Постапокалиптическая Америка. Когда-то Грегорио Ривас был лучшим избавителем в округе, но он бросил опасное ремесло и теперь зарабатывает на жизнь музыкой. Однажды к нему приходит Ирвин Берроуз, один из самых богатых людей цивилизованного мира, с просьбой вернуть его дочь Урсулу, попавшую к сектантам-сойкам. Люди, попавшие к сойкам, очень быстро теряют рассудок и превращаются в безвольных рабов своего Мессии. Берроуз предлагает за спасение дочери огромную сумму, но не это побуждает Риваса вновь взяться за старую работу: много лет назад он был влюблен в Урсулу и все еще не забыл ее. Отправляясь в путь, Ривас не подозревает, чем обернется эта экспедиция, как далеко ему придется зайти и с каким противником предстоит столкнуться.
Содержание:
Книга 1 - Сколько уместится в руке 1
Глава 1 1
Глава 2 5
Глава 3 9
Глава 4 13
Глава 5 17
Книга 2 - Выход через ворота Догтауна 23
Глава 6 23
Глава 7 29
Глава 8 31
Глава 9 39
Глава 10 42
Глава 11 46
Глава 12 49
Эпилог 51
Тим Пауэрс
Ужин во Дворце Извращений
Посвящается
Тусовке по Вечерам в Пятницу:
Крису Арена, Грегу Арена, Биллу Бейли, Джиму Блейлоку, Дженни Банн, Питу Деврис, Филу Дику, Джеффу Фонтанези, Дону Гуди, Грису Гурлею, Дэшиллу Хэмстеру, Рику Хардингу, К. В. Джитеру, Тому Кеньону, Дейву Лемонту, Тиму Лемонту, Стиву Мелку, Филу Пейсу, Брендану Пауэрсу, Серене Пауэрс и Филу Тибодо…
…и почетным членам: Руссу Гелену, Дину Кунцу, Рою Сквайрсу, Джоэлу Штейну, Теду Уоссарду и Полу Уильямсу…
И - с благодарностью - Бет Мичхем, самой восприимчивой, настойчивой и тактичной из всех редакторов.
Книга 1
Сколько уместится в руке
Глава 1
Усевшись поудобнее в ржавом кузове грузовика-качалки, угнездившегося наверху стены, Модесто запахнул на груди куртку, надвинул шапку на лоб и, прищурившись, приготовился наблюдать. Конечно, в это время следить-то было не за кем, но парень любил забираться сюда и просто наблюдать за перемещениями внизу. Так, для поддержания формы. Внизу и слева раскинулся район Южных ворот, непривычно безлюдный из-за недавнего дождя, а дальше на юго-восток - ветхие хибары и раскисшие проезды Догтауна, затянутые пеленой дыма от горящего в канавах мусора.
По продавленной крыше кабины мальчишка перебрался вперед, устроился на капоте и посмотрел на север. Раздолбанный древний грузовик, словно приросший к стене, на которую его некогда затащили, даже не шелохнулся под его весом.
На тускло-серой северной стороне небосклона черные мазки башен, и на ажурной, чем-то напоминающий скелет верхушке Крокер-Тауэр он разглядел оранжевые точки - факелы. Ночной дозор заступил на дежурство раньше обычного, и Модесто знал, что все бинокли и подзорные трубы обращены сейчас на восток, ведь именно оттуда могли появиться передовые отряды сан-бердусской армии. И хотя сам Модесто дозорных отсюда не видел, он знал, что верховые патрулируют дороги Золотого Штата от шоссе Берду на севере до Помоны на юге.
Внизу, под стеной, он заметил причудливый экипаж и заулыбался: полувосхищенно, полунасмешливо. Повозка принадлежала Грегу Ривасу, знаменитому палильщику на пеликане. Модест, как и большинство его сверстников, считал пальбу немного шумноватой исторической причудой. Причуду, напоминавшую родителей в те времена, когда те были молоды и глупы. Модесто куда больше интересовали ритмы скрэпа и такие новые танцы, как скрэппинг, джим-скрю или баг-уок.
Под скрип осей и цокот копыт повозка свернула на запад, на бульвар Шерстяных Рубах. Модесто понял, что Ривас торопится пораньше приехать к вечернему выступлению у Спинка.
