ЭНЕРГИЯ
Я все больше и больше прихожу к убеждению, что человек - существо опасное и что власть болезненно увлекает своих обладателей, без различия - принадлежит она многим или немногим.
Эбигайл Адамс
Уинтер поднялся с японской кровати, бесшумно прошел в гостиную и уселся на диван, закинув ноги на кофейный столик. Он напряженно думал, стараясь разобраться в структуре событий.
Получасом позднее появилась Деми - вновь стройная, белокурая и чуть раскосая. Одернув на себе одну из рубашек хозяина дома, выполнявшую роль кургузого домашнего халата, девушка уселась по другую сторону кофейного столика прямо на пол и посмотрела на Роуга снизу вверх.
- Я тебя люблю, - прошептала она. - Я тебя люблю, я тебя люблю, я тебя люблю.
Некоторое время Уинтер молчал, затем судорожно вздохнул.
- Ты - титанианка. - Он не спрашивал, а констатировал факт.
Деми помолчала, примерно столько же, сколько и он, а затем кивнула.
- Разве это что-нибудь меняет?
- Не знаю. Я… Ты первая титанианка, с которой я встретился.
- В постели?
- Вообще, где угодно.
- Ты уверен?
- Н-нет. Пожалуй, я не могу быть уверен. Никто не может.
- Не может.
- А ты сама способна уверенно распознать своих?
- Ты имеешь в виду всякие там таинственные приметы вроде секретных масонских знаков? Нет, но…
- Но что?
- Но мы можем узнать друг друга, если начнем говорить на своем языке.
- А как звучит титанианский? Я его слышал когда-нибудь?
- Возможно. Тут не так все просто. Понимаешь, титанианцы общаются совсем иначе, чем остальные.
- Иначе?
- Не звуками и не жестами.
- А как же? Телепатия?
- Нет, мы говорим химически.
- Что?
- У нас химический язык - запахи, вкусовые ощущения, ощущения на поверхности кожи и в глубине тела.
- Что-то ты мне плетешь.
- Ни в коем случае. Это - очень исхищренный язык, где все выражается вариациями интенсивности и сочетаниями.
- Знаешь, я что-то даже не верю.
- Тебе это чуждо, вот и не веришь. Сейчас я буду говорить химически. Готов воспринимать?
- Давай.
- Так что? - спросила Деми после нескольких секунд полного молчания.
- Ничего.
- Чувствуешь какой-нибудь запах? вкус? Вообще что-нибудь?
- Ничего.
- Вообще никаких ощущений?
- Только растущее убеждение, что все это просто жульническая уловка, смысл которой… Нет. Подожди. Надо по-честному. На какой-то момент мне показалось, что я вижу нечто вроде солнечного диска, вроде этих моих шрамов,
- Ну вот! - широко улыбнулась Деми. - Ты все-таки слышал меня, однако все это настолько чуждо тебе и незнакомо, что мозгу приходится переводить принимаемый сигнал на язык привычных символов.
- Ты действительно сказала мне нечто, чему соответствует зрительный образ солнечного диска?
Деми кивнула.
- Так что ты там говорила на своем химическом?
- Что ты - психованный, в конец запутавшийся маорийский мужчина, и я люблю тебя, люблю всего, вплоть до этих самых шрамов.
- И ты все это сказала?
- Не только сказала, но так и думаю, особенно насчет шрамов. А ты, дурачок, чего-то стесняешься…
- Кончай сострадание, я ненавижу такие штуки, - прорычал Уинтер. - Так что же, - добавил он, - вы, титанианцы, так вот и вещаете все время на своем химическом языке?
- Нет.
- А много вас среди людей?
- Не знаю, да, собственно, и не очень интересуюсь. Я интересуюсь только тобой… и ты, Роуг, меня пугаешь.
- Не понимаю, чем.
- Стать таким холодным и аналитичным сразу же после… ну ты понимаешь, после чего.
- Прости, пожалуйста, - несколько принужденно улыбнулся Уинтер. - Я пытаюсь во всем этом разобраться.
- Зря я тебе сказала.
- А не надо было и говорить, ты показала. Необыкновенно и потрясающе, я никогда и подумать бы не мог… А как ты попала сюда, на Землю?
- Я и родилась здесь. Я - вроде как подкидыш, а уж если точнее - подменыш.
- Как это?
- Настоящая моя мать дружила с семейством Жеру, она была их врачом. Не хочется вдаваться в ее историю, проговоришь до вечера.
- Ладно.
- Мне был всего месяц, когда умер первый ребенок Жеру, примерно такого же возраста, как и я. Мать заменила мертвого младенца мной.
- Почему? Зачем?
- Ей нравилась эта семья, и она знала, что утрата первого ребенка сломит их. Я не была у нее первой… ведь из нас дети сыплются легко и быстро, как горошины из стручка.
