Давид покатил к Южной автостраде. Застряв в пробке, погладил "Энциклопедию" и открыл первую попавшуюся страницу. Глава называлась "Загадка трех спичек", в ней были ссылки на первый том "Энциклопедии", в котором была загадка: "Как из 6 спичек составить 4 треугольника?" (ответ: пирамида). Во втором томе спрашивалось: "Как составить 6 треугольников из 6 спичек?" (ответ: шестиконечная звезда Давида). В третьем томе задача усложнялась: "Как из 6 спичек составить 8 треугольников?" (ответ: зеркало), а в последнем, вместо повышения, игра шла на понижение. Задача, так и не решенная, звучала так: "Как из 3 спичек составить квадрат?"
Почему такой серьезный ученый тратил время на то, чтобы придумывать ребусы для подростков?
В то же время он не удержался перед соблазном, представил три подвешенные в воздухе спички и стал обдумывать возможные сценарии того, как составить из них квадрат.
Это невозможно. Нельзя составить четырехугольник, имея в наличии только три элемента. На этот раз он придумал загадку, у которой нет решения.
Давид медленно двигался в пробке у Орлеанских ворот, совершенно не замечая черного автомобиля, ехавшего в нескольких десятках метров сзади. Затем въехал в столицу, где транспортный поток был не таким плотным.
В порыве внезапного вдохновения молодой человек поехал по магазинам, торгующим комнатными растениями и кустами. В первую очередь ему хотелось пообщаться с продавцами карликовых видов, чтобы поведать о своих талантах в деле миниатюризации живых существ. Многие из них записали его координаты и пообещали перезвонить, если им понадобятся его услуги. Давид, немного разочарованный, подумал, что ему нужно быстро найти работу. Он остановился на стоянке и попытался уснуть, но в голове, накладываясь друг на друга, постоянно кружились образы джунглей, пигмеев, Нускс’ии, отца, Антарктики, а затем прадеда и леса Фонтенбло.
Он подумал о матери, Мандарине Уэллс.
Подумал об Авроре.
И наконец заснул.
89
Я помню.
Поначалу новые защитники, гибридные свиноприматы, меня немного разочаровали.
Они были грязные и склонные к насилию, не столь чувствительные, как осьминоги, не столь точные, как вороны, и намного грубее дельфинов. Жили они общинами, уровень организованности которых был ниже, чем у крыс, но я знала, что они способны быстро учиться.
Оказывая волновое воздействие на снившиеся им сны, я побуждала их наблюдать за муравьями и учиться у них, потому что втайне надеялась оправдать все свои усилия, потраченные на этих общественных насекомых.
В ту эпоху, чтобы держать это изобретение под полным контролем, все свиноприматы были собраны мной в одном месте – на острове, где я их холила и лелеяла, обеспечивая идеальную температуру, идеальную флору и идеальное питание. Вот так, пользуясь моими защитой и покровительством, они развивали свой разум и сознание в полном соответствии с моими чаяниями.
Сверходаренные ученики.
Этот остров я окрестила "своей лабораторией".
Сами они называли себя тремя слогами: "Че-ло-век". Вот так для моих излюбленных жильцов все и началось. Это произошло на острове, когда-то носившем название Ха-Мем-Пта, который некоторые, много позже, нарекли Атлантидой.
90
Давид проснулся. Он вздрогнул, встряхнулся и вновь сел за руль старой отцовской машины. Включил двигатель, выехал со стоянки и бесцельно покатил вперед.
Движение было не очень интенсивным. Наконец в зеркале заднего обзора молодой человек увидел черный лимузин с тонированными стеклами. Он сделал несколько обманных движений, но автомобиль тут же на них отреагировал. За ним явно следили. Он нажал на газ и, чтобы оторваться, на полной скорости преодолел несколько поворотов. Черный лимузин не отставал. В тот самый момент, когда для молодого человека забрезжила надежда затеряться в лабиринте узких улочек, двигатель старого "хендея" заглох. Давид попытался завести его вновь. Тщетно. Не сводя глаз с приближающегося черного силуэта, он задумался над тем, что делать дальше. Чувствуя угрозу, выбрался из машины, быстро пошел вперед, следя в витринах за реакцией преследователей. Черная машина остановилась, дверца открылась, из лимузина вышел высокий мужчина. В нем точно было больше двух метров.
Давид прибавил шагу и свернул на боковую улочку, мужчина не отставал. Давид повернул опять и оказался в тупике.
Он почувствовал, что внутри поднялся первородный страх и быстро распространился по жилам – тот самый страх, который, должно быть, испытывали пещерные люди, когда по пятам за ними шел медведь или лев.
Теперь он был зажат в угол. Великан не торопился.