Впрочем, он тут же выкинул его из головы и снова принялся наблюдать за волнительно-зловещими огнями на Крокер-Тауэр.
Повозка представляла собой старый, но отполированный до блеска кузов "шевроле", поставленный на запряженную двумя битюгами деревянную телегу, прошедший днем дождь освежил краски, и на бульваре Шерстяных Рубах не было в этот час экипажа шикарнее. Но древние предрассудки насчет того, что дождь, мол, отравлен, разогнали толпы пешеходов по домам, и только двое мальчишек вынырнули из обшарпанного подъезда с несколько вялыми криками: "Ривас! Ура, Грегорио Ривас едет!"
Ривас отдернул узорчатую занавеску, висевшую на месте давным-давно отсутствующей двери, вышел на дощатый настил телеги, поморщился, ощутив на лице моросящий дождик, и ухватился за переднюю стойку, когда кучер со скрипом остановил повозку перед домом.
Как и большинство сооружений в этой части города, это здание представляло собой неплохо сохранившийся бетонный остов с аккуратными деревянными заплатами на месте проемов, которые, если верить преданиям, некогда были забраны стеклом. В высоту здание имело три этажа, и, что опять же было характерно для этого района, верхняя часть стены, ныне украшенная рисованными орнаментами и вылинявшими на солнце флагами, обрывалась рваной линией по месту древнего излома. Надпись над дверью, искусно выложенная металлическими полосками и битым разноцветным стеклом, гласила: "У СПИНКА".
- Ну вот, - крикнул Ривас мальчишкам. - Несмотря на выходной, вокруг ни души. Пожалуй, пара новых промоутеров мне не помешает: последнее время даже чертовы попугаи - и то выражают больше энтузиазма, чем вы, парни.
Словно в подтверждение его слов один из попугаев на верхушке ближней к ним пальмы заверещал: "Р-ривас! Р-ривас!"
- Ур-ра! - откликнулся другой с верхушки соседней пальмы.
- Слыхали? - хмыкнул Ривас, залезая обратно в экипаж за шляпой и виниловым футляром от пеликана. - Думаю, это все потому, что они работают бесплатно. Искусства ради. - Он нахлобучил на голову шляпу, огляделся по сторонам в поисках клочка мостовой посуше и спрыгнул туда.
- Зато мы не задаром, чувак, - весело возразил один из мальчишек, и оба протянули руки ладонью вверх.
- Вот поганцы корыстные, - буркнул Ривас. Он порылся в жилетном кармане, выудил оттуда пару маленьких белых карточек и вручил по одной каждому. - Тут по мерзавчику, и вам должно быть стыдно, что берете столько.
- Еще как стыдно, чувак. - И оба исчезли в своей подворотне.
Ривас задержался перед входом в ресторан, чтобы сдвинуть древнюю шляпу под залихватским углом и расчесать пальцами темную вандейковскую бородку. Только после этого он толкнул качающуюся дверь и вошел.
Правда, он тут же в досаде прикусил губу, потому как его тщательно отрежиссированное появление осталось незамеченным: люстры, опущенные на пол после дневного наплыва посетителей, до сих пор стояли внизу не зажженными, и было весьма затруднительно хоть что-то разглядеть. А если бы не запашок прокисшего пива и подгоревшего масла, тут было бы точь-в-точь как в церкви - в перерыве между службами.
- Вот черт! - взвыл он, больно стукнувшись ногой об одну из люстр и едва не полетев через нее. - Эй, Моджо, где шляешься? Как так вышло, что эти штуки до сих пор не горят?
- Так ведь рано еще, Грег, - послышался голос из кухни. - Ща займусь.
Лавируя между деревянными колесами люстр, Ривас подошел к барной стойке, поднял поворачивающийся на петлях кусок крышки и прошел внутрь. В полутьме, на ощупь, он нашел поднос с чистыми стаканами, потом послышался нетерпеливый стук рычага, когда он накачал в стакан пива.
- Там есть открытая бутылка валюты Бёрроуза, - крикнул ему с кухни Моджо.
Ривас изобразил кислую улыбку.
