Алиса позвонила куда-то, и через минут десять они вышли из подъезда, чтобы сесть в разогретую машину. Не самого высшего класса, но очень приличную. И с шофёром. А точнее, с молоденькой девушкой в этом качестве за рулём.
По дороге Катя старалась не думать о том, что ждет её дома, благо ей в том помогали попутчицы. Девушка-шофёр пустилась в рассказы о проведённой ночи, и они оказались в высшей степени интересными, хотя и не наполненными любовными приключениями. Выходило, что она всю ночь каталась по городу в поисках пассажиров. Правда, Катя так и не поняла, для чего. Вряд ли чтобы "бомбить" - на такой тачке и в таком приличном вечернем туалете. И отношения между ней и Алисой остались для неё загадкой в то утро. Вроде и дружеские, а если присмотреться внимательнее, так, пожалуй, и деловые.
Дверь открыла мама. Предсказуемо заплаканная и злая от собственной беспомощности. Отец серой тенью маячил где-то сзади неё, готовый вмешаться, если потребуется, с орудиями физического насилия наготове. Но всё обошлось, и причиной тому была Алиса. Само её присутствие уже сбило родителей с толку, а потом, когда она стала говорить, уверенно и высокомерно, пропали и всякие намёки на возможный скандал:
- Меня зовут Алиса, - сказала она. - Я новая подруга вашей дочери, и эту ночь она провела у меня по моему настоятельному требованию. У нас возникла проблемная ситуация, и если вы сейчас готовы её обсудить, без криков и истерик, то давайте так и сделаем. Если нет, то Катя ещё некоторое время поживёт у меня.
Полчаса ей хватило, чтобы на кухне, под чай и конфеты, навести на родителей гипноз обаяния и страха. Катя плохо вникала в суть их разговора. Что-то про молодую неокрепшую личность, которой требуется опора и уважение, а не постоянные окрики. Лишь однажды, когда Алиса заявила, что является руководителем модельного агентства, мама запротестовала, но была тут же успокоена. В довольно-таки резкой форме:
- Мы не шлюхи. И рекламируем мы не голое тело, а одежду на нём. А со стереотипами я бы вам посоветовала обращаться осторожнее, - почти ласково закончила она.
Слова Алисы многое объясняли из того, чему Катя стала свидетелем сегодня. Значит, в ней разглядели стройную фигуру, и даже синяки не смогли скрыть приятных черт лица.
Расставаясь, мама уж совсем откровенно заискивала перед гостьей и робела, а папа явно находился в состоянии, свойственном мужской половине населения при встрече с ослепляющей женской красотой. Уже в дверях они обменялись номерами телефонов и обещаниями поддерживать плотный контакт.
4
Убитый мужчина был солидного опрятного вида. Портили его только многочисленные дыры в теле, сделанные пулями, выпущенными чьей-то неопытной рукой. Пошарив в его карманах, Шабанов обнаружил плотный бумажник и документы. Похоже, убийца - альтруист. И дилетант. Найти его будет просто. Сложнее - убедить в необходимости следующего шага. Но на то мы здесь и поставлены, чтобы убеждать.
- Кому? - спросил у оперативников Шабанов, держа в руках пачку купюр, более не нужных несчастной жертве.
Они замялись, опустили глаза. Если бы с глазу на глаз с покойником, тогда бы другое дело, но чтобы вот так, в открытую…
- Я сдам этот хлам в хранилище.
Угроза не подействовала, и тогда Шабанов вплотную приблизился к одному из оперативников.
- Здесь десять твоих зарплат, придурок. Если ты не возьмёшь эти деньги, они достанутся тому, кто тебя послал патрулировать улицу в такой мороз.
Оперативник тупо смотрел в землю.
- А, понимаю. Смущает форма предложения.
- Перегибаешь палку, начальник, - буркнул криминалист Гена.
- Знаю. Но у меня есть оправдание: я сам такой же, как вы. Зато, в отличие от вас, не вижу смысла стесняться свой сути. Если ты честный, то будь им. А если нет, то не изображай из себя святого. Тем самым ты проявляешь неуважение ко мне, падшему, не считающему приличным падение своё скрывать. На! Разделишь на всех поровну.
