Возвращаясь в Ван-Нуйс, чтобы перезагрузиться для следующего полета в зону пожара, Майк Кармайкл представлял себе, что он снова в Нью-Мексико и в полном одиночестве бродит под головокружительно высоким небом, расцвеченным медленно проплывающими пурпурными облаками. Только так он мог противостоять обрушившемуся на него удару судьбы, не оказаться раздавленным. Там, в Нью-Мексико, его окружали мрачные монолиты из песчаника, горы с пятнами редких скоплений полыни и мескитовых деревьев, а вдали маячила зазубренная коричневая вершина священной Шип-рок - или, как называют ее навахо, "Горы с крыльями" - копье застывшей магмы, вознесенное над ровной, бесплодной, серебристо-серой гладью пустыни.
Майк любил это место. Там у него всегда возникало ощущение, что он в мире с самим собой.
И из такой-то благодати он вынужден был вернуться ко всему этому: обезумевшие орды, забившие все шоссе, в панике спасающиеся бегством неизвестно от чего, столбы грязного дыма, испятнавшие небо, пожираемые пламенем дома, кошмарные твари, разгуливающие по городу, Синди, ставшая их заложницей на борту космического корабля с другой звезды, корабля с другой звезды, корабля с другой звезды…
Нет. Нет! Нет!! Нет!!!
Думай о Нью-Мексико. Думай о пустоте, одиночестве, спокойствии. О горах, холмах, о совершенстве высокого прозрачного неба. Очисти свой разум от всего остального.
От всего…
От всего…
Пять минут спустя он приземлился в Ван-Нуйсе с ощущением человека, который только что летал во сне, и вошел в штаб-квартиру.
Казалось, к этому моменту все тут знали, что его жена находится среди заложников. Офицер, которого Кармайкл просил дождаться его, уже ушел. Это Майка не слишком удивило. На мгновение у него мелькнула мысль попытаться самостоятельно добраться до корабля, прорваться сквозь кордон и предпринять какие-то меры к освобождению Синди, но он понимал, что это безнадежная затея: сейчас всем заправляли военные, и они не позволят ни ему, ни кому бы то ни было другому приблизиться к объекту даже на милю. Он добьется лишь, что на него набросятся телевизионщики, падкие до пикантных подробностей из жизни семей заложников.
К нему подошел главный диспетчер Хал Андерсен, смуглый, с правильными чертами лица, производивший впечатление кинозвезды, снизошедшей до простых смертных. Андерсен просто источал сочувствие и похоронным тоном посоветовал Кармайклу на денек прекратить работу, отправиться домой и подождать там развития событий.
- Послушайте, Хал, сидя у себя в гостиной, я Синди оттуда не выцарапаю.- Кармайкл покачал головой.- И пожары тоже сами собой не погаснут. Нет, я сделаю еще один вылет.
На перезагрузку "ДС-3" ушло двадцать минут. Кармайкл стоял неподалеку, пил "коку" и наблюдал, как приземляются и взлетают самолеты. Люди поглядывали на него, знакомые издали махали руками, а три или четыре пилота подошли и молча пожали ему руку или успокаивающе похлопали по плечу. Очень трогательно, очень драматично. В этом городе каждый вел себя так, словно снимается в кино. На этот раз, однако, они участвовали в фильме ужасов. На севере небо почернело от копоти, на западе и востоке насыщенность цвета ослабевала, переходя к серому. Воздух был горячий, как в сауне, и пугающе сухой - казалось, что искра может вспыхнуть даже от щелчка пальцев.
Кто-то пробежал мимо, бросив на ходу, что вспыхнули новые пожары - один в Пасадене, рядом с Лабораторией реактивных двигателей, а второй в парке Гриффин. Как только загорелись эти уже чисто внутренние районы Лос-Анджелеса, ветер начал относить искры на запад, к самому центру города. Сообщения сыпались одно за другим: стадион Доджер уже горит, и ипподром Санта-Анита тоже… "Похоже, от всего этого проклятого Эл-Эй вскоре ничего не останется,- подумал Кармайкл.- Атем временем моя жена сидит на борту чужеземного космического корабля и попивает чаек с парнями с ГЕСТЕГОНА".
