- Рассказывают, что некий философ изобрел шахматы для развлечения индийского раджи. Раджа пришел в полный восторг и обещал ученому любую награду, какую тот только пожелает. Ученый попросил положить одно зернышко риса на первую клетку шахматной доски, два - на вторую, четыре - на третью и так далее до шестьдесят четвертой.
- Что-то он поскромничал.
- То же самое сказал и раджа, думавший расплатиться золотом или самоцветами - ценными, в общем, вещами. Просьба ученого казалась ему очень скромной - пока не выяснилось, что на последнюю клетку доски не хватит всего риса Индии и Китая. Вот что такое возрастание в геометрической прогрессии, а именно это и происходит с энергией под действием мета.
- Как же это получается?
- Не знаю. Мне всегда хотелось изучить процесс во всех подробностях, но джинки с Тритона темнят. Обращение энтропии - это единственное, что могут сказать наши, местные физики. Ну и Бог с ними, пускай разбираются дальше.
- Энтропия? Никогда не слыхала такого слова.
- Не понимаю, в этом вашем богоугодном заведении вообще чему-нибудь учили?
- На факультете иностранных языков никаких энтропий не проходят.
- Да, это не язык, а стопроцентный упадок. Энтропия - это распад. Если физическую систему не трогать, ее энтропия увеличивается, то есть система дряхлеет, слабеет, энергия, пригодная для выполнения какой-либо работы, иссякает. Мощь, сконцентрированная в мета, разворачивает этот процесс, да еще со страшной силой.
- Ты посмотри! Действительно хитрые штуки.
- Да уж, не простые.
- А как выглядит мета?
- Я никогда не видел. Инженеры трясутся над своими кристаллами, как евнухи, защищающие гарем. Никаких посетителей. Никаких праздных зевак. Объясняют, что это очень опасно… Прекрати сейчас же, Деми!.. И трудно их в чем-нибудь винить. В прошлом происходило очень много самых дурацких несчастных случаев.
- Ну а теперь вернемся к Шестой Заповеди, - сказала Деми, оставив попытку превратиться в обнаженную одалиску.
- Что, прямо сейчас?
- Пожалуйста.
- Но мне хочется поговорить о нас с тобой, это гораздо приятнее.
- Потом.
- А вдруг потом будет уже поздно? "У любви, как у пташки крылья, - жалостливо запел он. - Ее нельзя никак поймать".
- Не голос, а услада уха! Половина нот уходят на полтона вниз; наверное, это можно назвать энтропическим пением. Так что же там насчет Шестой Заповеди? Прошу тебя, Роуг, нельзя, чтобы это нас отдаляло.
- А что, отдаляет?
- Да, - кивнула Деми. - Я все время чувствую… ну, словно над тобой висит крохотная, но мрачная туча.
- Боже ж ты мой, - прошептал Уинтер скорее самому себе. - Чистая фантастика… Ощутить такое… да еще в тот момент, когда ты буквально меня пожирала.
- Прошу тебя, Роуг, напрягись и попробуй быть серьезным.
- Да я просто пытаюсь переключить скорость, - неуверенно пошутил Уинтер. - Подожди секунду, дай мне собраться.
Деми погрузилась в сочувственное молчание. Вглядываясь в прошлое, Роуг негромко барабанил пальцами. "А ты сейчас отстань", - прервал он неслышный монолог какого-то там стола или стула, мешавшего ему думать. И в конце концов поднял на Деми глаза.
- Ты же знаешь, что на Венуччи живут не одни итальянцы. Там скорее все Средиземноморье - греки, португальцы, алжирцы, албанцы и так далее. Каждый из этих народцев цепляется за свои традиции, свой стиль жизни, да и итальянские купола придерживаются местных региональных культур - сицилийцы, неаполитанцы, венецианцы, есть даже нью-йоркская Малая Италия. Там говорят на трущобной итало-английской тарабарщине, а посмотрела бы ты, что творится в Тутовом куполе, когда там отмечают дни святых!
Деми молча кивнула, все еще не понимая, к чему он ведет.
Внимательный взгляд Роуга заметил выражение ее лица.
- Подожди, - улыбнулся он. - Потерпи немного. Помню, однажды компания "Суп-За-Секунду" обратилась ко мне с недоуменным вопросом: почему изо всех итальянских куполов их продукция идет только в Болонье? Мне пришлось объяснить, что итальянские жены - убежденные домашние хозяйки, гордящиеся супами собственного своего приготовления. За одним исключением - эмансипированные болонки, да будет позволено назвать их этим собачьим словом, предпочитают служебную карьеру - ну, знаешь, долой Kinder, Kirche, Kuche und Kleider - вот они и прибегают домой, язык на плечо, и стряпают, что попало, из пакетов и банок.
- Полностью их одобряю.
