* * *
А они двигались. Все по своим траекториям-курсам, но к единой цели. Выброшенный воздухом из носителя, каждый "Лилипут", словно вылупившийся из яйца ящер-гигант, начал тихое погружение в бездну морскую, и хотя глубины океана в этих местах были не известны, для них не имело значения, где начинается дно: в пяти километрах или в пятнадцати, они не собирались его достигать, их стезя проходила на глубине тысяча пятьсот метров, не достижимой для лодок и любых других управляемых человеком аппаратов. Не обнаруживаемые невидимки, они погрузились и уже здесь, в царстве мрака, инициировали реакторы. Размеры "Лилипутов" мало отличались от габаритов родивших их кораблей. Эти длиннющие пятидесятиметровые сигары, диаметром два метра, имели прекрасные ходовые качества и полную автономию. Курьез их конструкции заключался в том, что их двигатель являл собой одновременно и взрыватель. Реактор, по команде, мог пойти вразнос. Это было очень грязное, в радиоактивном плане, оружие: коэффициент его термоядерности теоретически достигал уровня бомб периода Второй Атомной, так что не смотря на большой запас уранового топлива внутри, торпеда несла еще приличный запас изотопов водорода. Еще одну интересную деталь составляло то, что давно почившие, от полученных в процессе научной карьеры рентген, конструктора, не могли точно посчитать окончательную мощность каждого "Лилипута" конкретно, ведь в зависимости от дальности плавания всякая боеголовка тратила больше или меньше топлива, ну и самое главное: никогда на планете никто не производил взрывов такой мощности, а потому не было экспериментально проверено, какая доля термоядерной начинки сработает.
Торпеды резали воду, лишь иногда выстреливая вперед ультразвуковые сигналы-пакеты, опасаясь столкновения с каким либо препятствием. До их цели: большой базы-порта эйрарбаков Горманту было около полутора тысяч километров по прямой, а они к тому же двигались иначе.
* * *
Следуя программе "Лилипут-1" начал подъем из бездны, море становилось мельче, началось материковое поднятие морского дна. Вскоре он продолжил движение на глубине всего лишь четверти километра, став уязвимым для вражеской противолодочной обороны. Он прошел непосредственно под флагманом Третьего Флота, недавно покинувшем Горманту, не подозревая об этом: его примитивные электрические мозги имели другое задание. Когда в своем далеком прошлом "Лилипут" обитал в корабле-матке, его взрывную мощь оберегали девять независимых ступеней предохранения, в момент выстрела, отключилась первая и вошел в режим реактор, а достигнув предельной глубины сработала вторая: механически слиплись два провода, замыкая цепь. Теперь, при начале подъема, автоматически открылась колба с сильным растворителем, который стал капать на болт, стягивающий пружину еще одной ступени, а на текущей глубине еще одна, уже четвертая по счету, ступень сорвала следующий ограничитель.
Не ведая что творит, торпеда-гигант пронеслась над группой затопленных магнитных датчиков-индикаторов, системы противодиверсионной охраны залива. Четыре небольших корабля охотника тут же поспешили к месту происшествия, но она плыла гораздо быстрее их, и вскоре, торпеда сходу протаранила защитную сеть ограждение, предназначенную для затруднения действий вражеских водолазов. А корабли уже получили сообщение о новой цели, это был второй "Лилипут", но они об этом не знали и ошибочно посчитав его той же мишенью, начали выслеживать. Им в помощь из порта вышли две небольших лодки береговой обороны и один тяжелый эсминец.
Следуя программе, торпеда последовательно отключила в своих внутренностях еще три оборонительные рубежа переключения реактора в боевой режим. В ее темном нутре началась энтропийная реакция смешивания трития и дейтерия, а часть энергии вырабатываемой реактором стала накапливаться в давно устаревшем баночном аккумуляторе. До цели оставалось еще около пятидесяти километров, но она уже находилась в теоретической зоне поражения боеголовки. В это время охотники запеленговали торпеду "два" и выпустили в ее сторону, совсем маленькие, по сравнению с ней, самонаводящиеся, очень чувствительные к изменению магнитного поля и тепла, торпеды ближнего боя. Они, в свою очередь, начали, одну за другой, снимать свои системы предохраняющие от нечаянного взрыва. Когда гигантский корпус мишени максимально изменил пространственную конфигурацию магнитных линий, детонаторы подожгли очень сильное взрывчатое вещество, щедро напичканного в их нутро, созданное на основе новой технологии: развала кристаллической решетки под действием высокочастотного резонанса. "Лилипут-1" почти встал на дыбы, обшивка лопнула, из его внутренностей вывалился разнесенный вдребезги реактор, а безумно дорогой тритий начал смешиваться с океанской водой. Подрыв "Лилипута" произошел, когда он снял шесть барьеров из девяти. Радионуклиды приступили к долгосрочному отравлению акватории, но все это уже не имело значения.
