Спрятавшись от света прожекторов за великолепным, многотонным и наверняка отменно радиоактивным булыжником, Мурашу-Дид не успел перевести дух, только разобрался, что в обойме кистевого игломета кончились все бесцельно выпуленные заряды, когда внезапно был придавлен сверху. Его слабое в обычных обстоятельствах воображение сейчас работало отменно. Поскольку сдвинувшийся изолирующий противогаз полностью закрыл ему видимость, никакие внешние образы не помешали просмотреть в голове короткометражный фильм-ужастик, о штыковой лопате взламывающей черепную коробку, а так же эпилог-продолжение о ее черенке, победно уставившимся в черноту небес.
– Кто такой? Доложить? – сказал ему Лумис Диностарио на браши с очень сильным эйрарбакским акцентом.
Одновременно Мурашу-Дид почувствовал, как в тончайшую, уязвимую линию соединения защитной маски и комбинезона вклинивается нечто донельзя холодное и острое. Из-за акцента и полной дезориентации он ни как не мог понять, что от него требуют.
– Я назначу вас замом! – ляпнул он первое, что пришло на ум.
Но ему уже скручивали руки, куда-то волокли. Затем сорвали противогазовую маску совсем. По всему ощущалось, что атаковавшей силе наплевать на его бесценное здоровье. Он на мгновение расслабился, когда шея перестала чувствовать это самое что-то, по-прежнему острое и холодное, но уже несколько обыденное. Но этот иголкообразный, на тактильное ощущение, предмет тут же уперся в его правое веко. Вопрос повторили, но теперь он что-то разобрал. Ему не понравился знакомый акцент: он неоднократно участвовал в допросах враждебной расы, и потому интуитивно ловил в речи нечто общее. Однако сейчас он не мог поверить, что перед ним имперский спецназ. Само собой понятно, из-за окружающей тьмы он ничего не видел.
– Я глава Комитета, – выдавил он, наконец.
– Что это? Поясни! – рявкнул Лумис не совсем поняв речь.
– Я расовый наблюдатель, – паниковал РНК-шник. – Я Мурашу-Дид. Я пойду на мировую, только…
– Медленнее! – гаркнул Лумис ожидая, когда до него доберется лучший в отряде переводчик – бывший имперский минометчик Асси. – Ты из Расового Комитета?
– Ну, конечно, – обрадовался новым секундам жизни южанин.
– Поведешь нас туда – в свою машину! – сказал Лумис, оттягивая брашу верхнюю губу. – Думай, как пройти лучше, по самой хорошей дороге. Или я отрежу тебе нос.
И острое, совсем не нагревшееся от кожи Мурашу-Дида лезвие скользнуло вдоль лица, очерчивая контур, но пока не внедряясь.
90. Новая власть
– Ты арестован, генерал Тутор! – вовсе без нежности произнесли уста Уллы в самое ухо Тутору-Рору. Он почесал в ухе и покосился на до сей поры не реагирующую на его словесные атаки сопровождающую.
– Это что – подкол? – спросил он с улыбочкой. – Я, как известно, уже давно под колпаком Комитета.
– Мы отменяем власть РНК, – совершенно бесстрастно сообщила ему бывшая "купольная" планшетистка и личная любовница Улла. – Теперь ты в плену у Великой Матери.
– Как? – уточнил Тутор все еще растягивая рот в улыбке.
– Власть мужчин, опорочивших себя неумением руководить для блага, отменяется, – все так же заучено и четко поведала ему Улла. – Теперь и твою судьбу и судьбу прочих решаем мы.
– Кто? – генерал-канонир совершенно чистосердечно ничего не понимал.
– Я все растолковала, – заявила штаб-сержант, направляя на генерала легкий полицейский игломет. – Всегда знала, что мужики тупы, но уж не настолько, – пояснила она, стоящим рядом и тоже снявшим с предохранителя оружие, подругам.
– Мать моя женщина, – констатировал Тутор-Рор, открывая рот от удивления.
– Я, по-моему, говорила: "Великая Мать"! – рявкнула бывшая услада генерала и навернула ему по макушке рукояткой игломета – не смертельно, но достаточно чувствительно.
