По этой причине, когда суша на экране, демонстрирующем панораму внизу, сменила океанскую синеву, возникла перед ними дилемма чудовищная и логическим путем вовсе неразрешимая. С одной стороны горючего внутри хватало и для обратного полета, можно было даже не сворачивая и не снижаясь Гею родимую обогнуть и на бреющем домчать до Брашпутиды. Это не важно, что у самолетов отсутствовало шасси, как лишняя запчасть увеличивающая вес, по этой же причине у него не было ни пулеметов ни пушек для самообороны. Гиперзвуковик мог сесть только в одном месте мира на секретном аэродроме "Поход века-2", в центре любимого континента, где наличествовала специальная, самодвижущаяся посадочная полоса. Но ведь была еще катапульта, и выстрелившись над Брашией, можно было впоследствии получить свои цветы и орден на грудь, а не на памятник. И вот в чем конкретно заключалась дилемма. Если не маневрировать и не включать форсаж – шанс вернуться появлялся – горючего хватало, но если не включать форсаж и не уклоняться, эйрарбаки собьют запросто, да и к цели с нужного угла и высоты не вырулишь – промажешь: трибунал, в военное время высшая мера. Каково? Вот тут, над Эйрарбией, и начиналась рулетка. И с той стороны и с этой, летчиков сдавливал страх: кто боялся больше позора и трибунала, кто ракет и лазеров вражеских, кто и того и другого помаленьку. Хорошо если мнение экипажа сходилось в каком-то одном положении, а если нет? Тут уж противоречие выходило на новый уровень и, ей богу, без математики было его даже теоретически не решить. Везло только одним, таких было к сожалению не так уж много, тех кто всю жизнь мечтал об этом последнем полете. Вот они и воевали лучше остальных, только конечно, однозначно, не возвращались. Вечная слава героям! Минута молчания, и продолжим разговор.
22. Приглашение на банкет
– Спорим, майор, сейчас я вас удивлю? – сказал Лумис в микрофон. Где-то под резиновой маской он заранее улыбался.
– Валяй, я даже бутылку технического алкоголя поставлю на кон. Что, брашская пехота уже здесь?
– Нет, упасите боги-солнца! Вы-то ее вблизи не видели, а я, в зеленой юности, насмотрелся, не хочется больше. Так вот, глав-штурм-майор, к вам пожаловал целый адмирал флота.
– Господи великий Эрр. Флоту-то что он нас надо?
– Не от нас, а от вас лично. Ну, так направлять в апартаменты?
– Веди в мое убежище-кабинет, я сейчас туда отправлюсь, нечего ему делать в "главном барабане". Проводи лично, будешь присутствовать при разговоре.
Когда все трое сняли защиту перед двумя из них действительно предстал адмирал.
– Здравия желаю, господа командиры. Адмирал Имперского флота Дук Сутомо, Военно-морская разведка, – представился он бодро и сел.
– Глав-штурм-майор Мероид, а это Диностарио, представитель Революционных Армий, их главный командос, – сообщил Мероид со значением. Адмирал глянул на Лумиса и интересом. – Чем обязаны, чести такого посещения?
– Я так понимаю, что мы можем говорить при Вашем друге о чем угодно?
Мероид кивнул.
– Мне очень хочется служить, тем более в такое тяжелое время, которое наступило для страны сейчас, поэтому дайте мне слово, что вы не выдадите источник получения той информации, каковую я сейчас до вас доведу. Поверьте штурм-майор, я достаточно хорошо изучил копию Вашего личного дела и поэтому знаю о вас многое. Мне будет достаточно вашего словесного обещания, как офицера. Ясное дело, по поводу переданной мною информации вы можете совершать любые необходимые действия, но в пределах ограниченных мной условий, договорились.
– Хорошо, адмирал, я даю вам слово чести, что не разглашу ваше участие в этом деле, в чем бы оно ни заключалось.
– Я, в свою очередь, полностью присоединяюсь к майору Мероиду, – добавил Лумис, ощущая себя несколько идиотом. Вершилась какая-то детская игра в военную тайну.
– Итак, майор, по имеющимся у меня сведениям в ближайшее время, то есть не далее завтрашнего дня, Ваш объект подвергнется атаке горнострелкового легиона переброшенного сюда специально, – адмирал расстегнул китель и достал кипу хронопластин. – Тут подробный план операции, за исключением точного времени начала. К сожалению, в момент, когда мне попались эти данные оно еще не было согласованно. Можете изучать, но мой вам совет: используйте оставшееся время для бегства. У нападающих приказ, не применять тяжелое оружие, беречь технику, вообще, по возможности, обходится иглометами, но это вас не спасет, у них многократный перевес. Сейчас обстановка в мире резко изменилась, хаос будет охватывать все большие и большие области, есть шанс спастись, по крайней мере такой же, как и у всех остальных, – адмирал встал.