Торпеда "один" находилась в сорока километрах от Горманту. Ее двигатель переключился на аккумуляторное питание, а из ядерного котла стали, одна за другой, выстреливаться пластины-поглотители нейтронов. Сам реактор уже захлопнулся в тяжелом сверхпрочном корпусе, назначение которого было сдерживать процесс ядерного распада в малой области пространства до максимально возможного предела с целью вовлечения в реакцию наибольшего количества урана. Торпеда все еще двигалась, но начало взрыва могло теперь инициировать все что угодно. На шкале времени, в точке начала процесса, сходились макро и микро миры.
Ее повторно обнаружили, что было теперь очень не сложно, поскольку глубина ее погружения составляла менее сорока метров, она двигалась прямо по корабельному фарватеру. Заметивший ее катер доложил о ней по рации, ошибочно приняв эту чудовищную торпеду за подводную лодку и начал атаку. Торопясь, поскольку ее скорость превосходила его пределы, он сбросил глубинную бомбу, а затем еще одну... Ни одна из них не успела взорваться, зато их падение и плеск отключили последнюю защиту. Началось впрыскивание медленных нейтронов внутрь активной области реактора. Макро и микро миры встретились. Их объятия были очень горячи.
В течение неизмеримых долей секунды образовавшийся огненный шар не просто испарил, окружающую исчезнувший "Лилипут", воду и все в ней: он разложил ее на атомы и втянул в новую реакцию синтеза. Сам "Лилипут-1", вместе с предназначенными ему бомбами и выпустившим их катером, разлетался в окружающем пространстве со скоростью несколько меньшей, чем свет перемещается в вакууме, из-за вязкости среды. Сила взрыва примерно соответствовала тысяче мегатонн, а это выводило данный искусственный катаклизм в разряд явлений небольшого космического масштаба. Электромагнитный импульс с невиданной скоростью переломал все электрические, нерадиво заземленные, приборы на площади равной территории небольшой страны, а стрелки компасов шатнулись в пределах полушария. Огненный шар стал быстро подниматься, желая достичь тверди небесной, но миновав тропосферу, стратосферу и почти всю мезосферу, все-таки выдохся. Все млекопитающие, случайно смотревшие в его сторону на не имеющем значении расстоянии, ослепли. В этом плане он очень походил на легендарную Медузу Горгону, но на данной планете эта красивая легенда не была известна. Поднятая перепадом давления волна, обогнав звук, устремилась во все стороны по дну и по поверхности залива. Вблизи берега она бесшумно поднялась, заслоняя небо и замедляя скорость. Те, кто ее увидел, испытали мистическое чувство ужаса, но, к сожалению, не смогли передать свои ощущения другим. Пятидесятиметровая водяная стена втянула их внутрь подобно пылинкам. У каждого, до попадания в этот движущийся Мальстрем, от разряженного давления перед фронтом волны, лопнули барабанные перепонки. Две больших волны смыли порт, не заметив волнореза, и рухнули на город. Третья волна была погашена подоспевшей воздушной, но, в данном пространстве, ни той ни другой уже нечего было разрушать. Все двуногие не находящиеся в укрытиях в радиусе примерно ста километров были убиты на месте прямым или косвенным воздействием взрыва, еще на большей площади люди получили переломы, сотрясения и ушибы, им здорово повезло, человек вообще-то очень живучее существо и крайне любит испытывать себе подобных на прочность. Всякие технические штуки, созданные людьми, тоже повредились. Законы физики сработали безотказно: первоначальное значение имело удаление от места зарождения катаклизма, а уже потом прочность материала. Многим, ой многим, предметам человек мог дать в прочности значительную фору.
Но самое интересное было впереди. Волна в открытом море была конечно слабей, и ударный флот несколько часов назад покинувший порт больше испугался чем пострадал. Разумеется не каждый корабль смог выдержать удар пятнадцатиметровой волны, но большим дредноутам это показалось слабым испытанием. Те, кто выжил, уже собирались приступить к спасению уцелевших, плавающих среди обломков товарищей и восстановить связь с берегом и между собой, когда из глубины начал подниматься третий "Лилипут", идущий по самому длинному пути. Они ничего о нем не знали, а он, в свою очередь, о них, но когда он достиг расчетной глубины его датчики уловили несуразности-изменения окружающего мира. Его донельзя простой железный мозг прикинул шансы на точное выполнение задания и, придя к отрицательному выводу, быстро перебрал запреты на снятие оставшихся предохранителей. Основных табу было два: достаточное удаление от корабля-матки и нахождение вне своих территориальных вод. В обоих случаях ответ оказался положительный. Вскоре началась реакция синтеза гелия, а местами и более тяжелых атомов.