Бывший командир "боевой горы" прикусил язык, причем, в обоих смыслах.
91. Цели
Вместе с Фейном остались считанные единицы. В этих коридорных баталиях, в непрерывности атаки, в теперешнем отсутствие связи друг с другом, из-за радио-экранирующего воздействия "свиноматки", они потеряли всех. Дело не только в убитых, основную роль сыграло разделения отряда на группы. Слишком избыточное число целей ставилось перед немногочисленными мстителями, решить их одновременно было никоим образом нельзя. Но еще более обидно оказалось бы завязывание всех групп на решении одного вопроса, если бы в последствие это обернулось неудачей. Первоначально главную задачу, из-за которой, волею богов, все и началось, отправился осуществлять Лумис. И совсем не потому, что он состоял начальником, его умение делать из живых людей фарш, пригодилось бы сейчас на любом из разорванных фронтов. Самое главное, Лумис значился штатным палачом, именно он всегда осуществлял Возмездие. Когда-то, когда мстители начинали, он выступал перед камерой в маске, но однажды, по мере того как все новые и новые слои хаоса опускались на Эйрарбию, все осознали, что инкогнито палача – вредная мера. Она показывает, будто палач опасается ответного хода приговоренных и, помимо, подсознательно подразумевает выступление не за слишком правое дело. Тогда Лумис и открыл лицо. Этим шагом мстители доказали свое презрение к опасности и то, что не собираются уходить на покой, и то что будут неумолимо приближаться к идеальной цели – наказанию всех виновных.
Так что, поскольку Лумис взял на себя задачу розыска списочного номера "два", Фейну с небольшой группой поручили захватить и уничтожить командный пункт этого – доселе подвижного – гиганта, а в случае неудачи, нанести максимальный вред всем встречающимся на пути техногенным сложностям. У них имелись схемы "свиньи", переданные спрятавшимися за горами военными штабами, но они никогда не бывали в нутре такой грандиозной машины, хуже того, никто из них не служил во флоте и не жил на больших кораблях. Это дало бы им хоть какую-то практику в ориентировании. Ситуация напомнила Фейну старую историю об уничтожении нескольких брашских линкоров около королевства Мирандола. Он никому не сказал о своей ассоциации, зная, как зловеще завершился штурм для всех, в том числе и для берущих корабли приступом пехотинцев.
Между прочим, ни Фейн, и никто в отряде понятия не имел, что непокорное маленькое королевство в буквальном смысле стерто с "лица" Геи, еще в первые часы стратегического удара по Северному континенту. Все-таки атомная война странно перенаправила информационные потоки!
Главной надеждой Фейна в достижении поставленной цели был захваченный на подступах к "свиноматке" брашский начальник. Именовался он Мурашу-Дид и с самых первых секунд проявил покладистость, его даже не пришлось бить, о чем Фейн втайне жалел. Несколько раз подряд его открытое обозрению и подсвеченное фонарями лицо, а так же, столь неуместный сейчас, голос, с изобилием командных ноток, сослужил группе хорошую службу. Они умудрялись подходить к растерянным РНК-шникам вплотную. Когда те спохватывались, убеждаясь, что пропуск "верного друга" почему-то не гарантирует им ни продвижение по службе, ни даже жизнь, становилось уже несколько поздно. Игломет, тем более захваченный здесь же новый вид, это страшное оружие.
Еще, в самом начале, когда мстители пробились сквозь первые внутренние заслоны, отряд отпочковался еще одним подразделением. Главным в нем стал Карбан. Можно сказать, что его задача оказалась глобальней всех остальных вместе взятых. Хуже того, в случае опережения в ее выполнении, все остальные автоматически обесценивались. Будучи самым опытным в отряде взрывником, если не считать геройски сгинувшего узко-атомного специалиста Забата, Карбан получил приказ добраться до склада гига-снарядов, или, если с этим ничего не выйдет, до реакторов, хотя бы до одного из трех.
Короче, и Лумис и Фейн выполняли свою тяжелую ратную работу, ведая, что в любой момент вся внутренность "свиньи" может пыхнуть огнем, причем еще более радиоактивным, чем случившиеся недавно взрывы.