- Сойдет и пиво, - нарочито беззаботно откликнулся он, повернул кран, и в стакан ударила пенная струя холодного пива.
Старина Моджо с коптящей керосиновой лампой в руках, хромая, проковылял из кухни к ближайшей люстре и принялся зажигать свечи.
- И то верно, - с отсутствующим видом согласился он. - Ты ведь у нас не любитель этого бёрроузова зелья, ведь нет?
- Я все больше пиво да виски, - ухмыльнулся Ривас. - Что, Фанданго или близнецы здесь?
- Ага, Фанданго. Вон его барабаны на сцене. Он за остальными вышел.
Из дальней двери послышались шуршание и стук.
- Эй, Грег, это ты? Поможешь мне с этими, ладно?
- Сколько уместится в руке, Томми, - отозвался Ривас. Сунув чехол с пеликаном под мышку, потягивая на ходу пиво, Ривас пробрался в заднюю комнату, взял у Фанданго один из барабанов поменьше и вернулся в зал.
Фанданго осторожно поставил свои барабаны на пол и вытер пот с круглого лица.
- Ф-фух, - выдохнул он, облокотившись на край сцены. - Спинк спрашивал меня нынче утром, когда ты будешь, - сообщил он, понизив голос.
Ривас опустил барабан и покосился на ударника.
- И что?
- Ну, не знаю, только он вроде как был здорово зол.
- С чего ты взял? У него, поди, и во сне рожа злобная.
- Он сказал, он хочет переговорить с тобой о чем-то. - Фанданго избегал встречаться с Ривасом взглядом, делая вид, будто проверяет свои барабаны. - Ну, может, насчет этой девицы.
- Что? Этой штучки Хэммонд? - Ривас нахмурился, вдруг вспомнив, что именно Фанданго встречался с этой девчонкой прежде; собственно, Фанданго их и познакомил. - Послушай, да она же на поверку совсем шалой оказалась.
- Тебя послушать, они все такие.
- Ну, если не все, то уж большинство точно, - буркнул Ривас, забираясь на сцену. - Тут уж ничего не поделаешь. - Он развязал шнурки футляра, поднял крышку и достал из него инструмент.
Этот инструмент не поражал размерами - не больше двух футов в длину, но он заслуженно считался самым красивым в Эллее - с грифом, вырезанным из красного дерева, с медными струнами и колками из полированных медяков; полукруглая же дека его, отделанная разными породами дерева, блестела как стеклянная. Смычок из конского волоса крепился к грифу с тыльной стороны, так что в профиль инструмент напоминал голову пеликана.
Он поставил футляр на пол сцены, сел на стул, положил инструмент на колени и пробежался пальцами по струнам. Инструмент откликнулся коротким, резким аккордом. Ривас вскинул его к плечу, отцепил смычок и осторожно, на пробу провел им по струнам. Звук вышел негромкий, но на редкость печальный.
Удовлетворенно кивнув, он спрятал инструмент обратно в футляр и положил смычок рядом, потом взял с пола свой стакан с пивом.
- Как бы то ни было, - заметил он, сделав хороший глоток, - Спинк не стал бы беспокоиться из-за такой ерунды. Черт, нынче у нас одиннадцатый год Седьмого Туза - все эти верность с целомудрием сгинули через ворота Догтауна еще до нашего с тобой рождения.
Как это случалось довольно часто - особенно в последнее время, - Фанданго не смог определить, говорит это Ривас серьезно или в шутку, поэтому он не стал развивать эту тему, а вместо этого принялся расставлять и развешивать барабаны вокруг своего стула.
- Эй, - не выдержал он после нескольких минут молчания. - Не знаешь, что это за парень там, у окна?
К этому времени Моджо уже засветил несколько люстр, и их света хватило, чтобы показать крепко сложенного мужчину, сидевшего у окна недалеко от входа. Несколько секунд Ривас приглядывался к нему, не в состоянии решить, смотрит тот на него, в сторону или вообще спит; потом пожал плечами.
- Сойер его знает.
- А если знает, то не скажет, - согласился Фанданго. - Скажи, мы сегодня больше палить будем? Я тут прорепетировал немного, кой-чего нового, пару баг-уоков, вот мне и кажется…
Ривас допил свое пиво.
