Ночь он провёл без сна, и спать ему совершенно не хотелось. Компьютер шуршал в темноте вентилятором процессора, выполняя поставленные задачи, но экран был по-прежнему мёртв. Вот уже вторые сутки. Открытая пачка сигарет, купленная вчера в киоске, сиротливо лежала на столе. Стас хотел швырнуть её в помойное ведро, но передумал: ему незачем бояться соблазнов. Они более не имеют над ним власти.
6
Шабанов лукавил, когда отводил Дмитрию Николаевичу времени до утра. Едва он вышел от Светланы Белковской, новоиспеченной вдовы, как отдал по телефону кому-то распоряжения, и сел в своё авто ждать ответа. Примерно через час ему перезвонили.
- Объект вышел из дома и взял такси.
- Умный. Следить за ним и ни во что не вмешиваться.
- А если на вокзал поедет?
- Не поедет.
- Ладно.
Дав отбой звонившему, Шабанов поехал домой, где, несмотря на поздний час, основательно поужинал вчерашней запечённой курицей и бокалом белого вина. Ему снова позвонили.
- Объект в укрытии. Адрес шлю "эсэмэской".
- Хорошо. Не выпускайте из виду. Проверьте чёрный ход.
- Где тут чёрные ходы в "хрущёвках"?
- Значит, балкон.
- Обижаешь, начальник. Что же мы, салаги неопытные?
- Маме своей будешь обиды высказывать.
Он оделся легко, но подстраховался пуленепробиваемым жилетом, накинув его поверх майки. Сел в неостывшую ещё до абсолютного нуля машину и поехал по адресу, высветившемуся в навигаторе. Район знакомый, рабочий, в меру пакостный.
У дома его встретили наблюдатели.
- Всё в порядке, - доложил один из них.
- Ещё бы. Было бы не в порядке, ты бы уже в бегах находился. Или на столе у доброго доктора.
- Кабы вы, начальник, не разрешали вам хамить в ответ, и дня бы на вас не проработал.
- А куда б ты делся?
- Застрелился бы.
- Успеешь ещё. Номер квартиры?
- Шестнадцать. Пятый этаж. Помощь нужна?
- Да. Приготовьте большой мешок для говна.
Он поднялся вверх по разваливающейся лестнице в самый её конец, упиравшийся в четыре одинаковых двери, обитых дермантином, и позвонил в ту, за которой от него прятались. Звенящая тишина сменилась лёгким шуршанием шагов, производимых ногами, обутыми в мягкие тапочки. Дождавшись повторной тишины, Шабанов снова позвонил, приведя в замешательство существо, отделённое от него тонким слоем дерева, не способного защитить ни от пули, ни от слова.
- Димон! - позвал он зловещим полушёпотом. - Открывай, а то дверь вынесу гранатой.
На той стороне колебались недолго. Отчаянье безнадёжности слышалось в каждом звуке отпираемых засовов. Шабанов предусмотрительно навёл яркий фонарик в район потенциального расположения глаз добычи, а сам сделал полшага в сторону, избегая мелких неожиданностей.
- Не стреляйте! - послышалось в проёме распахнутой двери.
- Ты сам дурак, и нас за дураков держишь.
Шабанов шагнул внутрь, попутно увлекая за локоть дрожащее тело.
- Веди в хоромы, хозяин.
При свете тусклой лампочки Димон выглядел попавшей под проливной холодный дождь курицей.
- Ну что, Дмитрий Николаевич. Не выдержали нервы, или вы уже во время нашей последней беседы наверняка знали, что попытаетесь таким неуклюжим способом уйти от... э... правосудия?
- Нервы, - ответил Димон, сглотнув слюну. - А насчёт правосудия - тут какая-то ошибка.
- Неужели?
Шабанов картинно осмотрелся кругом.
- Мать честная! Да тут сесть некуда - триппер от одного взгляда на диван подхватить можно. Так что, не ты, Родион, старушку топором расчленил? А? Не ты, безнравственная сволочь, трахал, теперь уже вдову, безвременно ушедшего от нас титулярного советника Белковского Е.?