92. Методы убеждения
Генералу-канониру Тутору-Рору пришлось усмирить гордыню и пытаться договориться с новоявленной властью.
– Послушайте, девочки, – говорил он потирая вторую из вскочивших на голове шишек, – нужно обязательно предупредить вызванные к нам танки о нападении.
– Как же, – наклонялась к уху командира "горы" штаб-сержант по фиктивному воинскому званию, друг Меча недавнего прошлого и наверняка крупный начальник в теперешние времена матриархата – Улла Ююл. – А то я тебя плохо изучила, генерал. Ты же хитрец, предупредишь "одноглазых" и все "колокольчики". По твоему, если мы женщины, то полные кретинки?
– Вдруг, десант имперцев уже проник внутрь, – неуверенно пугал бывшую любовницу Тутор-Рор, предусмотрительно щурясь, ибо очень опасался удара рукояткой игломета в глаз.
– Решил снова покормить меня баснями, Тутор? – почти дружелюбно, но со сталью в голосе интересовалась поклонница Великой Матери. – А если ворвались, то тебе же хуже, глупый. Ты же у нас передвижная тактико-техническая библиотека. Даже по старой инструкции Комитета, в случае неизбежности твоего пленения, любой друг Честного Меча, находящийся поблизости, обязан это не допустить. Понимаешь?
– Понимаю, – кивал генерал, удивляясь своей былой наивности. Может, именно по этому поводу рядом с ним всегда крутился Мурашу-Дид?
– Вот и не надо больше нести бред про танки, – миролюбиво тыкала стволами в туловище Тутора штаб-сержант Улла.
– Но они же могут попасть в засаду?
– В нашу – почитателей Матери, да? – хищно ухмылялась собеседница. В чем-то она страшно походила на старшего РНК-шника, хотя раньше генерал-канонир этого не замечал.
– Доиграетесь вы, – бессильно предупреждал Тутор и получал рукояткой под дых.
Очень неприятное, долго незабываемое ощущение.
93. Жертвы, палачи и предназначение
Второй человек списка – Мар Дечеви – выглядел неважно. Над ним явно "поработали" расовые наблюдатели, однако не слишком рьяно, в ином варианте он вряд ли бы остался живым. Лумис опознал его с трудом и с некоторой досадой. Он привык добираться до "списочников" сквозь многобуферную охрану, через подушечную обкладку слугами и комфортом, выволакивать их из этого кокона безопасности и всесилия, и ставить лицом к лицу со скорой и ужасной расплатой. Здесь был другой случай. Скорее всего, даже если бы запоры тюрьмы сняли, Мар Дечеви не смог бы сбежать – он был достаточно серьезно покалечен: одна нога подозрительно вывернута – и даже без доктора Мому виделось, что сломана; руки представляли страшное зрелище – все пальцы, а может, все фаланги всех пальцев – раздроблены. Вообще, было странно, что Большой Кошелек еще жив.
Лумис Диностарио не смог бы найти концов для выведывания подробностей, но то, что пленника до сих пор не прикончили, явилось следствием неразберихи охватившей "Ящер" в последнее время. События выпадающие из непосредственного контроля начальства шли самотеком. Поскольку главе РНК, а тем более генералу-канониру в эти дни было не до захваченного когда-то пленника – он их более не интересовал, так как имелись явные доказательства его непричастности к творящимся вокруг "Ящера" военным передрягам. Но и приказ на его уничтожение не поступил. Вначале ему по инерции – раз в сутки – носили еду, затем забросили и это. Ну а теперь, даже охрану сняли – задач у друзей Меча прибавилось. Все равно, в какой-то из ближайших дней пленник должен был умереть "естественной" смертью, из-за обезвоживания или еще из-за чего-нибудь.
– Он – не жилец, – констатировал Цис, глянув на "номер – два". За последнее время, все в отряде стали большими специалистами по фатальным диагнозам.
– Понимаю, – передернул плечами Лумис. – Сам хотел бы встретить его розовым поросенком.
