– Командир, я вам кланяюсь, – привычно панибратски ляпнул старший аналитик по кличке Весельчак. Тутор также привычно поморщился. – У нас три классных взрыва на юго-востоке. А, вы уже, наверное, в курсе? Короче, мы тут с ребятами уточняем параметры. Пока думаем, ближний где-то четыре-пять мегатонн, наземный. Еще пытаемся связать его эпицентр с полученной ранее "загоризонтником" картинкой. Так сказать, выявить, имеет ли "Соня" косвенное отношение к нанесенным ударам.
"То есть, не порученное ли нам ранее зондирование территории указало стратегам новые цели для дальнобойных ударов?" – хотел спросить Тутор-Рор, но не успел, разговор с Брочи-Фуфом отличался тем достоинством, что уж если старший аналитик начинал говорить, то выбалтывал всё. Уточняющие вопросы не требовались, достаточно было внимательно слушать, дабы не пропустить искомое. Потому генерал Тутор прикрыл глаза, для лучшего представления подпрыгивающего от нетерпения и брызжущего слюной старшего техно-аналитика.
– Однако тут один паренек – перспективные мозги, прошу вас учесть как главнокомандующего – выдвинул идею-прелесть. Что если это рванули не наши боеприпасы, а "баковские"? Республиканских войск в таких далях суши, по идее, еще нет, значит, мегатонны бросали не по нашим. Так? И случайный взрыв на складе тоже отпадает, их же три, и все в разных местах. Он предположил, что в Империи уже началась!
– Кто? – решил уточнить генерал-канонир.
– Сандаль, то есть Рико-Люл, младший полу-аналитик.
– Да, нет, не кто выдал гипотезу. Оговорился. Кто, в смысле, что началось?
– Она самая, та, что предсказывали.
– Послушай, Брочи, я может отупел от службы, так что ты уж поясни.
– Гражданская война, командир!
– Гражданская война?
– Да, имперцы месят друг друга, причем, атомными бомбами!
– Очень интересно, – зевнул Тутор-Рор. – Разве это может выйти за рамки предположения?
– В том-то и дело, что вполне. Если ветры подуют в нашу сторону, мы будем способны, через некоторое время, конечно, по пробам воздуха с больших высот, определить состав изотопов и уже по нему понять, чьи бомбы взорвались, наши или "баковские".
– Понял, Весельчак, – кивнул генерал. – И вы, конечно, предлагаете запустить зонд, или даже "тянитолкай", да?
– Пока рано, генерал-канонир, ветровые потоки еще не успели донести сюда изотопы. Или вы хотите, послать "тянитолкай" прямо туда? В принципе, всего тысяча двести км…
– Я хочу послать туда дирижабль, Брочи? – удивился Тутор-Рор.
– Ну, я думал…
– Что за бред. Ладно, продолжайте работать.
Командир "горы" отключил связь. Похоже, на борту энтузиазм во славу науки еще не иссяк, и хоть этому можно радоваться, подвел он невеселые итоги.
80. Шестеренки
И внезапно мокротой подмышками доходит, что не может быть столько совпадений одновременно и значит, пошатнувшуюся теперь, идеальность плана пресекла не межа совпадений, а чей-то встречный контрплан, и сила его в том, что учитывает он изъяны проводимого сейчас, поскольку базируется на самом страшном факте – предательстве. И когда столь логичная, и теперь простая догадка вспыхивает не только в голове генерала-канонира, но у всех, кто в курсе дела – призрак недоверия накладывает лапу на вершащееся, и окончательно смахивает лоскуток проводимого плана. Но возвратить все напрочь, сделать вид, что ничего не происходит, уже, понятно, нельзя.