- А твой отец - земной человек?
- Нет, мы можем рожать только от титанианцев. Нашим яйцеклеткам чем-то не нравятся ваши сперматозоиды, а может - наоборот. Как бы там ни было, мать решила, что мне будет полезно вырасти земной девочкой из хорошей семьи. И ей ничто не мешает за мной приглядывать. Вот, собственно, и все.
- Так значит, вы способны любить?
- Мог бы и сам понять, Роуг.
- А вот я не понимаю, - беспомощно развел руками Уинтер. - Например, эти разговорчики насчет краски для волос и стреляния глазками и прочем - ведь все это просто камуфляж, титанианские фокусы, верно?
- Да. Я чувствую твои желания и стараюсь к ним приспособиться, но моя любовь - не камуфляж.
- И ты можешь изменяться, как хочешь?
- Да.
- А какая ты в действительности?
- Как ты сам думаешь - на что похож титанианец в действительности?
- Не знаю, хоть убей. - Он смотрел на Деми озабоченно и даже боязливо. - Ну, какой-нибудь там ослепительный сгусток энергии, или бесформенная амеба, а может, вспышка молнии?
- Неудивительно, что ты места себе не находишь, - расхохоталась девушка. - Поцелуй с напряжением в тысячу вольт - кто же не испугается! Но ты скажи, на что похож в действительности ты сам?
- Ты же видишь и - в отличие от меня - можешь вполне доверять своим глазам.
- Au contraire, m'sier. Я не увижу, каков ты в действительности, до самой твоей смерти.
- Но это же чушь, какая-то нелепица.
- Да не совсем, - посерьезнела Деми. - Что такое настоящий ты, ты, которого я люблю? Твой гений по части структур? Твои блестящие способности журналиста - синэргика? Твой юмор? Твое обаяние? Твой изощренный, аналитический ум? Нет. Настоящий ты в том, какое ты находишь употребление всем этим великолепным качествам, что ты создаешь, что оставляешь после себя - а кто же может определить это с уверенностью, пока ты жив?
- Пожалуй верно, - неохотно согласился Уинтер.
- То же самое относится и к нам. Да, я способна изменяться, приспосабливаться к ситуации или человеку - но совсем не к любой ситуации и не клюбому человеку. Настоящая я - это то, что я делаю по собственной своей воле. А после смерти я приму ту форму, которую всегда предпочитало мое глубинное, внутреннее "я". Вот это и буду настоящая я.
- А не заносит ли тебя в мистику?
- Ни в коем случае. - Жестом школьной учительницы, привлекающей внимание класса к наглядному пособию, Деми постучала по кофейному столику. Столик у Роуга был редкостный - из поперечного среза тюльпанного дерева с Сатурна-шестого. - Посмотри на эти кольца. Каждое из них свидетельствует об изменении, об адаптации, согласен?
Уинтер послушно кивнул.
- Однако при всех этих изменениях тюльпанное дерево оставалось тюльпанным деревом?
- Да.
- Оно начиналось нежным, бессильным бутоном, из которого могло вырасти что угодно, но Космический Дух сказал: "Ты - тюльпанное дерево. Расти и меняйся, как тебе вздумается, но и в жизни, и в смерти ты останешься тюльпанным деревом". То же самое и с нами: мы меняемся, мы адаптируемся - в пределах внутреннего своего естества.
Уинтер потряс головой, на его лице читалось удивление, смешанное с недоверием.
- Да, мы полиморфны, - продолжала девушка, - но мы живем, адаптируемся, боремся за существование, влюбляемся…
- И разыгрываете с нами такие вот веселенькие любовные игры, - прервал ее Уинтер.
- А что тут такого, - обожгла его взглядом Деми. - Разве любовь - не веселье? Да ты, Уинтер, часом не сдурел? Никак ты считаешь, что любовь должна быть мрачной, глухой, отчаянной, безнадежной, вроде как в старинных русских пьесах? Вот уж не подозревала в тебе такой инфантильности.
Несколько секунд Роуг ошарашенно молчал, а потом затрясся от смеха.
- Ну, Деми, черти бы тебя драли! Ведь ты снова изменилась, только каким местом сумела ты понять, что мне нужен строгий учитель?
- Не знаю, милый. - Теперь она тоже смеялась. - Возможно - левым глазом. Обычно я только смутно ощущаю, что именно сейчас нужно. В конце концов я только наполовину человек, а влюбилась и вообще впервые, так что нельзя с меня много спрашивать.
- Никогда, никогда не меняйся, - улыбнулся Роуг. - Только что это за хрень я несу?
- Ты хотел сказать, что я должна изменяться только для тебя. - Деми взяла его за руку. - Пошли, суперлюбовник.