- Лови! - крикнул он и бросил пустой стакан по крутой параболе в сторону Моджо. Тот опасливо оглянулся, поставил лампу на пол и в самое последнее мгновение успел схватить стакан в воздухе.
- Чтоб тебя, Грег… - пробормотал он, поднимаясь на ноги и ковыляя к бару.
- Угу, - кивнул Ривас, хмуро глядя ему вслед. - Будем палить. А что?
Нам платят не за то, чтобы Ривас лабал какие-нибудь баг-уоки, нет, подумал он. Для такой музыки нужны эти дикие юнцы с юго-восточной окраины Догтауна. Юнцы, полагающиеся на громкость своих глоток и раздолбанных инструментов, возмещая ими отсутствие музыкальных навыков.
- Я все никак не могу поймать ритма, - пожаловался Фанданго. - Ну, там, когда бы ты мне позволял просто поддерживать ритм твоего аккомпанемента или даже пения, ну, это еще туда-сюда, но уж эти третий и четвертый слои, и чтоб при этом акценты совпадали…
- Мы будем палить, - твердо заявил Ривас.
- А ты "Одинокого пьянчугу" будешь петь? - спросил Фанданго, выждав несколько минут. - Она самая сложная.
- Бог мой, Томми, - раздраженно вскинулся Ривас. - Это же твоя работа. Да, я буду ее петь. И если тебе лень учиться этому ремеслу, никто не мешает тебе отпустить бороду и побираться на улице.
- Ну да, Грег, только…
- Думаешь, я вернулся из Венеции, потому что плохо работал?
- Да нет же, Грег.
- Вот и верно. А теперь, может, прорепетируем до начала? Тебе не помешало бы.
Прежде чем Фанданго успел ответить, в углу скрипнул стул.
- Мистер Ривас! - Мужчина, сидевший у окна, встал и повернулся к нему. - Мне хотелось бы переговорить с вами, пока вы не начали.
Ривас подозрительно покосился на него. Что это, подумал он, вызов из-за чьей-нибудь попорченной жены или дочери? Впрочем, одет незнакомец был вполне пристойно: в белую фланелевую рубаху и белые же брюки с темным кожаным ремнем. Весьма, весьма пристойно, особенно по контрасту с красным синтетическим жилетом и широкополой шляпой Риваса.
- Идет, - помедлив, ответил Ривас. - Валяйте.
- Вопрос личного характера. Не могли бы мы обсудить его здесь, за столом? Хотите выпить?
- Ну…
Моджо вынырнул с кухни с полным стаканом пива в руках, стоило Ривасу спрыгнуть со сцены.
- Спасибо, - сказал Ривас, принимая стакан. - И еще стакан того, чего пожелает гражданин.
Моджо повернулся к незнакомцу.
- Стопку валюты Бёрроуза, пожалуйста.
Ривас подошел к столу незнакомца, держа пиво в правой руке, чтобы левая, с ножом, оставалась свободной. Стул он подвинул себе ногой.
Тут появился Моджо с бренди, поставил стакан перед незнакомцем, отступил на шаг и кашлянул.
- За мой счет, Моджо, - сказал Ривас, не сводя взгляда с незнакомца. Тот оказался совершенно лыс - ни волос, ни бровей, ни даже ресниц.
- Нет, я настаиваю, - возразил мужчина. - И пиво мистера Риваса тоже. Сколько?
- Э… Полпинты.
Незнакомец достал из поясной сумки пухлый кошелек, щелкнул замком и протянул Моджо талон-стопятидесятку. Моджо взял ее и устремился на кухню.
- Сдачи не надо, - крикнул ему вслед незнакомец. Моджо чуть сбавил шаг.
- Спасибо, - отозвался он удивленно.
- Ну? - произнес Ривас.
Незнакомец одарил Риваса откровенно ледяной улыбкой.
- Меня зовут Джо Монтекруз. Мне хотелось бы нанять вас.
Все еще изрядно озадаченный Ривас чуть расслабился и сел.
