Руслан устало прикрыл глаза и ещё крепче обнял стан ивы, стыдливо и нежно касающейся его пылающего лица гибкими дрожащими веточками. Ему вдруг показалось, что в невнятное бормотание речных струй вплетается тихий женский голос.
"Грех, грех, грех", - шептала река. "Любовь, любовь, любовь", - нежным колокольчиком позванивал чей-то голос, как бы пытаясь перебить стыдные уговоры хладного потока.
Руслан вздрогнул и, открыв глаза, осмотрелся. Ему почудилось, что на другом берегу реки слегка качнулись ветки камыша. Но тут же, успокоив его воображение, оттуда вылетела и звонко зацвиркала небольшая серенькая птичка.
Парень встал и поднялся на пригорок, чтобы лучше осмотреть противоположный берег. Но утреннюю тишину нарушал только мерный звон монастырских колоколов, сзывающий послушников на молитву.
Через неделю Руслан снова услышал сквозь тихий утренний говор реки нежный девичий шепот.
Сначала это были признания в любви, а потом девичий голосок под мелодию звонких струй затянул незнакомую, щемящую душу молитву.
На этот раз, чтобы снять мистические сомнения, парень разделся и поплыл на другой берег. К его изумлению камыши зашевелились и раздался плеск воды. Когда он раздвинул заросли, то увидел убегающую по лугу юную монашку, которая, подобрав длинные полы одеяния, со всех ног неслась к пробуждающемуся под переливчатый звон колоколов монастырю.
"Так вот кто нашептывает мне по утрам слова любви!" - довольный открытием думал Руслан о явно влюблённой в него девушке. - "Как жаль, что мне не удалось рассмотреть её лица. Вдруг это какая-нибудь кающаяся, никому не нужная уродина?"
Эти размышления успокоили его юношеские пылкие грёзы и снова вернули к реальности мерного бытия, к заботам о будущем сестры. Он был благодарен монашке, шепот которой напомнил ему о родителях и любимом дедушке.
* * *
Лилит, возбужденная встречей со своим возлюбленным, никак не могла дождаться ночи, чтобы записать в тайный дневник новые впечатления.
В глубокую полночь в своей душной крошечной келье девушка зажгла свечу и достала из тайника, прикрытого святой иконой, тетрадку, сшитую вручную из отпечатанных на пожелтевших листах и залитых черной краской христианских молитв.
Долго грызла кончик ручки, не решаясь перенести на бумагу грешные мысли. Потом, чтобы укрепиться в вере, как её учила мать игуменья, открыла рукописную книгу "Святое учение Лилианства", которая в их монастыре заменяла Библию.
Девушка вспомнила рассказ старой монашки об истории их тайного "Ордена святой Лилит", который откололся от христианской церкви более полувека назад. Основали его в поволжском женском монастыре, расположенном на высоком холме возле небольшого села, несколько молодых послушниц. Они свергли руководившую тогда мать игуменью и зажили своей собственной тайной жизнью.
Бунтари переписали каноны христианства и стали поклоняться Лилит, первой женщине, созданной Богом согласно библейскому писанию. С тех пор всех послушниц и монашек стали называть только именем своего духовного идола.
Крестьяне окрестных деревень ненавидели монастырь не столько за их сектантскую веру, сколько за то, что монашки регулярно воровали родившихся девочек, чтобы заменять умирающих от старости послушниц.
Несколько раз взбунтовавшиеся мужики с кольями приходили к высоким стенам монастыря, угрожая разнести его по камушкам, но ни разу даже не смогли сломать окованные железом ворота.
Мать игуменья, основательница Ордена Святой Лилит, понимала, что надо готовиться к очередному бунту и строить подземные ходы на случай побега, чтобы спасти богатства монастыря. А спасать было что. В кладовых сотни лет хранились пять возов серебряных и золотых монет, собранных донскими казаками в помощь пугачевскому восстанию. Но до вождя бунтарей помощь так и не дошла, осев в монастырских тайниках.
