- Да-да, лучше смерть, чем позор! - поддержала его какая-то пьяная проститутка в неряшливо надетом красном платье. - Долой Бурбонов! Слава Императору!
Однако в следующее мгновение все стихли, потому что цоканье копыт приблизилось и из-за поворота улицы появились кавалеристы.
- А ну - разойтись немедленно! - высокомерно скомандовал какой-то усатый лейтенант. - Считаю до пяти! Кто не уйдёт, будет расстрелян на месте! Раз…
Толпа заволновалась. Один из студентов, оказавшийся позади других, украдкой сдвигался к ближайшему дому, явно намереваясь удрать, но так, чтобы другие это не сразу заметили.
- Два!
Из толпы донеслось женское рыдание. Проститутка-бонапартистка неожиданно пролезла между баррикадой и стеной дома и нетвёрдой походкой зашагала к офицеру.
- Три… - произнёс было лейтенант и растерянно уставился на пьяную женщину.
- Ну, чего замолчал? - обратилась та к нему. - Расстреливать хочешь? На, расстреливай меня! Я безоружна и не смогу сопротивляться! Покажи, какой ты герой!
- Уходите отсюда… - неожиданно тихо заговорил он. - Пожалуйста…
Солдаты удивлённо посматривали на своего командира. Внезапно раздалась какая-то команда - Эвар не расслышал её - и конники подались в стороны, к стенам домов. Между ними неспешно промаршировали пехотинцы со штыками наперевес. Неожиданно что-то произошло, пехотинцы вслед за конниками отошли к домам, и защитники баррикады увидели пушку.
- Господа! - умоляющим голосом снова заговорил лейтенант. - Разойдитесь, пожалуйста! У нас приказ! Мы должны расстрелять всякого, кто будет сопротивляться!
- Эх, ты, молокосос! - неожиданно отозвался с баррикады мужчина с ружьём. - Да я под Лейпцигом дрался! При Ватерлоо! Хочешь меня прикончить? Ну, давай, сделай то, что не получилось у швабов и англичан! Только сам я отсюда не уйду, не надейся!
Послышалась негромкая команда, и пушка выстрелила. Ядро перелетело над защитниками баррикады и упало где-то в конце улицы, повредив стену одного из домов. Женщины в толпе заголосили.
- Женщины пусть уйдут! - крикнул Эвар. - Это дело мужчин!
- Молчи, ребёнок! - снисходительно отозвалась пьяная. - Я лучше знаю, какое моё дело!
Снова команда, пушечный выстрел - и следующее ядро попало в стену ближайшего дома, осыпав каменными обломками мятежников. Все замолчали, залегли, вжимаясь в землю. Вот-вот ядра полетят в баррикаду, и тогда конец…
Короткая команда - и пехотинцы, угрожающе размахивая штыками, бросились к баррикаде. Однако в тот же миг на них обрушились камни. Кто-то выстрелил, один из солдат упал, другие отбежали под защиту ближайших выступов домов. Наступила тишина.
- Солдаты, не стреляйте в народ! - заговорила вдруг проститутка. - Вы же наши дети, братья!
Выстрел из гущи пехотинцев - и женщина рухнула, заливая кровью мостовую. Тотчас среди солдат послышался ропот.
- Что ты наделал, свинья?! - крикнул кто-то и опустил приклад на голову соседа. - Как ты посмел стрелять в женщину?
- Люди, не бросайте камни! Не стреляйте! Мы с вами! - внезапно закричали те из солдат, которые прятались у стен домов. Раздался стук подошв солдатских сапог по булыжникам - и десять вооружённых людей в форме перелезли через баррикаду, присоединились к повстанцам. Кто-то запел 'Марсельезу'. Один из пехотинцев, стоявших возле пушки, замахал белым платком:
- Граждане, мы с вами! Да здравствует Франция!
Защитники баррикады в растерянности поднимались с мостовой, смотрели на солдат, которые пришли сюда убивать - и вдруг присоединились к восстанию.
- Не сердись на меня! - виновато обратился один из перебежчиков к Эвару. - Нам дали приказ. Но стрелять в безоружных женщин способно только дерьмо. Не я.
