Затем внимание Сэма привлекла яркая вспышка. На мгновение ему показалось, что все его чувства выключились. Он перестал слышать доносящиеся снизу звуки, чувствовать прижатые к глазам окуляры, воспринимать тяжелый, все еще непривычный для дыхания воздух. Не существовало ничего, кроме цветового пятна, переливавшегося впереди - то блекнущего, то вспыхивающего новым, еще более изысканным оттенком.
Сэм стоял неподвижно, наблюдая, как два цвета сливаются вместе, образуя третий, расползающийся бледными полутонами и пульсирующий с завораживающей частотой. На пятно было почти больно смотреть.
Он резко опустил бинокль и вопросительно взглянул на Хейла. Свободный Компаньон улыбался, и на лице его было написано искреннее восхищение.
- Ты сильный человек, - сказал он с нескрываемым одобрением. - Ты первый, кого не подчинила сирена. В основном люди не могут отвести от паутины глаза. Тебя, наверное, не так-то легко загипнотизировать.
- Совсем нелегко, - угрюмо отозвался Сэм. - Пытались. Так что это за дрянь там внизу?
- Дальняя родственница организма, который называют Плащом Счастья. Ты наверняка знаешь про Плащи Счастья. Эти твари устанавливают контакт с нервной системой своей жертвы и пожирают ее живьем. Она даже не сопротивляется, потому что Плащ подключается к центрам удовольствия Паутина сирены действует так же, просто наземный вариант. Смотри и увидишь.
Сэм поднял бинокль. На этот раз он сфокусировал его прямо на цветном пятне. В первое мгновение было просто невозможно понять, что же представляет из себя сирена, потому что его чувства снова были парализованы, и он не воспринимал ничего, кроме болезненного наслаждения мерцанием цветов.
Он стряхнул с себя охватившую его одурь и сосредоточился. Перед ним была большая паутина, казавшаяся старой, как сами джунгли. Если прикинуть ее размеры относительно бегущих ей навстречу людей, то получалось около пяти метров в диаметре. Она была натянута между двумя деревьями, как самая обычная паутина, только сплетенная из толстых канатов, зацепленных внизу за корни, вверху за ветки. В середине была тугая, тонкая мембрана, непрерывно вибрирующая и переливающая разными цветами, причем каждая новая гамма казалась еще более тонкой, чем предыдущая. Вибрация все ускорялась, и казалось, что вся паутина дрожит мелкой дрожью.
Едва различимый звук достигал ушей Сэма, запаздывая относительно радужного мерцания: звенел каждый канат, звенела мембрана. Это была не музыка, а скорее странный набор ритмов. Песня сирены отзывалась не в ушах, а в самих нервах, заставляя их дрожать вместе с паутиной.
Паучиха-сирена изо всех сил старалась соблазнить бульдозер. Она загоралась самыми гипнотическими сочетаниями красок, вспыхивающими перед его бронированной мордой. Казалось, ничто не сможет устоять перед чарами, которыми она хотела смутить электронные нервы и стальное сердце.
На какой-то миг возникло ощущение, что бездушная машина тоже поддалась гипнозу.
Но если бы она поддалась, то людей, которые бежали следом, можно было бы считать погибшими. До Сэма доносились только слабые отголоски пения сирены. Но он почувствовал, что его мозг начал периодически отключаться, не воспринимая ничего, кроме мерцания цветов. Он понимал, что будь он с теми, кто бежит сейчас за бульдозером, он, так же как и они, несся бы сейчас, не разбирая дороги, чтобы скорее броситься в объятия сирены.
- Я слышал про это, - проговорил он как во сне, - давным давно, в Греции… еще Гомер писал…
Все остальное заняло несколько секунд. Сирена звенела и переливалась до последнего мига, словно обещая небывалые наслаждения… Тупое рыло бульдозера в очередной раз нырнуло вперед и прикоснулось к ее сердцевине.