– Вы уже уходите? – удивился Мероид.
– Да, хотя конкретное место и даже город, в котором я служил, уничтожены, я, по счастью, жив. Смогу как-нибудь объяснить свое отсутствие в течение лишних суток.
– Хорошо, я вас понимаю. Но все же интересно: почему?
– Вы сделали то, что не сумел сделать я: предотвратили сброс бомбы брашами.
– Что, как вы знаете, не спасло город.
– Да, к сожалению, сработал запасной вариант, о котором я тоже не имел ранее понятия. Непосредственные исполнители, не черта не ведали, что творят, но и они мертвы.
– Адмирал, – разбуженный внезапным импульсом, встрял в разговор Лумис, – а вы знаете, кто стоит за этими взрывами?
Они встретились глазами и некоторое время сканировали друг друга навылет. Адмирал сел.
– Господин Диностарио, вы сможете использовать информацию по назначению? Вы вообще давно в повстанцах?
– Очень давно. Там в Пепермиде погибла целая куча близких мне людей. Я бывший "черный шлем", а в террористах я хожу бог знает сколько.
– Значит я попал по адресу. Майор, я хочу поговорить с вашим другом наедине, это можно? Поверьте это не из недоверия к Вам, но мне так удобнее. Тем более, чисто профессионально, я чувствую, что вам эта информация будет только мешать.
– Нет особых проблем, – пробормотал Мероид растерянно и был таков.
Когда адмирал покинул объект оседлав свой трехколесный газовый мотоцикл в кармане у Лумиса оказался целый лист информации записанный адмиралом на месте по памяти. Теперь было о чем подумать, вот только некогда – началась суета.
23. Как засоряют моря
Первое в этой новорожденной войне крупное морское сражение между Империей Эйрарбаков и Республикой Брашей произошло вблизи экватора, в Потустороннем море. И та и другая сторона уже давненько желали померяться военно-морской мощью напрямую и всерьез, а не по мелочи, но уже целую эпоху подряд, им не выпадало такой возможности, политики никак не хотели развязать руки агрессивным адмиралам. В отличие от армий, которые вовсе, вот уже двенадцать циклов, не имели возможности прямого столкновения между собой в связи с размещением на разных материках, расположенных к тому же в противоположных полушариях, флот имел с неприятелем частые, иногда довольно кровавые, встречи. Ведь после окончившейся последней крупной войны, не приведшей к полному поражению ни одну из сверхдержав и затухшей постепенно в связи с истощением ресурсов, между противниками из всех теоретически возможных документов, включая идеалистический, о всеобщем разоружении, был подписан официально разве что ВАМД – Второй Аберанский мирный договор. Он вообще-то обозначил только приблизительное разграничение по океану Бесконечности вдоль экватора, исключая некоторые острова и земли, помещенные в том же океане, и по факту истории уже принадлежащие какой-либо из сторон. Однако сама взаимосвязь с данными территориями оговаривалась Аберанским договором весьма туманно. Посему, когда какая-либо из сторон топила чужую подводную лодку или торговый корабль, при переходе к указанным архипелагам, но ситуационно, и опять же по факту, в своем, разграниченном полушарии – это не являлось неожиданностью, это было что-то вроде проверки противника на прочность нервов. То есть, в весьма большой мере, обе свехдержавы все еще по-прежнему находились в состоянии войны.
Ясное дело, что по такой причине флот психологически оказался гораздо более подготовлен к активным действиям. Ну и конечно, концепция обороны Империи базировалась на превентивном нападении. Вообще Империя имела перед брашами одно значительное преимущество: она не собиралась захватывать вражеский материк, ей хватало прочих территорий, так или иначе ей подконтрольных, Республика ей просто мешала и задача перед флотом ставилась простая: в случае войны – стереть ее в порошок. А вот брашам было значительно сложней: они готовились к захвату неприятельских владений.
Сразу после поступления информации о нападении на "Возмездие", боевые корабли Республики стали искать соприкосновения с флотом эйрарбаков с целью его обнаружения и истребления. Из портов срочно вышли все двадцать боевых соединений и сгруппировавшись начали обшаривать море, и придвигаться к чужим берегам, стремясь заблокировать недруга в портах, им нужен был полный перевес в силах, для спокойной проводки гигантского десанта.