Пленник, при их появлении затравленно отползший в угол, внезапно зыркнул на обоих с некоторой надеждой. Видно его сбил с толку родимый эйрарбакский язык.
– Обрадовался, – с напускной веселостью проговорил бывший имперский пехотинец Цис, сходу расшифровав поведение Дечеви, – своих узрел.
– Ладно, – прервал командир отряда, – доставай аппарат.
Он имел в виду не какое-то орудие пыток, а прихваченный загодя фотоаппарат: учитывая первичную неопределенность всей акции, видеокамеру они с собой не потащили. Однако и использование упрощенной техники – эдакой принуждаемой средой любви к ретро – не внушало особой надежды, о чем не преминул напомнить Цис:
– Вы уверены, что он еще работает, командор? Все-таки радиация.
– Ты уже это говорил, солдат, не повторяйся, – вновь оборвал его Лумис. Он знал, что Цис может оказаться прав, и пленка внутри засвечена, но, кроме того, он понимал состояние подчиненного. Одно дело убивать врагов в бою, и совсем иное стать участником пыток, причем ни когда-нибудь в будущем, а прямо сейчас. Да еще, к тому же, уже натерпевшегося боли человека. Постановка подчиненного на место сходу, достигалась одним – хорошо отработанным командным голосом.
– Включить кристалло-фон! – распорядился Лумис.
– Готово, – отозвался побледневший Цис.
У них не хватало времени особо театрализовать должные случиться события – они находились внутри чужой территории. Помимо, нужно еще вынести наружу информацию о том, что здесь случится, а не только осуществить возмездие само по себе. Наверное еще миллионы – но уже никак не сотни миллионов – жалкие остатки совсем недавно живших на материке людей – должны узнать, о том, что мстители по-прежнему идут по следу и те, кто раскрутил тотальную рулетку, пусть поздно, но получают свое. И все ж таки некоторая торжественность требовалась.
– Вы возрадовались, увидев земляков, мистер Мар? – спросил Лумис Диностарио и хохотнул так, что создалось ощущение пошатнувшихся стен. – Вы зря это сделали. Я с удовлетворением наблюдаю, что республиканцы оказали вам достойный прием. Может им тоже не слишком нравится вершащийся на планете кошмар? А ведь фитилек к случившемуся поднесли вы – мистер Дечеви. Подзабыли?
– Мне кажется, – несмело, шепотом, прервал его Цис, щелкнув записывающим звук кристалло-фоном, – он немного не в себе. Может он уже сумасшедший и…
– Послушайте, Цис, – зло пресек его Лумис. – Вы здесь, прежде всего, – свидетель, оператор и мой подчиненный. Я мог бы спокойно сотворить все один, но делаю я это не для удовольствия, а для сотен тысяч ставших окончательно несчастными людей. У нас нет времени пререкаться. Да, может, ты и прав, но что с того? В еще худшем варианте, он мог оказаться, прямо таки, ангелочком с луны Странницы, осознавшим все свои грехи. Даже это не остановило бы нашу месть, понимаешь, Цис? Сейчас он платит за прошлое, за сознательное уничтожение города Пепермида вместе с населением. Ты свидетель возмездия, которое произойдет сегодня. Все может быть: пленка окажется засвеченной, а кристалло-фон поврежден. Вот тогда и останешься ты – человек видевший казнь и знающий, что убийца и властолюбец Мар Дечеви умер страшной смертью. Убери сопли, и включай технику, солдат!
И Лумис повернулся к испуганному, жалкому человечку и зачитал краткий приговор. К этому моменту тот полностью осознал, кто явился к нему в гости, он уже видел лицо Лумиса на кассетах, ведь после первых опытов, главный мститель стал осуществлять казнь без всякой маски.
Затем началось страшное.
