Однако здесь она демонстрировала не беззаботность. Здесь Кантра демонстрировала отточенное умение. Если она и летела так, словно это была игра, то это была ее игра, а не его. Но ведь это был ее корабль, и именно она на самом деле уже бывала в этом невероятном здесь.
– Пилот, – сказала она вдруг. – Вот что мы сделаем: на какое-то время подстроимся к этой штуке. Нам надо будет искать еще одну, которая не слишком на нее похожа…
И с этими словами она чуть накренила корабль и повернула, медленно выравнивая его скорость с этим объектом: астероидом, мертвой кометой, комком пыли…
Когда они завершили "подстройку", Джела увидел, что объект слишком яркий и пестрый, чтобы быть комком пыли. На самом деле на нем были признаки…
– Видишь, – осторожно проговорила Кантра, не отрывая глаз от экрана, – у нас здесь с дюжину плоских поверхностей. Одна из них должна быть преимущественно красной в видимом спектре, если достаточно ее осветить. Она должна быть слегка обработанной, и сразу будет ясно, тот камень мы нашли или нет. Это будет твоя задача, и я скажу тебе, когда врубать свет. И в тот же момент надо будет включить оружие на полную, просто на всякий случай.
– Да, пилот, – отозвался он и нашел управление следящих прожекторов.
Они ощущались пальцами как нечто странное, и вряд ли он прикасался к чему-нибудь подобному с тех далеких дней, когда был учеником пилота.
Что за камень мог быть "немного обработан" в этих местах? Это тоже надо было добавить к его…
Спектранализатор вспыхнул, инфракрасный датчик – тоже. Тут действительно была аномалия.
– Освети ее! – рявкнула Кантра, но он уже нажал кнопку, определил расстояние…
Они летели вровень с каменным образованием, чье странное медленное вращение стало еще более странным в свете корабельного прожектора. Казалось, будто скалу резали, пластовали, удаляя с нее целые плиты. Он заметил промелькнувшее цветовое пятно – зеленоватое, потом серый цвет, опять серый, и… – Красный! – торжествующе объявил он.
– Верно, – лениво согласилась Кантра. – Мы нашли именно тот камень. Теперь нам надо просто сидеть и очень внимательно слушать. Я сейчас пройдусь по диапазонам. Определи мне его направление, если сможешь.
Сигнал был… Такой слабый, что измерительная стрелка едва качнулась. Щебечущие звуки – идентичные последовательности из трех нот – наполнили кабину.
Корабельный компьютер несколько мгновений помучился со звуками, после чего Джела провозгласил:
– Есть!
Он передал данные на экран пилота – и услышал ее негромкий смех.
– Ясно, – сказала она. – Я неспешно так поведу нас в том направлении. Когда эти птичьи звуки поменяются, пилот, просто включи огни стыковки, экраны стыковки и радар стыковки.
Она бросила быстрый взгляд назад.
– Далей, у тебя последняя возможность передумать.
– Я хочу быть с Дядей, – твердо сказала серийница.
Вздох Кантры был тих, но Джела его хорошо расслышал. А потом ее пальцы сложились в знак: "выбор пилота". Он ответил ей знаком согласия.
– Ну что ж, слушаю и повинуюсь, – сказала Кантра
Далей.
Потом глянула на Джелу и усмехнулась.
– Мы сидим на заднем крыльце у Дяди. Сейчас постучим в дверь и посмотрим, есть ли кто дома. Действуй, пилот.
24
Каменная Гавань
– Отключай, – негромко сказала Кантра.
Ответ от Дядиного нагромождения камней был наконец получен после раздражающе долгого – по-видимому, намеренно долгого – ожидания. Теперь они висели почти у самой скальной стены, прикрепившись двумя легкими корабельными тросами и своим собственным выдвижным переходником к одному из четырех видимых входных люков.
Джела замер, положив руки на пульт, и всмотрелся в ее профиль.
– Пилот? Нам необязательно выходить всем. Если хотите, я могу остаться, поддерживая огонь в очаге.