Эвар протиснулся вдоль стены дома и подошёл к погибшей женщине. Земля вокруг неё была залита кровью.
- Прощай, сестра! - заговорил Эвар. - Цена сегодняшней нашей победы - твоя кровь!
Внезапно дыхание спёрло, ноги подкосились, слёзы подступили к глазам, и он зарыдал над мёртвым телом…
- Не плачь, Эвар! - послышался вдруг знакомый голос. - Это всего лишь сон! Печальный, обидный сон о вашей горькой победе.
Перед Эваром стояла Жюли, она грустно улыбалась.
- Жюли… Ты здесь…
- Да, Эвар. Я пришла в твой сон, чтобы ты не плакал, мой мальчик. Вспомни: всё это в прошлом. Давно уже нет Полиньяка, Луи-Филиппа, Тьера. Но твоя жизнь продолжается - помни об этом! Ты нужен людям сегодня!
Очертания баррикады расплывались… Булыжная мостовая превращалась в цветущий луг… Толпа расходилась по лугу вместе с солдатами, которые вдевали цветы в кокарды…
- Ощути, как прекрасен аромат луговых цветов, Эвар! Скоро утро, новый день! Тебе предстоит немало работы! Вдохни полной грудью!
Что это было - сон? Да, конечно. Та самая ностальгическая ломка, о которой меня предупреждала Жюли. Восстание, баррикады, выстрелы пушек - всё это давно в прошлом, а вокруг меня - Мир Спасения, который теперь стал моей жизнью. Жюли… Ты пришла в мой сон, чтобы успокоить меня, унять слёзы былой горечи… Я люблю тебя…
Глава 2. Уход
1.
Сегодня перед первым уроком царило какое-то странное возбуждение. Смысл его прояснился во время первого перерыва.
- Ну, рассказывайте, у кого какие наваждения? - с улыбкой обратился вдруг Жозеф к товарищам по группе. - Или у вас ещё нет ностальгической ломки?
- У меня - ничего, - пожала плечами одна из девушек.
- И у меня! - подтвердила другая.
- А у меня было, ещё как! - радостно сообщила Мари. - Я смотрела представление цирка, где клоуном был Сен-Жюст! Вот это зрелище! Всё представление он стоял на голове, выкрикивал весёлые ругательства и размахивал ногами! Тем временем лошади прыгали через гильотину! А у тебя самого что? - обратилась она к Жозефу.
- У меня Гитлер просил милостыню и играл на аккордеоне 'Мой милый Августин'! А у тебя как? - спросил он у Эвара. Но тот только вздохнул:
- У меня невесело было. Июльское восстание - почти в точности как оно происходило. Погибшие люди…
Общее веселье тут же утихло.
- Да… - неуверенно произнесла Мари. - Наверное, дело в том, что тогда ты был рад победе, она казалась важнее всего. А теперь видишь, что все эти короли, президенты, революции - мишура, наносное, а вот люди, которых уже не вернуть…
- Почему не вернуть? - возразил третий из парней группы. - Пока существует Эксодус, остаётся надежда.
Разговор о наваждениях увял. Выяснилось, что из восьми учащихся группы только у четверых началась ностальгическая ломка, а другим она ещё предстояла. Наваждения у всех, кроме Эвара, были весёлые, но его слова о погибших огорчили всю группу.
- Кто-нибудь собирается идти в Охранение? - ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс вдруг третий из парней, явно стараясь сменить тему. Его вопрос вызвал общее оживление:
- Девушки в Охранение не ходят!
- Почему? Ходят, только им нельзя на опасные участки!
- И вообще, это добровольное дело!
- Конечно, добровольное, я ведь спросил - пойдёте ли? - недовольно сказал парень.
- Погодите, погодите! - ошеломлённо заговорил Эвар. - Я ничего не знаю про Охранение, мне не рассказывали! Что это такое?
- Как это - тебе не говорили? Почему? - удивился Жозеф.
- 'Почему, почему'. Он же самый талантливый из нас всех, - объяснила одна из девушек. - Им нельзя рисковать. Должен же кто-то наукой заниматься, а не только палить в чудовищ.