В отличие от прошлых времен, когда на некоторое, очень недолгое, время авиация заняла ведущее место, как средство ведения войны, когда она даже начала базироваться на кораблях, и когда обнаружить противника с воздуха с помощью реактивного самолета было делом достаточно простым, теперь, атомные крейсера были вынуждены обшаривать горизонт, практически также, как это делали парусники в неизмеримо давнее время. С исчезновением на планете нефти, газа и угля: синтетические топлива делать стало практически не из чего, а потому, летательные машины сжирающие за час полета несколько тонн бесценного сырья стали настолько невыгодны, что даже в военных целях их использование потеряло смысл. Полностью отказаться от владения воздушным океаном конечно не решились, самолеты сменили медлительные, довольно уязвимые гибриды дирижабля с вертолетом, горючего вырабатываемого из растений кое-как хватало на эти нужды. Конечно, на секретных подземных аэродромах сохранилось некоторое количество грозных экзотических бомбардировщиков, способных без дозаправки добраться до вражеского стана, но уж легендарных гиперзвуковых разведчиков, поглощающих за десяток часов полета сто тонн (!) топлива, не осталось точно.
В Потустороннем море, после продолжительного поиска друг друга, сошлись со стороны Империи: Четвертый и Пятый Флот Закрытого Моря, а со стороны Республики – Восьмая Ударная Гвардейская Армада. В результате долгих маневров и отыскивания врага, оба громадных соединения, по иронии судьбы, как бы поменялись местами: тыл эйрарбаков был повернут к югу, то есть они, как будто бы, прикрывали материк брашей, а те, в свою очередь, вражеский. Потеряв по несколько десятков разведывательных дирижаблей и чуток подводных лодок, обе группировки примерно сориентировались относительно местоположения друг друга и, совершив заранее спланированные пертурбации, начали сходиться, построившись в боевые порядки. И та и другая сторона имели друг для друга множество тактических и технических сюрпризов, не первой свежести, но, однако, еще никогда реально не применяемых. Слабостью обоих было отсутствие информации о противнике и узнать о враге больше была только одна возможность – визуально увидеть.
Если оценивать по обычным меркам, исходный перевес в силах имели эйрарбаки, но ни одна из сторон вначале боя этого не знала. Дело в том, что после того, как авианосцы, в виде класса кораблей, потеряли свое значение, на сцену снова вышли линейные корабли, и мощь их оценивалась, как и ранее, по дальнобойности, калибрам и толщине брони. Ядерное оружие, конечно, внесло в общую схему некоторые коррективы, но благодаря изменениям в тактике, в целом, все осталось по-прежнему. Просто теперь, среднее расстояние между кораблями увеличилось, дабы один атомный снаряд не накрывал несколько целей и гораздо больше внимания стало уделяться противолодочной обороне: возле каждого линкора сновала небольшая флотилия эсминцев и фрегатов, со специфическими, заранее обусловленными обязанностями.
Так вот, объединенный флот эйрарбаков, кроме линейных крейсеров и обычных линкоров, стреляющих на сорок километров, а также тяжелых линкоров, забрасывающих снаряды на шестьдесят, имел в своем распоряжении восемь КДАД (кораблей дальней артиллерийской дуэли). Эти чудища пушечного искусства умели попадать в цель на расстоянии триста восемьдесят километров и не только в этом была суть, их гигантские двуствольные орудия позволяли Империи экономить атомные снаряды до лучших времен, обладая калибром около двух метров, канониры имели возможность в каждом выстреле отправлять противнику подарок в виде восьмидесятитонного всесокрушающего снаряда. Два КДАДа эйрарбаки оставили в резерве, а значит шесть находились в активном режиме. Резерв был необходим по той причине, что после двадцати выстрелов, громадный ствол пушки полностью расходовал лимит своей прочности, а это требовало недельного нахождения в доке, для замены орудия. И тем не менее, имея по два ствола на корабль и общее количество их шесть, ФЗК владел возможностью выпустить по брашам двести сорок снарядов, каждый из которых был бесповоротным приговором судну любого класса. Учитывая, что другие виды кораблей, тоже, не сидели бы сложа руки, при классическо-теоретическом развитии событий Ударная Армада была обречена. Но слабым местом КДАД, как и всего флота, была разведка. И еще одной ахиллесовой пятой была сама жизнь, она всегда вносит нюансы в умозрительные выкладки.
Флот Закрытого Моря, название коего происходило видимо от чрезмерной самоуверенности: считалось, что стоит ему высунуться из порта и для всех остальных океан закрывался насовсем (к концу начавшегося сражения эта уверенность сильно пошатнулась), двигался вперед по такой схеме: вначале подводные лодки, дирижабли разведчики и всякая надводная мелочь, затем компактные группы крейсеров разведки, чья задача была умереть, но перед этим выдать координаты какой-нибудь цели достойной сверх-калибра, после линкоры и линейные крейсера, сгруппированные по два, но в то же время не слишком близко друг к другу, по указанной выше причине, их задача была не допустить прорыва неприятеля вглубь боевых порядков, затем шли два здоровенных корабля с размещенными на борту гигантскими загоризонтными локаторами, а уж потом, на солидном расстоянии, шесть попарно расставленных КДАДов. Все это, конечно, было обильно разбавлено мелкими атомными миноносцами, фрегатами ПВО и прочей мелюзгой.