Она повернула голову и посмотрела на него пристально и серьезно. В ее взгляде не было ни раздражения, ни неадекватности.
– Отключай, пилот.
Невозможно было спорить с этим спокойно-разумным взглядом, и Джела сосредоточился на правильном отключении своего пульта, подумав при этом, что невозможно было спорить с Кантрой, когда она была неразумной, и столь же невозможно – когда она такой не была. Удобно. А еще он пришел к выводу, что она бывает неразумной не настолько часто, насколько хочет казаться.
Индикаторы систем гасли один за другим, и спустя должное время корабль отключился полностью, кроме систем жизнеобеспечения.
Уголком глаза он увидел, что она один раз кивнула, а потом прижала палец к пряжке, и сеть безопасности с шумом расстегнулась.
– Встаем, встаем! – сказала она, разворачивая кресло и улыбаясь сначала ему, а потом Далей. – Не стоит тянуть и раздражать наших сопровождающих.
Он не поверил ее улыбке, как не поверил и полному отключению пульта: ни разу на его памяти Кантра полностью не отключала все управление. То, что она сочла нужным сделать это здесь, на причале, которому она явно не доверяла, было… достойно внимания. В совокупности с ее приказом, чтобы они все трое вышли на прогулку по астероидному жилищу, находящемуся в руках сомнительных сил, это становилось просто тревожным.
С другой стороны, спорить с ней было нельзя: она была капитаном корабля и единственная из них имела опыт общения с Дядей.
Потому он аккуратно отстегнулся и встал. Далей уже стояла на ногах, а на ее лице лежала тень.
– Передумала, Далей? – спросила Кантра.
Далей подняла голову и встретилась взглядом с Кантрой.
– Нисколько, пилот.
На этот раз в улыбке пилота было больше веселья и меньше искусственности, насколько мог понять Джела – что отнюдь не успокаивало.
– Я рада слышать, что ты так говоришь. Тот Дядя, которого знала я, ценил отвагу. Относительно высоко.
Далей чуть поклонилась:
– Я благодарна пилоту за ее совет.
Кантра вздохнула, а потом резко махнула рукой в сторону двери – и, надо полагать, лежащего за нею коридора.
– Вы двое идите к люку. Догоню вас секунд через шесть.
Джела почувствовал, как волосы у него на затылке сразу все пытаются встать дыбом. Если что-то изменилось прямо сейчас… Но он никак не мог понять, как это могло бы произойти при погруженном в глубокий сон корабле. Поэтому он улыбнулся, мило и спокойно, прогоняя тень, снова пробежавшую по лицу Далей, и кивком указал на дверь.
– После тебя.
– Да, пилот, – ответила она тихо, шагнула было вперед – и тут же остановилась, обернувшись.
– Пилот Кантра!
Дуги бровей высоко взметнулись над влажно-зелеными глазами.
– Что ты хочешь сказать, Далей?
Новая пауза, а потом еще один поклон, на этот раз очень низкий, сопровождающийся жестом правой руки, который в одной из гражданских систем знаков читался как "я у вас в долгу".
– Пилот вела себя с честью, – пробормотала Далей, обращаясь к палубе. – Я благодарна и прошу, чтобы она вспомнила мое имя, если настанет момент, когда мои услуги смогут ей понадобиться.
Джела замер, мысленно уже слыша мелодичный саркастический смех Кантры…
– Встань прямо, Далей.
Ее голос звучал твердо, и если в нем и была крупица сарказма, то слишком малая, чтобы слух Джелы смог ее уловить.
Серийница медленно выпрямилась и снова перевела взгляд на лицо пилота. Смотревший на то же лицо Джела нашел его… суровым. Зеленые глаза смотрели безрадостно.
– "Человек стоит столько, сколько стоят его долги", – тихо процитировала она. – Ты слышала такие слова, Далей?
– Да, пилот. Я слышала такие слова.
– Тогда тебе стоило бы потратить немного времени на то, чтобы разобраться, кто я и чем вообще занимаюсь. Очень многие сочли бы, что достойная и свободная женщина не должна снижать свою цену, одалживаясь у такой, как я.