- Доказательства, - потребовал Димон, но звука не произошло - шевелились одни лишь его губы.
- Водички? - участливо осведомился Шабанов и правым хуком положил жертву на дощатый пол, покрашенный когда-то в прошлом веке тёмно-коричневой краской.
Димон приходил в себя долго, и Шабанов его не торопил, изучая скудную утварь квартиры.
- От маменьки в наследство сарай-то достался? - продолжил издевательства он, когда клиент стал проявлять признаки жизни. - Впрочем, я - тупица. Квартира должна быть девственно чистой во всех смыслах. Пожалуй, что и убил-таки чужую старушку. За квартиру. А? Мерзавец?
- Адвоката, - опять, скорее, догадался, чем услышал Шабанов, и без раздумий врезал тупым носком ботинка в район переносицы упрямца.
Теперь у него появилось гораздо больше времени для ознакомления с помещением, и он не преминул воспользоваться этой возможностью.
Мебельное убранство говорило о том, что бывший владелец квартиры не испытывал материальных затруднений в 80-е годы прошлого столетия, а потом его фортуна резко закатилась, и настали трудные времена. Вообще меблировкой это нагромождение фанерных ящиков было назвать трудно, и шкафы содержали в себе сомнительные по нынешним временам вещи: военные награды, паспорта царского периода, фотографии с пышноусыми мужчинами, рулоны старых неиспользованных обоев. Сколько таких квартир стояло по Москве, ожидая бесцеремонных наследников, которым не дороги будут ни платяные шкафы, обклеенные липкой лентой "под орех", ни буфеты без стёкол и дверей, ни даже люстры с единственным работающим плафоном? Всё отправится на помойку на следующий после похорон день. А может, и раньше. Пока обречённый на естественную смерть будет доживать свой век в бесплатной муниципальной больнице.
- Ну, что, очухался? - обратился он миролюбиво к Димону, когда тот повторно пришёл в себя. - Ты пойми: мне твоего чистосердечного не нужно, и протокол соблюдать я не намерен. Не услышу от тебя, что хочу, пристрелю прямо здесь и оставлю лежать до прихода настоящей полиции.
- Кто вы?
- Твой новый начальник. Такой ответ тебя устроит?
Шабанов с хрустом оторвал кусок материи от скатерти на столе. Та легко поддалась по причине ветхости.
- На вот. Вытри кровь с лица. Противно смотреть.
Димон медленно выполнил распоряжение палача.
- А ты мне нравишься, ей богу! Прелюбодей, убийца, а выдержка - Штирлиц бы позавидовал. У тебя родители, часом, в разведке не служили?
- Чего вы хотите от меня?
- Означает ли эта твоя фраза полное признание и раскаяние? Да или нет?
Допрашиваемый умудрился безнаказанно поразмыслить в течение секунд десяти.
- Да.
- Ну вот, и славно. Один вопрос: почему собственноручно выполнял миссию? Почему спецов не нанял?
- Сэкономить хотел.
Шабанов расхохотался и не утихал с минуту, вызывая спонтанные гримасы боли и ненависти на лице Димона.
- Ты, брат - полное собрание сочинений человеческих пороков. Я тебя искал всю сознательную жизнь.
Шабанов придвинул своё лицо вплотную к лицу убийцы.
- Понравилось?
- Что?
- Проливать кровушку?
- Нет.
- Врёшь.
- Вру.
- Молодец.
Шабанов поднялся с корточек во весь свой не маленький рост и стал вдруг обречённо серьёзным.
- Короче так. Езжай домой и попытайся вернуться к своим обычным делам. Слежки не будет. Но я тебя найду, куда бы ты ни сбежал. Веришь? Правильно делаешь. Я очень старался до тебя донести эту нехитрую мысль. Когда понадобишься, я тебе сообщу. В качестве бонуса хочу тебя обнадёжить: ты даже не представляешь, как тебе повезло встретиться со мной. Твоя жизнь ещё никогда не была так близка к совершенству. К идеалу, нарисованному тобой, в непорочных юношеских снах. Скоро, очень скоро осуществятся твои самые смелые мечты. Ну, бывай.