– Что вам от меня надо? – спросил Давид, стараясь придать голосу решительности.
И инстинктивно принял позу конголезской гориллы: плотно сжатые челюсти, высоко поднятые плечи, напряженные мышцы – он был готов к сражению или бегству. Колосс продолжал бесстрастно приближаться к нему.
Давид, охваченный паникой, бросился к невысокой стене и с трудом через нее перелез. Великан преодолел препятствие без особого труда и размашистым шагом двинулся к нему. От волнения и страха спина молодого человека взмокла от пота.
Он побежал и резко свернул на небольшую улочку. В самом ее конце стояла белая машина. Дверца открылась, и на водительском месте он увидел карлицу. Педали и ручки управления были приспособлены под ее рост.
– Садитесь, доктор Уэллс! – предложила она.
Он застыл в нерешительности, но высокий силуэт неумолимо двигался в его сторону.
– Вы меня не узнаете? – спросила шофер в юбке.
Тогда до Давида дошло, что перед ним одна из членов конкурсного жюри Сорбонны. Он плюхнулся на место пассажира, поспешно захлопнул дверцу и стал ждать, когда машина тронется с места. Но женщина не предпринимала никаких шагов.
– Поехали! Чего вы ждете?
Великан подходил все ближе и ближе. Он открыл дверцу и спокойно уселся на заднее сиденье. В то же мгновение карлица включила скорость и поехала.
– Это похищение? – спросил Давид, пытаясь справиться с паникой.
Он посмотрел в зеркало заднего обзора и встретился глазами с колоссом, по-прежнему сохранявшим невозмутимый вид.
– По достоинству оценив приложенные вами, доктор Уэллс, усилия, я хотела бы предложить вам работу.
– И в чем же она будет заключаться?
– В спасении мира. Вам это интересно?
91. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: КОНЕЦ СВЕТА ПО ВЕРСИИ АЦТЕКОВ
В соответствии с мифологией ацтеков, конец света будет включать в себя несколько стадий разрушения.
Начальную фазу они отнесли к первому миру, которым правил бог Тескатлипока (его имя можно перевести как "Дымное зеркало"). Это строгий и суровый бог, его также называли Титлакауаном (что в переводе с языка науатль означает "Мы его рабы"). Бога Тескатлипоку изображали с полностью черным телом, исключение составляли лишь желтые полосы на лице, напоминавшие о животном, могущество которого он собой воплощал, – ягуаре. Его статую нужно было прятать от людских глаз, взирать на нее могли только жрецы. Раз в году ему приносили человеческие жертвы – дюжину молодых людей и четырех девушек, предназначавшихся, как считалось, ему в жены.
По мнению ацтеков, во времена первого мира Земля была населена великанами. Но бог Кетцалькоатль (это имя означает "Пернатый Змей"), который был членом семьи Тескатлипоки и сначала с ним дружил, впоследствии на него рассердился и рассвирепел. Два великана сошлись в бою. Кетцалькоатлю удалось одолеть врага и бросить его в океан.
В это же время остальные боги-великаны, жившие на острове, погибли после того, как их царство поглотила гигантская волна. Этот потоп стал первым этапом разрушения мира.
Затем наступил второй этап.
Бог Тескатлипока не утонул, ему удалось добраться до берега. Он жаждал мести. Когда он нашел своего врага Кетцалькоатля, два бога снова сошлись в бою. На этот раз Тескатлипока оказался проворнее и повалил Кетцалькоатля на землю мощным ударом ноги в живот. Воспользовавшись тем, что враг полностью дезориентирован, этот бог в ягуаровой шкуре наслал страшную бурю, превратившую людей в маленьких обезьян.
Такова была вторая фаза разрушения мира.
Третьим этапом было правление бога-великана Тлалока (также называемого Тлалокантепутли, что в переводе с языка науатль означает "Тот, кто заливает все водой"). Его изображали с длинными клыками и большими круглыми глазами, обрамленными крокодилами. Он был богом дождя. Кетцалькоатль (оправившийся после битвы с Тескатлипокой) вступил в бой и с ним. Пернатый Змей одолел бога с крокодилами и расправился с ним под огненным дождем. А потом превратил всех человекообезьян, поклонявшихся ему, в индюков.
Это была третья фаза разрушения.
В четвертую эпоху правила жена Тлалока Чальчиутликуэ (Та, что носит нефритовую юбку). Она была богиней ураганов и ветров. Кетцалькоатль вступил с ней в единоборство, победил и наслал с неба бурю, обрушившую горы, швырнувшую на землю облака и превратившую всех людей, и так уже ставших обезьянами и индюками, в рыб.
Вот какими, если верить ацтекам, были четыре эпохи и четыре фазы разрушения, через которые человечество когда-то уже прошло и с которыми ему, не исключено, предстоит вновь столкнуться в будущем.
