Валентин обдумал ситуацию. Это еще неприятнее, чем быть проглоченным драконом, потому что оттуда он освободился довольно быстро, а это неожиданное препятствие сулило отсрочку на всю зиму, если не больше, в то время как Доминик Барджазед будет править в замке, рассылать новые законы, изменять историю и укрепляться в своем положении. Но что же делать? Он посмотрел на Делиамбера, но колдун, выглядевший спокойно, не дал совета. На эту стену им не вскарабкаться. Летать они не умеют. Значит, возвращаться на Родмент Грон?
- Ты не подождешь один день? - спросил он Наморинту. - За добавочную плату. Может, утром мы найдем кого-нибудь…
- Я далеко от Родмент Грона, - ответила она, и очень хочу увидеть его берега. Лишний час ожидания вам не даст ничего, а мне и того меньше. Не тот сезон: люди Леди не ждут никого и не придут сюда.
Шанамир слегка дернул Валентина за рукав.
- Ты Корональ Маджипура, - прошептал он. - Прикажи ей! Назови себя и заставь ее встать на колени!
Валентин улыбнулся и тихо ответил:
- Я думаю, что номер не пройдет. Я где-то оставил свою Корону.
- Так пусть Делиамбер заколдует ее!
Это было возможно, но Валентин не захотел. Наморинта была честной с ними и теперь имела право уйти, и, наверное, это было справедливо. А заставить ее уступить с помощью Делиамбера казалось ему отвратительным. Но, с другой стороны…
- Милорд Валентин! - крикнул издали женский голос. - Иди сюда!
Он посмотрел в дальний конец гавани.
Кричал Пандемон, плотник Гарцвела.
Она махала руками и звала. Он побежал к ней, остальные за ним.
Когда он подбежал, она повела его по мелкой воде вокруг каменного уступа, скрывавшего пляж поменьше. Там он увидел одноэтажное здание из розового песчаника - видимо, какой-то гробницы с эмблемой Леди - треугольник в треугольнике. Перед зданием был сад с цветущими кустами, расположенными симметричным узором красных, голубых, оранжевых и желтых цветов.
За садом ухаживали два садовника, мужчина и женщина. Они равнодушно смотрели на приближавшегося Валентина. Он неуклюже сделал им знак Леди, они ответили более умело.
- Мы пилигримы, - сказал он, - и нам нужно узнать дорогу к террасам.
- Вы приехали не вовремя, - сказала женщина.
У нее было широкое, бледное, морщинистое лицо. В ее голосе не чувствовалось ничего дружелюбного.
- Из-за нашего стремления служить Леди.
Женщина пожала плечами и вернулась к работе. Мужчина, крепкий, невысокий, с редкими седыми волосами, сказал:
- В это время года вам следовало бы ехать в Нуминор.
- Мы из Зимрола.
Появился слабый проблеск внимания.
- Вы прошли через драконьи ветры? Вам, наверно, нелегко пришлось?
- Были кое-какие трудные минуты, - сказал Валентин. - Но теперь они позади. Мы рады, что наконец достигли Острова.
- Леди позаботится о вас, - равнодушно сказал мужчина.
Он взялся за лопату.
Молчание быстро становилось пугающим.
Валентин спросил:
- Где дорога на террасы?
- Вы не сможете воспользоваться ею, - ответила женщина.
- А вы не поможете нам?
Снова последовало молчание.
- Это же недолго, - сказал Валентин. - Покажите нам дорогу, и мы больше не будем беспокоить вас.
- У нас здесь работа, - сказал мужчина.
Валентин облизал губы. Все шло плохо, а Наморинта, наверное, уже возвращается в Родмент Грон, бросив их в безвыходном положении. Он посмотрел на Делиамбера.
Его колдовское прикосновение может стать приказом. Делиамбер игнорировал намек.
Валентин подошел к нему и шепнул:
- Коснись их щупальцами и заставь помочь нам.
- Я думаю, - ответил Делиамбер, - что на этом священном Острове мое колдовство бессильно. Пользуйся своими чарами.
- У меня их нет!