Подземный ход около километра вырыли плененные посланники из столицы и других монастырей. Ни один мужчина за сотни лет не смог вырваться из острых когтей Ордена. Во время строительства пленники наткнулись на подземную реку, которая чуть их всех не утопила. Когда мать игуменья узнала об этом происшествии, она решила обезопасить серебряный клад и перенести его поближе к выходу из подземного хода, построив вторую кирпичную стену рядом с той, что спасала от подземных вод.
Скорбные времена для монастыря наступили в тот день, когда до окрестных деревень дошел указ об отделении церкви от государства. Мужики пошли на штурм не только с кольями, но и сровняли монастырские постройки с землёй мощными бульдозерами. Ни одной живой души бунтари не нашли. Монашки с украденными младенцами бежали через подземный ход.
Мать игуменья понимала, что унести с собой они смогут только несколько узлов золотых монет, поэтому, чтобы ничего не досталось бунтарям, решила затопить серебряный клад, послав двух старых монашек разрушить кирпичную преграду на пути подземной реки.
Уже на второй день после разрушения монастыря из подножия высокого холма забил серебряный источник.
Много позже местный священник пытался освятить место бывшего монастыря и поставил на холме огромный пятиметровый крест, сделанный из трёх вековых сосен. Но той же ночью разразилась ужасная гроза. Несколько молний, как посланные из преисподней, ударили в крест и подожгли его. Силы добра тут же дали отпор дьявольскому замыслу. Хлынувший ливень погасил пламя, но с тех пор больше никто не пытается заменить черный от потеков смолы крест на новый. Так он и стоит, как пример борьбы добра и зла, как символ божьей кары за отступничество от христианства.
Сбежавшие монашки объявились за сотни километров от своей бывшей обители в сибирском мужском монастыре, который в первую же ночь стал женским. Куда исчезли десятки бывших божьих слуг так и осталось навсегда великой тайной.
На новом месте мать игуменья повела себя намного осторожнее, перестав воровать младенцев у местных жителей. Повзрослевших послушниц она посылала соблазнять одиноких косарей или пастухов. Теперь штат послушниц пополнялся родившимися девочками. Мальчиков по-прежнему просто усыпляли.
Девушка сняла нагар со свечи и принялась заносить в дневник впечатления последнего дня. Она вспомнила слова старой монашки, учившей её науке соблазнения: "Не бойся, ни один парень, даже очень влюблённый в другую, не сможет устоять соблазну плоти, если ты голая обнимешь его и поцелуешь. Главное - подготовить его к сближению. Говори ему нежные слова любви, напевай, возьми его руку и положи на свою грудь".
- А что потом? - срывающимся голосом спрашивала Лилит, не посвященная ещё в таинства любви.
- Не думай об этом, дочь моя. Ваши тела сами найдут друг друга, чтобы слиться и сотворить новую жизнь.
Лилит еще раз поправила фитилёк догоравшей свечи и мечтательно подняла глаза к закопченному потолку кельи. Ей до дрожи хотелось испытать любовь выбранного ею парня. Она уже знала, что он живёт с сестрой на другом берегу реки. Сегодня видела, как он подглядывал за купающейся девушкой и поняла, насколько парень охвачен любовной страстью. Она, скрываясь в камышах, нежными словами пробудила его любопытство и заставила переплыть реку, но в последний момент испугалась и убежала.
Лилит вспомнила приятное томление внизу живота, когда увидела голого, плывущего к ней парня и твердо решила в следующий раз раздеться и встретить его лёжа на шелковистой травке цветущего луга.
"Он мой, он всегда будет мой!" - зарделась Лилит, отгоняя от себя тайные мысли о побеге вместе с любимым из монастыря. Она уже знала, что после родов здесь ей даже не покажут ребёнка и кормить его будут другие послушницы, а она так и не узнает радости и счастья материнства. Лилит ничего не знала о жизни за стенами монастыря, но догадывалась, что это совсем другая жизнь, с другими радостями, заботами и развлечениями. Часто она представляла свой собственный дом, гомон детишек и ночные ласки красивого парня с другого берега реки. Эти мысли нравились ей по ночам, но пугали утром.
