или сначала отрезать руки?"
Он решил не проверять, что будет, если неандертальцы заметят его раньше, чем он сам того захочет. Семен набрал полную грудь воздуха - эти ребята болезненно воспринимают громкие звуки. Сделал шаг вперед, поднял арбалет и заорал по-русски:
- Стоять!!! Не двигаться!!! Руки вверх!!! - прокашлялся и добавил - уже тихо, на языке хьюггов: - Всех убью!
Пара секунд немой сцены. Потом Хью воткнул пальму древком в снег, повернулся к Семену спиной, наклонился и задрал на заднице подол меховой рубахи. Вновь пауза - присутствующие смотрят то на Хью, то на его противника, то на Семена. Старый хьюгг, по-видимому, был здесь главным. Во всяком случае следующее действие предпринял именно он: палица упала на закапанный кровью снег, неандерталец сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, видимо восстанавливая дыхание, повернулся, слегка наклонился и приподнял висящую на нем шкуру. Остальные довольно дружно повторили его телодвижения. Штанов, разумеется, ни на ком из них не было.
"М-да-а, - размышлял Семен, созерцая волосатые мужские задницы. - Это всего лишь ритуальный жест - "кхендер" называется. Но все равно противно".
- Можете жить, - надменно и медленно проговорил Семен, опуская оружие. - Убивать не буду.
Он подождал, пока хьюгги примут приличные позы, и ткнул пальцем в седого:
- Ты кто?
- Тирах, - последовал ответ.
Семен чуть вновь не вскинул арбалет, а пальцы уже начали давить на спусковую скобу. "Ч-черт, прямо психоз какой-то! Ведь знаю же, что этот к тому отношения не имеет. И "Тирах" у них не имя, точнее, не только имя, но и обозначение главы какой-то полусемейной общности".
- Знаешь меня?
Молчание. Семен всмотрелся в морщинистое лицо, в выцветшие глубоко посаженные глаза собеседника и почувствовал, что стоит на верном пути.
- Говори: кто я?
- Бхаллас, - выдавил, наконец, хьюгг.
- Видел меня раньше?
- Нет. Рассказывали.
- Что?
- Ты уже приходил. Не захотел отдаться людям. И все умерли.
"Хорошенькое дело, - вздохнул Семен. - Они меня, значит, из лучших побуждений три дня пытали, поджаривали и в перспективе собирались съесть в качестве жертвы. А я, неблагодарный, вырвался и начал ломать их длинные черепа. Потом вообще подоспели наши и устроили им настоящую бойню. В общем, обидел я их. Но что интересно: память о тех событиях сохранилась, то есть кто-то из свидетелей выжил. Наверняка они считают, что и экологическая катастрофа, и приход новых кроманьонских племен на их землю произошли из-за того, что меня не съели".
- Тебе известно, что говорил я на ложе пыток?
- Известно.
- Вы не вняли моим словам. И бездна раскрылась пред народом темагов.
- Раскрылась.
- И пожрала его.
- Да.
- А вот если бы послушались… В общем, предки вами недовольны. Амма в гневе - в сильном гневе.
- Мы знаем, - кивнул неандерталец.
- Что вы знаете?!
- Мы знаем, что нужно искупление муками. Потому и не покидаем эту землю.
"Однако, - удивился Семен, - это что же, проповедь моя сработала?! Я же нес тогда какую-то чушь! Эх, вот если бы разобраться, что же такое бхаллас? Ясно, что это форма богоприсутствия, но вот зачем и в каком смысле? Впрочем, черт с ним со всем - пусть Хью разбирается со своими сородичами".
- Ну, так искупайте! Или опять будете пытаться меня убить?
- Это невозможно - теперь все знают об этом.
- Вот и хорошо, - сменил Семен гнев на милость. - Иди перевяжись - надо же кровь остановить.
Пару секунд хьюгг смотрел на него непонимающе, потом, видно, что-то сообразил, кивнул и двинулся к стоящим поодаль сородичам. Подошел, что-то негромко сказал им, те опустили свои копья…
- Стоять!!! - заорал Семен. - Стоять, идиоты чертовы! Не уйдешь, старый пень! Живи и искупай грехи свои! Твоя кровь принадлежит мне! Ты не согласен?!