- Да и я ничего против не имею. Болонья - главный центр венуччианского феминизма. В полиции там по большей части женщины - крутые, высоченные итальянские лесбиянки, к которым и подойти-то боязно. Но имелась среди них, в порядке весьма примечательного исключения, одна маленькая хрупкая девушка. Более того, она была - вот тут-то все и начинается - из джинков.
- Как? На Венуччи?
- А конкретно в куполе Болонья, что дало мне повод для весьма напряженного синэргизирования. К тому же у нее явно водились большие деньги - форма от дорогого портного, роскошные рестораны, транспорт по высшему классу, да и вообще на что ни посмотришь - сплошной люкс. Так что ты легко поймешь, до чего я там досинэргизировался.
- Представительница мафии.
- И - вполне возможно - ниточка, ведущая к их операциям на Тритоне, а я давно прямо-таки мечтал вскрыть эту схему. Мне и в голову не шло, что если это и ниточка, то совсем не та. Я мобилизовал все свое неотразимое очарование и сумел в конце концов договориться о рандеву. В центральном парке купола, когда у нее закончится смена. Это был мой последний вечер на Венуччи.
- И ты ее убил? - ужаснулась Деми.
- Я пришел пораньше, чтобы провести рекогносцировочку - место там глухое, опасное, всюду рыщут красотки из женского движения, кобелей себе подыскивают. Да и вообще - туман, темно. И вот, стою я на том самом месте, куда должна явиться моя прелестная блюстительница порядка, а тут из кустов вываливает здоровый такой гориллоид и - на меня.
- Матерь Божья! И…
- И я нарушил Шестую.
- Но… каким образом?
- Понимаешь, Деми, первое, чему маори учат будущего своего вождя, это умение защищать себя и убивать противника в рукопашном бою. А описывать эту неаппетитную сцену в подробностях не хочется.
- И кто это был такой? Я хочу сказать - а может, он напал на тебя по ошибке?
- Никаких там не было ошибок, потому-то мне и снятся теперь страшные сны… Дело в том. Что у него был Потрошильный Нож - это такой нож, которым маори вырезают сердце отважного врага. Ведь если съесть сердце, к тебе переходит вся храбрость прежнего его обладателя…
- Бр-р!
- Да, а к тому же в его документах значилось: Кеа Ора, Ганимед. Такой вот маори-террорист.
- Господи помилуй! А эта мафиозная девица, она потом пришла?
- Я не стал дожидаться и выяснять. Прихватил нож, засунул труп в кусты и - ноги в руки. Так что ты теперь понимаешь, какие у меня заморочки, отчего я малость не в себе. Вот подумай - в чем тут дело? Может, я сделал какую-нибудь глупость и показал косоглазой красотке, зачем она мне понадобилась? А ее шефы поручили меня заботам одного из своих киллеров? Но почему именно маори, человек моего народа, да и вообще - какого хрена понадобилась ему на Венуччи? И что будет теперь? Появится ли у тамошней полиции подозрения, а если да - начнут ли они за мной гоняться? И как мафия - она все еще намерена меня прикончить? Oi veh! Shiog'n kop in vant!
- А этот - как его - Потрошительный Нож, он так у тебя и остался? - прервала Уинтера Деми, поняв, что битье головой о стенку грозит затянуться.
- Ну да, в дорожной сумке.
- Ты не мог бы его показать?
Внимательно и немного боязливо, девушка изучила принесенный Роугом нож. Заточен необычно, щечки лезвия не выпуклые, не плоские, а вогнутые, одним слово - нечто вроде опасной бритвы, только с острым концом. Блестящий и смертельно опасный. Без крестовины. Рукоятка - натуральный орех, сильно потертая, испещренная бурыми пятнами.
- Вот этой штукой я его и убил. Пришлось взять с собой - отпечатки.
- Так значит это правда - то, что ты мне рассказывал.
Деми осторожно положила нож на столик.
- До последнего слова.
- А вот теперь твоя бутылка будет очень к месту.
Пили они не спеша, в долгом, молчаливом раздумий. Затем коньяк немного восстановил самообладание Уинтера.
- Выше нос, лапа, - ухмыльнулся он. - Я выкарабкаюсь из этой заварушки в самом лучшем виде. Вот посмотришь.
- Только говори не "я", а "мы", - серьезно и решительно поправила его Деми. - Я бы хотела тоже тебе помогать.
- Премного благодарен. Такая вот мгновенно вспыхнувшая патологическая лояльность. Ты - просто титаническая душка.
- Иди к черту, Уинтер, - засмеялась Деми. - Ты и в гробу, наверное, не бросишь свои шуточки. С тобой происходят странные, фантастические вещи… Очень хотелось бы знать - почему?
Роуг снова наполнил фужеры.