Шабанов практически затолкал деньги в Генину руку, но даже после такой постыдной капитуляции тот продолжал упрямствовать.
- Предпочитаю по ошибке считать себя порядочным человеком, чем соглашаться с тем, что козёл.
- Браво! Но есть и другой путь к совершенству: пересмотреть свои представления о порядочности. Тогда и заблуждаться необходимость отпадёт.
Гена вздохнул:
- Правду глаголишь, капитан. Только за неё тебя ненавидеть будут.
- Ну да. А то ваша любовь даст мне прибытка! Не смеши. С врагами проще: больше ясности, меньше иллюзий. Инстинкты не притупляются.
- Мы что, волки?
- А ты сомневался? Этот парень, - Шабанов кивнул на убитого. - Тоже, наверное, сюда на встречу с другом пришёл. Хочешь поменяться с ним местами?.
Гена сопел, не находя аргументов.
- Так хочешь или нет?
- Нет.
- Тогда бери свою долю и заткнись.
Гена демонстративно отслюнил от пачки несколько купюр и затолкал их в свой бумажник. Остальные он передал товарищам, не глядя на них.
- Ну, вот и ладно, - оттаял Шабанов. - За послушание объявляю тебе благодарность от лица МВД. А за то, что дерзил начальству, поручаю написать протокол и рапорт. К утру. Не сомневаюсь, ты справишься. Только один нюанс есть: нужно оформить самоубийство.
Гена опешил в очередной раз.
- Ты шутишь? Тут столько отверстий...
- Тебе не обязательно считать их. Ты же заканчивал юридический, а не финансовую академию.
- Кто эту галиматью примет?
- Будет не просто, но я тебе помогу быть убедительным. Можешь считать, что Михалыч уже в курсе. И потом, ты же первый будешь ныть, что дело тухлое, что висяк, и прочую жалобную муть нести. А я тебя освобождаю от нудной, ни разу неполезной работы, одним росчерком пера.
- Не влетело бы. За такие фокусы статья предусмотрена.
Последние остатки Гениной решимости улетучивались на глазах.
- Знаю, брат. Все под богом ходим. Но ты держи язык за зубами, и сам удивишься, как всё, оказывается, просто.
Оделил он наставительным взглядом и остальных.
- Сворачивайтесь поживей.
Труп без суеты погрузили в карету, и вскоре место опустело. Шабанов же вернулся к изучению паспорта: исправный документ, не просроченный. Печати на месте, указан адрес проживания - всего-то в двух кварталах отсюда. Если покойный соблюдал законы, то появляется возможность нанести визит сиротам и вдовам, не откладывая в долгий ящик.
Дверь открыла женщина лет тридцати пяти, и Шабанов сразу понял, что адрес настоящий. У такого ухоженного покойника и вдова должна быть соответствующей. Одетая не в домашний наряд, а, скорее, в вечерний, для "выхода в свет", она произвела на Шабанова самое благоприятное впечатление. И только маленькая заноза вонзилась в сердце - Шабанов не хотел, чтобы она оказалась причастной к убийству, как это иногда случается в порядочных семьях.
Шабанов показал "корочки". Повторно. Первый раз он это сделал через глазок. Смотрите, мол, сколько душе угодно - у нас без обмана.
- Я могу войти?
Женщина заметалась, пропуская его. Они прошли в просторный зал и остановились посередине.
- Ваше имя? - спросил Шабанов, раскрывая паспорт убитого.
- Светлана, - сказала женщина. - Белковская.
- У меня для вас новость. Хорошая или плохая, вы потом решите для себя сами. Ваш муж, Евгений, застрелился сегодня вечером. Вот адрес морга, где находится тело.
Протягивая ей листок бумаги, Шабанов внимательно следил за её глазами, стараясь не пропустить ничего из букета получившихся реакций. Там было много чего, но главное, то, чего он боялся, отсутствовало, и он облегченно вздохнул.
- Застрелился? - переспросила она и осела на ковёр.