- Попробуй, - сказал колдун.
Валентин снова подошел к садовникам.
- Я Корональ Маджипура, - повторял он про себя, - я сын Леди, которой вы служите. Сказать вслух что-либо подобное садовникам было немыслимо, но он, возможно, сумеет передать это им силой своего духа. Он выпрямился и двинулся к центру своего "я", как делал это, готовясь жонглировать перед взыскательной аудиторией, и улыбнулся такой теплой улыбкой, от которой могли бы раскрыться почки на ветвях цветущих кустов. Через минуту садовники подняли глаза, увидели его улыбку и продемонстрировали ответ - реакцию удивления, растерянности и покорности.
Он омыл их сияющей любовью.
- Мы прошли тысячи миль, - ласково сказал он, - чтобы помочь обрести покой и мир Леди, и мы просим вас, во имя божества, которому вы служите, помочь нам. Нужда наша велика, и мы устали от странствий.
- У нас своя работа, - неуверенно сказала женщина.
- Мы не можем уйти, пока сад не ухожен, - промямлил мужчина.
- Сад цветет, - сказал Валентин, - и будет цвести несколько часов без вашей помощи. Помогите нам, пока не стемнело. Мы просим только показать нам дорогу, а Леди вознаградит вас за это.
Садовникам было явно не по себе. Они смотрели друг на друга, потом на небо, как бы прикидывая, не поздно ли. Наконец они хмуро встали, отряхнули песок с колен и пошли к краю воды в мелкий прибой вокруг острия большого пляжа и вниз к подножию утеса, где шла вертикальная тропа к небу.
Наморинта была еще там, но уже готовилась к отплытию. Валентин подошел к ней.
- Мы глубоко признательны тебе за помощь, - сказал он.
- Вы остаетесь?
- Мы нашли путь на террасы.
Она улыбнулась с непритворным удовлетворением.
- Я не хотела бросать вас, но Родмент Грон зовет меня. Я желаю вам удачи в вашем паломничестве.
- И я желаю тебе безопасного путешествия домой.
Он хотел отойти, но она удержала его.
- Еще одно. Когда женщина звала тебя, она назвала тебя Лорд Валентин. Что это значит?
- Просто шутка.
- Я слышала, что так зовут нового Короналя. Он стал править год или два назад.
- Да, - сказал Валентин, - но он черноволосый. Это была просто шутка, потому что я тоже Валентин. Счастливого плавания, Наморинта.
- Плодотворного паломничества, Валентин.
Он пошел к утесу. Садовники вытащили из будки несколько плавучих саней, установили их и жестом пригласили путешественников. Валентин сел в первые сани с Карабеллой, Делиамбером, Шанамиром и Коном. Садовница вошла в будку, где, как видно, находилось управление санями.
Сани тут же поднялись на воздушной подушке и поплыли. Начался страшный головокружительный подъем на белый утес.
Глава 8
- Вы прибыли, - сказал служитель Талинот Изолд, - на Террасу Оценки. Здесь вас взвесят. Когда настанет время идти дальше, ваша дорога приведет вас на Террасу Начала, затем на Террасу Зеркал, где вы встретитесь сами с собой. Если увиденное удовлетворит вас и ваших гидов, вы пойдете внутрь Второго Утеса, где вас ждет другая группа террас. Так вы дойдете до Террасы Поклонения. Затем, если над вами будет милость Леди, вы получите вызов во Внутренний Храм. Но я бы не надеялся, что это случится скоро. Я бы даже не надеялся, что это вообще может случиться. Но те, кто надеются достичь Леди, в конце концов, вероятно, доходят до нее.
Настроение Валентина упало. Он не только надеялся дойти до Леди, это было жизненно необходимо. Однако, он понимал, что имел в виду служитель. В этом священном месте паломник ничего не мог требовать, он подчинялся, от отказывался от требований, нужд и желаний, он уступал, если искал покоя. Здесь не место для Короналя. Главное в жизни Короналя - мудро пользоваться властью, если он способен к мудрости, но в любом случае - главное в жизни пилигрима - подчинение.