Эдмонд Уэллс,
"Энциклопедия относительного и абсолютного знания", том VII
92
Зал ночного клуба "Апокалипсис сейчас" был заполнен полусотней мужчин в костюмах с галстуками. Сцена вспыхивала оранжевыми, желтыми и фиолетовыми огнями. Из динамиков зазвучал голос:
– А теперь наша новая звезда! Она ученый, но сейчас науке не хватает финансирования, и девушка предпочла преподавать биологию, не препарируя мышей, а демонстрируя нам свою собственную анатомию. Господа, позвольте представить вам самую образованную стриптизершу: профессора Дарвинию. Я обещаю – она вытащит на свет все тайны вашего естества. Эта женщина способна превратить человека в обезьяну!
Ведущий в одиночку посмеялся над своей шуткой, зрители ждали. Освещение изменилось, на занавесе появилась тень, затем он поднялся, явив собравшимся стоявшую спиной женщину в белой блузке.
Зал тут же взорвался аплодисментами.
Танцовщица, ослепленная прожекторами, повернулась лицом к залу. Она была в массивных очках в роговой оправе, волосы собраны в пучок. Девушка стала извиваться и вертеться вокруг шеста, и вдруг вытащила из шиньона заколку, высвободив длинные искусственные волосы. Зазвучала музыка.
This is the end,
Beautiful friend
This is the end
My only friend, the end.
Стриптизерша начала одну за другой расстегивать перламутровые пуговицы белой блузки. Затем замерла, вытащила из кармана большую лупу и сделала вид, что пристально рассматривает лица. Девушка потрясала в воздухе шприцем. Крики возбужденной аудитории стали громче.
Танцовщица продолжила расстегивать пуговицы, и взорам собравшихся предстал белый бюстгальтер, поддерживавший ее пышную грудь чудесного персикового цвета. Она сняла топ и все увидели мини-юбку, надетую поверх белых чулок, державшихся на подвязках. Зал неистовствовал.
Она сняла юбку и стала вращать ею над головой.
Of our elaborate plans, the end
Of everything that stands, the end
No safety or surprise, the end.
Девушка отвернулась от зала и покачала бедрами. Затем снова вновь повернулась к нему и сорвала бюстгальтер, обнажив груди, соски которых были прикрыты белыми зонтиками.
Зал снова заревел.
Танцовщица, не торопясь, сняла кружевной пояс, показав тонкие, как паутина, стринги, на маленьком треугольнике которых виднелась стилизованная атомная бомба с надписью "The End".
Как только композиция The Doors закончилась, свет неожиданно погас и раздался взрыв атомной бомбы. Когда огни зажглись снова, на сцене появился ведущий:
– Да, это конец. Поаплодируем же профессору Дарвинии.
Зал не заставил себя просить дважды.
– Конец… но… не для тех, кто готов заплатить сто евро. Эти счастливчики смогут насладиться чувственным двадцатиминутным приватным танцем в отдельном кабинете.
На сцене уже появилась новая танцовщица в форме полицейского, потрясавшая наручниками и дубинкой.
Надев свою белую блузку, профессор Дарвиния села у стойки бара и заказала выпивку. К ней подошел мужчина.
Она тут же его узнала:
– Что вы здесь делаете?
– Найти вас оказалось непросто, – признал Давид. – Я искал в Интернете. Меня заинтересовал ваш псевдоним. Я решил проверить и не ошибся… доктор Каммерер.
– Но почему вы не подождали окончания представления и не встретили меня на улице?
– То, что я должен вам сказать, очень срочно. Я не знаю, когда вы заканчиваете, полагаю, очень поздно, а ждать на улице до четырех утра у меня нет ни малейшего желания. Хотя, вообще-то, я выспался.
– Доктор Уэллс, это место не очень подходит для разговоров. Я здесь на работе.
– Я же сказал, дело не терпит отлагательств.
– Ни минуты?
– Ни секунды. Вы поймете, когда я все расскажу.
Играя бицепсами, сжав челюсти и похрустывая пальцами, к ним подошел чернокожий мужчина:
– Не приставайте к профессору Дарвинии или платите за приватный танец в отдельном кабинете. Девушки приходят сюда работать, а не болтать. Вам же сказали, двадцать минут – сто евро, кредитные карты и чеки принимаются тоже.
– Послушайте, доктор Уэллс, мы вполне можем поговорить в другой раз. Если хотите, на следующей неделе я…
– Отлично, я хочу, чтобы вы мне станцевали. Прямо сейчас.