Лилит вздрогнула от шороха за дверью, поспешно сунула дневник за икону и открыла книгу Священного писания Ордена:
"Вот теперь пришло время создания себе помощников", - решил Бог-отец.
Сначала из праха земного создал он по образу и подобию своему мужчину и дал ему имя Адам.
Во всем Адам был Богу-отцу прекрасным помощником, так как тот обучил его всем своим знаниям и всем ремеслам.
Одно только не нравилось Богу-отцу - что Адам, в отличие от земных тварей был одинок.
Чтобы устранить эту несправедливость Бог-отец из праха земного создал женщину и назвал ее Лилит.
И зажили Адам и Лилит одной семьей и назвал их Бог-отец мужем и женой. Но семья оказалась несчастливой. И чем больше за ними наблюдал Бог-отец, тем больше хмурился. Ни в чем не уступали друг другу муж и жена, так как и знания и умения у них были одинаковые.
И сказал Бог-отец, что это нехорошо.
Решил Бог-отец, что Адам с Лилит ругаются друг с другом из-за тяжелого труда и забот по своему дому.
Бог-отец решил выше самой высокой горы, выше облаков создать Рай для людей, где они могли бы, наконец, жить без забот.
На подвешенной за облаками тверди посадил он райский сад с райскими плодами, чтобы не было никакой нужды в питании у людей, живущих в Раю.
Строптивую Лилит Бог-отец оставил на Земле, а любимца-первенца Адама забрал с собой в Рай.
Чтобы Адам и в Раю не заскучал, Бог-отец придумал, как дать ему послушную, ласковую и добрую жену.
Он создал ее не из праха земного, а из кусочка ребра Адама. И возрадовался делу рук своих. Получилась женщина красивая, покладистая, да услужливая.
И назвал ее Бог-отец Евой.
И сказал он, что это хорошо".
Лилит снова услышала шаги за дверью и испуганно погасила коптящую свечу.
* * *
Руслан после встречи с монашкой вернулся к домашним заботам.
Уже два года Шейла не могла получить паспорт, так как все данные о ней были известны только со слов брата. Руслану посоветовали отыскать хоть какие-нибудь документы, а для этого съездить в детдом, куда их сдал исчезнувший потом дедушка Каджик.
Руслан помнил только название маленького провинциального городка, но и этого оказалось достаточно. Детских домов там не стало больше.
Молоденькая заведующая с интересом выслушала историю двух сирот, косясь на мужественный профиль молодого джигита. Подняв глаза к плохо побеленному потолку, она долго высчитывала, в каком году это могло быть. Наконец, надолго ушла в комнату архива и вернулась, неся в руках два листочка и свёрнутый солдатским треугольником конверт, с крупной корявой надписью: "Руслану отдать после шестнадцати лет".
Это оказались оставленные дедушкой свидетельства о рождении и его письмо.
- Извините, молодой человек, - стыдливо опустила наклеенные ресницы заведующая. - Мы просто не знали вашего адреса, потому и не могли вовремя вручить.
- Ничего. Я очень рад и этому, - весело пробормотал Руслан, стараясь побыстрее уйти от пристального взора начальницы и вообще вырваться из душной для него атмосферы ненавистного детдома.
Он сел на первую же свободную скамейку городского парка и, сунув свернутые свидетельства в карман пиджака, дрожащими руками развернул письмо.
То, что он там прочитал, потрясало до глубины души. Руслан еще раз перечитал написанные корявым старческим почерком строки: " ... и еще раз умоляю тебя заботиться о Шейле, дочке нашей соседки Карины. Будь ей как брат, ведь только вы двое остались из погубленного бандитами Грачиками нашего славного древнего рода".