В этих противоречиях Валентин легко мог заблудиться, но иного выбора не было.
Тем не менее, они добрались до внешних окраин области Леди. На вершине утеса служители встретили их без всякого удивления. Видимо, они знали, что к ним поднимаются внесезонные паломники. Теперь их, выглядевших благочестиво и несколько глупо в мягкой бледной одежде пилигримов, собрали в длинном низком здании из гладкого розового камня, стоявшем у гребня утеса. Плиты из того же камня составляли большой полукруг для прогулок, тянувшийся, видимо, на большое расстояние вдоль кромки леса, венчавшего утес. Это была Терраса Оценки. Дальше шел лес. Другие террасы были далеко за ним.
В глубине, невидимый отсюда, поднимался Второй Утес. Третий Утес, насколько Валентин знал, был выше второго и находился в сотне миль где-то в глубине Острова, и это была священнейшая территория, где был Внутренний Храм, и где жила Леди. Несмотря на то, что Валентин прошел так много, казалось немыслимым, что он когда-нибудь одолеет эти последние сотни миль.
Быстро наступила ночь. Оглянувшись на круглое окно позади него, он увидел темневшее небо и широкую темную полосу моря. На гладкой поверхности воды виднелось пятнышко. Валентин надеялся, что это идет домой тримаран "Королева Родмент Грон", а дальше вольванты видят свои бесконечные сны, и морские драконы плывут к Великому Оксану, а еще дальше - Зимрол с его городами, заповедниками и парками, фестивалями и миллиардами жителей. Для него многое осталось позади, но теперь он должен идти только вперед.
Он внимательно смотрел на Талинота Изолда, их первого здешнего гида, высокого, худощавого, с молочно-белой кожей и лысой головой, неизвестного пола. По росту и ширине плеч можно было предположить, что это мужчина. Но изящество лицевых костей, особенно хрупкий изгиб легкого выступа над странными синими глазами, создавали обратное впечатление.
Талинот Изолд объяснил им все: ежедневную рутину молитв, работы и медитации, систему толкования снов, устройство жилых помещений, диетические ограничения, исключавшие все вина и некоторые пряности, и многое другое. Валентин пытался запомнить, но тут было так много правил, требований, обязанностей и обрядов, что они перепутались у него в голове, и через некоторое время он оставил эти усилия, надеясь, что ежедневная практика поставит все на свои места.
Когда стемнело, Талинот Изолд повел их в зал обучения, мимо искрившегося каменного бассейна, где они вымылись, прежде чем надеть данную им одежду, и где должны были мыться дважды в день, пока находились на этой террасе. В обеденном зале им подали простую еду из супа и рыбы, безвкусную и непривлекательную даже для зверски голодных паломников. Обслуживали их новички, вроде них, но в светло-зеленой одежде. Большой зал был занят лишь частично - час обеда уже почти миновал, как сказал Талинот Изолд.
Валентин осмотрел всех пилигримов.
Они были разных рас, может, половина человеческого рода, но было много вруонов и гейрогов, скандаров, несколько лименов, были и хорты, а в дальнем конце маленькая группа су-сухирисов. Сеть Леди охватывала все расы Маджипура, кроме одной.
- Метаморфы когда-нибудь посещали Леди? - спросил Валентин.
Талинот Изолд ангельски улыбнулся.
- Если пьюривар придет к нам, мы должны принять его. Но они не участвуют в наших ритуалах. Они живут сами по себе, словно они одни на Маджипуре.
- Может, кто-то из них приходил в другом обличье? - предположил Валентин.
- Мы знали бы об этом, - спокойно ответил Талинот Изолд.
После обеда их развели по комнатам.
Это были отдельные комнаты, едва ли больше стенного шкафа, в напоминавшей муравейник квартире: постель, раковина, место для одежды и ничего больше. Лизамон сердито осмотрела свою комнату.
- Вина нет, меч отобрали, а теперь мне еще спать в этом ящике? Похоже, что я промахнулась, став пилигримом, Валентин.