- Там не надо палить!
- Да ну, это не опасно! За весь период Спасения было лишь восемь несчастных случаев, и только один из них смертельный!
- Да объяснит мне кто-нибудь, что такое Охранение?! - возмутился Эвар. - Или хотите, чтобы я себя дураком чувствовал рядом с вами?
Все переглянулись.
- Охранение - это система безопасности колоний Спасения, - заговорил Жозеф. - Защита от всяких там чудовищ, контроль за изменениями, которые вызываются нагуалями. Только нас, спасённых, поначалу на контроль не поставят, нам же трудно определить, изменилось ли что-то или просто мы это впервые видим.
- На самые опасные участки нас тоже не отправят. Только туда, где разная мелочь ожидается. И вообще, раньше, чем окончится ностальгическая ломка, никуда не пустят. Сейчас можно только на тренировки ходить.
Эвар вздохнул. Жизнь колонистов Мира Спасения на поверку оказалась не столь уж безоблачной. Однако ещё хуже то, что о существовании опасностей и некоего Охранения, к службе в котором нужно готовиться прямо сейчас, он узнал из случайной беседы с друзьями по учебной группе. Почему Жюли ничего до сих пор не рассказала? Впрочем, мог бы и сам догадаться: про чудовищ Жюли говорила, хотя и мельком.
Его печальные размышления прервал Давид, вернувшийся с перерыва.
- Так, друзья мои! - с весёлой деловитостью заговорил он. - Сейчас у нас последнее занятие на сегодня, а потом экскурсия в Англию периода войны Роз! Попрошу всех надеть шлемы мнемофонов, и займёмся астрофизикой!
- Ну как, есть вопросы? - спросил у учеников Давид, когда те сняли шлемы. Все неуверенно переглянулись.
- Это непривычно, но, кажется, всё понятно, - задумчиво произнёс Жозеф. - Просто надо самим поразмышлять.
- У меня вопрос насчёт Большого Взрыва! - заговорил Эвар. - В лекции сказали, что сегодня основной считается открытая модель Вселенной. Согласно ей, наша Вселенная - одна из многих в структуре Метакосмоса, и её можно сравнить с ячейкой Бенара. Или с живой клеткой. Но ведь это не одно и то же!
- Да, конечно, - кивнул Давид. - Но и Вселенная не может быть вполне отождествлена ни с ячейкой Бенара, ни с клеткой живого существа. Потому в лекции и давалось два сравнения - для наглядности.
- Однако ячейки Бенара и живые существа возникают вследствие самоорганизации систем, в состав которых входят. Значит ли это, что и Вселенная образовалась в результате самоорганизации Метакосмоса?
- Откуда вы знаете про самоорганизацию? - вскинулся Давид.
- Мы по философии проходили! - засмеялась Мари.
- Ах, вот в чём дело! - улыбнулся Давид. - Спасибо, что указали на нестыковку в учебной программе. По физике мы тоже будем проходить самоорганизацию, но чуть позже, в рамках курса неравновесной термодинамики. Однако поздравляю вас, Эвар, вы сделали совершенно точный вывод. Да, сегодня считается, что вселенные образуются вследствие самоорганизации Метакосмоса.
- А Конструктор - это то, что раньше называлось Богом?
Давид почесал в затылке:
- Ну - можно так сказать, хотя это неточно. Понятие Конструктора широко используется учёными государств, а для нас имеет значение скорее в плане истории науки. Проблема ещё и в том, что исторически понятие Бога довольно расплывчато. Хотите знать моё частное мнение? Явление самоорганизации приводит к тому, что Метакосмос приобретает личностные черты. В этом смысле он сам для себя - Конструктор.
Мари негромко ахнула. Эвар словно и не заметил, что завёл разговор в дебри абстрактных рассуждений:
- Если так, то не являются ли нагуали одним из проявлений самоорганизации?
- Понятия не имею! - улыбнулся Давид. - Знаете что, Эвар? Попробуйте решить эту задачу! Вы уже владеете достаточными знаниями, а мозги у вас такие, что нашим учёным остаётся тихо завидовать. Библиотека в вашем распоряжении. А сейчас - простите великодушно, пора отправляться на экскурсию!
