Да, собственно, размышления его были уже в пустой след. Принял он уже решение, и более чем принял, он уже привел план в исполнение. Конечная цель еще не осуществилась, но все шло к ней теперь независимо от желания Ругана. Он принял решение вчера, когда Грапуприс ознакомил его с новым, еще не разостланным фельдъегерской почтой, приказом. И предписывал тот всего-навсего: "срочную ликвидацию всех содержащихся под стражей политических заключенных, не зависимо от вынесенного ранее судом приговора". Просто и со вкусом. Было и разъяснение: "в связи с переводом всех ресурсов страны на военное положение, и преступным, в такой ситуации, произведением трат на содержание не перевоспитываемых преступников". Приказ должен был быть отправлен сегодня к вечеру по линии управления Ругана. Официально Руган по-прежнему занимал пост уполномоченного за внутренний порядок столицы, но реально, он почти единоначально руководил всеми полицейскими силами страны. Так сложилось.
Сейчас вероятность отправления верховного повеления по "местам не столь отдаленным" неотвратимо приближалась к нулевому уровню. Пятнадцать минут назад полковник Руган загнал в подземный гараж императорского атомного бункера электромобиль с часовым механизмом, соединенным с нейтронной боеголовкой сверхмалой мощности – пять килотонн. Теперь Руган медленно и важно, в соответствии с саном, выбирался из убежища другим путем. Встречные охранники отдавали ему честь, он вяло отвечал. Они были уже не людьми – так, тенями. На всех них уже были нацелены смертельные нейтронные лавины.
Бывший телохранитель, а ныне телоуничтожитель, анализировал проделанную работу. Все ли он сделал как надо? Специалист по эксплуатации, угрюмый молодой инженер по имени Забат, ставший совсем молчаливым после произошедшего в столице (может у него кто-то остался там, в пепелище, кто-то родной?) был, после приведения бомбы в готовность, отправлен Руганом на все четыре стороны, с соответствующими оборонительными хронопластинами; машина была закрыта; устройство не тикало и не шумело, так, мигал внутри индикатор; остановить его не представлялось возможным, если только взорвать рядом простую мину, дабы разнесла бомбу в клочья до осуществления цепной реакции, даже взять и вывести машину на свет божий и то представляло сложность, уходя, Руган соединил проводок так, как ему показал и растолковал Забат; ну и главное, Солнцеподобный присутствовал в нужном месте – в своих апартаментах. Конечно, можно было отсоединить проводок и все же вывести электромобиль вон, но ведь для этого требовалось знать о плане. А кто теперь во всем мире, после огненного смерча в месте заседаний Малого Совета, знал о плане? Руган, да Забат и более ни одна живая душа на всем белом свете.
До времени "Икс" оставалось тридцать пять минут, умеренно неторопливый Руган уже находился у выхода, когда его нагнал запыхавшийся молодой посыльный. Сердце екнуло, ловя информацию-предчувствие.
– Господин полковник, – отсалютовал сопрано-сержант, – Вас срочно приглашает Его Величество… – пошло перечисление титулов, бес сбоев и не дыша, однако Руган уже не слушал, он усиленно поглощал адреналин телом, а мозгами – сплошной шум нейронной паники.
Можно было плюнуть на посыльного и идти дальше… Только странное поведение главного полицейского будет доложено вверх. Можно было тихонько, но умело стукнуть посыльного и бесчувственного сдать под арест на выходе… Но снова подозрительное поведение молодого полковника будет доложено выше, и кто-то вспомнит об оставленном электромобиле. Странно ведь, приехал на нем, а убыл пеше? А времени еще вагон, могут успеть разобраться, натасканы на заговорах. И могут сообразить, что трогать мобиль вовсе не нужно, а надо спешно эвакуацию провести. За лишнюю панику император по голове не даст – любит суету.
– Где Великий? – он тянул время, он и так знал, недавно интересовался у дежурного по кристалофону внутренней связи. С таким же результатом можно было спросить: "который час?" Тоже сами знаем который, на руке часы, а в голове хронометр.