- Успокойся, сделай усилие. Мы уйдем с Острова, как только сможем.
Он вошел в свою комнату, находившуюся между комнатами женщины-воина и Карабеллы.
Свет тут же потускнел. Он лег на койку и неожиданно заметил, что засыпает, хотя было еще рано. Сознание покинуло его, и он увидел Леди, бесспорно Леди Острова.
Валентин много раз видел ее во сне, ее ласковые глаза, черные волосы, цветок за ухом, оливковую кожу, но сейчас образ был резче и детальнее. Он рассмотрел мелкие морщины в углах глаз, крошечные зеленые камни в серьгах, узкую серебряную полоску над бровями. Во сне он протягивал к ней руки и говорил:
- Мать, я здесь, позови меня!
Она улыбалась ему, но не ответила.
Они были в саду, и вокруг цвели алабандины. Маленьким золотым инструментом она подстригала цветочные бутоны, чтобы оставшиеся цвели лучше. Он стоял рядом и ждал, когда она обернется к нему, но ее работа все продолжалась. Наконец она сказала, не глядя на него:
- Нужно быть очень внимательным к своему делу, чтобы хорошо его выполнять.
- Мать, я твой сын Валентин!
- Видишь, на каждой ветке пять бутонов. Оставь их, и они раскроются, но я уберу два здесь, один здесь, один там, и цветение будет великолепным.
Пока она говорила, бутоны развернулись, и запах алабандины наполнил воздух, а громадные желтые лепестки вытянулись, как тарелки, открыв черные тычинки и пестик. Леди слегка коснулась их, и в воздухе разлетелась пурпурная пыльца.
- Ты тот, кто ты есть, и всем им будешь, - сказала Леди.
Сон сменился. Леди уже не было, только колючие кусты махали ему жесткими руками, громадные птицы летали над ним.
Затем все смешалось.
Проснувшись, он должен был сразу же доложить своему толкователю снов, не Талиноту Изолду, а другому служителю, тоже лысому и тоже неопределенного пола, но, вероятно, женщине, Столиноп. Эти служители были среднего уровня посвящения, как вчера узнал Валентин. Они вернулись со Второго Утеса, чтобы обслуживать новичков.
Толкование снов на Острове ничуть не напоминало действия Тизаны в Фалкинкине.
Не было ни наркотиков, ни совместного возлежания. Валентин просто пришел к толковательнице и описал свой сон. Столиноп спокойно слушала. Валентин заподозрил, что она имела доступ к его сиу, когда этот сон длился, и теперь просто хочет сравнить отчет Валентина с собственным восприятием и увидеть, нет ли провалов и противоречий.
Поэтому Валентин точно передал сон, как помнил его, и сказал, что говорил во сне: - Мать, я твой сын Валентин. И при этом внимательно смотрел, какова будет реакция Столиноп. Но он мог с тем же успехом смотреть на меловой утес.
Когда он кончил рассказ, толковательница спросила:
- Какого цвета были алабандины?
- Желтые с черной серединой.
- Приятный цвет. В Зимроле алабандины алые, с желтой серединой. Какие тебе больше нравятся?
- Одинаково.
Столиноп улыбнулась.
- В Алханроле алабандины желтые, с черной серединой. Можешь идти.
И так каждый день: загадочное замечание, а если не загадочное, то могущее интерпретироваться по-разному, хотя интерпретации не предполагалось.
Столиноп была как бы хранилищем снов Валентина, она впитывала их, но не давала советов.
Валентин начал привыкать к этому.
Он стал привыкать и к ежедневной работе. Каждое утро он два часа работал в саду, полол, подрезал, окапывал, после обеда работал каменщиком, изучая искусство обтесывать плиты. Затем - долгие часы медитации. Тут им никто не руководил: просто посылали смотреть на стены.
Своих спутников он почти не видел, кроме как за совместным купанием утром и перед ужином, и разговаривали они мало.
Легко было войти в жизненный ритм этого места и отбросить все остальное. Тропический воздух, аромат множества цветов, благородный тон всего, что было здесь, успокаивали, размягчали, как теплая ванна.