- Ну конечно. Вы хотите только меня или еще и аккомпанирующий состав? Я стою двадцать полпинт за вечер, а моя команда обойдется дополнительно в семь полпинт. Конечно, если я наберу музыкантов получше, это обойдется дороже. И еще, я занят до…
Монтекруз поднял руку, останавливая его.
- Нет. Боюсь, вы меня не поняли. Меня интересуют вовсе не ваши музыкальные способности.
- О… - Мог бы и сам догадаться, сказал он себе. - Тогда что? - спросил он уже так, на всякий случай: убедиться, что не ошибся.
- Мне нужно, чтобы вы провели избавление.
Значит, не ошибся.
- Мне очень жаль, но с той работы я ушел.
Улыбка Монтекруза - правда, не самая дружелюбная из всех возможных, - осталась по-прежнему лучезарной.
- Мне кажется, я могу сделать вам предложение, которое вернет вас на работу.
Ривас покачал головой.
- Поймите, я не шучу. Я завязал. Я хорошо зарабатываю музыкой - и потом, мне уже тридцать один как-никак. И рефлексы не те, и энергия… - Да и удача, мрачно подумал он. - К тому же со времени моей последней операции прошло три года. Страна изменилась. Так всегда бывает.
Монтекруз подался вперед.
- Ривас, - негромко произнес он. - Я говорю о пяти тысячах эллейских полтин.
Ривас уважительно кивнул.
- Славное предложение, - признал он. - Во всем Эллее не найти и пятидесяти людей, способных хотя бы надеяться занять такую сумму. - Он сделал большой глоток пива. - Но я завязал. Я не хочу больше рисковать своей жизнью, своим рассудком ради незнакомых мне людей. Есть ведь и другие избавители. Черт, да ведь пять тысяч в десять раз больше того, что берет обычно Фрейк МакЭн.
- А что, МакЭн не хуже вас?
- В настоящий момент бесконечно лучше, потому что я этим вообще не занимаюсь. Спасибо за пиво… А теперь мне все-таки пора наконец показать этому олуху-барабанщику, что мне от него нужно. - Он встал из-за стола.
- Подождите-ка, - поспешно сказал Монтекруз, поднимая веснушчатую руку; вид у него уже был не такой уверенный. - Вы единственный, провернувший восемь избавлений…
- Шесть. Двое попали в Священный Город прежде, чем я их нагнал.
- Ладно, шесть. Все равно рекорд за вами. Отец девушки хочет лучшего, и, послушайте, это дело будет проще остальных. Все, что от вас требуется, - это найти ее, а уж похищением и всем прочим займется ее семья, и…
- Вот пусть ее семья все и провернет, - сказал Ривас, выпрямляясь. - Я не шучу насчет ухода из бизнеса. Можете нанять меня в качестве пеликаниста или песенника - на сегодняшний день это моя единственная профессия.
Он повернулся и двинулся, было обратно к сцене, но Монтекруз с ловкостью, неожиданной для довольно тучного человека, обогнул стол и схватил его за локоть.
- Мы заплатим десять тысяч! - прошипел он. Ривас устало повернулся к нему.
- Вы уже слышали мой ответ.
Еще пару секунд лицо Монтекруза оставалось бесстрастным, до странного детским.
- Песенки? - выпалил он с неожиданной жалостью. - Вы бросили спасать жизни ради того, чтобы сидеть в баре и петь песенки? Ах да, вы же занимались этим только ради денег, верно? А теперь, когда они и так текут к вам, любого можно… можно выпотрошить и освежевать, и вам до этого не больше дела, чем до морщинки на вашем бесценном костюме, так? Здорово, должно быть, не заботиться ни о ком, кроме себя, любимого!
Кривая, недобрая улыбка появилась на лице пеликаниста.
- Ступайте-ка домой, - произнес он, дождавшись, пока Монтекруз договорит. - И займитесь тем, в чем хоть немного разбираетесь. Мутант проклятый.
Он говорил совсем тихо, но Моджо с Фанданго услышали и беспокойно посмотрели на него.
Оскорбление, совершенно уже смертельное с учетом монтекрузовой лысины, зависло в воздухе на несколько секунд. Монтекруз так стиснул зубы, что его внезапно побелевшее лицо показалось еще шире.
Ривас выдернул локоть и отступил на два шага; левая рука его зависла у ножен.