Ответ о месте пребывания Солнцеподобного совпал.
– Молодец, сержант. Быстро бегаешь, – сказал Руган и развернулся на сто восемьдесят градусов.
13. Переговоры
– Итак, господин командующий прикрытия неизвестно чего, – сказал в микрофон штурм-майор Мероид, – вы получили мои устные требования?
– Господин глав-штурм-майор, вы несколько забываетесь с кем говорите, – взревел Диракузо. – Я командующий всей воинской группировки, и не забывайте, если вы внимательно прочитали мое послание, что сейчас все части находятся в повышенной степени готовности, исключая вашу. В какой стадии готовности находитесь вы?
– Наш объект состоит в наивысочайшей готовности к отражению не только воздушной, но и наземной агрессии, – с издевкой отчеканил Мероид. – У вас руки коротки свернуть нам шею на сегодня. Сколько снарядиков израсходовала доблестная артиллерия намедни, а?
Разговор происходил по "громкой" связи из "главного барабана". За эти сутки солдатам и людям Лумиса, среди которых нашлись профессиональные сварщики, удалось починить и подвесить на место внешнюю броневую дверь, и теперь после фильтрации в кабине стало возможным сидеть без противогазов, не опасаясь за последствия. Разговор слышал не только боевой расчет дежуривший на местах, но и многие, кто интересовался, в основном это были ученые не занятые в настоящий момент модернизацией, ну и понятно новорожденный Совет Старейших Диктаторов, как его с сарказмом окрестил кто-то из "больших лбов", в который вошли Мероид, Лумис и Фаро Ражпуган – организатор заговора ученых.
На противоположном конце линии некоторое время молчали, возможно приглушили связь пока Диракузо выплескивал гнев на попавшихся под руку подчиненных.
– И все-таки, – как ни в чем не бывало, гнул свою линию штурм-майор, – вы изволили выслушать мои предварительные требования переданные через вашего парламентера?
– Он еще не прибыл, – наконец отозвался маршал. – И все же не надо наглеть майор Мероид, помните, что за ваши прошлые действия вы вполне можете загреметь под трибунал. Тяжелое время, в этом смысле, вам на руку, своей активной помощью нам, вы можете вполне искупить вину.
Благостное состояние Мероида улетучилось:
– Уважаемый маршал, еще неизвестно кто из нас достоин отсидки в одиночной камере, мы, к сожалению, не удосужились заснять проведенную боевую работу, – майор поднес указательный палец к губам, предупреждая присутствующих, что врет намеренно, – но, тем не менее, ее результаты ясно показывают кто из нас прав. Но оставим покуда перепалку, маршал, давайте перейдем к делу. Значит, вы не получили моих требований?
– Нет, не получил? Что вы хотите? Амнистию? Сразу говорю, я согласен.
– Амнистия дело десятое, до нее, в сложившихся условиях нужно дожить. Вот мои требования, – штурм-майор повторил то, что доводил посланнику-генералу.
– О господи – гигант Эрр, майор, вы в своем уме? На отгрузку топлива нужно время, а пока оно доберется по назначению – браши будут уже здесь.
– Уважаемый маршал, для включения нашей "пушки" в общую линию обороны и проведение совместного контроля готовности понадобится не более двух минут.
– Но оно точно не успеет доехать. К вам же надо ехать в горы, а неизвестно в каком состоянии сейчас дорога, после таких событий. Вы об этом подумали.
– Я обо всем подумал. Сделаем так. Мои люди отправятся к вам… – Мероид на мгновение прикрыл микрофон и повернулся к Лумису. – Коллега, ваша летающая платформа в норме?
– Я распоряжусь, – кивнул Лумис.
– А сами вы готовы полететь? Проконтролировать этих напуганных маршалов?
Лумис снова кивнул:
– Но я, все ж таки, хочу дослушать, к чему вы придете в своих амбициях? – Диракузо все еще кипел.
– Так вот, господин командующий, к вам направится тяжелая летающая платформа. Учтите, мы будем тщательно отслеживать ее движение. Не вздумайте мешать, вы в курсе что стало с вашим наземным постановщиком помех, или вассалы постеснялись Вам доложить о казусе?