Но Алханрол лежал в тысячах миль к востоку, а Валентин ни на дюйм не приблизился к своей цели, пока оставался на Террасе Оценки. Прошла уже неделя. Во время медитации Валентин предавался мечтам, как он соберет своих людей и удерет ночью, пройдет незаконно через Террасы Второго и Третьего Утеса и появится на пороге храма Леди. Однако он подозревал, что в таком месте, где сон - открытая книга, им далеко не уйти.
Это его раздражало. Он понимал, что раздражение не даст ему ничего, и учился расслабляться, снимать напряжение, очищать мозг от ненужных мыслей, и таким образом открывать путь призывному сну, которым Леди позовет его к себе.
Но и это не давало эффекта. Он дергал сорняки, обрабатывал теплую плодородную землю, носил ведра со строительным раствором, сидел, скрестив ноги, с совершенно пустой головой целыми часами во время медитации, и каждую ночь, ложась, молился, чтобы Леди позвала его, но ничего не происходило.
- Долго ли это будет продолжаться? - спросил он Делиамбера однажды в бассейне. - Пятая неделя, а может шестая - я уже сбился со счета. Сколько я должен здесь быть? Год? Два, три?
- С некоторыми пилигримами дело обстояло именно так, - ответил вроун. - Я разговаривал с одним хортом. Он служил в патруле при Лорде Вориаксе. Он провел здесь четыре года и, кажется, вполне смирился с тем, что останется тут навсегда.
- Ему не надо было никуда спешить. Гостиница тут достаточно приятная. Но…
- Важные дела на востоке, - закончил за него Делиамбер. - Однако, ты осужден оставаться здесь. В твоей дилемме парадокс, Валентин: ты отрекаешься от цели, но это отречение само по себе цель.
- Разве ты этого не понимаешь? Твоя толковательница наверняка понимает.
- Конечно, понимаю. Но что мне делать? Как я могу спокойно думать, что мне придется остаться здесь навеки.
- Нельзя быть уверенным. Но как только ты по-настоящему перестанешь беспокоиться, ты двинешься вперед. Но не раньше.
Валентин покачал головой.
- Это все равно, как если бы мое спасение зависело от того, что я никогда бы не вспомнил о джи-птицах. Как бы я ни старался не думать о них, они все время будут лезть мне в голову. Что мне делать, Делиамбер?
Других советов у Делиамбера не было.
На другой день Валентин узнал, что Шанамир и Виноркис продвинулись на Террасу Начала.
Прошло два дня, прежде чем Валентин и Делиамбер встретились снова. Колдун заметил, что Валентин плохо выглядит. Тот сказал с нескрываемым раздражением:
- А как я, по-твоему, должен выглядеть? Ты знаешь, сколько сорняков я выдрал, сколько плит обтесал, а Барджазед сидит в Горном Замке в Алханроле и…
- Спокойно, - мягко сказал Делиамбер, - это не похоже на тебя.
- Спокойно? Сколько я могу быть спокойным?
- Может быть, тут испытывают твое терпение. В этом случае, милорд, ты провалишь испытание.
Валентин задумался, а затем сказал:
- Я согласен с твоей логикой. Но, может быть, испытывают мою изобретательность? Делиамбер, пошли в мою голову призывный сон в эту ночь.
- Ты знаешь, что мое колдовство мало чего стоит на этом Острове.
- Ну, попробуй. Составь послание от Леди и введи его в мой мозг, а там увидим…
Делиамбер пожал плечами и коснулся щупальцами руки Валентина для передачи мысли. Валентин почувствовал слабый, далекий звон контакта.
- Твое внушение работает, - сказал он.
В эту ночь он увидел во сне, что плавает, как вольвант, в бассейне, прикрепленный к камням какой-то пленкой, растущей из его ног, и пытается освободиться, а в это время в ночном небе появляется улыбающееся лицо Леди. Она сказала:
- Иди ко мне, Валентин.
Пленка растаяла, он всплыл наверх и полетел с ветром к Внутреннему Храму.
Валентин передал этот сон Столиноп.