- Я две ночи не могла заснуть, - сказала она бесстрастно. - Тысячу раз я спрашивала себя, почему я так поступила. И каждый раз могла ответить себе только то, что не знаю этого. Казалось, на меня что-то нашло и овладело мной. Я стала безвольной.
- Ты тогда не была парализованной, - сказал Старик, положив ей на колено руку. - А если ты и была безвольной, то только потому, что хотела быть такой.
- Сейчас говорить бесполезно, - сказала она. - Другой такой возможности у тебя больше не будет никогда. И убери руку с колена. У меня от этого мурашки бегут по коже.
Он убрал руку.
- Хорошо. Вернемся к обычному занятию. Назад, к мусору, который выбрасывают Ненастоящие. Уходим отсюда. Забудь все, что я говорил. Забудь тайну, которую я тебе рассказал. Никому не говори об этом. Надо мной будут смеяться. Представь себе, однорукий Старик Пэли, осколок каменного века, выращивает розы и пионы! Это же очень смешно, не так ли?
Дороти промолчала. Старик отпустил сцепление, и когда они выехали в переулок, то увидели, что солнце больше уже не просвечивает сквозь тучи. Оно уже больше не показывалось до самого конца этого дня. Старик и Дороти уже больше не разговаривали друг с другом.
На дороге номер двадцать четыре их остановил патруль - обнаружилось, что у Пэли нет водительских прав - и велел ему следовать в центр города, в суд. Там Старику пришлось уплатить штраф в двадцать пять долларов. Ко всеобщему удивлению, он расплатился тут же, вытащив деньги из кармана.
И как будто этого было недостаточно, ему пришлось вынести насмешки полицейских и завсегдатаев суда. Очевидно, ему уже и раньше приходилось появляться в полицейском участке. Здесь его называли Кинг-Конгом, Олле Опом или просто Шимпом. Старик дрожал, то ли от подавляемой ярости, то ли от волнения, в этом Дороти не смогла разобраться. Однако позже, когда она везла его домой, он стал кричать, что его лишили всех сбережений, и что все это заговор Г’Яга с целью уморить его голодом.
И тут как раз заглох мотор грузовика. Чертыхаясь, Старик рванул капот столь сильно, что сломалась проржавевшая петля. Еще более разъяренный, он сорвал капот полностью и швырнул его в кювет. Не сумев найти неисправность, он схватил молоток и стал бить им по бортам грузовичка.
- Я заставлю ее завестись! - вопил он. - А не то будет еще хуже. Заводись, дрянь, жри бензин, пусть он урчит в твоем чертовом брюхе, но только заводись, заводись! Не то твой бывший любовник, Старик, продаст тебя на слом. Клянусь тебе!
Однако Фордиана не испугалась угроз и не собиралась заводиться. Волей-неволей Пэли и Дороти пришлось бросить машину у кювета и зашагать домой пешком. Когда они пересекали оживленную автостраду, чтобы добраться до свалки, Старику пришлось даже отпрыгнуть в сторону, чтобы не попасть под машину.
Он помахал кулаком вслед удаляющемуся автомобилю.
- Я знаю, что вы добираетесь до меня! - завопил он. - Но у вас ничего не выйдет! Вы пытаетесь это сделать уже пятьдесят тысяч лет, но пока все впустую. Мы еще боремся!
В этот момент прорвало тяжелое, наполненное водой чрево туч над их головой, и они не успели сделать и четырех шагов, как промокли насквозь. Прогремел гром, молния ударила в землю где-то в дальнем конце свалки.
Старик взревел от страха, но поняв, что с ним ничего не случилось, простер руки к небу.
- Ладно, ладно, значит, и ты тоже против меня. Я это заслужил. Ладно, ладно.
Истекая водой, они добрались до лачуги, где Старик тотчас же открыл пиво и принялся жадно пить. Дина отвела Дороти за занавеску и дала ей полотенце, чтобы вытереться, и один из своих махровых халатов. Когда Дороти появилась из-за занавесок, она увидела, что Старик начал третий литр. Он ругал Дину за то, что она плохо пожарила рыбу, и когда та огрызнулась, стал обвинять ее во всех своих неудачах, больших и малых, реальных и вымышленных, какие только он смог припомнить.