Далей улыбнулась.
– Достойная и свободная женщина должна быть судьей своей собственной цены, пилот. Разве это не так?
Губы Кантры изогнулись в улыбке – как показалось Джеле, помимо ее воли.
– Правильно, Далей. А теперь вам двоим пора отсюда выметаться. Я встречусь с вами у люка через шесть секунд. Ясно?
– Ясно, пилот, – безмятежно ответила Далей и повернулась к двери. – Пилот Джела?
– Секунду, – сказал он, мельком увидев в уме призрачные песчаные просторы.
Он вернулся к своему креслу, открыл ящик и вытащил из аварийного продуктового запаса пилота бутылку с водой. Открыв пробку, он прошел к дереву, услышал у себя в голове шепот, увидел мелькание картинок, которые не сумел толком разобрать…
– Я понимаю, что это немного, – тихо проговорил он, смачивая почву у корней. – Мы не намерены задерживаться надолго. Ты веди наблюдение и дай мне знать, если в наше отсутствие случится что-нибудь странное.
Когда бутылка опустела, он выпрямился и, подняв руку, дотронулся до пары верхних листьев. Дерево уже стало выше него. Хотя это было не так уж сложно.
Послышался резкий треск – и он увидел изображение пары драконов, куснувших ветку дерева, чтобы схватить…
– Ну что ж, это честно, наверное, – сказал он, подхватывая плод, отломившийся от ветки и начавший падать.
– Мне очень неприятно тебе мешать, пилот, – на этот раз в голосе Кантры сарказма было сколько угодно, – но чем скорее мы уйдем, тем скорее мы вернемся, и тем меньше этому твоему другу придется по тебе тосковать.
Еще одна картина сформировалась позади его глаз, очень четкая: дракончик-малыш сидит на траве у его ног и громко упражняет свой голос – а потом еще громче, когда его голову накрывает внезапный водопад листьев.
Джела рассмеялся.
У себя за спиной он услышал вздох Кантры. Громкий.
– Ну, что теперь? Оно рассказывает тебе анекдоты? Продолжая ухмыляться, он повернулся, рассеянно закрывая бутылку.
– Пилот, дерево учится иронии от тебя.
Она бесстрастно посмотрела на него, а потом повернулась на каблуке, чтобы оказаться к дереву лицом, и исполнила такой аристократический поклон, какого он еще не видел, вплоть до картинного взмаха левой руки.
– Я рада служить, – проговорила она, а потом резко выпрямилась. – А теперь обе мобильные единицы – вон отсюда. Живо!
– Пилот Джела?
Это сказала Далей, в голосе которой звучала тревога – и вполне уместная.
– Я за тобой, – сказал он, хотя и отдал бы все накопившиеся у него увольнения (если считать, что они у него были), чтобы увидеть, как именно пилот Кантра намеревается насторожить пульт. Дар дерева он с удовольствием съел еще до того, как они дошли до шлюза.
Причал был таким, каким она его запомнила: камень, камень и еще раз камень. Несколько туманных колонн люмины освещали пол неровным белым светом, а свод терялся в темноте, из которой так называемый свет иногда высекал искру, похожую на звезду, увиденную сквозь плывущий мусор.
Внизу трапа стояла фигура в светлом комбинезоне, с коротко остриженными светлыми волосами. На рабочем ремне вокруг массивной талии висела кобура с игольником.
Она почти услышала щелчок, когда у нее за спиной бдительность Джелы скакнула на следующую ступень – как будто человек не имеет права носить оружие на своем собственном причале. Стоя на пандусе своего переходника – теоретически все еще на собственном корабле и не подпадая под условия Дяди, – она подняла обе руки до уровня плеч, расставив пальцы. Индикаторы состояния на манжетах ее комбинезона, которые при этом стали видны, горели зеленым – зеленым – зеленым. Пока все нормально.
Охранник фыркнул, но не стал требовать, чтобы она вывернула карманы, что было к счастью.
– Имена? – рявкнул он.