И вроде сил в подчинении немеряно – десять тысяч человек экипажа, плюс столько же десантников – танкистов и прочих, аккуратные груды взрывной мощи, сотни танков в тросовых струнах и даже разделенный в маленькие дольки атомный огонь, а нет во всем этом толку. Потому как, по большому счету, вся эта силища не ваша личная игрушка, вы только звено, промежуточная шестерня, передающая вращение всей этой механике оттуда, с удаленных за горизонт и за океаны штабов. И видимо, очень зря вы надеялись, что в случае хирургического отсечения верхних, давящих на головушку шестеренок, аккуратного отведения их в сторонку, дабы они визжали вхолостую, ваша собственная станет самой важной, эдаким вечным двигателем, на который замыкается Трехсолнцевая Вселенная. Оказывается, не столь просты и неповоротливы те скрипучие, кажущиеся заржавевшими колесики, и под слоем порыжевшего мягкотелого железа прячут они сверкающие алмазные когти. И все на свете у тех когтей предусмотрено, даже ваш сов-секретный, столь романтически-оригинальный, запихнутый подальше от чужих глаз, планчик, просвечен он навылет рентгеном тех когтистых, пакостных шестеренок. И есть у тех шестеренок какая-то хитрая параллельная система, следящая за всеми соседями, не дающая им вырваться из механики и стать по-настоящему живыми. И в реальности это проявляется пробуксовкой по одному, второму, а потом и прочим звеньям вашего плана. И, вроде бы тайно, выдвигаемые из тьмы ваших расчетов, вооруженные группы захвата то там, то здесь натыкаются на умело и совсем недавно расставленные засады. И нет этому конца.
81. Обмен любезностями
– Ну что? – напудрено хихикая, спрашивает родившийся из неизвестности председатель РНК, родившийся покуда только в линии связи, а не воочию. – Что делать будем, генерал Тутор-Рор? Может, распилим нашего "Соню" на части? Кто чего захватил, тот и будет этим распоряжаться, – и снова вымученное хихиканье, под вибрацию паники в голове Тутора-Рора. – Значит так. У меня, на сегодня: палуба "пять", причем, все проходы и лифты; несколько пультов управления, вам, технарю, лучше знать какие; вот с погрузочной палубой – прокол. Но, как вы думаете, стоит ставить нашу десантуру в известность на счет вашего бунта, а? Я почти предвижу, какова будет реакция. Ну и самое главное, генерал Тутор-Рор: у меня под контролем наше сердце, пламенный мотор, – термоядерный реактор. Я человек темный, не технолог, смутно разбираюсь, чем он от атомных отличается, так что на всякий случай я захватил и оба других, в том числе резервный. Так вот, генерал-канонир, я не очень соображаю, как их включать-выключать, так что тут, у меня под боком, достаточное количество специалистов. Думаю, не все они в курсе, что на борту "Ящера" мог состояться переворот, так что конспирацию я соблюдаю, не желаю ронять ваше генеральское достоинство перед экипажем. Видите, как по-рыцарски я с вами поступаю? А вы? Ведь вы же, генерал, желали меня, просто, убить. Нехорошо получается, ай-ай-ай. И значит, к чему я о техниках. У вашей маленькой банды, генерал, тоже кое-что под контролем, к примеру, узлы связи и еще всякие жизнеобеспечивающие штучки. Так вот, если дело для нас пойдет совсем плохо, или вы, Тутор-Рор, начнете использовать недозволенные методы, допустим, обрезание нам подачи воздуха, я взорву реакторы, а может, просто заглушу. Поняли перспективу? Не слышу вас, господин командующий "Ящером". Алло!
– Я внимательно внимаю, Мурашу-Дид, – проявляет расторопность Тутор-Рор, что еще остается делать. – У вас есть предложения?
– Вот это разговор, генерал, – снова хихикает РНК-шник. – Да, генерал Тутор-Рор. Предлагаю, во имя гуманности и дружбы во внутренностях "горы", заключить перемирие и провести небольшие переговоры, с обменом любезностями и нотами. Как поняли?
– А подумать?
– Не возбраняется, генерал. Только не очень долго, мне может надоесть, – отзывается довольный Мурашу-Дид, и отваливает прочь, исчезая в переплетениях святоводов.
