– Ты заложник, "верный друг"? – похохатывали впереди. – Просто заложник? А зачем ты довел врагов сюда?
Такие вопросы Мурашу-Диду не нравилось, а тон еще более, тем паче, оскорбительное "тыканье". Во всех прошлых случаях получалось проще: он представлялся, их подпускали ближе, возле уха шипели иглометы, рвались где-то гранаты и все. Конечно, в первый раз это его ошарашило, но потом выработалось привыкание. Он даже стал надеяться, что когда-нибудь все кончится и его, за хорошее поведение, отпустят. А кто в родном гига-танке узнает о его походе? Ведь все те, кто видел, однозначно мертвы. Сейчас творилось что-то не то. Могло кончиться плохо. Эти люди позади – переразвитые приматы – они очень нервные: могут запросто сломать ему не только палец, но и руку – и главное, ни за что; просто из-за несговорчивости собственной бортовой полиции.
– Позовите какого-нибудь офицера! – внешне стойко приказывал Мурашу-Дид. – Лучше генерала-канонира Тутора-Рора!
– Генерал Тутор под арестом! – кричали оттуда.
"Под арестом? – удивлялся старший РНК-шник. – Кто же его арестовал?", – хотел он спросить, но внезапно думал, что все правильно и именно так следовал сделать давно.
– Ну, кто там есть из старших?! – совсем уверенно, жестко, как в былые времена, спрашивал Мурашу. – Давайте его сюда!
– Самая старшая на борту и всюду – Великая Мать!
– Кто? – искренне не понимал комитетчик.
– Её волей и силой, погубивший всех РНК от власти отстранен! – сообщали из преддверья "купола", другим, но внезапно знакомым голосом.
"Улла Ююл!", – неожиданно узнавал Мурашу. Он хотел даже гаркнуть, почему она оставила вверенный пост – присмотр за командиром "горы", но неожиданно внешние обстоятельства менялись.
– Смерть предателям! – визжали впереди.
И верный друг Честного Меча чувствовал ужасающую боль, оставляющую далеко на задворках полуоторванный левый мизинец: похоже в него одновременно втыкались сотни боевых иголок. И мир для него исчезал.
96. Перебор
И хаос лестниц, и чудо ориентации: скорее всего, обычно, здесь пользуются лифтами. Точнее, пользовались раньше, до того как пиротехник Забат синхронизировал скоротечность предназначения "крепышей". И там, позади, отмеченный кровью след, может быть сотня, или чуть менее трупов – не досуг считать, в задыхающейся суете бегства, даже авто-счетчик в голове дает сбои. И далеко не все, меньшая часть тех кто замер, остановил жизненные функции организма, имел шанс и намерения преградить дорогу группе Лумиса – большинство просто оказались не в том месте и не в то время: внутри "свиноматки", явно, не слишком много вариантов попасть из одной точки в другую, так что когда продираешься сквозь какой-то из узлов коммуникации, не встретить кого-нибудь просто невозможно. У этих встречных-поперечных свои меркантильные цели, связанные с аварийным статусом гига-машины? К делу это не относится – задача Лумиса нанести брашской "свинье" максимально возможный ущерб, а подвластные ей людишки достаточно слабое, выгодное в экономном истреблении, звено. Расовые особенности не дают каких-то заметных отличий в сопротивлении игольчатым зарядам, а методика слома шеи инженерным работникам на порядок проще того же действия в отношении друзей Меча. Вопреки этому, система уничтожения "свиноматки" изнутри посредством техно-диверсий дело новое, еще не отработанное: попробуй разберись сгоряча, какая из попавшихся на пути кабельно-волноводных скруток предельно важна? В отряде Лумиса Диностарио явно прощупывается дефицит по линии инженерного звена. Наверное, сейчас устранять этот дисбаланс несколько поздно, по крайней мере, касательно данной операции.