– Кантра йос-Фелиум, – ответила она, обращаясь к нему кротко в предположении, что это должно его раздражать. – Пилот-владелец "Танца Спирали", как я и сообщила управлению.
– Ты не сказала управлению, кто еще.
– Это так, – согласилась она, не выказывая обиды. – Причина в том, что они здесь под моим покровительством. У нас дело к Дяде. Я была бы благодарна за возможность следовать дальше.
Охранник презрительно усмехнулся. Его лицо очень подходило для такой усмешки.
– А с чего ты решила, что он здесь?
– Единственное место, которое я знала, – призналась она. – По правде говоря, я не рассчитывала здесь кого-нибудь найти, кроме пары охранников. Так что, если Дяди здесь нет, я была бы благодарна, если бы ему переслали сообщение и сказали, что у Кантры йос-Фелиуместь нечто, ему принадлежащее, и спросили, куда этонадо доставить.
– Что у тебя?
С такими манерами парнишка далеко пойдет. Кантра вздохнула.
– Ты теперь Дядя? Его лицо напряглось. – Нет.
– Тогда это не твое дело, – сказала она ласково и рассудительно. – Отправь сообщение или проведи нас, вот твоя роль. Не такая уж трудная, правда?
Еще один возмущенный взгляд, который Кантра выдержала с чуть досадливой терпеливостью, а потом – резкий кивок.
– Сюда.
Он повернулся и зашагал по причалу, не проверяя, идут ли они за ним и как именно, что буквально в голос говорило о присутствии здесь и других наблюдателей – вооруженных наблюдателей, без всякого сомнения, – скрывавшихся в ненадежных тенях.
Она почувствовала, как у нее за спиной Джела еще раз повысил степень настороженности, в чем она нисколько его не винила. Бросив взгляд через плечо, она не особенно удивилась, обнаружив Далей прямо за собой, а успокаивающе массивный Джела замыкал колонну.
"Защищать гражданских лиц", – подумала она – и намеренно не стала думать о том, во что это превращает ее саму: идет первой, как проклятая дура.
Их проводник, казалось, направлялся прямо к сплошной стене. За секунду до того, как его нос ударился о камень, стена раскололась – и ее половинки разъехались в стороны. Он быстро прошел внутрь. Кантра следовала за ним на расстоянии пары шагов.
Она перешагнула через порог, почувствовала перемену в воздушных потоках и обернулась. Дверь возвращалась обратно слишком быстро, плавно скользя, чтобы закрыться за Далей…
Джела, шедший сзади, поднял руку и толкнул.
Правая створка двери остановилась в своем плавном скольжении к центру. Джела двинулся вперед – без спешки и без видимого напряжения. Когда он прошел в дверь, то опустил руку, и створка продолжила свое движение.
Боковые стены теперь стали ближе: это был коридор, если не обращать внимания на то, что потолок по-прежнему оставался недосягаемым для света. Тут горели стандартные светополосы, да и тех было немного.
Кантра взглянула на индикаторы состояния на своем манжете. Оки не горели, как и можно было ожидать, однако ее это все равно не обрадовало. Ну что ж, это была почти безнадежная попытка. Прежние правила оставались в действии.
Они миновали еще две каменные двери, прошли пару перекрестков и наконец свернули направо в другой коридор. Внезапно поверх камня появился ковер, светополосы превратились в целые панели, а потолок, наконец ставший видным, оказался граненой жилой розового кварца. Здесь были и зеленые растения, как она и помнила – возможно, даже те же самые. Они обрамляли находящуюся впереди дверь.
Эта следующая дверь не открылась при приближении их проводника. Он приложил ладонь к пластине в центре и выдохнул слово, которое, как решила Кантра, могло быть его именем.
Дверь отодвинулась в сторону, и проводник прошел внутрь, нетерпеливо махнув рукой Кантре. – Дядя вас примет.
Комната… Это была та же самая комната, с полками аккуратно свернутых книг, со столами, стонущими под грузом технических, художественных и логических плиток и всякого такого, о чем лучше не знать. Парчовые полотнища скрывали каменные стены, а ноги путадись среди многослойных ковров, горшков и этажерок с растениями.