82. Черная масть
Может ли борьба за власть длиться вечно, или хотя бы относительно долго? Однозначно может, но в значительном пространственном объеме. В малом, борьба, с неумолимостью валящегося с неба метеорита, разваливается, следуя закону полураспада, на победу и поражение. Скорость полураспада зависит от множества добавочных факторов, но главным остается все-таки объем вовлеченного в дележку пространства. Еще он зависит от соотношения втянутых в борьбу сил, однако не слишком на прямую. У тех, кто захватил арсеналы "Сонного ящера", имелись снаряды, подрыва которых хватало на сметание с арены как противника, так и себя, вместе с самим предметом дележки. Так что не всё, далеко не всё, соотносится с наличествующей в распоряжении силищей.
И поскольку в деле не стрельба в загоризонтные дальности, с обходом радарных ловушек, и не ожидаемая внезапность индикаторного мерцания, от которого леденеет сердце, и даже не утонченная меткость телескопной сложности снайперского искусства – нет в "боевой горе" километровой коридорной прямоты, хоть она и достаточно великанская штучка, – то, следовательно, в деле забытая многими, седая древность – бесстрашие коротких штрековых бросков и врубание в неизвестность дверных проемов, за которыми – чет-нечет – жизнь-смерть, только в первом случае – снова деление вероятности, и снова – чет-нечет. И вот тут уже, особенно когда дух ваш подкреплен не столь уверенной правотой, когда большинство встречных-поперечных скорее всего статичные, нейтральные и не втянутые в битву фигуры, тогда первичную роль начинают играть сноровка-тренировка.
А значит, не индикаторная лучеглазая цепкость, а пучковые игольные удары в короткость видимых, слышимо-осязаемых тел. И как следствие, те, кто не учился в броне-академиях вклинивать макеты "гор" в картонно-материковые изгибы, укладывать гига-калибры в узкую покатость баллистических кривых, рассчитывать граммную алчность тысячемильных пробежек термоядерных движителей, а вместо этого тренировал ухо в измерении длительности шипения игломета и по тому шипению мог знать, когда у свернувшегося за углом врага кончаются впихнутые в обойму иглы, или просто умел, не шумя, отработанным языком жестов, осуществлять прием-передачу значимой для боя информации – тот получал некоторое преимущество. Очень часто этого достаточно. И к тому же, каждый новый успех все увеличивал и увеличивал фору поклонников Честного Меча, ту, что легла черной мастью после неудачи "тихой" революции генерала Тутора.
83. Незамкнутая вселенная
Новое лихорадочное планированье, когда карты не в масть: что может быть хуже? И кто-то в паническом метании мыслей:
– Био-склад под нашим контролем! Можно что-нибудь сделать, генерал Тутор-Рор, – и блестящие надеждой мальчишеские глаза над заслуженной позолотой погон.
– Вы считаете возможным травануть все нижние отсеки? – совсем без усмешки размышляет вслух командующий "горы". – Если предупредить своих – нет смысла – потеря внезапности. И даже если так… – он листает в уме страницы наставлений. – Дегазация – две недели. И то, риск. Мы не можем позволить себе такой отдых здесь – на вражеской территории.
– Химия? – коротко интересуется кто-то поменьше рангом.
– Та же котовасия, – кивает Тутор с пониманием, что вся эта викторина просто оттяжка времени. – Да и нет у нас в распоряжении требуемо малых доз. Сами знаете, сколько в любом "летучем контейнере" реагентов.
И снова все замолкают, в мертвом ожидании момента, когда пятерня главного мятежника ляжет на схему-план внутренностей "боевой горы": здесь не чуждое эйрарбакское строение, где можно пыхнуть по коридорам слепящим, расходящимся огнеметным конусом; здесь "живая" металлическая крепость, нашпигованная нервами высоковольтных кабельных жил. И потому, сжав челюсти и почти не моргая, они ждут приказа идти навстречу шипящим игольчатым сгусткам. Можно возмутиться – не этому их всех учили в броне-академиях: обычно такие вещи творит пехотное мясо пассажиров-десантников. Однако – альтернативы? И резонируют пустотой тяжелые от безвыходности головы.