Мембрана рванулась вперед и плотно облепила его. Канаты натянулись, сделавшись вдвое тоньше и затрепетали последней, почти экстатической нотой. По-видимому, произошел слабый электрический разряд, потому что после того, как сирена сладострастно прижалась к броне, машина на какое-то мгновение остановилась и Сэму показалось, что даже бульдозер содрогнулся в ответ на ее прикосновение…
Потом он пополз дальше.
Канаты паутины становились все тоньше, натягивались все туже, превращаясь из ослепительно-сверкающих в бледные, почти белые. Они звенели на такой пронзительной ноте, что ухо их уже не воспринимало, только нервы отзывались на их агонизирующую вибрацию, перешедшую в ультразвук.
Наконец, канаты лопнули. Сирена сжалась в последней конвульсии, и облепившая бульдозер мембрана вспыхнула совершенно немыслимой гаммой. Потом она обесцветилась и безжизненно сползла вниз. Клацающие гусеницы подмяли ее под себя и поволокли за собой.
То, что еще секунду назад сияло неописуемой красотой, валялось на траве, как грязная тряпка, конвульсивно подрагивая каждый раз, когда лопатка гусеницы вдавливала ее в землю.
Сэм опустил бинокль и глубоко вздохнул. Некоторое время он стоял молча. Потом шагнул вперед и положил бинокль на стоявший перед Хейлом полевой столик, еще раз подтверждая, что он не из тех, кто поддается гипнозу.
- Значит, Харкеры. Так когда ты сможешь поехать?
Теперь вздохнул Хейл.
- Я не смогу.
Сэм нахмурился. "Это очень важно. С этим делом никто, кроме тебя, не справится. Я хотел бы, чтобы ты это понял, Хейл".
- Есть только одно дело, с которым никому, кроме меня, не справиться. Это острова. Никто не знает сушу, как я. Я не дипломат. Ответственный за контакты у нас ты, Рид. Извини.
За его словами крылось что-то большее. Сэм печенками чувствовал это. Хейл решительно отказывался играть не по правилам. Он не отказывался только пользоваться результатами. Ему нужны люди. С людьми он работает. А все остальное он предоставил Сэму. И с этим Сэм ничего не мог поделать.
В первый раз неприятная мысль мелькнула в его мозгу. До этого момента ему казалось, что это он движущая сила всей Колонизации. Это он дергает за веревочки, управляя марионеткой по имени Робин Хейл. А когда дело будет сделано, кто из них окажется хозяином, а кто - пляшущей куклой?
Он передернул плечами.
- Отлично. Раз я, значит я. Только потом не упрекай меня, если я сяду в лужу.
- Не буду.
Сэм мысленно подвел итоги. Все оказалось не так просто. Зато теперь он знает, кто его настоящий соперник, и что война между ними только начинается.
Свет казался холодным и хрустально-прозрачным.
Комната была специально предназначена для работы. Бессмертный создал ее для Бессмертных. Форма, планировка, интерьер - все функционально, но без упрощенной прямолинейности. Линии гладко переходили одна в другую, стены и потолще украшены постоянно меняющимися картинами, переливающимися наподобие морозных узоров. Ничего такого, что могло бы отвлечь внимание больше чем на секунду-другую. Где бы ни остановился взгляд: на смене ли красок, медленном ли распускании или увядании хрустального цветка - все помогало сосредоточиться и углубиться в прерванные размышления.
В этом спокойном, прохладном месте, заполненном сиянием, льющимся из невидимого источника, сидел Захария Харкер. Рядом, склонившись над длинным столом, сидела Кедра Тонкие пальцы с позолоченными ногтями бездумно перебирали страницы лежащего перед ней досье.
- Тебе имело бы смысл повидаться с Ридом, - произнес Захария.
Едва уловимым грациозным движением Кедра приподняла плечи. "Венерианский воздух? О, нет?"
- А кто лучше тебя сможет с ним поладить?
- А нам нужно с ним ладить?
Захария кивнул на стол. "У тебя уже есть идеи? Учти, что Рид не дурак. Он может сбить с толку кого угодно. Нам нужен один план, чтобы действовать, а другой - для прикрытия".
- Ты еще не знаешь, что я задумала.