Но все имеет конец, даже Трехсолнцевая Вселенная в целом, а уж тем более хаос лестниц присыпанной искусственной лавиной гига-машины. И может быть где-то внутри себя опытный дядя – Лумис, съевший в сражениях не существующее на Гее животное – собаку – удивляется. Вполне вероятно, те, где-то за чернотой пелены вращающиеся, плазменные шары, действительно боги. И сейчас они улыбаются, подбадривая любимчика миллионоруким сплетением протуберанцев. Откуда Лумису Диностарио знать, как проведено воздействие? Он не обладает телепатией, и не может охватить хаос, стимулированный в "Сонном ящере" вторжением отряда. Как он может догадаться, что старые и совсем молодые, только сейчас заявившие о себе, группировки сводят дебиты с кредитами, стараясь действовать с перехлестом, ибо в их шатком положении лучше пережать, чем недожать.
И потому, когда он видит над собой распахнутые настежь створки…
Нет, как известно, не к солнечному свету и не к колющей звездами ласковости ночи – к черному провалу придвинутого вплотную пыльного неба. Однако к другому, вроде, и не стремились. А распахнутые, и сосущие внутрь "свиньи" радиоактивный холод энтропии, створки – это застопоренные, вложенными и подорванными в хрупкости внутренней механики гранатными связками, ворота для выпуска наружу "тянитолкаев". Ясно и понятно, кто позаботился о том, чтоб они долгое время не могли быть закрыты.
Но здесь, наверху, еще сюрпризы – два танка марки "Циклоп-10". Похоже это некоторые их тех, вызванных генералом – Тутором-Рором, уроженцем Южного полушария на свое счастье незнакомым с северянином Лумисом. Эти двухсоттонные многогусеничные монстры, действительно удивляют своей проходимостью: они добрались сюда через местность, которую даже мстители-пехотинцы одолела в тяжелейшем броске.
В пыльной разрытости местного хаоса боевые машины пытаются слепить прожекторами. Это уже слишком. Лумис понимает, что зря мучил себя последние минуты, дыша сквозь респиратор, нужно было наслаждаться полной грудью – больше возможности не представится.
Он поднимает бессильные маленький трофей. В игломете еще имеется обойма с газом и иглами. Последние нужно куда-то выпустить. Лумис Диностарио ищет поблизости уязвимую и близкую цель. После, в не очень отдаленном грядущем, будет не так обидно лежать под гусеничным ковром.
97. Нутро "горы"
– Ну-ка, кто у нас лучше всех читает на браши? – все еще тяжело дыша после бега, спросил Фейн. Они отступали перед преследующими их по пятам республиканцами. Им еще повезло, что их не положили всех, еще там, возле размещенного внутри огромного механизма, командного пункта. Они не смогли туда прорваться, то есть не выполнили задание. Но еще оставалась надежда на другие группы. Как им помочь? Только отвлекая на себя превосходящие силы врагов. Так что по сути, надо радоваться, если преследователи наступают на пятки. И неважно, что сами настигающие меняются. Поначалу это были женщины, чему все очень удивились. Странно, но именно у вооруженных дамочек хватало смелости не поддаться на трюк с захваченным другом Меча: до сего момента, против мужчин, он всегда срабатывал. Но от "боевых подруг" удалось оторваться быстро, все-таки в беге они – не очень. Однако в настоящий момент на остатки группы Фейна наседали новые отряды. И нельзя позволить взять себя в кольцо, точнее в шар, ведь они воевали в трехмерном мире – бесконечная брашская машинерия расстилалась во всех измерениях. Сейчас они очутились в новом отсеке, созданном для неизвестных гиганто-технократических целей.
– Что в этих баках? – задумался бывший командир разведывательной, а ныне ударной группы Фейн.
– Ясно, нечто опасное, – предположил остановившийся рядом с начальником рядовой боец отряда Кадидо. – Смотрите, сколько значков.
Вижу, – с некоторой досадой кивнул Фейн. – Даже надпись – "Осторожно!" – могу прочесть. Но что здесь конкретно? Взрывчато ли? И как поджечь его эффективней? Позови-ка сюда Асси. Он у нас человек армейский, а их когда-то против брашей готовили.