94. Автопилот
И умный, бодро проснувшийся автопилот в голове. И точность одиночных пучковых выстрелов в мелькнувшие, только наметившиеся тени, еще не отобразившиеся в мозгах и не опознанные силуэты. И отсутствие, запрет фиксации на уже павших, свалившихся поперек пути, тянущихся в судороге ногах. И лишь иногда расточительная, веерная обработка подозрительной темени раскинутого впереди коридора. И совсем редко, по особо прытким, аномально быстро прячущимся шлемам, короткие, без замаха, выпады электродетонаторных гранат в таинственные туннельные развилки. И только иногда, прерывание постоянства движений паузами – снятие с раскинутых на дороге тел – вовсе не скальпов – обойм, новых и новых обойм к непривычным, подобранным когда-то – полчаса назад – и уже породнившихся с руками, иглометам. И снова вперед, в узость лестниц, сквозь бесконечность нутра враждебной, великанской машины. И если бог Эрр подсобит, то к выходу отсюда, из теплой пасти "свиньи", к далекой темноте холодной радиоактивности мира. И канувшее в прошлое, но определившее теперешнюю позицию решение – двигаться назад по уже пройденной тропке, ибо неминуемость опасности в любом из направлений однозначна, а вот вероятность заблудиться все-таки чуть-чуть меньше – эдакий загон чуда в конюшню. Однако оно вершится – автопилот в голове работает. Может, сказываются таящиеся инстинкты – далекие тысячелетия пещерной жизни человечества Геи?
И Лумис Диностарио идет вперед. Сзади – прикрытые кем-то тылы. Здесь – сдвинутый в сторону, мешающий дышать респиратор и шарящие в поиске целей зрачки, и, такие же маленькие и черные как зрачки, микро-жерла иглометных стволов. А иногда, отработанно прикрывая командира, броски вперед, в особо подозрительную неизвестность, младших товарищей по борьбе. Справедливо ли это? Смотря с какой точки зрения, но явно, рационально со стороны перспективы, ведь по отсекам брашской "свиноматки" еще идти и идти.
Что они и делают.
95. На поводке
– Пропустите нас для переговоров! – с надрывом орал своим порядком севшим командирским голосом Мурашу-Дид. Он уже не совсем понимал, что происходит вокруг. Это путешествие в качестве пленного проводника его окончательно надорвало. Дважды он попытался ерепениться, по собственной инициативе вести переговоры с захватившей его, отставшей в развитии расой. Кончались они неизменно одинаково – его немножечко, но весьма болезненно били и даже чуточку резали. А однажды ему просто взяли и скрутили мизинец. Теперь он болтался на руке независимым предметом, но явно имел связь с остальным организмом – он очень активно излучал болевые импульсы. После столь убедительных доводов Мурашу-Дид полностью дезориентировался.
– Кого, это – вас?! – спрашивали из коридорных окрестностей "купола" почему-то женским голосом.
Комитетчику подсказывали, относительно разборчиво шепча на браши в покуда неотшибленное правое ухо, и тут же тыкали ножичком сквозь неоднократно проткнутые многослойные штаны прямо в промежность. Вообще-то теперь "баки" могли и не унижаться до разговора на его языке. После первичного инерционного отмалчивания, он резко и достаточно связно заговорил на эйрарбакском, ведь когда-то в далеком ордене Честного Меча его этому учили: какой из тебя расовый наблюдатель, без освоения языка враждебной, приговоренной эволюцией расы? Но возможно сейчас, имперский спецназ не желал рисковать, опасаясь слишком свободного, обнажающего планы, перевода? Все могло быть.
– Они всего лишь хотят покинуть "Ящер" живыми! – кричал по шпаргалке Мурашу-Дид. Кричал он громко, потому что те, с кем он говорил, предположительно стояли за железными выступами стен. – Пропустите их! Как только мы выполним их очень скромные требования, они уйдут!
– Кто ты такой, предатель? – интересовались с окрестностей "штаба-купола".
– Отвечай, – цедил в ухо РНК-шнику прячущийся за его туловищем северный абориген. Можно было радоваться, этого маленького он боялся не так сильно, как того первого большого, хотя вовсе не тот сделал из его пальца шуруп.
– Я Мурашу-Дид, председатель РНК!
– А чего это вы с врагами в обнимку? – там смеялись, и, кстати, опять женские голоса.
– Да я… – хотел сказать комитетчик самостоятельно, но снова чувствуя лезвие между ног замолкал, слушал суфлера рядом. – Меня отпустят в обмен на небольшое количество продовольствия. Я заложник.