На этот раз они вернулись из спальни вместе. На этот раз не он, а она уселась на диван, закинув ноги на столик. На этот раз Деми не стала связываться с импровизированным халатиком и походила в результате на школьницу-спортсменку. "Капитан женской сборной по хоккею с мячом", - подумал Уинтер. Он сидел по другую сторону столика в позе лотоса и любовался Деми, не скрывая своего восхищения.
- Иди сюда, милый. - Девушка похлопала по соседней подушке дивана.
- Пока не буду. Этот диван слишком много треплется.
- Треплется?
Уинтер кивнул.
- Ты же это не серьезно.
- Еще как серьезно. Со мною говорят все и вся, а сейчас я хочу слушать только тебя.
- Все и вся?
- Ага. Мебель, картины, машины, деревья, цветы - да все что угодно. Я слышу их, если хоть немного прислушаюсь.
- Ну и на что похож голос дивана?
- Похож… Ну, это вроде как если бы говорил замедленно показываемый в кино морж, да еще с пастью, полной ваты. Блу-у-фу-у-ду-у-му-у-ну-у… Нужно иметь терпение и вслушиваться подольше.
- А цветы?
- На первый взгляд они должны бы боязливо хихикать, словно застенчивые девчонки… Ничего подобного! Они полны знойной зрелости, как рекламные ролики духов, именуемых c'est la Seductrice.
- Ты накоротке знаком со всей Вселенной, - рассмеялась Деми. - Вот это, наверное, меня и привлекло. - Она внимательно посмотрела ему в глаза.
- А говорит кто-нибудь из них: "Я тебя люблю"?
- Такое вне системы их понятий. Они - эгоманьяки, все до единого.
- А вот я говорю. Я люблю. Тебя.
- Я могу ответить даже большим. - Роуг смотрел на Деми так же внимательно, как и она на него. - Я тебе доверяю.
- А почему это больше?
- Потому, что теперь я могу облегчить свою душу. Мне хочется обдумать вместе с тобой одну вещь.
- Ты всегда что-то обдумываешь.
- Единственный мой порок. Слушай, я тут попал в историю… в нехорошую историю.
- Сегодня?
- На Венуччи. Только ты никому и ни при каких обстоятельствах! Я знаю, что могу тебе верить, но ведь ты - всего лишь малолетняя девчонка из Виргинии, хотя и титанианка, вдруг кто-нибудь вытащит из тебя эти сведения обманом.
- Я не выдам ничего и никогда.
Неожиданно хоккейная капитанша сделалась очень похожей на фею Моргану.
- Изыди, сатана! - отшатнулся Уинтер, скрестив руки перед лицом.
- Попалась с поличным. - Колдунья усмехнулась и вдруг стала яростной Сьеррой О'Нолан.
- Только не это! - взмолился Уинтер, мгновенно припомнив ссоры и склоки. - Бога ради, Деми… Так значит, и у вас, титанианцев, бывают накладки? - ворчливо добавил он, когда Деми стала прежней Деми.
- Конечно, бывают, у кого их нет? - Она хладнокровно пожала плечами.
- И перестань, пожалуйста, говорить "вы, титанианцы". Не "вы", а "мы". Все мы - части одной вселенской шутки.
- Конечно, лапушка, - кивнул Роуг, - но ты все-таки пойми, насколько это трудно - иметь дело со столь непостоянной возлюбленной.
- Ты так думаешь? Слушай, Роуг, доводилось ли тебе в твоей - назовем это помягче - несколько рассеянной личной жизни иметь дело с кем-нибудь из актрис?
- Увы, да.
- И сколько ролей играла эта актриса, на сцене и вне ее?
- Мильен и триста тысяч, а может, и больше.
- Ну так с нами все тоже самое.
- Однако ты меняешься и физически.
- А разве грим - не то же самое?
- Ладно, ладно, убедила, - сдался Уинтер. - Никогда мне, наверное, не узнать, кто же такая мне попалась, кого же это я полюбил. Или надо "кто же такой мне попался?" Я ведь, - признался он - завалил грамматику в Hohere Schule. По причине излишеств в употреблении прилагательных.
- Ты гений, - улыбнулась Деми. - Я буду у тебя учиться.
- Боюсь, я превращаюсь для тебя в нечто вроде отца-попечителя.
- Тогда мы занимаемся кровосмешением.
- Ладно, я нарушал уже почти все Десять Заповедей, так что большая разница - одной больше. Коньяк?
- Чуть попозже, если ты не против.
Уинтер достал бутылку и два кларетных фужера, поставил фужеры на кофейный столик, затем откупорил бутылку и сделал большой глоток прямо из горлышка.
- Вот недавно я и нарушил одну из них.
- Какую?
- Твой Мэримонт - это ведь католический колледж?
- Более-менее.
- A les Jeroux, они воспитывали своего кукушонка в католической вере?