- Я предполагаю. Наверняка ты исходишь из того, что Сэм Рид сейчас необходим, но в будущем станет опасен.
Она кивнула.
Захария взял ее руку и кончиками пальцев погладил золоченые ногти. "Вопрос вот в чем - когда? Этого мы не знаем. А Рид тем временем будет становиться сильнее и сильнее. Потом он может стать просто неуязвимым. Но нанести удар сейчас мы не можем. Конечно, если вообще есть смысл в Колонизации".
- Ты сам знаешь, что Хейл прав, - задумчиво ответила Кедра. - Мы упустили момент.
- Не совсем так - могли бы упустить. Тем не менее одна ошибка - еще не поражение. Главное, четко определить: кто здесь пешка, а кто игрок. Рид думает, что игрок - это он. Пусть думает до тех пор, пока…
- Пока что?
Захария задумчиво смотрел на хрустальную розу. Он подождал, когда она полностью пройдет свой цикл от крохотного бутона до роскошного цветка и сказал: "Пока он соответствует своему назначению и суша остается в безопасности. Мы не можем назначить точные сроки. Нам нужна мина, которую можно посадить, вырастить, дать распуститься, а когда придет время - взорвать".
- Это и есть мой план, - отозвалась Кедра. - Именно мина. Мина замедленного действия - единственное оружие, которое Бессмертный может использовать против Бессмертного, особенно когда нельзя точно предсказать будущее.
- И что же это будет?
- То, что мы можем посадить под носом у Сэма, вырастить, начинить взрывчаткой и не трогать лет, примерно, двадцать. Больше, я думаю, не нужно. Причем он сам должен захотеть, чтобы эта мина всегда была рядом с ним. То, в чем он будет постоянно нуждаться, к чему привыкнет и, самое главное, никогда не будет подозревать. Мина, которая будет казаться настолько безобидной, что он может изучить ее досконально, докопаться до ее истоков и ни о чем не догадаться.
Захария усмехнулся: "Истоков?"
- Даты и места рождения.
- Понятно. Живая мина. Как ты сказала, единственное оружие, которое в случае надобности Бессмертный может использовать против Бессмертного. Так в чем же трудности?
- Мне нужна твоя помощь, Захария. Начать надо еще до того, как она появится на свет. Мы должны выстроить всю генную структуру нашей будущей мины, продумать каждый шаг и не допустить ни малейшего намека на наше участие в этом деле. Мне кажется, что я знаю, как это сделать. Но прежде всего… Я всегда использую сначала дедукцию, а потом индукцию… прежде всего - вот информация из досье Сэма Рида.
- Надеюсь, не архивного…
- Я просмотрела и наши материалы. Мы знаем о нем гораздо больше, чем он думает. Психологи полностью проанализировали его поведение.
- За пять лет он изменится. А может, за 50.
- Мы можем построить долгосрочный прогноз. К тому же, основные характеристики не изменятся. Например, у него всегда будет слабость к синему цвету. А глаза у нашей мины будут именно синими.
Захария засмеялся. Кедра - нет. Она сделала раздраженный жест и вытащила из папки фотографию.
Харкер посерьезнел и испытующе посмотрел на нее.
- Скажи мне, пожалуйста, Кедра, что тобой движет? Мне интересно, понимаешь ты это сама или нет?
Кедра спокойно ответила: "Я проанализировала очень много фактов из жизни Сэма Рида и построила примерный портрет человека, которого он хотел бы видеть рядом с собой, скажем, через восемнадцать лет. Естественно, я исходила из успешного развития плана Колонизации. В этом смысле нам надо работать вместе с Сэмом. Наша мина получит такое образование, чтобы ее способности совпадали с его нуждами. Характер и внешность тоже имеют значение. Сэм предрасположен к положительному восприятию определенных лиц и голосов и к отрицательному восприятию других. Картина более-менее прояснилась - кто же именно нам нужен".
Она отыскала в папке еще одну фотографию.
- После этого я провела поиск мужчин и женщин с определенными признаками. Я проверила у них все на свете - вплоть до наследственности. Я могу почти точно предсказать, на что будет похож их ребенок, особенно если зачатие и рождение произойдет при определенных нами обстоятельствах - ничего случайного!