Затем он перевернул портрет ее матери лицом к стене, а она залегла за плиту и нежно потирала места, по которым он прошелся своей ладонью. Гамми попробовала было возражать, но он тут же выгнал ее под дождь.
Дороти тотчас же надела на себя свою мокрую одежду и объявила, что уходит. Ей нужно было пройти километра полтора, а затем подождать автобус.
- Уходи! - прорычал Старик. - Ты слишком злая. Мы не твоего поля ягоды.
- Не уходи! - взмолилась Дина. - Если ты уйдешь, то его уже ничто не сможет сдержать. Ты не представляешь, каким опасным он может быть.
- Очень жаль, - покачала головой Дороти. - Мне следовало уйти домой еще сегодня утром.
- Конечно, следовало! - взревел Старик. А затем он расплакался, и его выпяченные губы хлопали, как крылья птицы, а искаженное лицо в своем безобразии могло посоперничать с Медузой Горгоной.
- Уходи, пока я еще владею собой и не вышвырнул тебя прочь!
Дороти осторожно прикрыла за собой дверь. На лице ее была написана жалость.
На следующий день было воскресенье. Утром ей позвонила мать и сказала, что приедет навестить ее из Уокечана. Может ли она взять отгул на понедельник?
Дороти ответила утвердительно, а затем, вздохнув, позвонила своему руководителю. Она объяснила, что уже собрала все необходимые данные для составления отчета о Пэли и что она с понедельника начинает его печатать.
Усадив в понедельник вечером свою мать на поезд, она решила нанести Пэли прощальный визит. Дороти не могла вынести еще одной бессонной ночи, когда она бы непрерывно боролась с желанием встать с кровати и теряет, тереть себя мочалкой. Столь же мучительной ей представлялась необходимость встретиться следующим утром с Пэли и обеими женщинами. У нее было предчувствие, что если она распрощается с ними сегодня, сейчас, то она распрощается и со своими ощущениями тоже, или, по крайней мере, ей удастся избавиться от них значительно скорее.
Небо было чистым и звездным, когда девушка покинула железнодорожную станцию. Однако к тому времени, когда она добралась до свалки, тучи заволокли всю западную часть неба, и ослепительная гроза разбушевалась над городом. Переходя через мост, она увидела при свете фонарей, что ручей Кикапи-крик за два дня обильных дождей превратился в небольшую речку. Он шумно огибал свалку и несся дальше, к реке Иллинойс, в километре отсюда, в которую и впадал.
Уровень ручья поднялся настолько, что вода хлестала по порогам лачуг, ютившихся по краям свалки. Грузовики и ветхие автомобили, стоявшие рядом с лачугами, были уже наполнены Домашним скарбом, и их владельцы готовились тронуться в путь в любую минуту.
Дороти поставила свою машину чуть поодаль от дороги, так как не хотела застрять в грязи. Когда она подходила к лачуге Пэли, вонючая жижа доходила ей уже до лодыжек. Опускалась темная ночь.
В луче света, струящегося из окна, была видна Фордиана которую Старик, по-видимому, все же завел. Однако, в отличие от других машин, ее пока не загрузили.
Дороти постучала в дверь. Открыла ей Дина. Пэли сидел в обшарпанном кресле. На нем были только вылинявшие залатанные джинсы. Под одним глазом красовался огромный черный синяк. На голову была нахлобучена шапка Старого Короля. В руке он сжимал горлышко литровой пивной бутылки. Вид v него был такой, будто он намерен удушить бутылку.
Дороти удивленно взглянула на него, но от комментариев удержалась. Вместо этого она спросила, почему он не упаковывается на случай наводнения.
Старик покачал головой:
- Это все проделки Старого Приятеля в Небе. Я молил этого старого идиота, чтобы он прекратил дождь, но полило еще пуще прежнего. Как я понимаю, этот ливень вызвала Старуха в Земле. Старина в Небе слишком ослаб, чтобы ей помешать. Ему нужна сила. Поэтому… я подумал о том, что неплохо бы дать ему напиться крови девственницы, чтобы его мускулы снова налились силой. Но я тут же отбросил эту мысль, потому что вокруг нету такой, во всяком случае в ста милях вокруг. Поэтому… я думаю о том, что не худо было бы пойти во двор и вылить литр - другой пива на землю.