Они вышли из класса и направились к экскурсионному павильону.
- Давид, мне кажется, что Генрих Шестой был, как бы это сказать, не от мира сего, потому что его дед, Карл Шестой, был сумасшедший! - заявила вдруг Мари.
- Согласен! - присоединился Эвар. - Как раз это доказывает, что Генрих Шестой был потомком Карла Шестого, а Карл Седьмой - нет!
Группа заволновалась: Эвар и Мари затронули вопросы французской истории, которые интересовали всех присутствующих.
- Эвар, ты считаешь, что Жанна Дарк была неправа, когда короновала дофина Карла?
- Конечно, права!
- Как же так, если он не имел права на престол?
- Какая разница? Все эти права на престол - чепуха! - уверенно заявил Эвар. - И вообще, лучше всего республика!
Девушки захихикали.
- А лучше всего - президент вроде Робеспьера? - съехидничала Мари.
- Почему обязательно Робеспьер? - недовольно возразил Эвар. - Он и не был президентом. А как тебе Шарль де Голль?
- Де Голль, между прочим, сам был роялистом!
- Но он даже не попытался восстановить монархию! Это и доказывает преимущество республики! - уверенно заявил Эвар.
- Если дофин Карл не имел права на французский престол, что же такого хорошего сделала Жанна Дарк? - упорствовала Мари. Хотя сама она была поклонницей Жанны, девушку уязвило, как Эвар использовал её же аргумент насчёт роялистских взглядов де Голля.
- Ещё раз говорю: права на престол - чушь. Важно, что англичане были жестоки, убивали мирных людей тысячами, грабили, насиловали женщин. Жанна должна была спасти французов, а не задумываться о феодальных глупостях. Она так и поступила, и правильно!
Мари недовольно пожала плечами. До прибытия в двадцать шестой век она была роялисткой, и, хотя знакомство с Миром Спасения побудило её изрядно пересмотреть свои взгляды и изменить поведение, прежняя баронесса нет-нет, да и проскакивала в девушке.
Группа вошла в экскурсионный павильон.
- Друзья мои, продумайте хорошенько, кому что интересно! - обратился к ученикам Давид. - Вы уже неплохо знаете этот период, а время экскурсии ограничено: два часа.
- Хочу посмотреть битву при Сент-Олбансе! - заявил Жозеф.
- А мне бы заглянуть в обычную английскую деревню ближе к концу войны! - сказала Мари. Быстро выяснилось, что мужская часть группы настроена поглазеть на сражения, тогда как дамы предпочитают ознакомиться с бытом тогдашних англичан из разных слоёв общества. Давид быстро развёл учеников по кабинкам.
- Всё помнишь, не запутаешься, как в прошлый раз? - напутствовал он Эвара.
- Нет, - заверил его молодой человек. - В прошлый раз мне просто захотелось посмотреть на взятие Йорка шотландцами с точки зрения сначала обороняющихся, а затем штурмующих, вот я и запутался в командах. Но теперь всё будет в порядке!
Давид улыбнулся в ответ и вышел. Эвар положил руки на пульт перед собой и невольно взглянул на бесцветный пока экран.
- Итак, битва при Босуорте! - шепнул он самому себе и написал команду, а затем нажал клавишу 'Пуск'. Очень удачно, что битва, которую он решил посмотреть, сама продолжалась ровно столько, сколько отведено на экскурсию. Значит, не придётся ущемлять себя.
Окружающая комната мгновенно исчезла, и Эвар с пультом оказался словно парящим в воздухе над босуортской равниной. Августовский ветер не ощущался, только было видно, как колышутся деревья. Внизу, слева от Эвара, в направлении к востоку, маршировали солдаты - вероятно, наёмники-французы. Эвар с неудовольствием подумал, что сейчас запутается, где чьи войска. Остаётся полагаться на своё знание обстоятельств сражения. Он вспомнил, что большую часть армии Тюдора составляют всё-таки англичане, сторонники Ланкастера, примкнувшие к нему во время марша от побережья Уэльса до Лестера. Всего лишь пять тысяч человек под командованием неопытного полководца, для которого это первое сражение в жизни, против двенадцати тысяч солдат прославленного Ричарда Третьего…
Эвар нажал на пульте кнопку 'вправо' и сместился примерно на пол-километра к востоку. Ага, вот и второе войско - заняло один из холмов у Босуорта. Королевская армия уже заметила противника, и часть её - видимо, авангард под командованием Норфолка - удалялась от холма, чтобы атаковать.