Так вот почему у них с Шейлой одинаковые фамилии, понял Руслан. И тут же вздрогнул от пронзительной мысли: "А отчества?".
Трясущимися руками он развернул свидетельства и облегченно вздохнул. Отцы и матери у них с Шейлой были разные!
* * *
- Русланчик, ну что? Привез хоть что-нибудь? А то меня уже третий раз зовут в детсад нянечкой, а паспорта нет. И еще - я учиться хочу на воспитателя, - Шейла стояла в одной полупрозрачной ночнушке перед зеркалом и расчесывала длинную, отливающую соболиным блеском косу.
Когда она дочитала до конца письмо и кинула взгляд на своё свидетельство, румянец залил её персиковые щеки. Девушка медленно опустилась на табурет, перекинув на полуоткрытую грудь пышные волосы. Шейла стыдливо подняла на идущего к ней Руслана блестящие от радостных слёз глаза.
Но это был уже не взгляд сестры, это был взгляд любящей женщины. Впервые они слились далеко не в братских, а по-настоящему любовных объятиях. Руслан гладил соболиные косы Шейлы, которые стали для него намного дороже всех в мире соболей.
Глава 2. Поцелуй монашки
Решение бежать из монастыря укрепилось у Лилит в конце лета после разговора со своей наставницей монашкой-диаконицей по имени Липа.
В монастыре, согласно Священному писанию Ордена Святой Лилит, все родившиеся в монастыре девочки получали кроме обязательного первого имени Лилит и второе, по имени цветов. Монашки-диаконицы при постриге получали новое имя по названиям деревьев.
В отличие от христианских монастырей в Ордене признавали вместо двенадцати, как у истинных христиан, только трех апостолов: Неба, Воды и Земли. Главная мать-игуменья при вступлении в сан получала имя матушка Небо. Три главные игуменьи правили сообща, но имели разные права. Матушка Вода отвечала за духовную жизнь и экономику, а матушка Земля - за хозяйственную жизнь и снабжение монастыря.
Обучением и присмотром за трудницами и послушницами занимались монашки-диаконицы, которых звали в отличие от игумений просто мать. Послушницы в постриге получали вторые имена по названиям цветов. Лилит при постриге получила имя Лилия. Девушки себе и монашкам вышивали на одежде цветы и деревья, чтобы их все отличали и правильно называли.
Монашка мать Липа намекнула Лилии, что заканчивается последний двадцатый год послушничества и в первый день зимы, который определялся в монастыре по выпавшему снегу, её ожидает постриг в монахини.
Юная послушница знала, что, приняв малую схиму, ей придется дать обеты безбрачия и отказа от мирской жизни. Это пугало Лилит больше всего, так как лишало права свободного выхода из монастыря в мирской одежде.
- Лилия, дочь моя, готова ли ты принять новый сан? - этим вопросом теперь заканчивала мать Липа каждый урок по изучению Священного писания Ордена.
- Да, мать Липа, готова, - каждый раз смиренно опускала глаза послушница.
Не было в глазах Лилии ни покорства, ни согласия. Она опускала голову скорее, чтобы скрыть горячий огонь бунтарства, который разгорался все сильнее с приближением зимы.
Матушка Небо прекрасно понимала значение обучения у своих иноков, особенно у тех, кто дал невозвратные обеты. Она каждый год пересматривала набор предметов для обучения всех трех ступеней монастырской иерархии. Наряду с духовными науками матушка включила в курс обучения практически все предметы из светской школы, а для наиболее способных монахинь добавила еще экономические и юридические курсы лучших университетов.
Отдельно шло обучение большой группы послушниц-воинов, которые получали уроки владения современным оружием и навыками рукопашного боя. Многие из них имели реальный боевой опыт, когда Священный синод дважды пытался вернуть монастыри, захваченные многочисленными раскольными кланами и сектами.