- Более-менее.
- Тогда это может тебя шокировать. Шестую.
- Не у… Не может быть!
- Может.
- Придумал историю и пробуешь ее на доверчивой слушательнице?
- Увы, - покачал головой Уинтер. - В куполе Болонья, перед самым возвращением на Землю.
- Но… Но… - Деми вскочила на ноги и мгновенно стала похожа на фурию мщения: Уинтеру показалось даже, что он различает вплетенных в ее волосы змей. - Послушай, Роуг Уинтер, если ты вешаешь мне лапшу на уши, я…
- Нет, нет, нет, - прервал этот поток Роуг. - Неужели я способен шутить на такую тему?
- Еще как способен. Ты прожженный лгун.
- Сядь, лапа, успокойся. - Уинтер похлопал по дивану. - Это и вправду целая история, только я ее не придумывал Она произошла, и мне нужно обсудить все с кем-нибудь, кому можно верить.
- Да? - Деми недоверчиво присела. - Ну рассказывай.
- В Болонье я вышел на след весьма необычной структуры, завязанной на мета-мафию. Как тебе известно, джинки с Тритона - полные монополисты по части мета, и ребята они крутые, как яйцо. Устанавливают цены и квоты по своему разумению и разговаривают с внутренними варварами очень просто: если ты им чем-нибудь вдруг не понравишься - сразу урезают квоту. Мало удивительного, что возникла мета-мафия, занимающаяся контрабандой с Тритона. Цены они ломят зверские, но товар доставляют, совершенно при этом не интересуясь, кто ты такой или что ты такое. Этакие честные жулики. Пока все ясно?
- Кроме мета, - призналась, помедлив, Деми. - Я знаю, что это - сокращение от "метастазис" и как-то там связано с получением энергии, но только как?
- Тут все довольно сложно.
- Постараюсь понять.
- Ну хорошо, начнем с атомов и заряженных частиц. Мета может переводить их из основного состояния в возбужденное. При этом они забирают у мета энергию и сваливаются обратно в основное состояние, выделяя эту самую энергию, - вот и весь процесс метастазиса. Сечешь?
- Нет. Слишком уж научно, а я совсем не похожа на Мари Кюри.
- И слава Богу, она красотой не отличалась. Хорошо. Ты говорила со мной химически - я попробую поговорить с тобой структурально. Представь себе лазерный пучок, способный проделать дырку в стальной плите или передать сигнал на большое расстояние…
-
- Понимаешь?
- Пока тут нет никаких структур. Одна прямая линия.
- Да, но откуда взялась эта линия? Подумай об облаке частиц, находящихся в своем основном, спокойном состоянии. Нечто вроде большой толпы нулей…
о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о
- Теперь приведем эту толпу в возбужденное состояние, накачав в нее энергию. Все нули превратятся, так сказать, в плюс-частицы…
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
- Но мы получили в результате не естественное стабильное состояние, а нечто вроде массовой атомной истерии, так что частицам быстро это надоедает, и они начнут возвращаться в нулевое состояние - ну вроде как в привычное, удобное кресло. Понимаешь схему?
- Continuez. Continuez lentement.
- С другой стороны, они ведь не живоглоты какие, а ребята честные, поэтому частица возвращает полученную ранее энергию, а тем самым заодно подает добрый пример паре своих дружков, и те тоже возвращаются в основное состояние, отдавая свои порции энергии, после чего за ними следуют еще четверо, затем - восемь, шестнадцать, тридцать две, шестьдесят четыре, процесс идет по нарастающей и в результате вся энергия излучается в виде пучка.
о + о о + + + + + + + о + + о о + о + + + + + + + + + + + + + + + + + + + о + + + + + + + + + +
- И все это - за наносекунды, и все - в фазе, чем и объясняется мощь лазера. Теперь сечешь?
- Да, только при чем тут мета?
- Плохо одно - чтобы перевести атомы и частицы в возбужденное состояние, нужно затратить огромное количество энергии, большее, чем они потом отдают, так что если подсчитать доходы и расходы, всегда оказываешься в убытке. А вот если использовать для их возбуждения мета, получается доход. Тратишь единицу, а зарабатываешь сотню.
- Как? Почему?
- Потому, что этот бредовый катализатор - настоящая энергостанция, работающая на запасенной энергии. Запасенная энергия, Деми, имеется буквально во всем, и для ее высвобождения нужна лишь электронная система передачи. Представь спичку. У нее есть головка из серы, фосфора, селитры и всякой прочей химической дряни, головка эта полна энергии, только и ждущей, чтобы ее высвободили - к примеру, трением. Но когда энергия выделяется из мета - это уже не спичка, это скорее ящик динамита. Нечто вроде шахматной легенды, воплощенной в жизнь.
- Я не знаю такой легенды.