Захария посмотрел фотографии: одна - юноши, другая - девушки.
- Они знакомы?
- Еще нет. Но будут. Мужчина сейчас болен. Так было нужно. Пришлось его инфицировать, потому что он собирался поехать добровольцем в Колонии. Мы оставим его здесь и устроим встречу с этой девицей. Но никто не должен догадаться, чей это почерк.
Захария с явным интересом наклонился к столу и стал рассматривать схемы.
- Это все твой психолог? М-м-м… интересно. Надо дать ему побольше материала. Если удастся оставить их в Делавере, может в самом деле получится что-то интересное… Пожалуй, мы можем потянуть за правильную ниточку, хотя… Да нет, я уверен. Встречу и брак мы обеспечим, а вот ребенок?
- Здесь все просто. Мы рассчитали, когда он сможет родиться.
- Я не о том. Что если вместо мальчика окажется девочка?
- Тем лучшей приманкой она окажется для Сэма Рида.
Кедра немного помолчала и внезапным резким движением убрала женскую фотографию в папку.
- Остальное - задача психопрограммирования. Ребенок, девочка или мальчик, будет проходить курс психопрограммирования с самого начала. Разумеется, в строжайшей тайне. Даже его родители не будут знать. После каждого сеанса - мнемоническое стирание, так, чтобы мальчик сам ничего не знал о гипнозе. В конце концов у него в мозгу запишется устойчивая постгипнотическая программа. К восемнадцати годам мы сформируем команду, которой он просто не сможет не подчиниться.
- Команда "убить"?
Кедра пожала плечами: "Команда "убрать". Пока мы не можем сказать, что будет наиболее эффективно. Никого нельзя запрограммировать на выполнение действия, которое он не мог бы выполнить в сознательном состоянии. Мальчика надо тренировать так, чтобы исключить возможность появления сочувствия к Сэму Риду. Реакция типа кнопки "пуск". Это тоже будет учтено при гипнозе. По и без нашей команды он действовать не должен, чтобы исключить возможность провокации".
Захария задумчиво кивнул: "Неплохо. Но слишком много всяких слагаемых. Вроде как "Дом, который построил Джек". А ты уверена, что мы не переоцениваем этого типа?"
- Я знаю Сэма. Не забывай о его прошлом. Ведь сначала он был уверен, что он простой смертный. Такой образ жизни выработал у него чрезвычайно развитый инстинкт самосохранения. Он, как дикий зверь, каждую секунду настороже. Мы могли бы убить его сейчас, но сейчас мы этого еще не хотим. Мы нуждаемся в нем. Все человечество в нем нуждается. Только потом, когда он станет опасен, тогда нам придется его убрать. А к тому времени… сам увидишь.
Не отрывая взгляда от медленно распускающегося хрустального цветка, Захария произнес: "Да, я пример уже есть. Каждый диктатор знает, как неустойчиво его положение. Мы сами управляли бы Куполами гораздо лучше, если бы не забывали об этом. А Сэм, чтобы выжить, будет стремиться стать диктатором".
- Даже сейчас напасть на него было бы очень непросто, - отозвалась Кедра. - А лет через десять… двадцать… пятьдесят он будет абсолютно неуязвим. Каждый год, каждый час этого времени он посвятит борьбе. Он будет бороться с Венерой, с нами, со своими собственными людьми, со всем, что его окружает. Он не будет жить в Колонии Плимут, обозримой с любого экрана. Это здесь, в Куполах, ничего не меняется, поэтому нам трудно представить перемены, которые могут произойти наверху. Он сможет укрепиться благодаря нашим же достижениям - защитным устройствам, биопсихологическим барьерам, экранам". Потому-то я думаю, что добраться до него к тому времени можно будет только с помощью живой мины.