– Хватит язвить, майор, ближе к делу, вы же военный, а не журналист.
– Пусть ваши люди свяжутся по радио с ней и укажут куда сесть. Ясное дело, за здоровье и жизнь тех, кто прибудет, несете ответственность вы.
– Надеюсь, майор, это будут военные люди, а не всякий сброд. Надо все же хранить государственные секреты от гражданских лиц.
– Это будут те, кого я сочту нужным послать, – Мероид подмигнул Лумису.
– Господи великий Эрр, Мятая луна мне на голову! Майор, вы нарушаете устав как заблагорассудится, так же нельзя в конце-то концов. У вас на объекте и так находится группа гражданских лиц не имеющая допуска на вход, так еще…
Мероид оборвал его не дослушав:
– Маршал, эти люди не только допущены на объект, они еще и находятся здесь, в главной кабине управления. Мне чхать на их допуски.
– Ну уж это слишком, господин офицер, это очень чересчур.
– Неважно. Не забывайте о том, что с каждой секундой брашские летающие крепости все ближе. Я все еще не услышал ответа: будет горючее в любом затребованном количестве. Понимаете, я не хочу после отражения налета противника оказаться перед вашей артиллерией голым. Жить хочется, и не только мне, но и всем моим людям.
– Ладно, будет горючее.
– Но это еще не все, – Мероид щелкнул тумблером отключая связь и повернулся к молчаливым присутствующим. – Сейчас увидите, как он начнет вилять задницей и поверьте, никогда не выполнит это требование. Он лучше всю Империю отдаст брашам, чем пойдет на это. Но реакция интересна, усекайте, – он вновь включил "громкую". – Так вот, милый маршал, нам нужны снимки, отснятые командным пунктом во время налета гипер-самолета брашей. Мы хотим оценить эффективность нашей работы.
На том конце линии некоторое время молчали – сочиняли причину, а может просто задремали в процессе скучной беседы. Все ждали.
– Глав-штурм-майор, я понял из разговора, что вам лично наплевать на грифы секретности, так? Но мне, покуда, вовсе не наплевать, вы это понимаете? Пленки секретные, они находятся даже не в моем ведении, они сразу после боевой работы сдаются в попечение ОТСА – Отдела Технического Стратегического Анализа, или вы начисто все забыли, за время своего мятежа? Поэтому, даже если бы я желал, я все равно не сумел бы представить вам пленки. А я, к тому же, не желаю. Вот закончится вся эта кутерьма, возьмете выходной, съездите в главное управление, возьмете по новой допуск, и вперед – изучайте, сколько влезет, а сейчас, извиняюсь, ни-ни.
Мероид посмотрел на всех торжествующим взглядом. Он ничего не произнес, но все и так поняли: "Ну, что я говорил?".
– Ладно, маршал, уболтали. Так я высылаю платформу?
После ответа Мероид вышел с Лумисом из кабины внутрь бункера. Они обсудили детали.
– Давай, пусть Эрр будет с тобой. Попадешь в самое логово, смотри чтобы там тебя "гематоген" не шлепнул, им наши договоренности с командованием до лампочки.
Они пожали руки, а затем Лумис облачился в защитную одежду.
– Давай, счастливо, Лумис. Пойду налаживать взаимодействие с автоматизированным командным пунктом, – он снова махнул на прощание.
Лумис тоже вяло поднял свою затянутую в резину руку.
14. Высший пилотаж
Сегодня на Императора напал словесный понос, обычно он был не очень разговорчив, все больше молчал и зыркал из-под нахмуренных бровей подозрительным взглядом, или сидел, уставясь в одну точку, думая о чем-то своем, пока какая-нибудь придворная муха назойливо жужжала о чем-нибудь государственно-масштабном. Руган почти не слушал, в голове постоянно тикали часы, смотреть на наручные совершенно не требовалось, тем более, что это могло показаться подозрительным или просто не понравиться Грапупрису, тогда его непредсказуемый нрав мог запросто сменить пластинку добродушной говорливости на что-то другое. Хотя какое это сейчас имело значение, время пролетало в сито со свистом, уносилось прочь со скоростью рейсового монотрона. До часа "Икс" оставалось двадцать пять минут.