Самолет наконец подготовили к вылету. Прибыв на место, Кармайкл сбросил новую порцию химикатов, промчавшись при этом прямо над деревьями, чуть ли не над головами пожарных, работающих в предместьях Чатсворта. На этот раз они ему не махали - были слишком заняты. Чтобы развернуться в сторону аэропорта, ему пришлось сделать большую петлю за пределами зоны пожара - над Санта-Сусаной и шоссе Голден-стейт. И тут он в первый раз увидел зарево на востоке - два огромных пожара в тех местах, где сели другие космические корабли, а также очаги помельче, растянувшиеся вереницей от Бурбанка до округа Оранжевый.
Когда Майк садился в Ван-Нуйсе, руки у него дрожали. Он не отдыхал уже что-то около тридцати двух часов и чувствовал себя до предела изнуренным и отупевшим - состояние, выходящее за рамки обычных в подобных случаях ощущений.
На этот раз главный диспетчер ожидал его со странной глуповатой улыбкой на своем неправдоподобно красивом лице. Кармайклу казалось, что он понимает ее смысл.
- Все в порядке, Хал,- сразу же сказал он.- Я сдаюсь. Передохну часов пять-шесть, и можете снова вызывать меня…
- Нет. Дело не в этом.
- Тогда в чем?
- Об этом я вам и пытаюсь сказать, Майк. Они освободили некоторых заложников.
- Синди?
- Думаю, да. Машина военно-воздушных сил отвезет вас в Силмар. Там у них командный центр. Они сказали,, чтобы я нашел вас сразу же по возвращении из полета и отправил к ним. Там вы сможете поговорить с женой.
- Значит, она свободна! - воскликнул Кармайкл.- Благодарение Богу, она свободна!
- Идите, Майк. Мы пока тут обойдемся без вас. Главное, чтобы у вас все было хорошо.
Машина ВВС напоминала генеральский лимузин - длинная, низкая, лоснящаяся. Впереди сидел водитель с квадратной челюстью, а сзади, вместе с Кармайклом, двое крепких молодых офицеров. Они не произнесли ни слова, и вид у них был не менее вымотанный, чем у него самого.
- Как там моя жена? - спросил он, когда машина тронулась с места.
- По нашим сведениям, ей не причинили никакого вреда,- ответил один из офицеров.
Его весьма мрачный и серьезный тон придавал сказанному оттенок мелодраматизма. Кармайкл пожал плечами. Еще один, воображающий, что он на съемочной площадке. Наверно, слишком увлекается старыми фильмами о войне.
Казалось, весь город охвачен огнем. Внутри лимузина работал кондиционер, и ощущался лишь слабый запах дыма, но небо на востоке выглядело ужасно - апокалиптические всплески красного то там, то здесь вспарывали тьму. Кармайкл поинтересовался у офицеров масштабами пожара, но получил лишь сухой ответ:
- Насколько мы знаем, положение тяжелое.
Где-то на шоссе Сан-Диего Кармайкл заснул. И следующее, что он осознал, это что его мягко будят и ведут в какое-то просторное мрачное здание, похожее на ангар.
Внутри оказался целый лабиринт кабелей и экранов - наверно, не менее тысячи компьютеров и десять тысяч телефонов. Военный персонал был снабжен всевозможными таинственными штуковинами наподобие биочипов и прочего в том же духе. Кармайкл двигался чисто механически, не в силах сфокусировать взгляд. Офицеры провели его через все здание во внутренний офис, где моложавый полковник со светлыми, слегка тронутыми сединой волосами приветствовал его в лучшем стиле типа "сейчас начинается самая драматическая часть кино" и добавил:
- Возможно, вам предстоит самое трудное дело в вашей жизни, мистер Кармайкл.
Майк нахмурился. В этом проклятом городе все мнят себя голливудскими звездами, подумал он. И что это за полковник, в таком-то возрасте?
- Мне сказали, что заложники освобождены,- сказал он.- Где моя жена?
Полковник указал на телевизионный экран.
- Сейчас у вас с ней состоится разговор.