Шабанов стоял над ней истуканом, намеренно не помогая. Насмотрелся он подобных сцен, но так и не понял, что на пользу идёт, а что во вред. За первым шоком последовали слёзы. Много слёз, среди которых он признал и те, что льются от вины и запоздалого раскаяния. Потом он перешёл в атаку.
- Желаете что-нибудь сообщить по поводу случившегося?
- Не может этого быть, - тихо произнесла она. - Он бы не решился. Струсил бы.
- Даже если бы догадался?
Глаза её вспыхнули. И тотчас погасли.
- А вам-то откуда известно?
- Положено по статусу. Завещание есть?
- Не знаю.
Так, ещё один плюс в пользу её невиновности.
- Чем пробавлялся в жизни покойный?
- Бизнес.
- Живые партнёры остались?
Этот заурядный вопрос поверг её в панику.
- Вы сказали, что это было самоубийство.
- Первоначальные выводы следствия иногда бывают ошибочными.
Говоря последнюю фразу, он подумал, что, пожалуй, он-то как раз и ошибся, записав в убийцы выжившего из ума недотёпу с идеями. Тут вырисовываются банальные счёты между конкурентами. Ладно, повременим с новыми гипотезами.
- Как зовут партнёра и где его найти?
Он подал, наконец, ей руку, и она с некоторым сомнением приняла его помощь, поднимаясь.
- Мне нужно что-нибудь выпить, - попросила она.
- Валерьянки? Ладно-ладно, - отмахнулся он под напором испепеляющего взгляда. - Если предложите и мне, я не откажусь. Где у вас закрома?
Бар оказался под стать всему остальному: и выбор, и объёмы. Шабанов угостился французским коньяком и помог соорудить хозяйке убойную смесь из водки, ликера и "Мартини". Они опустились в кресла друг напротив друга, будто только сейчас обнаружив в комнате мебель и признав удобство пользования ею.
- Будет правильным, если я первым оповещу бывшего партнёра вашего мужа, - произнёс Шабанов после долгой паузы. - И друга семьи, не так ли?
Она протянула ему мобильный, выбрав предварительно из записной книжки нужный контакт. Шабанов набрал предложенный номер на своём телефоне и стал сосредоточенно слушать гудки. Наконец, ему ответили.
- Здравствуйте, Дмитрий, - ровным голосом поприветствовал собеседника он. - Вас беспокоит следователь Шабанов Виктор Андреевич. Уголовный розыск.
Он подождал ответной реакции, убедился, что она именно такая, какую он и предполагал, и добавил:
- Я понимаю, что вы, возможно, не рассчитывали на мой звонок так скоро. Тем не менее, спешу вам сообщить, что основной версией следствия на данный момент является самоубийство. То есть как кого? Вашего партнёра и друга. Да. Поэтому... Или вопреки этому… Убедительно прошу вас из города не уезжать, недвижимость не продавать, ну, и не совершать никаких других опрометчивых действий, из-за которых может сложиться о вас неправильное впечатление. Договорились? Давайте встретимся с вами завтра, на свежую голову. Часиков в одиннадцать. Выбор места встречи оставляю за вами. Я позвоню. До свидания!
Вдова Светлана смотрела куда-то в стену, прихлёбывая из бокала и роняя слёзы.
- И вам я тоже настоятельно рекомендую больше не пить и лечь спать. Вам завтра предстоит тяжёлый день.
Он отправился к выходу из квартиры, не ожидая, что она сподобится его провожать, но она встала с кресла и пошла за ним.
- Дети есть? - спросил он уже в прихожей.
- Сын. Десять лет.
- Спит?
- Да.
- Для него это станет большим ударом, но он справится. У меня... Впрочем, зачем вам эти истории на ночь?
- Мы справимся.
- И если нужна помощь, то не стесняйтесь обращаться. Вот вам мои координаты.
Он протянул ей свою понтовую визитку.
- С чего бы я стала обращаться за помощью к вам? Вы не производите впечатление такого человека.
- Потому что вы мне понравились. Как женщина, я имею в виду.
Она горько усмехнулась.
- Для следователя вы слишком откровенны.