А Владыка продолжал описывать, как он выведет на чистую воду то этих, то тех, и открутит им головы (можно подумать у самого бы лично, собственными ручками, духу хватило), как он возьмет и не остановит какой-то "Железный кулак" (Руган впервые слышал о таком фрукте, а спрашивать было неинтересно, что теперь вообще было интересно – секунды шли наперегонки), вот может он, оказывается, его остановить, есть у него теперь новый парапсихолог (настоящий не то, что те, которые в самом глубоком этаже Великой Пирамиды сидели и ни черта не почувствовали опасности, когда время пришло), вот только надо взять сейчас и позвонить, как так идут дела с этой девицей-телепаткой, а то вот, понимаешь, отвлекся на несколько дней, так уже и не соизволят сообщить, что там у них происходит. Потом Тридцать Первый переключился на любимую тему, о мерзких брашах. Вот, мол ноту прислали, извиняются за содеянное и мол самовольно этот их сверхскоростной бомбовоз приперся в небо Эйрарбии. Можно ли им в этом верить? Конечно, нельзя. Ясное дело, воспользовались нашей гражданской войной, знают, что тяжелая пехота и корабли рассредоточены для контроля территории, и тут же такую свинью умудрились подложить.
– А может, дать команду "Кулаку" пока затаиться и выждать чуть-чуть, а Руган? – спросил Солнцеподобный.
Надо было что-то отвечать, но что?
– Я, Ваше Величество, в стратегии не силен, уж извините.
А ведь даже интересно: вот тикает времечко и скоро уж никуда не денешься, может, специально судьба так распорядилась, дабы возле преступника этого тридцать первого, в последнюю его минуту оказался прокурор? Ведь ничто не помешает, когда секунд сто останется поговорить с Солнцем, к смертным сошедшим во плоти, по душам? Ведь неинтересно было даже в первичном варианте, когда рванет без предупреждения, сожжет, разметает на молекулы, и понять никто не успеет что свершилось Возмездие. Случилось то, чего ждали все нормальные, все, кто что-то понимал в этом мире раздавленном Великой Дворцовой Пирамидой.
В разговор встрял Кободи Морот по кличке Кит. Несмело так встрял, не то что раньше, когда владел самыми крупными атомными заводами.
– А куда столицу переносить будем, Ваше Сияние?
Грапуприс проигнорировал его вопрос, как неуместный, но голову повернул.
– Ты ход сделал, Кит? – он посмотрел в разложенное на огромном столе поле с фишками в виде танков и самолетов.
– Нет, думаю, – отозвался Кит глухо. С трудом, с трудом давалась ему игра тактическая, но деваться было некуда, теперь это было единственное из-за чего с ним мог водиться Император, пшикнули его заводы, испарились.
Но, ничего Кит, думал Руган, сейчас, через двадцать с мелочью минут проверим, какого качества твои боеприпасы, и не бывает ли среди них бракованных с осечкой.
– Хорошее имя – Руган, – продолжил излияние Великий, – легко запоминается, правда?
Интересные у нас темы идут в последние минуты мира, констатировал Руган.
– Что планируешь делать, а, полковник Руган? – спросил Возвышенный над всеми.
Это было уже получше.
– Знаете, Ваше Величество, хотел лично поехать в "Санаторий–П", это самый близкий отсюда для политических, и лично возглавить и принять участие в поставленной Вами задаче.
– Да? Молодец.
– Я вот что думаю, может, не стоит тот циркуляр рассылать, а взять в виде инспекции объехать все лагеря по очереди и вместе с передачей приказания, регистрировать осуществление.
Великий даже залюбовался Руганом, или его формой, до конца было неясно.
– Молодец. А ты как думаешь, Кит? Прав полковник.