- Не смей поить его этим дрянным пойлом, - подала голос Гамми. - С нас хватит и этого дождя. Нам только недоставало, чтоб он все вокруг оплевал.
Старик рыкнул и запустил в нее бутылкой. Она, разумеется, была пустой, потому что он еще не настолько спятил с ума, чтобы зря переводить хотя бы четверть бутылки пива. Однако бутылка разбилась о стенку, и поскольку стоила она пять центов, Старик стал обвинять Гамми в злонамеренной растрате.
- Если бы ты держат себя в руках, она не разбилась бы. - огрызнулась Гамми.
Дина не обращала внимания на разыгравшуюся сцену.
- Мне приятно видеть вас, дитя, - обратилась она к Дороти. - Но в такой вечер вам лучше всего было бы остаться дома. - Она показала рукой на портрет матери, все еще перевернутый лицом к стене. - Никак не проходит у него дурное настроение.
- Ты бы рассказал, - прошамкала Гамми, - как тебя огрел пистолетом по башке этот молодой Хромой Дулан, который живет в доме из упаковок. Он попробовал для потехи сорвать с головы Старика шляпу Старого Короля.
- Да, да, только попробовал, - оскалился Пэли. - Но я довольно сильно шлепнул его по руке. Тогда он вытащил пистолет и ударил меня сильно рукояткой прямо в глаз. Но это меня не остановило. Я бросился было к нему, но он крикнул, что застрелит меня, если я сделаю еще шаг. Мой старик не растил глупых сыновей, поэтому я сдержался. Но когда-нибудь, рано или поздно, я доберусь-таки до него, и он будет хромать на обе ноги, а может быть, вообще перестанет ходить. Не знаю, но как только я отыскал эту шапку, неудачи одна за другой преследуют меня. Но ведь должно было быть совсем наоборот! Шапка должна была принести такую удачу, какой еще никогда не было у всех Пэли.
Он посмотрел на Дороти и проговорил:
- Знаешь что? Мне во всем сопутствовала удача, пока я не показал тебе то место, то, понимаешь - с цветами? А после этого, ты знаешь, после чего, все пошло шыворот-навыворот. Как будто тем, что ты сделала, ты забрала у меня всю мою силу. Может, это Старуха в Земле подослала тебя ко мне, чтобы ты лишила меня удачи, если я найду шапку, которую Старый Дружище подбросил мне на моем пути?
Он рывком вскочил на ноги, выхватил из холодильника две бутылки пива и, прижав их крепко к груди, заковылял к двери.
- Не могу выносить этот запах. Вы говорите о моем запахе. Да я же пахну фиалками по сравнению с запахом от кое-кого из вас. Скорей на воздух. Поговорю со Стариной в Небе, послушаю, что он там говорит мне, громыхая. Он меня понимает. Для него я никакой не безобразный старик-полуобезьяна.
Дина быстро бросилась ему наперерез, выставив ногти, как разъяренная кошка.
- Вот оно что! Ты имеешь наглость оскорблять эту молодую девушку! Тварь ты злобная!
Старик остановился, покачиваясь, аккуратно поставил бутылки на пол. Затем подошел к портрету матери Дины и сорвал его со стены.
- Что ты собираешься делать? - взвизгнула Дина.
- То, что хотел сделать уже давно! - громыхнул Пэли. - Но я жалел тебя. А теперь нет! Я собираюсь выбросить эту тварь в ручей! И знаешь почему? Потому что понял, что она соглядатай Старухи в Земле, враг Старого Приятеля в Небе. Ее послали сюда следить за мной и сообщать Старухе обо всем, что я делаю. А принесла ее в этот дом ты!
- Ты сделаешь это только через мой труп! - выкрикнула Дина.
- Как угодно! - прорычал Старик. Рванувшись вперед, он отбросил ее в сторону.
Дина вцепилась в рамку портрета, который Старик держал в руках, однако Пэли ударил ее по пальцам. Потом, стараясь его не выронить, нагнулся, поднял обе бутылки своей громадно, рукой и вышел прямо на дождь.