- Есть такой недостаток. И ещё у меня напрочь отсутствует тактичность. Ведь можно было и подождать хотя бы дней сорок, пока его душа бродит по просторам околоземного сумрака. Но я открою вам секрет: всё это враки. Поповские сказки, по меткому выражению одного из человеческих сынов.
- Такое ощущение, что вы пытаетесь меня чем-то удивить.
- Более того, у меня прекрасно получается. Спокойной ночи!
Он вышел на лестничную площадку и нарочито плотно затворил за собой дверь.
5
Стас посмотрел на светящееся табло часов и понял, что начинать какую-либо работу сегодня уже бесполезно. В удалённом офисе если кто и остался, то только уборщица. С ней не обсудишь дизайн пользовательского интерфейса. Интересно, кто-нибудь заметил его полное отсутствие в течение целого дня, за который ему, кстати, полагалось денежное вознаграждение? Вряд ли. А даже если и заметил, то чихать он хотел. Гораздо сильнее его беспокоило другое: повторится ли снова прошедшая ночь? И вообще, она действительно с ним приключилась? Нет ничего проще, чем встать сейчас с дивана, пойти к метро и посмотреть в притворно сумасшедшие глаза "Номера Три". Собственно, этим он и занимался весь день: заставлял себя подняться. И почему-то не мог.
Заурчал жалобно желудок, в сотый раз напоминая о себе. Потерпишь, попрошайка. И тут Стас вдруг вспомнил, что не выкурил ни одной сигареты с того самого момента, как ноги его утонули в упругом "ничто", выползшем из простого бейсбольного мяча, возникшего, в свою очередь, из таблетки. Он поддразнил себя, представив сладкую затяжку, как делал это неоднократно в дни вынужденных воздержаний. Никакого эффекта.
Вырвал его из полудрёмы заелозивший по столику мобильный. Звонила Лена. Её цветной портрет засветился на экране, приглашая к разговору. Ёкараный бабай! Они же идут сегодня вечером в театр. Точнее, собирались...
Не успев ничего придумать в своё оправдание, Стас нажал кнопку и произнёс нарочито больным голосом, на всякий пожарный случай:
- Алло!
- Ты где? - раздалось в трубке.
- Я это...
А впрочем, какая разница?
- Дома я. Лежу в постели.
- Заболел? - Её голос выражал готовность примчаться к нему и взвалить на себя все хлопоты: менять памперсы и ставить градусник, подносить горячий чай, поправлять подушку.
- Нет. Просто дурака валяю.
- Ты что? Обиделся?
- За что?
- Так и я думаю: вроде не за что.
- А чего тогда спрашиваешь?
Лена запнулась.
- Слушай, ты поссориться со мной собрался?
- Просто хочу начистоту.
- И?
- Мне всё равно.
- Что именно всё равно?
- Всё всё равно.
- И давно это с тобой?
- Какая разница? Это здесь и сейчас - вот что главное. Остальное не важно. И не нужно ко мне приезжать, - неожиданно для себя прибавил он, поймав волну дерзкого вдохновения. - Ты - фригидная дура. И мама твоя - застывший осколок бесславной эпохи. Живёте и молитесь своему богу слабоумия - авось пристроит твой мохнатый детородный орган в хорошие руки.
Послышались короткие гудки, и Стас бросил мобильник обратно на стол. Отлично поговорили. Чисто теоретически: возможно ли после таких гадостей примирение? Если "Номер Три" не врёт, то легко. Вот заодно и проверим. Однако, что на него нашло?
С Леной они были близко знакомы больше двух лет, если вести отсчёт от первого соития. А так - и все три года получится. Просто тогда она была ещё не с ним, а с его друганом. Обычная баба. С придурью и гонором, но ласковая, когда требуется. Замуж не торопила. В душу не лезла. Чего он взбеленился?
Ладно, завтра же нужно набрать и извиниться: мол, испортили настроение на работе. Зарплату задерживают. Не ценят. Соседи сверху затопили... Да мало ли что может вывести современного человека, окружённого стрессами, из равновесия? А то и нанести неожиданный визит.