Корабли с локаторами двигались почти перпендикулярно остальному флоту, потому что сами антенны представляли собой длинные, неподвижные, прямоугольные конструкции тянущиеся вдоль палубы из конца в конец корабля. Загоризонтные РЛС давно засекли вражескую группировку и, в принципе, почти точно, определили ее надводный состав, несмотря на помехи и, периодически выстреливаемые кораблями неприятеля, специальные снаряды, разбрасывающие миллионы кусочков фольги, отражающей радиоволны, но станции давали огромную аппаратную ошибку по дальности, составляющую десятки километров. Эти данные не годились для наведения орудий.
В ход пошли разведывательные ударные группы. Линейный крейсер "Генерал Авак", наводясь по данным передаваемым с патрульного дирижабля, наконец, засек на горизонте силуэты чужих кораблей. Расстояние была гораздо менее его дальнобойности и он тут же выстрелил давно заряженными орудиями передней башни. Реактор стал выдавать предельную мощность и сопровождающие "Авак" эсминцы отстали. Корабли противника подобно осьминогам закутались в чернильные облака – враг ставил дымовую завесу. "Авак" дал второй залп, теперь из другой башни расположенной выше первой, в размещении вооружения крейсер уподоблялся ступенчатой пирамиде. Через десять секунд ближайший эсминец противника запылал. Теперь "Авак" отслеживал более удаленные цели с помощью локатора и телеоптической системы наведения. Он открыл согласованный огонь из всех четырех носовых башен. Фрегат противника, сразу же, получил шестнадцать пробоин выше ватерлинии в левый борт и внутри него, наверное, материализовался ад Мятой луны. Более вблизи не имелось ничего интересного, и "Авак" произвел разведывательный выстрел специальным калибром. Снаряд, особой конструкции, попав в верхнюю точку траектории, выбросил парашют и теперь, медленно планируя, передавал на крейсер круговую панораму местности. Офицеры разведки, сидящие за пультом, глубоко в недрах "Генерала Авака", отметили координаты двух линейных кораблей противника, находящихся за линией горизонта и не видимых с корабля. Эти данные тут же были переданы на флагман и на капитанский мостик. "Авак" принялся сбавлять ход, разворачиваясь боком, желая применить более мощные пушки средней палубы и те, что располагались на корме.
В этот момент прекратилась передача с дирижабля разведки соединения: охваченный огнем он стремительно сближался с гладью морской, а его экипаж, более медленно, планировал туда же на парашютах. Они не успели еще коснуться воды, а с расположенного за сорок километров малого авианосца "Принцесса Ба" взлетел новый экипаж смертников.
"Генерал Авак", невероятно быстро для такой массы, завершил маневр и теперь двигался поперек своего прежнего курса. Он дал залп большими боковыми калибрами в загоризонтную цель. Это был прикидочный обстрел, но благодаря еще не упавшему снаряду наблюдателю, офицеры разведчики успели получить новую информацию. Ни один снаряд не поразил вражеский линкор, все они рассыпались, не долетев тридцати метров до борта.
"Электрокинетическая защита?" – вслух предположил один из операторов. Другой кивнул и доложил на мостик о том, что координаты цели выбраны верно. Затем он выдал данные на флагман. В это время передача с наблюдательного снаряда прекратилась, хотя воды он не достиг. По всей видимости его сбили. Из-за этого разведчики не смогли пронаблюдать, как силуэты брашских линкоров окутались дымом. По траектории снарядов пущенных крейсером, браши определили его координаты, с небольшой ошибкой имеющей место вследствие взаимного движения. О приближении смертоносной гирлянды противника на "Аваке" узнали по вою сигнализации, реагирующей на радиоимпульсы испускаемые головками самонаведения. Снаряды были крупнокалиберные с активно-реактивной концовкой траектории. В борт и палубу "Генерала Авака" их воткнулась целая стая. Одновременно он получил торпеду в днище, сделанную из пластика и поэтому не засекаемую магнитометром. Ее выпустила висящая на глубине ста метров подлодка. Тем, кто наблюдал эту скоропалительную трагедию с ближайшего эсминца, показалось, что крейсер взорвался изнутри, а столб черного дыма, ударивший в небо, возвестил и удаленным наблюдателям о его славной кончине.