Дина какое-то время глядела на озаряемую молниями темноту, затем бросилась вслед за Пэли.
Ошеломленная Дороти не шевелясь смотрела на все это. И только когда Гамми пробормотала: "Они поубивают друг друга" к девушке вернулась способность двигаться.
- Что это в него вселилось? - закричала она. - Он такой жестокий, но ведь я отлично знаю, что сердце у него очень доброе. Почему он стал таким?
- Это все ты, - кивнула удрученно Гамми. - Он думал, что не имеет значения, как он выглядит, что делает. Ведь он Пэли! Он считал, что его запах привлечет тебя точно так же, как и всех остальных красавиц, независимо от того, какими бы спесивыми они ни были. А вот с тобой у него все пошло вкривь и вкось. И к тому же о тебе он думал гораздо больше, чем о других. Ведь как он нашел тебя, жизнь для нас стала совсем невыносимой. Я понимаю, мужик есть мужик, он всегда посматривает на молоденьких, не так ли? Дина же этого не понимает. Она ненавидит Старика. Но она не может обойтись без него.
- Я должна остановить их, - сказала Дороти и нырнула в черно-белый мир за дверью.
И сразу же в нерешительности остановилась. Сзади светилась лачуга, на севере виднелось тусклое зарево над городом. Зато со всех остальных сторон ее окружала кромешная тьма, время от времени прорезаемая на доли секунды вспышками молний.
Она обежала лачугу в направлении к "пикапу", который находился в пятидесяти метрах отсюда. Она почему-то была уверена, что они где-то на берегу ручья. На полпути к ручью очередная вспышка молнии высветила на берегу бледную фигуру.
Это была Дина в махровом халате. Она сидела прямо в грязи, наклонившись вперед и сотрясаясь от рыданий.
- Я упала на колени, - стонала она, - упала перед ним. Я умоляла его отдать мне портрет. Но он сказал, что позже я буду ему благодарна за освобождение от поклонения фальшивой богине. Он сказал, что я буду целовать ему руки.
Голос женщины поднялся до визга.
- И тогда он сделал ЭТО! Он на клочки изорвал мою любимую мать! И швырнул ее в ручей! Я убью его! Я убью его!
Дороти погладила Дину по плечу:
- Успокойтесь, дорогая. Лучше возвращайтесь в дом и обсушитесь. Он поступил нехорошо, но он сейчас не в своем уме. Куда он делся?
- Он ушел к тем кустам, туда, где ручей впадает в реку.
- Возвращайтесь, - приказала Дороти. - Я управлюсь с ним. Я смогу сделать это.
Дина схватила ее за руку:
- Держитесь от него подальше. Он сейчас прячется в кустах. Он опасен, опасен, как раненый кабан. Или как один из его предков, когда на них охотились наши предки.
- Наши? - удивилась Дороти. - Неужели вы верите его россказням?
- Не всему. Только частично. Все, что он говорит о вторжении в Европу и о шапке Короля Пэли, ерунда. Или, во всяком случае, искажено за один бог знает сколько тысячелетий. Но это правда, что он неандерталец. Послушайте! Я пала очень низко, я живу со старьевщиком. И даже не это сейчас главное. Старик прикасается ко мне теперь только для того, чтобы ударить. И это не его вина. Я сама напрашиваюсь. Я хочу этого.
Но я не слабоумная. Я брала в библиотеке книги, я читала, что в них написано о неандертальцах. Я тщательно изучила Старика, и я знаю, что он именно тот, за кого себя выдает, Гамми - тоже - в ней, по крайней мере, четверть такой крови.
Дороти высвободила свою руку.
- Мне нужно идти. Мне нужно переговорить со Стариком. Сказать, что больше я с ним не увижусь.
- Держитесь от него подальше, - взмолилась Дина, снова хватая Дороти за руку. - Вы пойдете с ним поговорить, да так и останетесь, как осталась я. Как оставалась добрая дюжина других. Мы позволяем ему обладать нами, потому что он не человек. А уже потом обнаруживаем, что он такой же человек, как любой мужчина. Некоторые из нас оставались после того, как проходила страсть, потому что возникала любовь.
Дороти снова осторожно высвободила свою руку из пальцев Дины и медленно вышла из лачуги.