Вышибала смерил его недоверчивым взглядом:
– Вы не имеете права прикасаться к ней, иначе вас вышвырнут на улицу. Мастурбировать тоже нельзя. Девушка может прикасаться к вам и задевать грудью, но вам запрещается без ее разрешения вступать с ней в контакт. Вы можете, не дотрагиваясь до нее, вдыхать аромат ее кожи. Если танцовщица пожелает, она может вас обнять. Но вам нельзя ее лизать или кусать. Вам ясно?
Давиду вспомнился брачный полет крылатых муравьев над муравейником.
– Ну что же, отношения между мужчиной и женщиной изменились самым странным образом… Их, как бы это сказать, втиснули в более узкие рамки, но им все же можно было бы добавить немного спонтанности.
Вышибала навис над ним, вновь захрустев пальцами:
– У нас приличное заведение. Платите и соблюдайте правила, если нет – качать права будете в другом месте.
Давид вытащил из бумажника мятые пятьдесят евро, четыре бумажки по десять евро и пригоршню монет. Вышибала пересчитал деньги и убрал в карман.
Аврора повела клиента на второй этаж, где были кабинеты без дверей, отгороженные лишь красными бархатными портьерами. Взяла тряпку, брызнула на нее обеззараживающим спреем, протерла кресло и предложила Давиду сесть. Он отметил, что антисептик пахнет, как в морге: та же смесь ароматов хвои и лимона. Девушка налила ему стакан ледяной воды и поставила в специально предусмотренное углубление в кресле. Затем включила красное освещение и музыкальный центр, выбрала песню. Еще одну композицию The Doors, на этот раз "L.A. Woman".
Well, I just got into town about an hour ago
Took a look around, see which way the wind blows
Where the little girls in their Hollywood bungalows.
Аврора стала танцевать.
– Это не обязательно, – сказал он, – я пришел просто поговорить.
– Вон та штуковина над вами, с объективом и маленькой красной лампочкой, – камера видеонаблюдения. Здесь боятся извращенцев. И выбора у меня нет: я обязана танцевать, иначе они меня просто не поймут.
И она стала извиваться, чувственно и эротично.
– Но нас не слышат, мы можем спокойно говорить. Итак, доктор Уэллс, что же это за неотложное дело, которое не могло подождать до конца вечера?
– Ко мне приходили великан и карлица. Та самая, что заседала в конкурсном жюри. Насколько мне известно, с вами они тоже разговаривали. Они работают вместе, мужчина – подручный этой женщины.
С покачивания бедрами Аврора перешла к отрывистым движениям тазом. Скулы молодого человека стали пунцовыми, он расстегнул на своей рубашке несколько пуговиц.
– Вы встретились с представителями Министерства обороны и они предложили вам поработать на армию, да? – не прерывая танца, спросила девушка.
– Их интересуют наши с вами проекты. В моем они усматривают возможность защиты от бактериологической войны, в вашем – от ядерного конфликта.
Продолжая извиваться в танце, Аврора покачала головой.
Она сняла блузку, и ее кружевной бюстгальтер оказался перед глазами молодого человека – на расстоянии всего нескольких миллиметров. Затем очень медленно опустила грудь, чтобы коснуться носа клиента ложбинкой.
– Есть одна маленькая деталь – дело в том, что я пацифистка, феминистка и придерживаюсь левых воззрений, поэтому о том, чтобы работать на армию, и речи быть не может, – равнодушным тоном заявила она.
Она вдруг отпрянула назад, отвернулась и стала танцевать все эротичнее и эротичнее. Затем повернулась к нему лицом и сбросила бюстгальтер. Ее тяжелые груди с сосками, прикрытыми белыми зонтиками, стали описывать восьмерки.
– А вы, Давид, что им ответили вы?
– Согласился. Для меня либо они, либо безработица. Я не разделяю ваших антимилитаристских принципов.
– Но это не объясняет, зачем этим вечером вы пришли сюда.
Задавая этот вопрос, Аврора убрала зонтики, прикрывавшие соски.
– Им нужны мы оба. Без вас они меня не возьмут.
По его щекам катились капли пота.
– Они манипулируют вами, чтобы вы манипулировали мной, не так ли? И так торопятся, что давят на вас, чтобы не терять ни минуты.
Продолжая извиваться всем телом, она опять отступила на шаг назад.
– Возможно. Но мне нужна эта работа. Итак, ваш ответ?..
– Нет.
– Это не ради денег, я на самом деле верю в то, что глобальная угроза существует на самом деле и мы сможем помочь. Знаете, я много беседовал с этой полковницей, ее аргументы выглядят убедительными.
– Для вас, но не для меня. Я сожалею.
Аврора взяла пульт и прибавила громкость. От музыки The Doors кабинет задрожал.
Are you a lucky little lady in The City of Light?
Or Just another Lost Angel?