- Может, я и напрашиваюсь на них, но только не по своей воле. Вот, скажем, ты. Ведь ты - самое фантастическое событие всей моей жизни, а я могу поклясться на чем угодно, что и в мыслях ничего подобного не имел.
- Я обязана сделать признание, - объявила Деми, допив коньяк и поставив рюмку на столик. В ней появилось что-то от Жанны д'Арк. - Это не было случайностью. Осознав, что хочу тебя, я все спланировала и организовала. Я просмотрела все доступные документы, касающиеся тебя, побеседовала с людьми, тебя знающими, потратила уйму времени на чтение всего, что ты когда-либо написал. У тебя не оставалось никаких шансов на спасение. Ты только на меня не злись.
- Вот и нимб вокруг головы прорисовывается, - пробормотал Уинтер.
Деми взяла свою рюмку и плеснула в нее коньяку.
- А чего это ты вдруг заявил, что нуждаешься в девушке? - вопросила она. - Да у тебя их сотни.
- Нет.
- А сколько?
- Интересные ты задаешь вопросики. Кстати, что такое "Деми"? Уменьшительное от Демон?
- Нет, нет, нет, НЕТ. Пятая поправка.
- Ну, Деми.
- Ни-ко-гда.
- Один звонок в канцелярию, и ты обречена.
- Ты не посмеешь!
- Ты в моей власти.
- А ты не будешь дразниться?
- Вторая поправка.
- А что это такое?
- Право носить оружие.
- Ну… Я же говорила, что выросла на юге. В типичной виргинской семье, так что я - типичная приличная виргинская девушка… - она слегка запнулась. - С т-типичным приличным виргинским именем.
- А именно?
- Демюр, - обреченно прошептала Деми.
- Как?! - Плечи Уинтера начали сотрясаться от беззвучного хохота.
- Да будет вам известно, сэр, - высокомерно вскинулась Деми, - что полное мое имя Демюр Рекамье Жеру, и в гробу я вас всех видала.
- А Рекамье, - обессиленно спросил Уинтер, - Рекамье-то почему?
- Мадам Рекамье - кумир моей мамы.
- Ясненько. Теперь послушай, феечка моя нализавшаяся. У тебя детские, извращенные представления, будто я какой-то там Казанова, что стоит мне пальцем пошевелить, как целая женская армия сломя голову бросится исполнять любую мою прихоть. Такого просто не бывает. Все и всегда в руках женщин, именно они принимают все решения.
- То есть, это я тебя соблазнила. Я же знала, что ты разозлишься.
- Конечно, соблазнила. Ну ладно, покорила ты меня своей титанианской воле, а теперь что?
- Мне все-таки хочется узнать, чего это ради ты сказал, что нуждаешься в девушке - тогда, в комнате для совещаний.
Несколько секунд он молчал.
- А что, разве и так не ясно? Я что - какой-нибудь там герой, веселый и беспечный даже под обстрелом? "Хрен с ними, с торпедами, полный вперед!" Бывают, видишь ли, моменты, когда я теряю все свое хладнокровие, когда я расстроен и не понимаю происходящего, когда я боюсь, например - сейчас. А тогда инстинкты гонят меня к женщине, искать утешение и поддержку.
- Ц-ц-ц.
- Ну чего цыкаешь?
- Значит, я для тебя - материнский образ, - с восторгом выпалила Деми. - Двойной инцест.
- И чего это все вы, южане, так обожаете гнильцу и декаданс? Или это у тебя титанианское?
- К вашему, сэр, сведению, я хранила полную чистоту и непорочность, пока не была depravee излишествами в употреблении маори.
- Как смела ты спереть коронный мой рефрен?
- А сколько сейчас времени? - Деми решительно опустила свой фужер на столик.
- Часа четыре.
- Мне надо одеваться.
- С чего это такая спешка? И куда ты пойдешь?
- Домой, дурачок. - Она поднялась с дивана. - Нужно переодеться, чтобы не давать лишнего повода для сплетен. И без того будут чесать языки. К тому же я обязана покормить кошку.
- Кошка! - искренне удивился Уинтер. - Утонченная виргинская девушка растрачивает себя на какую-то там кошку?
- Она не какая-то, она особенная. Когда у меня появляются перед глазами пятна, она за ними гоняется. Она пси-кошка, и я ее очень люблю.
- Ну, тут уж и слов нет Придется проводить тебя до дома.
- Благодарю вас. Так что же мы собираемся делать с этой твоей проблемой?
- Отложим ее на время, пусть малость остынет Подождем, что будет дальше.
- А тебе ничто не грозит? - спросила Деми.
- Думаю, нет. - В глазах Уинтера светилась любовь. Он притянул девушку к себе и погладил ее живот.
- Нечестно, - хихикнула она. - Ты щекочешься Вставай, супердоходяга. Оденемся.
- Обидеть хочешь?