– Он еще и минометчик, – дополнил известную всем истину Кадидо поворачиваясь кругом.
– "Газ для летающих машин", – уверенно прочел мгновенно явившийся Асси, проведя конусом света по надписи. – Для "тянитолкаев", как я понимаю.
– Он хорошо горит? – отрешенно, будто не собирался тут же использовать ответ по назначению, поинтересовался Фейн.
– Припоминаю, когда заправлен в дирижабли – плохо. Что-то там еще добавляется в смесь. Какая-то разбавка предотвращающая горение.
– А сейчас, в емкостях, она есть? – с надеждой ребенка наблюдающего новенькую пачку бенгальских огней спросил Фейн.
– Кажется, нет, – Асси пытался почесать каску вместо затылка. – Не ведаю, я ведь не химик-физик какой-нибудь.
– Придется проверить, – вздохнул в предчувствие большого фейерверка командир группы. – Дай-ка гранату.
– Кончились, командир, – развел руками бывший минометчик Асси.
– Да? – немного удивился Фейн – до сего момента уверенный, что только он прикончил все боеприпасы.
В этот момент из темноты выскочил еще один бледный, почти севший фонарик.
– Командир Фейн, в ту дверь, что мы закрыли позади, уже ломятся, – доложил тонущий в сумраке Жэре.
– Граната есть? – поинтересовался Фейн совершенно спокойно. Он уже догадывался об ответе.
– У кого-нибудь осталась граната?! – гаркнул он в темноту, плюя на ненужную более маскировку. – А детонатор?! – добавил он, когда эхо затихло. Судя по звуку, помещение имело солидные размеры: не верилось, что оно может располагаться внутри подвижного технического устройства.
– И где это вы все успели их растратить? – едва слышно прокомментировал молчание-ответ Фейн.
– Так ведь, сколько гадов положили, – негромко оправдался за соратников бывший минометчик Асси.
– Понимаю, – кивнул Фейн и вновь скомандовал в голос. – Все ко мне!
И когда полумрак вокруг ощетинился задраенными в респираторные маски лицами, пояснил цель сборища:
– Назначаю старшим группы славного минометчика Асси. Я остаюсь, попробую изобрести что-нибудь для поджига этого добра, – он скользнул фонариком по надписям. – Надеюсь там, в баках, достаточно для достойного пожара, хоть у брашей уже и нет дирижаблей-геликоптеров?
Кто-то скрытый противогазом и тьмой попытался что-то сказать, но Фейн вскинул руку призывая к молчанию.
– Некогда пререкаться, – махнул он ладонью в сердцах. – Помогите-ка крутануть вот этот вентиль и шагом марш отсюда. Очень советую поторопиться. Командуйте, Асси, если не хотите, чтобы мы полегли здесь все разом.
– Уповаю на Гиганта Эрр, надписи не врут, и эта штука загорится, – весело предположил самоустранившийся от командования начальник группы, упираясь в огромный вентиль.
Затем он остался колдовать с пыхнувшей на волю газовой струей, а отряд кинулся дальше, вверх по бесконечности коридоров. Они успели отбежать достаточно, когда издали явилось убедительное доказательство удачного эксперимента по добыванию огня посредством высечения искр.
Теперь тыл у них был надежно прикрыт разгорающимся пожаром.
98. Кто не успел – тот…
– Поздравляю, Тит, – спокойно и приглушенно из-за респиратора констатирует Лумис. – Мне рассказывали, что когда-то ты очень боялся танков.
– Это ведь страшно давно, командор, в другой эпохе, – улыбается во весь рот шутник Тит, предварительно стянув прочь противогазовую маску и подсвечивая собственное лицо фонариком. И то, и другое очень нужная мера, ибо в ином случае снятый с предохранителя трофейный игломет Лумиса уже издырявил бы в его тело остатками находящегося в обойме запаса.
– Как вы умудрились их захватить, а, Тит? – интересуется Лумис, используя время для успокоения сердца – оно ведь все еще гонит адреналин.