– Нас кто-то выдал, – теребя пуговичку воротника, откашливается Тутор-Рор. – Соображений по этому поводу, понятное дело, нет. Но будем надеяться, что тот, кто это сделал – не среди нас хотя бы в данный момент. Значит так, – рука генерала нависает над продольным разрезом "Ящера": все останавливают дыхание, так долго они этого боялись. – Самим нам, что скрывать, не сладить. Связи с отрядами внизу по-прежнему нет. Я не ошибаюсь? Нужно попытаться привлечь на свою сторону десант. Сейчас прикинем – кого? Но пока вопрос не в этом. Рассчитывать на линии связи уже не приходится: или обрезка, или гарантированное прослушивание. Нужно бросить вниз, в казармы танко-пехоты, парламентера. Вопрос стоит, как попасть? Соображения?
– Прозондировать все лифтовые шахты? – наудачу фланирует броне-полковник Огер-Дуд.
– Мурашу самолично и достаточно любезно доложил о их перекрытии. Думаю, не врет. Или считаете, что у него не хватит друзей Меча?
– Генерал, я чувствую, у вас уже есть план.
– Мы почему-то все время забываем, что "Ящер" не замкнутая вселенная.
– Думаете, прошмыгнуть по внешнему обводу? – вскидывает брови Огер-Дуд. – А как этот парламентер… (Я правильно понял? или это будет боевой отряд?) проникнет внутрь, в районе нижних отсеков?
– Метод есть. Но на случай предательства, мы обговорим это после подготовки остальных фаз операции.
– Веселенькое будет путешествие, – пробует шутить кто-то из менее значимых погон. Шутка не имеет успеха, сейчас не до комедий.
84. Проволока
– Командир, вам не думается, что друзья Меча смогут уловить сигналы идущие по нашей проволоке? – майор-инженер говорит совершенной серьезно. – Поисковая аппаратура "Сони" вполне способна фиксировать столь слабый сигнал на нулевой дальности.
– Понимаю, Летер-Гуг, – кивает Тутор-Рор, вертя в руке чашку (она уже давно не обжигает, но он так и не начал пить). – Однако разведывательный комплекс, покуда, в нашей власти, так что…
– А вы уверены, что все люди "восьмого" уровня за нас?
– Понятное дело, нет, майор. Сами знаете, даже здесь, среди технарей, по крайней мере, три четвертых персонала не в курсе, что деется. Вам внушает опасения наша связь? Есть вариации?
– Простите, генерал.
– Хотите меня достать, Летер? – генерал-канонир с раздражением, не глядя, ищет место, куда бы приткнуть надоевшую чашку. – Считаете, наша акция – я разумею в виду вообще всё – была преждевременной? Ну, так и говорите об этом прямо. Чего теперь бояться-то? А если хотите выйти из игры, то… Несколько поздно. Мы все уже на крючке у Расового Комитета.
– Извините, генерал Тутор-Рор.
– Выкиньте свои извинения Оторванной Голове Черепахи, сейчас не до сантиментов. Есть предложения, прошу высказывать. Это относится ко всем присутствующим, кстати.
– Я просто выразил опасения.
– Пока у нас патовая ситуация. Эта нитка проволоки в нижнюю часть "Ящера", единственный способ связывающий нас с помощью. Конечно, если нам вообще ее окажут.
Только молчание служит ответом Тутору-Рору.
85. Идентификация
– На связи Хорис-Тат, командир танкового кулака. Я действительно говорю с генерал-канониром Тутором-Рором.
– Так точно, броне-лейтенант. Мы не можем по этой примитивной связи пересылать видио-изображение, так что для подтверждения моей личности я приведу какую-нибудь подробность нашей недавней встречи. Идет?
– Вообще-то разговор можно записать, генерал-канонир, так что вряд ли этого достаточно для идентификации.
– Я помню, что китель на вас еле сходился. Поправились вы со времен броне-академии, да? К тому же, он был изрядно помят.