- Да, я использовала все твои мужские способности до предела и теперь отбрасываю тебя, как ненужный хлам. Мы, титанианцы, всегда так делаем.
- У меня даже ноги скрючило, - весело пожаловалась Деми из ванной. - Ты что, всегда такой страстный?
- Только в первый раз. Выпендриваюсь. Все так делают.
- Придется постараться, чтобы для нас с тобой каждый раз был первым.
- Она приоткрыла дверь и высунула голову. - А почему я устала, а ты нет?
- Не знаю. Возможно потому, что я похитил твою титанианскую сущность. Меня же так все и называют - Роуг-вампир.
- А чего это ты так моргаешь?
- Нагоняю себе пятна перед глазами, чтобы твоей якобы пси-киске было за чем гоняться. - Уинтер погладил упомянутое - и очень ласковое - животное, странную, выведенную на Сатурне помесь сиамской кошки и коала. - И вправду красавица. А за своими пятнами она гоняется?
- Ты что, конечно! Все кошки так делают. Ну, я переоделась. Пора идти.
- Я провожу тебя в нашу контору.
- Умоляю, не дальше, чем до угла. Если нас увидят входящими вместе, утром… Ладно. Так кто кому позволит, я или ты?
- Позвони ты и говори. Бога ради, нормальным своим виргинским голосочком. Не строй из себя Мату Хари.
- C'est magnifique, - ответила Деми знойным, дрожащим от напряжения голосом, приличествующим шпионке, - mais се n'est pas la guerre. Пошли, суператлет.
- Я выдам тебе все тайные планы вторжения, - жалобно проскулил Уинтер, - только выпусти меня из своего тайного застенка.
КОРОНАЦИЯ
Le Roi est mort, vive le Roi!
Французское изречение
Поцеловав на прощание Деми (вне поля зрения сплетниц), Уинтер взял курс на ротонду Beaux Arts. Блестящий Нью-Йорк, город-джунгли, был залит ослепительным утренним солнцем, везде и во всем чувствовалось радостное возбуждение. Витрины увешаны анахроничными рождественскими призывами: "У НАС НА МАРСЕ ТОРЖЕСТВО - МЫ ОТМЕЧАЕМ РОЖДЕСТВО! ШЛИТЕ ПОДАРКИ СВОИМ ЛЮБИМЫМ!" Непристойные украшения к Валентинову дню - это бастующие проститутки просят их поддержать. Из некоторых окон свешиваются белые простыни - знак сочувствия с борьбой Движения Хонков за право соорудить на Ганимеде свой собственный купол.
По центральной полосе улицы двигалось нечто вроде рекламной процессии; впереди - оркестр из флейт и барабанов, сопровождаемый жонглерами, почти столь же многочисленными, как и барабанщики. Адский шум оркестрика дополнялся воплями молодежной банды - "Порно-графов", если верить светящимся надписям на их куртках. Юнцы скакали, кувыркались и делали - в гармоничном соответствии со своим названием - непристойные жесты в адрес жонглеров. Далее плавно плыла платформа, рекламировавшая П+Л+А+С+Т+С+Ы+Р, на которой восемь селянок (живых) доили восьмерых коров (пластиковых).
Синэргист мгновенно замер, словно парализованный лазерным пистолетом, которому еще только предстоит быть изобретенным. А может - и не предстоит.
- Восемь! - Он повернулся, догнал голову шествия и пересчитал барабанщиков.
- Ну да, двенадцать.
Далее были пересчитаны "Порно-графы", флейтисты, барабанщики и жонглеры.
- Одиннадцать, десять, девять, чтоб мне с места не сойти. Ни себе хрена!
Синэргист продолжил свой путь к ротонде, но теперь его синэргические чувства насторожились, буквально ощупывали все окружающее.
Следующим элементом структуры оказался расположенный у входа аркады игрушечный магазин, его витрину украшал великолепный кукольный дом. Дом этот размещался посреди миниатюрного парка. В крошечном пруду плавало семь еще более крошечных лебедей.
Понимающе кивнув, Уинтер вошел под своды аркады и безо всякого уже удивления нашел за углом деликатесный магазин. В его витрине красовались шесть казарок, лежащих на слое битого льда.
- Врубаюсь, - пробормотал врубающийся синэргист. - Хоть они и Порно, но графы. Лорды, значит. Казарки - чем они не гуси. А что же дальше?
Теперь не оставалось и мысли о возвращении домой. Уинтер все осматривал, обследовал и обнюхивал, пока не обнаружил у входа на какую-то лестницу объявления об образовании общества цветоводов. Афиша изображала стилизованный мак, четыре золотистых кольца обводили его лепестки, а пятое
- середину.
- Угу. Пять золотых колец.
Поднявшись по лестнице, он оказался в другой аркаде, миновал зоомагазин с изобилием щенят на витрине, прошел было дальше, остановился и сокрушенно помотал головой.