Шабанов насильно пожал вялую, мокрую от пота руку Димона и вышел вон.
7
Сегодня я работаю переводчиком. Идеальная профессия для того, чтобы принимать непосредственное участие в процессе, ни на что не влияя, и, следовательно, не нарушая инструкций. Встречаются два высокопоставленных политика. С глазу на глаз. Возможно, за то, о чём они будут договариваться, меня следует сжечь на костре сразу же после окончания рандеву. Так и есть: речь идёт о количестве трупов и цене за каждую голову. Улыбаются они друг другу вполне искренне. Это миф, что политикам приходится притворяться. Вжившись в роль, вкусив прелестей ощущений от повелевания судьбами, они не испытывают ничего, кроме удовольствия.
- Наши восточные друзья будут недовольны, - говорит толстяк.
- Они всегда чем-нибудь недовольны, - парирует долговязый.
- Да, но в этот раз мы не отделаемся простым закрыванием глаз на их проказы. Придется раскошелиться.
- Что ж, оно того стоит. Как поделим расходы?
Начинается торг, в котором толстяк, как мне кажется, получает для себя более выгодные условия: на территории вверенного ему государства умрёт людей на тысяч десять меньше, чем планировалось. Прижизненный памятник ему за это обеспечен. Но долговязый получает экономические выгоды, что несомненно благоприятно скажется на настроении его беспокойного электората.
Стою безмозглым столбом, подавляю эмоции и улыбку, запоминаю цифры и даты - в отчётах это ценится более всего. Они искоса поглядывают на меня. Без жалости. Как на всё ещё живого барана, которого предстоит съесть на ужин. И то не от жестокости, а по суровой жизненной необходимости.
Разговор подходит к концу. Мы выходим к прессе. Они жмут друг другу руки, подолгу застывая в одной позе, чтобы резкость фотоснимков удовлетворяла международным стандартам качества. Потом расходятся в разные стороны, забывая про меня, и я жду, когда опустеет зал с колоннами, чтобы выйти чёрным ходом и сесть в ожидающей меня автомобиль марки "Бентли".
На заднем сиденье меня ждёт кукла. Внешне она походит на человека весьма условно, чтобы ни у кого не возникало соблазнительных сомнений не её счёт. Её остекленевшие глаза смотрят в одну точку, куда-то по направлению нашего движения. Руки аккуратно сложены на коленях. Осанка прямая. Я начинаю пересказывать увиденное и услышанное, стараясь по тексту быть близким к оригиналу. Добавляю при этом свои собственные соображения.
- Будет большая заварушка, - говорю я. - На этот раз с участием тяжёлой техники. Считаю необходимым активизировать работу агентства "Доброта". Привлечь дополнительные силы и технические средства.
Кукла, понятное дело, молчит. Но слова мои записываются и транслируются. Со стороны выглядит ужасно смешно, но не мы виноваты в этой глупой конспирации. Мне вообще начинает казаться, что виноватых здесь нет и не предвидится - одни сплошные жертвы.
8
Похороны крупного промышленника и предпринимателя Белковского Е. назначили на четверг. К тому времени должна была успеть с прибытием сестра погибшего из Сан Франциско, Юля. И она не обманула ожиданий тех, кто вынужденно откладывал мероприятие по её настоятельной просьбе. Ровно за час до начала панихиды она появилась в "выставочном зале" ритуального бюро. Перво-наперво она остановилась у гроба с телом, не проронив и намёка на слёзы, но держа в руке носовой платок. Отыскала глазами вдову и подошла к ней.
- Вот что, голубушка, - выговорила вместо приветствия она. - Теперь, когда нас больше не разделяют условности, я хочу вам официально заявить, что ненавижу вас и поддерживать с вами какие-либо отношения не намерена. Ну, кроме, разумеется, судебных.
Вещала она громко, не стесняясь присутствия посторонних.