Растений тут стало больше, чем было в прошлый раз. Некоторые росли в настенных кашпо поближе к потолочным источникам света, другие демонстрировались на многоступенчатых подставках. Возможно, на этот раз она воспринимала лучше, но цветов вроде бы стало гораздо больше, чем ей помнилось. Определенно в комнате пахло цветами, а не только камнем и людьми.
За одним из столов, не обращая внимания на сонный голубой цветок, висящий в паре ладоней над головой, сидел какой-то человек и сосредоточенно устанавливал плитки в логическую стойку. Когда они вошли, он поднял голову, улыбнулся и встал.
Стремительно обойдя стол, он прошел им навстречу – молодой мужчина, высокий и поджарый; длинные темные волосы закручены на затылке в узел и закреплены двумя фарфоровыми палочками. В плотной вышивке на малиновой мантии поблескивало золото смарт-нитей.
– Моя дорогая пилот Кантра!
Голос у него был низким и мелодичным, а руки, протянутые для приветствия, сверкали перстнями, украшенными странными камнями. Серые глаза смотрели холодно и расчетливо, а лицо казалось беспричинно знакомым.
– Какое наслаждение снова тебя видеть!
Когда летаешь на окраине, до тебя доходят слухи. Слухи об устройствах и технологиях, которые делают возможным то, что должно было бы оставаться недостижимым. Ты слышишь пересуды, но слышать и видеть – это совершенно разные вещи.
Кантра почувствовала, как у нее подводит живот и перехватывает горло. Она рефлекторно поклонилась, низко и медленно: не больше и не меньше того, что простой пилот был должен по отношению к человеку, обладающему властью и знаниями. А к тому моменту, когда она выпрямилась, ее желудок и лицо уже снова ей повиновались.
– Приветствую вас, Дядя, – проговорила она, проследив, чтобы в ее голосе звучало одно только уважение. – Вы хорошо выглядите.
Он сложил руки перед собой и наклонил гладко причесанную голову.
– Я благодарю тебя. Я хорошо себя чувствую. Определенно гораздо лучше, чем когда мы разговаривали в последний раз.
Она глубоко вздохнула. Бесполезно было бы говорить стоящему перед ней мужчине, что они никогда не встречались. Смарт-нити – она решила, что это нити, и надеялась, что это нити, а не какая-то другая, гораздо более страшная технология – заставляли его считать, что он – тот самый Дядя, с которым она была знакома, поскольку он обладал дядиными воспоминаниями и манерой говорить. Даже тем же самым голосом, только теперь молодым и звучным.
Она еще раз вздохнула, осторожно и не показывая своих чувств. Лучше всего закончить свои дела, вернуться на "Танец" и убираться отсюда.
– Кажется, ты сказала Кармину, что у тебя есть что-то, что мне принадлежит? – тактично осведомился Дядя.
Верно. Дело номер один.
Заставляя себя двигаться плавно, она повернулась и сделала знак Далей, приглашая ее пройти вперед.
– Ее место здесь, как она говорит – и я не стану говорить, что она неправа.
Серийница бросила на нее наполовину перепуганный взгляд своих серых глаз, но потом послушно вышла вперед и отдала поклон – такой низкий, что казалось, будто она пытается уйти в камни, скрытые под узорчатым ковром. Позади нее стоял Джела, чуть расставив ноги, опустив руки, с демонстративно бесстрастным лицом. Дело номер два.
Далей выпрямилась, прокашлялась. Ничего не сказала.
Дядя улыбнулся, широко и радостно. Протянув руки, он поймал ее пальцы. Его кольца злобно сверкнули в блеклом свете.
– Добро пожаловать, дитя! – мягко сказал он, заглядывая ей в глаза. – Как тебя зовут?
Она судорожно сглотнула и, казалось, чуть скисла. Ее пальцы вцепились в дядины руки, словно он был ее последней надеждой на помощь.