Однажды ночью нанятая банда уголовников атаковала стены монастыря с трех сторон. Четвертую, тыльную, сторону защищала отвесная стена высоченной горы. Уже через полчаса нестройные ряды бандитов, вооруженных автоматами и винтовками, стали редеть под кинжальным огнем современных ручных пулеметов. Жалкие остатки нападавших послушницы-воины закидали гранатами.
Когда через неделю быстро поумневшие церковники бросили в атаку три вездехода с пулеметами и бульдозеры с поднятыми ковшами, их в клочья разнесли переносные противотанковые комплексы, снятые в армии с вооружения, но отнюдь не потерявшие боевые качества. Их на черном рынке продавали на штуки, как огурцы, и почти по такой же цене.
Обратить в свою веру танковый и ракетные армейские дивизионы посланцам Священного синода не удалось и нападения прекратились.
Тем не менее, обучение собственных бойцов в монастыре продолжалось на самом современном уровне. Их помощь в качестве личной охраны вскоре понадобилась матушке-игуменье, ведающей закупками для монастыря.
Если раньше у монашек процветала торговля в виде обмена вина и мяса на другие продукты и материалы, то вскоре потребовались большие суммы наличных денег. Игуменья поняла, что выжить в современном мире без электроники и сложной техники практически невозможно.
Руководствуясь тем, что в Священном писании Ордена ничего не говорилось о запрете на компьютеры и новые системы связи, начались масштабные закупки дорогостоящей техники. Но обменять компьютер на вино в магазине невозможно, нужны большие деньги, кредитные карты и счета в банке.
Именно этим в последнее время активно занималась матушка Земля. Вылазки в свет проходили тайно и с большой охраной.
Когда Лилия узнала об этих походах в столицу от своей подруги Розы, то твердо решила уйти не в монахини, а только в отряд охраны. Первым делом она заявила об этом монашке Липе. Та попросила руководителя бойцов мать Березу проверить Лилию на пригодность к боевой службе.
Та согласилась. Вскоре у теперь уже вечной послушницы началось совсем другое обучение. Спала она в своей келье в обнимку со снайперской винтовкой. Снился же ей только её возлюбленный Руслан.
В очередную поездку в столицу Лилию не взяли, но доверили внешнюю охрану при очередной инспекции горных разработок. Подруга Роза под большим секретом, теперь уже как своей, рассказала, что гора за тыльной стеной монастыря вовсе не гора, а бывший вулкан, пустой внутри.
* * *
Одна из любопытных монахинь несколько десятилетий назад обнаружила в отвесной стене дыру с потеками лавы. Вот по этой пещере она и попала внутрь вулкана. Там она обнаружила несколько горячих гейзеров и огромное озеро теплой воды. Правда, все это провоняло сероводородом, и больше часа выдержать внутри было невозможно.
Матушка игуменья, посетив открытый грот, послала другую монашку, специально обученную геологии, обследовать вулкан. Через пару месяцев, облазив все склоны и пещеры, та обнаружила боковую кимберлитовую трубку.
Несколько крупных алмазов игуменья тайно отвезла скупщику драгоценностей, но тот за необработанные камни назначил такую смешную цену, что было решено наладить собственную огранку камней. Для этого в областной центр были посланы на обучение три послушницы. На обучение и оборудование мастерской по изготовлению бриллиантов ушло несколько лет, пока она не стала приносить солидный доход. С этого времени родившихся мальчиков больше не усыпляли, а готовили для работы в алмазной шахте. Всех пленных монахов тоже перевели из подвалов монастыря внутрь вулкана. Они установили внутри мощную вентиляцию и начали активную разработку кимберлитовой трубки.
И вот теперь игуменья решила начать полное техническое переоборудование всех служб монастыря. В планах стояло внешнее видео-наблюдение, новое вооружение для бойцов охраны, компьютерные классы для обучения и внедрение сложной электроники во все остальные подразделения. Предстояли закупки на многие миллионы.