– И это можно заснять на пленку, генерал-канонир.
– Чем же тогда я смогу вас убедить, броне-лейтенант? У нас, сглотни меня Оторванная Голова, нет времени препираться. Полковник Огер-Дуд описал вам ситуацию.
– Честно говоря, я не очень ее понял. Но и без объяснений ясно, что на нашем "Соне" что-то не так.
– Лейтенант, как мне убедить вас в том, что это я буду давать вам указания? Можно было бы вначале сделать так, чтобы вы прибыли сюда – поговорить тет-а-тет, но это лишний час или более. Нам некогда.
– Хорошо, генерал Тутор-Рор. Для упрощения разговора, предположим, что я убедился в вашей истинности. Что теперь?
– Спасибо. Ваши танки, к сожалению, сейчас не могут нам помочь. Нужно действовать пехотой. Дело, конечно, крайне опасное. Мы тут прикинули каким образом вы сможете попасть в центральные отсеки, захваченные в настоящий момент друзьями Меча, в обход их заслонов. Вы согласны рисковать собой и людьми, броне-лейтенант?
– У нас есть хоть одно преимущество, генерал?
– Даже два. Они вряд ли ждут вторжения в придуманном нами варианте. (Я не буду объяснять по связи – во избежании). Второе превосходство – в оружии. У вас ведь будут не только легкие "кабинетные", но и тяжелые "двенадцатиствольники", правильно.
– Трудно сказать, преимущество ли это в коридорах "Сони", генерал-канонир. Но пусть так. Что от меня требуется?
– Перво-наперво, подобрать достаточное количество людей. Конечно, лучше использовать один из взводов пехотной поддержки целиком, дабы информация не распространялась свыше определенного количества экипажа. Всем, кто участвует, я гарантирую повышение в должности. Вам, понятное дело, в первую очередь. Разумеется, для этого нужно не только победить, но еще и выжить.
– Я все-таки хочу узнать подробности плана, генерал. Дело видимо серьезное. Припоминаю, раньше вы не имели полномочий повышать в званиях.
– Люблю наблюдательных людей, лейтенант Хорис. Но я ведь сказал, "в должности", а вовсе не в звании. Разные вещи, правда? А касательно подробностей, броне-полковник Огер-Дуд все растолкует. Когда соберете отряд, мы свяжемся, дабы согласовать ваше нападение с нашими отвлекающими маневрами. Не теряйте времени, лейтенант. На вас вся надежда.
86. Нежности
– К вам кое-кто прибыл, генерал-канонир! – дергает его из зацикленной мрачности мыслей кто-то из находящихся рядом офицеров.
Он совсем не догадывается, с какой стороны дует, слишком далеко в лузу загнало их противодействие РНК. На мгновение мелькает надежда на чудо: стоит за приоткрытой дверью броне-лейтенант Хорис-Тат, волшебно, тайными кабельно-трубными лазейками пробравшийся сюда, для получения подробных инструкций; или, на худой конец, кто-то из своих, не втянутых в заговор, но гениальных техников, придумал, как свернуть шею Комитету не покидая пульто-экранной замкнутости командных отсеков. Однако, отработанной струей реализма, он сдул пену романтики еще до подхода к дверному проему готовящему сюрприз.
Там, за легкой алюминиевой дверцей, стоит Улла. Он совсем выбросил ее из головы, не вспоминал о ней сутки, может более. И совсем не к месту, и не вовремя ее теперешнее воплощение здесь. Он чуть не вскипает – сказывается накрутка нервов последних часов, чуть не полыхает руганью типа "Оторви Оторванная Голова мою собственную голову, Улла, я же сказал, не высовываться, пересидеть день-два где-нибудь в темном углу!". Но сдерживание внутренних импульсов, умение молча, крышкой аутотренинга, сдавливать бульканье эмоций, является неотъемлемой чертой командиров "боевых гор". Он просто замирает на секундочку, приклеивая к лицу нужную маску.