– Рад бы доложить, что с большими трудностями, командор Лумис, – пожимает плечами Тит, – но, скорее всего, они ничего не ведали о нашем нападении.
– Одел бы ты противогаз, герой, я уже вволю нагляделся на твою радостную физию, – искренне советует Лумис, чувствуя что собственные, стянутые респиратором, губы пытаются растянуться в улыбочке.
– Полезайте в танк, командор. Милости просим, – советует продолжающий радоваться жизни Тит. – Я думаю, там внутри радиация будет пожиже.
– Правильная мысль, – кивает Лумис и машет сгрудившимся позади и все еще подпирающим тылы подчиненным: как мало их осталось. – Наверное, все мы не уместимся внутрь? – спрашивает он у разведчика Тита, хотя и сам догадывается об ответе.
– Попробуем, командор, мы ведь не собираемся на этих штуках воевать, – поигрывает конусом света Тит. – К тому же, кроме вас, никто пока оттуда не вернулся.
Вот она, та штука, которая гасит внутри респиратора зарождающуюся улыбочку. Но неужели могло случиться по-другому?
– Всем в танки! – командует Лумис Диностарио налившимся сталью голосом. – Кто не поместился – на танки! Так мы все равно выйдем из зоны заражения быстрее.
– А как же…? – несмело возражает все-таки напяливший противогазную маску Тит.
– Если Карбан с отрядом доберется до цели, – придвигаясь и снижая тембр, поясняет ему Лумис Диностарио, – нас не спасут даже "Циклопы".
– Значит…? – продолжает тормозить понимание Тит.
– Все на броню! – рубит воздух Лумис. – Предупредить и собрать всех по периметру! – он знает, что можно дать Карбану, Фейну и остальным застрявшим в "свинье" еще время, потом – еще и еще – стоять и ждать, накапливая дополнительные рентгены. Но кто проведет грань между минутой, двумя, пятнадцатью или часом? Где, на каком этапе, время выйдет насовсем? Если бы Карбан находился в безвоздушном пространстве, можно было бы мерить по запасу воздуха, а так… Он может выйти в любой момент, а может и никогда. Прожженный боями и жизнью Лумис Диностарио знает, что чудеса если и случаются, то единожды. Одно случилось, следовательно шансов повторения… И нужно стискивать зубы, потому что твоя удача оплачена сполна, и не тобой – нет. Общей равномерной статистикой, чудеса в которой – локальные всплески, лишь подтверждающие устоявшуюся мрачность модели. Где-то там, в нутре, оставленного позади чудовища, за везение Лумиса плачено кровью других, и тех других – гораздо больше. Сейчас нужно увезти из зоны заражения оставшихся, сохранить ядро отряда, дабы их удаль не обратилась в скором времени в печальное повторение судьбы Ругана. И еще, всех их надо убрать из зоны возможного повторения катаклизма. И как можно быстрее, ибо… Кто знает, вдруг именно в эту секунду умные пальцы Карбана соединяют в цепь какие-то запретные провода управления реактором. Или кто-то из группы Фейна, а может и он сам, если хоть чуточку удачи распределилось на его долю, отпихивает прочь последнюю стальную створку, хранящую тысячетонную пороховую сухость. И взводится, легко и привычно оттесняя в сторону инстинкт жизни, электрический гранатный детонатор. И даже можно обойтись им одним, без присовокупления взрывной начинки.
И Лумис Диностарио лезет на броню: какая же она, все-таки, холодная, не глядя на реакторную тягу танковых внутренностей.
И очень скоро места распределены, и нужно, хотя, наверное, и нельзя, двигаться прочь.