- Всё вышесказанное относится и к Дмитрию Николаевичу. Но я его здесь почему-то не вижу, поэтому передайте ему мои слова, как сами поняли. Надеюсь, хоть в этом вам можно доверять.
Ответные упрёки и возражения её, по-видимому, не интересовали, так как она тут же покинула здание, сев в ожидавший её снаружи чёрный начищенный до блеска лимузин американского производства.
Светлану Белковскую появление бывшей родственницы не расстроило. Она молча выслушала откровения, о которых догадывалась и раньше, глядя честно и прямо в Юлины глаза. Виноватой перед ней она себя не считала, иллюстрируя извечный женский парадокс: чем больше женщины похожи между собой, и особенно в части представлений о добре и зле, тем меньше шансов им стать подругами. Юля в точности повторила её собственную судьбу, вступив в брак по расчёту, отработав на два любовных фронта и родив мужу обязательного наследника, поэтому презирала соперницу и была презираема.
Что же касается послания, переданного Юлей для друга семьи и любовника, то Светлана не выполнила его по весьма уважительной причине: он отсутствовал. Этот факт удивил и обеспокоил её поначалу. Она даже пыталась ему безуспешно звонить. Автоответчик сообщил, что абонента такого нет и, возможно, не было никогда. Она не знала, да и не могла знать, что Шабанов категорически запретил ему появляться не только на похоронах, но и вообще на всех дальнейших мероприятиях, имеющих отношение к госпоже Белковской. Её мнения на этот счёт он не спрашивал, и неизбежные вопросы, которые возникнут у нёё в скором времени, его не заботили. Он сумеет быть убедительным, что бы ни пришлось объяснять.
В это утро он почти всё время находился если не возле неё, то в поле её видимости. Одетый в чёрный, подобающий случаю костюм, он одним из первых принёс соболезнования вдове и по-старинному дворянскому обычаю поцеловал её руку, задержавшись, правда, на выполнении этого упражнения намного дольше, чем того требовали приличия..
- Надеюсь, инспектор, вы не прямо сейчас начнёте ухаживать за мной, - не совсем весело пошутила она.
- Спасибо, что назвали меня этим заграничным нафталиновым словом, - парировал тот. - Но вынужден вас огорчить: я присутствую здесь исключительно с целью осады неприступной крепости в вашем лице. Господина Белковского я не знал, и не могу испытывать к нему никаких сентиментальных чувств. Кроме того, я вижу покойников каждый день, благодаря своей профессии. Резюмирую: я не нахожу причин откладывать предприятие в долгий ящик. Тем более, что вокруг полно конкурентов.
- А вы не допускаете, что ваши слова оскорбляют меня?
- Не буду лукавить: вполне допускаю. Но вы простите мне потом всё, что бы я сегодня ни делал, когда вам станет ясна общая картина.
- Почему бы вам не внести эту ясность прямо сейчас?
- Потому что мне не кажется это целесообразным. Увидимся за траурным столом.
Проследив от начала до конца выходку Юли, Шабанов отдал распоряжения по телефону навести о сестре убитого справки, а про себя подумал, что упустил из виду существенный факт, грозящий обернуться серьёзными осложнениями. Полную распечатку на неё он ожидал в течение двух-трёх часов. Пока, по крайней мере, она не предприняла никаких шагов, и то хорошо. Покойника отпели точно по расписанию и гроб его увезли, чтобы прогнать через очищающее пламя.
Для печального ужина выбрали ресторан средней руки. То ли от экономии в виду непрозрачности финансового будущего, то ли для куражу. Шабанов сел в дальнем от вдовы углу стола и не подходил к ней весь вечер, изображая агента секретной службы. Лишь в самом конце банкета он напомнил о себе улыбкой на расстоянии и жестом, красноречиво говорящем, что обязательно позвонит. Возможно, даже завтра. Однако, он выполнил своё обещание только через неделю.
- Командир, у нас ЧП, - доложил подошедший к Шабанову на улице верзила по имени Урфин Джус. - Клиент избежал огня.