- План, конечно, очень запутанный. Но я, пожалуй, снимаю свое сравнение с "Домом, который построил Джек". Если посмотреть с другой стороны, он до смешного прост. Сэм будет ожидать от нас какого-нибудь хитроумного замысла. Ему и в голоду не придет, что мы способны на такое безрассудство - считать нашим единственным оружием пистолет в руках у восемнадцатилетнего мальчишки.
- Это может затянуться и на пятьдесят лет, - возразила Кедра. - Может вообще не удаться с первого раза. И со второго. Возможно, план придется корректировать. Но начать нужно сейчас.
- Так ты собираешься встретиться с ним наверху?
Кедра покачала головой, увенчанной копной золотых волос: "Я не хочу подниматься наверх, Захария. Зачем ты настаиваешь?"
- Он сейчас ломает голову над тем, что мы задумали. Можешь ему рассказать, раз его это волнует. Только не до конца. Сэм - не дурак. Необходимо дать ему пищу для подозрений. Пусть подозревает нас в одном, тогда мы спокойно можем заниматься другим.
- Поезжай сам.
Захария улыбнулся: "У меня тоже есть личные причины, дорогая. Мне хочется, чтобы ты встретилась с Ридом. Он ведь теперь не комнатная собачка. Он уже изменился и изменится еще больше. Меня интересует твоя реакция на Рида Бессмертного".
Она бросила на него быстрый пронзительный взгляд, и золотые шарики закачались на кончиках длинных ресниц.
- Отлично. Я поеду. Смотри, как бы тебе не пришлось пожалеть об этом.
Хейл изучал базовую площадку острова Шесть, на которой началось строительство административных корпусов. Работа продвигалась. Из дальних джунглей, ближе к берегу, все еще доносился рев бульдозера, но общая направленность была уже созидательной, а не разрушительной. На площади в четыре акра деревья были выкорчеваны, а земля вспахана. Работы всем хватало.
Какой-то старик неподалеку ковырялся в земле. Узнав Вычислителя, Хейл направился к нему. Бен Крауелл выпрямился, и его морщинистое лицо приняло озабоченное выражение.
- Здорово, начальник, - сказал он. - Погляди, какая земля сланная.
Он размял ком мозолистыми пальцами.
- Ты не бережешь себя, - ответил Хейл. - Здесь тебе находиться не полагается. Хотя, я думаю, приказывать тебе все равно без толку.
Крауелл ухмыльнулся: "Точно. В том-то вся и штука, что я всегда знаю, что будет дальше и как далеко я мшу заходить, - он сноба перевел взгляд на землю. - Еще здорово отравлена, но это восстановится. Если бактерии не будут…"
- Бактериальную обработку мы сделаем прежде всего.
Рядом никого не было, можно было говорить без опасения быть услышанными.
- Химия, конечно, очень эффективна, но этого не достаточно - в земле слишком много опасных личинок.
- Все равно, землица хорошая. Может, даже чуть жирновата. Там, к западу, почва победнее, нужно удобрять. Зато какая пшеница может тут вырасти!
Мимо прошел рабочий, держа на плече цистерну, похожую на огромный шприц. Он подошел к столбу с красной отметкой, снял цистерну с плеча и начал вдавливать выдвижную иглу в грунт. "Сорняки?" - спросил Вычислитель.
- Что-то страшное. На поверхности - обычный вьюнок. Зато корневая система - двадцать футов длиной. Уходит в глубину на десять футов. Единственный способ - накачивать ядом.
- На Земле было что-то в том же духе. Мы его звали "Подземный дед", по науке - планцитул. Мы, правда, керосином его вытравливали. На Земле ничего не росло с такой скоростью, как здесь. Это только пока хлопотно, а вот посадим пшеницу… За двадцать дней может вымахать, - Вычислитель поцокал языком и одобрительно покачал головой.
- Если мы с сорняками справимся.
- А тут только один способ - знай тащи. - Хотя постой, можно попробовать крабью траву. Ее даже этот твой вьюн не пробьет. Слушай, давай-ка несколько акров вместо того, чтоб травить, засадим крабьей травой. И почве полезно. Точно, это идея!
- Хорошо, я проверю. Спасибо. А больше никаких идей нету? Или это против твоих правил?