Вскоре она подошла к зарослям кустарника на берегу, где встречались река и ручей. Дороти остановилась.
- Старик! - громко позвала она, улучив момент между раскатами грома. - Старик! Это я, Дороти!
Ей ответил рев потревоженного в своей берлоге медведя, и из кустов появилась похожая на ствол дерева фигура.
- Зачем ты пришла? - спросил он, приближаясь настолько близко к ней, что его огромный нос едва не коснулся ее лица. Ты Желаешь меня таким, каков я есть, я, Старик Пэли, потомок Настоящих Пэли, который любит тебя? Или ты пришла, чтобы дать Успокоение сумасшедшему старому утильщику, а затем взять его за руку как ягненка и отвести на бойню, на фабрику игрушек, где его лишат того, что делает его настоящим мужчиной.
- Я пришла…
- Да?
- Ради этого! - крикнула Дороти и сорвала со Старика шапку. Старик остолбенел, а Дороти пустилась бежать прочь от реки.
За спиной у нее раздался столь мучительный стон, что его не могли заглушить даже раскаты грома.
Послышался плеск воды - он, Пэли, устремился в погоню.
Неожиданно Дороти поскользнулась и упала лицом в грязь. В этот же самый момент с ее лица упали очки. Теперь наступила ее очередь испытать отчаяние, потому что теперь она не в состоянии была ничего увидеть, кроме вспышек молнии. Она обязана найти их! Но если она потеряет время на их поиски, то непременно потеряет то преимущество, которое имела.
Она вскрикнула от радости, так как ее пальцы наконец ухватились за то, что искали. Однако тут же она задохнулась и снова уронила очки и упала в грязь лицом под тяжестью огромного веса, навалившегося на нее. Она поняла, что шапку у нее отобрали. Мгновением позже, уже полностью придя в себя, она почувствовала, что ее подняли в воздух. Старик держал ее в своей руке, поддерживая своим вздувшимся животом.
- Мои очки! Пожалуйста, мои очки! Мне они очень нужны!
- Некоторое время они тебе не понадобятся. Но не беспокойся, я спрятал их в карман штанов. Помни, что Старик хочет о тебе позаботиться.
Рука так сжала ее, что она закричала.
- Тебя подослали Г’Яга, - хрипло сказал он, - чтобы забрать эту шапку, не так ли? Что ж, у тебя ничего не вышло, потому что Старик в Небе сегодня знает свое дело и защищает своего верного слугу.
Дороти прикусила губу, чтобы сдержаться и не рассказать ему, что хотела уничтожить шапку, потому что надеялась, что этим искупит свою вину, ведь это она сделала эту шапку. Но она не смогла объяснить ему это. Если он узнает, что она сделала поддельную шапку, он в ярости убьет ее.
- Нет. Я не хочу! - крикнула она. - Пожалуйста. Не надо. Я буду кричать. За тобой потом придут и посадят в тюрьму. Но скорее всего, заберут в больницу и запрут там на всю оставшуюся жизнь. Клянусь, что я отомщу тебе.
- Ты будешь кричать?! Ха-ха! А кто тебя услышит? Только Старый Приятель в Небе, но ему на тебя наплевать, потому что ты Ненастоящая и хотела с помощью своего гнусного волшебства забрать мою шапку. Но я возвратил себе то, что - мое и Его, и возвратил тоже таким же способом, как ты забрала ее у меня. Двери открываются в обе стороны.
Он остановился и опустил ее на кучу мокрых листьев.
- Вот здесь. В таком же лесу, как в добрые старые дни. Не беспокойся. Старик защитит тебя от пещерного льва и от лесного зубра. Но кто защитит тебя от Старика, а? - Молния ударила так близко, что на целую секунду они ослепли и онемели. А затем Пэли закричал:
- Буянит сегодня Старик вовсю, как любил делать это раньше. Он вопит о крови, об убийстве, о злости!
Он стукнул своим огромным кулаком по широкой груди.
- Пусть себе Старый Приятель и Старуха в Земле дерутся. Им не остановить нас никогда, Дороти. Если только этот волосатый старый бог в тучах не изжарит меня своей молнией от ревности и зависти, что у меня есть то, чего нет у него!