- Лучники!
Эвар скорее понял смысл команды, донёсшейся откуда-то снизу, чем расслышал её. Кавалеристы, среди которых выделялся Норфолк со своим знаменем, сдвинулись к флангам, пропуская вперёд лучников. Прикрываемые конниками, те не спеша приближались к авангарду Тюдора под командованием графа Оксфорда.
- Пли!
Сотни стрел взметнулись в воздух, поворачиваясь, пролетая совсем рядом с Эваром. Молодому человеку стало не по себе, мурашки пробежали по коже: что, если одна из стрел попадёт в него? Нет, конечно, ничего не будет, пройдёт мимо, как будто насквозь, и всё же неприятно, пусть лучше промахнутся. Вот стрелы начали опускаться на французов - и словно град забарабанил по щитам солдат войска мятежников. Послышались крики боли, несколько человек упали.
- Пли!
Снова в воздухе стрелы - и опять они бьют по щитам закованных в железо солдат. Словно зачарованный, Эвар наблюдал за движением стрел - залп за залпом. Казалось непостижимым, что хоть кто-то мог уцелеть под этим смертоносным дождём, но солдаты Тюдора стояли непоколебимо.
- Конница, в атаку!
Королевские конники выехали вперёд и, ускоряясь, понеслись на противника, прикрывшегося щитами и, кажется, неготового отразить кавалерийскую атаку. Воздух наполнился стуком копыт по земле, лязгом доспехов, криками всадников и ржаньем лошадей. Внезапно что-то произошло: откуда-то из-за спины Эвара вынырнули несколько десятков конных рыцарей. Не сразу замеченные врагом, прикрытые от лучников королевскими же кавалеристами, они неслись прямо к знамени Норфолка. Эвар издал недовольное восклицание: вот и упустил самое интересное - откуда взялись эти безумцы, пытающиеся остановить бурю…
Воины вокруг Норфолка разворачивали коней, пытаясь задержать врагов, вступали в рукопашные схватки, но поздно: сражённый ударом чьего-то меча, командир королевского авангарда медленно опустился с лошади на землю.
Прежде чем Эвар досмотрел сцену гибели Норфолка, слева донеслись ликующие крики. Латники-французы, размахивая мечами, бежали на вражеских конников, захваченных врасплох гибелью командира - и вот уже солдаты королевского авангарда начали медленно отступать, возвращаясь к холму, откуда лишь несколько минут назад начали своё триумфальное выдвижение в предвкушении лёгкой победы.
Помня, что следующая драма разыграется на холме, где находится королевская армия, Эвар сместился ещё на триста метров правее, ища взглядом знамя лорда Стэнли. А, вот оно. Что же тут происходит? Да ничего. Стоят спокойно, ждут приказа. А сам лорд Стэнли? Внимательно смотрит, как приближается войско его мятежного приёмного сына - Тюдора. Когда же произойдёт то, что историки назвали предательством лорда Стэнли?
Опасаясь пропустить ключевой момент сражения, Эвар сдвинулся влево, так, чтобы видеть события у подножия холма. А, вот оно: сам король Ричард Третий уже идёт в атаку, нацеливаясь на знамя Тюдора. Смелый манёвр, попытка одним ударом решить участь битвы, всё равно - двоим претендентам на английскую корону не хватит места под солнцем. Кавалеристы обеих армий схватились на мечах… Эвар спустился пониже, выбирая самую удобную позицию, чтобы увидеть побольше… А, вот Генрих Тюдор, будущий король - до чего растерян, не сравнить с Ричардом. Вся заслуга будущего повелителя Англии - что не успел ещё ни с кем поссориться…