Третий Флот Закрытого Моря оказался на двести пятьдесят метров выше гипоцентра.
11. Парламентеры
И снова к ним прибыли гости.
– Кто такие, Дили? – спросил Лумис в микрофон. Он полусидя дремал, на коком-то ящике, в самом большом убежище.
– Военные, представители Командного Пункта Войск Прикрытия Столицы, – голос Дили был слышен глухо, прорываясь через мембрану противогаза.
– Что хотят? Пусть Лемб держит их на мушке.
– Лемб своего не упустит, не волнуйтесь. Прибывший, целый двухзвездный генерал утверждает, что дело срочное, чрезвычайной важности. Хочет видеть самого главного.
– Ну веди генерала в главный подземный бокс, только одного без всякого сопровождения. Сейчас я тоже туда наведаюсь.
Лумис встал, сладко потянулся, на сколько позволял низкий потолок спрятанного под землей помещения и прошел через тяжелую дверь в шлюзовую камеру. Перепад давления мягко щелкнул по ушам. Начальник обороны объекта быстро облачился в защитную прорезиненную одежду. На позиции лазерной пушки радиационный фон покуда сдвинулся совсем чуть-чуть, но в любой момент ветер мог перемениться и лучше было приучить людей к дисциплине заблаговременно.
Когда они расположились в помещении и сняли защиту, на лацканах генерала ослепительно блеснули знаки различия химической службы. "Атомщик, – зло подумал Лумис. – Чего ты здесь, а не там, внизу, где надо делать дезактивацию города".
– Готов слушать вас внимательно, но не слишком долго, – сказал он вслух.
– Я бы хотел обратиться непосредственно к глав-штурм-майору, – неожиданно пискляво, для столь крупного мужчины, сообщил генерал.
– Майор Мероид занят. Говорите, что у вас или проваливайте.
Лумис видел, как гостя перекосило от его тона, хотя тот постарался сохранить невозмутимую мину.
– Вот, – генерал достал из-за пазухи небольшой запечатанный пакет, скорее даже большой конверт. – Это для глав-штурм-майора. Поверьте время не терпит. Обстоятельства очень круто изменились.
– Тит, – позвал Лумис громко.
Вызванный тут же материализовался, как из под земли. Тит попал в отряд Лумиса в последний момент, случайно нашлось место в летающей платформе, а о нем положительно отозвался "арготатор" Макки, и пока Тит оставался для Лумиса темной лошадкой. Лумис еще ведать не ведал, как рациональней использовать этого рядового повстанца. В основном он был на подхвате.
– Ну-ка, давай покажи свое искусство, как я тебя учил. Проверь-ка этот конверт.
Тит достал приборы. Действовал он ловко и уверенно. "Когда-нибудь из парня выйдет толк", – констатировал Лумис. На всесторонний анализ ушло не более пяти минут, покуда сработали все наличные детекторы.
– Никаких опасных примесей или взрывчатки нет, начальник, – доложил бывший участник отражения атаки "Абакуров".
Лумис, намеренно, сам просмотрел показание прибора.
– Хорошо, Тит. – Лумис обернулся к генералу. – Вам приказано дождаться ответа?
– Да, очень желательно. Меня послал сам маршал Диракузо, знаете кто он такой?
– Наслышаны. По моим скромным понятиям – военный преступник.
Видно было как генерала снова перекосило. Наверняка, по его разумению он вел переговоры с шайкой бандитов.
– Тит, давай-ка братец разыщи майора, пригласи сюда.
Лумис сорвал печать с пакета и генерал не решился ему возразить. Однако внутри был полный каламбур – шифрованная хронопластина. Зато явившийся вскоре Мероид прочел ее без всяких сложностей, не прибегая к дешифраторам и секретным книгам: Лумис даже позавидовал. "Читает и пишет без словаря", – так, кажется, говорится в опросных анкетах при приеме на работу. Однако посеревшее лицо штурм-майора очень не понравилось Лумису. Он поднял глаза но собрата по оружию:
– Есть разговор, Лумис.
Они прошли в соседнее, менее просторное помещение.
– Что-то случилось? – озадаченно поинтересовался Лумис, он знал что не до шуток, но все-таки попытался разрядить обстановку. – Вам присвоили очередное воинское звание?
Мероид даже не улыбнулся.
– Война началась, Лумис. Настоящая большая война.
– Браши? – Лумис сглотнул слюну, но во рту сразу пересохло.
– По Эйрарбии начата атомная атака, нас просят о сотрудничестве. Что будем делать? Решать нужно быстро, вполне может быть, каждая секунда на щиту. Уже взорвано несколько городов, теперь я понимаю, что это были за скачки напряжения в сети. А мы, с дуру, на генератор грешили.
– О господи, – выдохнул Лумис. – Думаете, надо сотрудничать.