99. Торможение
И в ШОНО и ШВЗС были в полном недоумении. Новые наступательные планы не то чтобы трещали по швам, но начинали выглядеть как-то неустойчиво. Один исчезнувший с Восточного плацдарма гига-танк внезапно обнаружился на Северном, причем полностью подтвердилось предположение о его "угоне" эйрарбаками. Другой, посланный решать определенную задачу, перестал отзываться на какие-либо запросы, и ведет непрерывный обстрел одних и тех же координат термоядерными зарядами разнообразной мощности. Абсолютно непонятно, что он там обнаружил. Срочно посланные ШВЗС в указанном направлении "тянитолкаи" разведчики не вернулись, впрочем, так же как и дирижабль отправленный для выяснения к "Крикливому аисту". Возникает впечатление, что этой подвижной крепостью командуют безумцы, или подростки, которые дорвались до "ядерных" кнопок. Напрашивается предположение, будто экипаж "горы" подвергся обработке каким-нибудь психотропным химическим соединением, попавшим внутрь танка снаружи, или, что еще более настораживает, изнутри. Во втором случае, это могли быть заранее заложенные бинарные химические мины. Версия ставила под вопрос лояльность промышленности, органов снабжения фронтов и еще кучу ведомств. Это давало пищу для ума и огромное поле деятельности для РНК. Конечно, считалось нереальным отозвать с плацдармов все "боевые горы" на предмет их тщательного досмотра, однако Расовый Комитет настоял, что они, по крайней мере, должны находиться относительно близко к берегу, чтобы прибывающие для проверки дополнительные силы друзей Честного Меча смогли безопасно "работать" на уже отвоеванной территории. Это вынуждало ШВЗС пересматривать сроки по просачиванию вглубь эйрарбакской территории. Некоторые, обладающие личной смелостью, тактики в штабе даже утверждали, что опережение в темпе, достигнутое и удерживаемое с первых дней высадки, может быть потеряно и тогда все планы, да и целесообразность самого вторжения придется пересматривать. РНК взял на заметку всех указанных смельчаков. Действительно, в условиях казусов творящихся на фронте их беспечное поведение выглядело более чем странно.
100. Масштабы
И если глянуть вскользь…
Сплошной ковер хаоса, распадающийся на частицы этого же хаоса. Маленькие векторы-точки чьих-то метаний, сталкивающиеся с такими же, руководимыми бешенством случайности слепыми нажимами. Временные, спутавшиеся клубками размытые линии судеб; чья-то тупая, дрожащая пьянь ножниц, кромсающая, рвущая с надрывом там и тут. Микро-шажки – один вперед, два назад – по захлопывающейся игровой доске. Ссыпающиеся жменей многогранные кубики с таинством закодированной пентаграммы знаков – и не успеть разглядеть – вновь толкутся в закупоренном стакане будущего. И что есть вся эта…
Нет, не жизнь! Берем объемней! Что есть это бытие? Пена? Взбитые сливки и разлохмоченная муть – все вперемежку? Бестолковость брызг на истосковавшееся небытием всеохватное множество?
Но если всмотреться серьезней…
Сдвиг фокуса. Размыкание хаоса в составляющие. Хм! Структурные звенья? Голографическое дробление большого в малом и…
Обратное отражение! Ситуационное повторение микробных слепков в великанских моделях! Связь! Необъяснимая?! Только потому, что цепочка взаимодействия слишком длинна, растянута, спутана в бесконечность взаимопроникновений, но…
Явная! И не поспоришь, природные законы отъюстированы не нами. Друг другом! И подогнаны, крепче древних стен, возведенных без вмешательства цемента. Но тогда все на местах. Объяснимо? Лишь в приблизительной степени, как и любое знание! Это тоже закон.
Обозреваем окрест в новой меняющей ракурсы шкале…
Северный материк – Эйрарбия. Общее торможение наступательных прорывов пришельцев. Еще не откат, но… По шкале вниз! Ядерные хлопки на севере. Фокус! Нащупывается связь с забравшейся в горные выси покалеченной гига-машиной. Еще глубже! Знакомое, маленькое, почти виртуальное лилипутство мстителей. Можно еще! Временной срез! Рваные, истерзанные и растянутые в предел нити судеб. Опостылевшее влияние личности на историю! Марево. Слишком, беспредельно много взаимно дергающихся уздечек. Трудно улавливаемые закономерности. Тут почти не пахнет наукой, а мы ведь…