– Руган, – сказал Кободи Морот не глядя на собеседника, он переставлял многочисленные фишки, – Вы вообще в курсе сколько у нас тюрем? Вы, что решили покинуть наше общество надолго? Вам, дорогуша, цикла не хватит все объездить, а уж тем паче проконтролировать. Ваш ход, Ваше Величество.
– Вот видишь, полковник, что говорит промышленность? Но все равно – молодцом, инициатива у нас не наказуема, правда? В ближний лагерь наверное съездить можно, что там – туда-сюда, день делов. А вот для инспекций звание у тебя некорректное, надо бы предварительно тебе хотя бы меццо-генерала присвоить, для солидности.
– Да, мне как-то и неудобно, Ваше Сиятельство, – Руган и впрямь покрылся краской как девица. Концерт шел на полную катушку.
– Удобно, удобно, у нас, дорогой, знаешь сколько лишних вакансий в ближайшее время освободится? Уйма, скажу вам. Просто – уйма. Ладно, полковник Руган, шагай. Мы тут с Китом обсудим кое-что свое.
Когда Руган, обливаясь потом, шагнул из кабинета, он глянул на часы. Было без пятнадцати минут тридцати секунд "Икс". Он быстро прошел по коридору. Никто его не преследовал.
Он миновал два поста, механически отдавая ответную честь часовым. На последнем посту – шлюзе ему вручили пластироловый мешок "защиты". Оставалось десять минут, шестьсот секунд – одевать не было смысла. Радиация за стенами бункера была конечно повышенная, поскольку ветер в первые сутки после уничтожения Пепермиды несся в их сторону, но фон уже упал, он падал за каждые семь часов в десять раз, поэтому сегодня для приобретения смертельной экспозиция требовалось прожить в открытой атмосфере около пятнадцати суток, да и то, наверное, больше, ведь фон продолжал падать. Подхватив "защиту" через руку, как плащ, он махнул легионеру за стеклом. Наверное, тот хотел возмутиться и, конечно, имелись строгие инструкции коменданта, но Руган за свою короткую, стремительную карьеру приобрел зловещую известность, он даже превзошел покойника Гуррару, никто еще до него не сворачивал генералам головы при скоплении сотни свидетелей. Тяжелая, многотонная плита медленно поползла по рельсу. А ведь она, обязательно, останется целой, подумал вдруг Руган. Стена сверхплотного воздуха хлестнет ее изнутри и откатится назад, крушить что осталось, давить кого не успела.
Ударило по ушам перепадом давления. Внутри убежища воздух был плотнее. Руган не стал дожидаться, когда гигантская дверь полностью оголит вход, он проскочил в щель и взлетел по лестнице. До момента "Икс" оставалось восемь с мелочью. Он осмотрел площадку: транспорт имелся. Он выбрал тот, что помощней и покрепче – тяжелый гусенично-колесный бронетранспортер тяжелой пехоты "лопушок".
– Вперед! – сказал он водителю, влезая в передний отсек для экипажа.
– Так ведь, бас-капитан не велел…– начал было отнекиваться контральто-сержант.
Руган посмотрел на него холодно и спокойно:
– Почему без "защиты", солдат?
– Так ведь…
– Вы что, радиационно устойчивы? – Руган зловеще моргнул, – Трогай.
– Можно, господин полковник, доложить бас-капитану?
– Еще слово, и отправишься в столицу, делать дезактивацию, будущий импотент.
Машина взревела.
– Кто в пехотном отсеке? – поинтересовался Руган.
– Никого, ведь жду смену с постов, – пояснил напуганный донельзя водитель. – Не изволите пояснить, господин полковник, куда ехать-то?
– Прямо.
Когда их остановили на проходной, оставалось шесть минут.
Снести ворота, что ли, прикинул Руган.
– Спрашивают выездной лист, господин…
– Скажи, в кабине полковник Руган! Даю им две секунды.
Услышав имя, водитель побледнел окончательно. А решетчатые ворота уже медлительно, подрагивая отваливали влево.
– Гони, чтоб тебя…– Руган ругнулся впервые за много времени.