– Сейчас посоветуемся с нашими "большими учеными лбами", но по-моему и так все ясно. Для эффективной работы, нам нужно централизованное управление. Это будет не отдельный бомбардировщик, это будет целая туча: нужно четкое взаимодействие по высотам и секторам.
– Командование приказывает вернуться под его крылышко?
– Не то что приказывает – просит и умоляет. Без нас у него вся система обороны района трещит по швам.
Они вернулись в оставленное помещение.
– Значит так, – строго сказал Мероид, – передайте Диракузо устно, мне некогда царапать и шифровать: нам требуется горючее для лазера (у нас пока есть, но я не собираюсь сжигать свои запасы для ваших нужд), и чем больше тем лучше. Далее, малейшая попытка использовать доставку топлива в каких-то диверсионных целях, и разговор окончен – обходитесь без нас. Кстати, качество окислителя я проверю лично, а то может вы решили таковым путем вывести из строя "пушку". Никаких навешиваний на нас лишних целей, я буду вести параллельные расчеты, и если увижу, что остальные дивизионы заняты не в полную силу, а все специально назначается нам, дабы занять по уши, я сразу выйду из игры и буду действовать только в целях личной безопасности объекта. Это пока все. Можете отправляться генерал, я уважаю Ваше звание, но сейчас мне не до сантиментов. Дальнейшие переговоры буду вести с маршалом по громкой связи, сейчас я ее включу.
В шлюзе они стали быстро облачаться в защитную одежду. Дили все еще дежурил снаружи с иглометом наперевес.
– Сопроводи посла к его машине, – распорядился Лумис.
12. Разворот истребителя
Не получились великие хитрые начинания. Весело было прикидывать и мечтать, как добро и справедливость торжествуют, посмеиваясь, под наивным крылышком зла, сами маскируясь правой рукой тирании. Но зло оказалось хитрее, злее чем планировалось. Можно водить за нос доверчивого императора Грапуприса, подсовывая ему расстрельные списочки, с вписанными самолично дополнениями, но ведь у Солнцеподобного мыслишки свои тоже, оказывается, имеются, не все они вечерним передвижением танко-слонов по игральному полю заморочены, от скуки и игры с одним и тем же партнером – Китом (у которого только это дело и осталось после взрыва заводов атомно-реакторных, и держится он за него, как за ниточку последнюю). Рождаются, как видим, у Тридцать Первого приказы своего собственного сочинения. Вот так и засыпались ранее придворные интриганы, тогда, после Последней (если бы) Атомной, когда Грапуприса в провинции откопали: думали, дурачок-простофиля – деревня, куда ему, а он всех и перехлопал, зажевал и выплюнул.
"А может, выполнить? Чего мне то, – размышлял Руган, – чего мне право: ведь не своими руками в самом деле, по линии подчиненного ведомства, пойдет по цепочке команда и все дела. Революционных армий больше нет, осудить меня за бездействие некому. Ну прольется кровушка? Так ведь и так эти люди в лапах имперского правосудия, не выпутать их, разве что чудо случится. Но реально глядя на вещи, не выпутать. Тысячи их, в сотнях мест – не добраться и не успеть. Ну, умрут они, для многих наверное к лучшему даже, через "камеру Гринсэтера" и "лошадку Бликс-Крис-Ру" не пройдут, сразу в "резервуар Тоу-Пена" и все дела: сольются в выгребную яму биологически активным раствором. Зато как взлетит мой личный имидж в глазах орла Грапуприса, крылышком бывшего телохранителя обогревающего? Кто тогда заподозрит Ругана в связях с повстанцами истребленными под корень? Да, хоть какие доказательства предъяви, если найдутся, кто поверит? И можно будет дальше, в тихую, вершить правое дело – карать гадов многочисленных. Обидно правда, что многие из них так и не догадаются о том, кто им головы рубит и за что, до последнего ведь будут уверены, что конкуренты некие их с дороги убирают, в процессе внутри-дворцовой грызни за кресла помягче и подушки сидельные, ближе к трону расположенные. И окунать руки в кровушку с наслаждением, обильно перемешивать с кровью праведной, разбавлять ее – артериальную – алую венозной – мерзко-пакостной, и погуще разбавлять, погуще, дабы и не проглядывалась кровь соратников в жертву добровольно принесенная. И помнить только, что и у тебя самого внутри теперь вся венозная, и достоин ты развеивания по ветру в первую голову, просто покуда нельзя, стоишь ты, покуда, на страже Справедливости и Святого Возмездия. И некому тебя подменить, всех с подобными идеалами пустил ты в сосуд-резервуар, в который сверху опускают живое и жесткое, с костями, внутренностями и мыслями сложными, а снизу, из крана, выливают ведрами только жидкое, соплеобразное – энтропийную субстанцию без мыслей и чувств, на добавки к порошкам стиральным и окно-моющим средствам годное".