Новая немая сцена: все смотрят на Семена - то ли с изумлением, то ли с мистическим ужасом. Он же ругательски себя ругает, но уже молча: "Как же это я забыл: они не считают, что кровь в нормальном состоянии является жидкостью. Ее разжижение происходит в результате колдовского воздействия. В общем, принудительное кровопускание - это смертный приговор, а вот добровольно ее лить можно сколько угодно".
Наконец неандертальцы что-то сообразили - копья вновь подняли наконечниками в небо. Тирах подобрал зачем-то свое ухо и подался на левый склон. Семен посмотрел ему вслед и только сейчас заметил, что снег под скалой утоптан, а наверху в основании трехметрового обрывчика чернеет дыра. "Да у них же здесь жилище! Замаскированное! Получается, что наши "друзья" побежали прятаться за скалу и угодили прямо в лапы к неандертальцам! Конечно, последним не оставалось ничего другого, кроме как прикончить их. Бывают же такие совпадения!"
- Пещера? - спросил он подошедшего Хью.
- Дом.
- Понятно… А чего ты сцепился с этим?
- Хью кхендер нет, он кхендер нет, - объяснил неандерталец. - Сражаться надо.
- То есть они потребовали от тебя выражения покорности, а ты отказался?
- Отказаться - нет. Хью смеяться. Говорить: кхендер - мне.
- Совсем обнаглел! - улыбнулся Семен. - Ты же молодой еще, а он почти старик! Как такое может быть?!
- Молодой - да. Хью теперь - тирах тут.
- Ты?! А этот?
- Этот - не тирах. Хью старик ухо резать, кровь течь. Старый больше тирах нет.
- То есть по вашим правилам ты теперь тут старший?
- Эти люди - Хью старший. Все люди - Семхон главный.
- В каком смысле?
- Все люди… - Хью задумался, явно подбирая подходящее кроманьонское слово. Видимо, так и не подобрал и выдал: - Хью думать: Семхон - мгатилуш!
От неожиданности Семен на некоторое время лишился дара речи: данное звукосочетание в его сознании однозначно ассоциировалось с приятным времяпрепровождением на ложе пыток. Для восстановления душевного равновесия пришлось сделать несколько дыхательных упражнений: в конце концов, "мгатилуш" у неандертальцев всего лишь обозначает некий духовный, религиозный, колдовской или еще какой-то авторитет.
- Ладно, с этим мы потом разберемся, - махнул рукой Семен. - Так ты считаешь, что теперь они будут тебя слушаться?
- Хью думать так.
- Тогда вот что… м-м-м… тирах: забирай-ка вот этих троих и иди с ними заботиться о раненом нирут-куне. Он нужен мне живым, понял? Поговорить с ним хочу.
- Хью понимать.
- И еще: посмотри, нельзя ли откопать тех двоих или хотя бы их щиты - они нам пригодятся. Да и арбалетные болты найти не помешало бы.
- Хью понимать.
Удивительно, но немолодые в общем-то неандертальцы мальчишке (по Семеновым понятиям) подчинились беспрекословно. Они ушли, и Семен вздохнул с облегчением: ему не столько даже нужен был живой пленник, сколько не хотелось демонстрировать свою хромоту - вдруг туземцы решат, что бхаллас ненастоящий! Пока идет передел власти, такие сомнения совершенно излишни.
Из дыры на склоне показалась человеческая фигура. Бывший тирах начал торопливо спускаться вниз.
Семен, не сходя с места, дождался, пока неандерталец приблизится, чтоб можно было не повышать голоса, и махнул рукой:
- Иди туда. Новый тирах скажет, что делать.
- Да, иду. Онокл ждет тебя.
- Какой еще онокл?!
- Онокл там, - указал на вход неандерталец. - Ждет.
- Ладно, - смирился Семен. - Топай к своим людям.