Стас, наконец-то, поднялся с дивана и побрёл на кухню. Стоя возле открытого холодильника он убедился, что инстинкт пищеварения никуда не исчез - жрать захотелось зверски. Он вытащил увесистый кусок варёной колбасы, порезанный на полоски сыр и горчицу. Сгородил из них стопку на ломте ржаного хлеба и мгновенно проглотил, не запивая. Поставил чайник и стал ждать, пока тот закипит.
Может, прогуляться всё-таки к метро? Или закатиться в кабак? Снять группу красивых девчонок в количестве двух штук и выше? Бабло есть. И ещё некоторое время будет, пока... Пока что? Неужто он и в самом деле решится принять это дурацкое предложение. Да и предложения, собственно, никакого не поступало. В общепринятом смысле слова. Ему показали краешек тоннеля, и даже света в конце его никто не обещал. И условий никаких. Туманные намёки на нечто лучшее. Более интересное. Более осмысленное.
Чайник зашумел паром. Плеснув в стакан кипятка, Стас разбавил его вчерашней заваркой и развернул открытую пачку печенья. Можно будет стать толстым и непривлекательным. Носить рваньё или гусарский мундир. Перестать мыться. Показывать ментам вместо паспорта голую грязную жопу. Срать в лифте, наконец, не считая это предосудительным. Или он что-то не так понял со слов "Номера Три"? Упростил как бы, чтобы не потерять суть.
У метро толпился народ, под ногами хлюпала серая неаппетитная жижа. Бабка продавала пучки замёрзшего укропа. Опухшее лицо продавщицы цветов едва проглядывало через затуманенное стекло павильона. У ограждения подземного перехода на коврике сидел безногий инвалид с шапкой мелочи перед ним и другой шапкой - поверх головы. Стас кинул ему пятьсот рублей и понаблюдал за реакцией: тот испуганно посмотрел по сторонам и стал вслух молиться, крестясь и охая. Слов разобрать было невозможно.
"Номер Три" похлопал его сзади по плечу.
- Ну, как ты? Развлекаешься, я гляжу. Не съехал за ночь с катушек?
- Да вроде нет. Хотя, смотря что считать "съезжанием".
- Дело обычное. В первые дни многие сомневаются, копаются в себе. Ищут малейшие зацепки, чтобы всё оставить, как прежде. Старые привычки, как и вещи, имеют удивительную притягательную силу. Выбросить на помойку бабушкин патефон - этот поступок сравним, разве что, с подвигом Матросова.
- Кто такой Матросов?
- Ах, да! Ты ж из другого поколения! Тогда это всё равно, что собрать в Фейсбуке десять тысяч лайков.
- Собирал и больше. Чо делать-то дальше? В помощники к тебе идти?
"Номер Три" захохотал, как опереточный Сатана, распугивая прохожих.
- Надо же, - сказал он, наконец, отсмеявшись и вытирая слёзы. - Пришёл за приказом к командиру. Как это трогательно и мило! Но я поспешу тебя огорчить: нету у меня ничего. Миг твой собственный - сам и распоряжайся им. Вижу-вижу, сейчас спросишь, какой миг. "Между прошлым и будущим", строитель капитализма хренов.
На Стаса навалилось желание съездить глумящемуся над ним собеседнику по морде.
- И ни в чём себе не отказывай, - подначил его "Номер Три", будто прочитав мысли. - Ну, а если серьёзно... Если допустить хоть на минуту, на секунду, что само слово "серьёзно" имеет соответствующий ему житейский смысл, то иди домой и продолжай заниматься тем же, чем и раньше. По пути можешь изнасиловать старушку в лифте... Шучу-шучу. Впрочем, заболтались мы с тобой. У меня куча работы - столько, что тебе и не снилось. А когда созреешь, ты сам это поймёшь. Вот тогда и разыщешь меня.
"Номер Три" порывисто поцеловал опешившего Стаса в губы.
- Вот так, - миролюбиво прибавил он. - Ступай.
И перекрестил, продолжая забавляться.
Поднимаясь на свой этаж в лифте, Стас неприязненно оглядел пожилую женщину с пакетами из супермаркета в руках и машинально вытер шарфом губы. Старушку изнасиловать. Обойдёшься.