- Если я правильно понимаю то, что ты сейчас говоришь, - зашипел на него Шабанов.
- Не предусмотрели. И вы, в том числе. Подъехала бригада спецов во главе с генералом. Отбить никакой возможности не было.
- Куда его повезли?
- Место известное и уважаемое, но хорошо охраняемое.
Шабанов злился и не скрывал своего разочарования. И в голову лезли всякие пошлые глупости.
- Сколько мы сможем поднять людей?
- Чистой воды авантюра.
- Где Юля?
- С генералом. В кабаке.
- Они кто вообще друг другу?
- Нереализованные сексуальные фантазии престарелого служаки, с одной стороны. И типичные сучьи игры - с другой.
- А прах, который передали вдове?
- Насыпали чего-то.
- Значит, их усилия носят неофициальный характер.
- Выходит, что так. Для нас это не обязательно хуже.
- Посмотрим.
На таких мелочах рушатся все глобальные проекты - Шабанов знал об этом из серьёзной детективной литературы. И учебников истории. Кто мог предположить о существовании какой-то Юли, которая решится противостоять его планам? И тем более, о том, что у неё имеется такой нерядовой постельный приятель.
- Какие соображения? Идеи?
- Раз нет возможности взять из здания то, что нам нужно, - сказал, быстро размышляя на ходу, Урфин Джус, - можно попробовать уничтожить само здание. Допустим, посредством пожара.
- Полагаешь, это реалистичнее штурма?
- Да, полагаю. К забору подъедут два грузовика: один - со взрывчаткой, другой - с ГСМ. Первый рванёт, второй заедет во двор поглубже и самоуничтожится там минутой позже.
- Щас придумал?
- Ага.
- План принят. У тебя есть добровольцы?
- Да полная клетка!
Шабанов усмехнулся. Оптимизму и задору этого парня, в первую очередь. И своей проницательности, во вторую - откопал он этот неогранённый алмаз буквально на эшафоте. У палача с топора снял.
- Сделать нужно сегодня ночью, пока добропорядочная гражданка Юля отрабатывает генеральскую услугу.
- Козе понятно.
Часов около четырёх утра Шабанова экстренно вызвали на место происшествия. Горело впечатляюще. Не совсем ясно было, для чего он здесь. Но потом, когда он увидел и своего шефа, и шефа его шефа, и кое-кого повыше, то смекнул, что сзывали в панике всех подряд. Что и говорить, скандальный пожар получился. Это вам не рынок и не Манеж.
Следующим утром Шабанова вызвали "на ковёр", не дав отоспаться после ночных бдений.
- Где был прошлой ночью?
- Где и все. Наблюдал пламя. И вас, Николай Алексеевич.
- Гм, - шеф на секунду смутился, но быстро справился с конфузом. - Зачем?
- У дежурного спросите. Он вызывал.
Видно было, что шеф отрабатывает задание сверху. Сам он нисколько не верил в донесённую ему версию, что какой-то там капитанишка оказался способным на подобного рода диверсии. И, главное, ради чего?
- Что там с этим самоубийцей?
- Похоронили.
Проверял, старый лис. Не положено было Шабанову знать, где находился в ту ночь труп.
- Дело закрыто?
- Сегодня собирался.
- Не тяни.
- Слушаюсь, товарищ полковник. Могу идти?
- Иди.
Но проверки на этом не закончились. Вызывали его в разные кабинеты и разными намёками пытались выяснить его личную заинтересованность в деле. Криминалист Гена, судя по всему, тоже выдержал все испытания с честью. Как и оперативники. Правильно тогда Шабанов им деньги всучил. Повязал друг на друге. При первой же возможности полагалось их отблагодарить дополнительно, чтобы знали и помнили, что имеют дело с порядочным человеком. За этим не заржавеет.
Игра шла по-крупному, но она стоила усилий и трат. В конце полосы препятствий его ждала роскошная вдова.
9
- Алиса звонит! - шёпотом произнесла мама и протянула дочери трубку.