- А что, увидеться с ней я не могу?
- Не сейчас.
- Почему? С ней все в порядке?
- Насколько нам известно, да.
- Ее что, не отпустили? Мне сказали, что заложники освобождены.
- Да, все, кроме трех,- ответил полковник.- Двое, по словам чужеземцев, при задержании получили легкие ранения. Сейчас им на борту космического корабля оказывается медицинская помощь, и вскоре их освободят. А третья - ваша жена, мистер Кармайкл…- Последовала крошечная пауза для усиления драматического эффекта, который так обожают эти люди.- Она не желает покидать корабль.
Драматический эффект получился на славу. Кармайкл почувствовал себя так, словно ухнул в воздушный карман.
- Не желает?…
- Она заявила, что хочет добровольно отправиться с чужеземцами на их родину. Говорит, что готова выступить в роли нашего посланника, нашего специального эмиссара… Мистер Кармайкл, ваша жена психически здорова?
Кармайкл сердито посмотрел на него.
- Синди абсолютно нормальна, поверьте мне.
- Вы знаете, что она не проявляла никаких признаков страха, когда этим утром чужеземцы захватили ее на лужайке?
- Да, знаю. Это не означает, что она сумасшедшая. Она человек неординарный, да. У нее необычные идеи. Но она не сумасшедшая. И я, между прочим, тоже.- На мгновение он приложил ладони к лицу и кончиками пальцев надавил на глаза.- Все в порядке,- сказал он.- Дайте мне поговорить с ней.
- Вы думаете, что сможете убедить ее покинуть корабль?
- Я уверен, что должен попытаться, черт возьми.
- Сами вы не сочувствуете тому, что она делает, верно? - спросил полковник.
- Нет, почему же? Сочувствую. Она умная женщина, которая делает то, что считает важным, и делает это по собственной воле. Какого черта я должен не сочувствовать? Но я собираюсь попытаться отговорить ее от этого - тут вы правы. Я люблю ее и хочу, чтобы она вернулась. Пусть кто-нибудь другой отправляется посланником на эту проклятую Бетельгейзе. Вы дадите мне поговорить с ней, наконец?
Полковник взмахнул маленькой палочкой размером с карандаш, и большой телевизионный экран ожил. Какое-то мгновение по нему бежали таинственные разноцветные узоры. Потом промелькнуло что-то вроде призрачных спиральных лестниц, опирающихся на мерцающие металлические подпорки, установленные под совершенно фантастическими углами. И вдруг буквально на миг возникло лицо одного из чужеземцев - на Кармайкла благодушно смотрели желтые глаза размером с блюдце. Вот теперь он почувствовал, что окончательно проснулся.
Лицо чужеземца исчезло, и вместо него появилась Синди.
Едва увидев ее, Кармайкл понял, что потерял жену.
Ее лицо сияло. Вместо обычной спокойной радости в глазах светилось нечто на грани экстаза. Никогда прежде Майк не видел ее в таком состоянии. Она поистине пребывала в нирване. На этот раз она увидела что-то, что сделало ее по-настоящему счастливой.
- Синди?
- Привет, Майк.
- Ты можешь объяснить мне, что происходит, Синди?
- Это невероятно. Контакт, общение.
Конечно, подумал он. Если кто-то и в состоянии вступить в контакт с космическими пришельцами, обитателями доброго старого ГЕСТЕГОНА, то только Синди. Она обладала магическим даром открывать любые двери.
- Представляешь, они без всяких затруднений общаются разумами! Без слов! Ты просто понимаешь, что они имеют в виду, и все. Они пришли с миром, чтобы познакомиться и воссоединиться с нами, чтобы приветствовать наше вступление в Конфедерацию Миров.
Он облизнул губы.
- Что они сделали с тобой, Синди? Промывание мозгов или еще что-нибудь в этом роде?
- Нет, Майк, нет! Ничего подобного! Клянусь, они ничего со мной не сделали. Мы просто поговорили.
- Поговорили?
- Они показали мне, как соприкоснуться с их разумами. Это не промывание мозгов. Я - это по-прежнему я, Синди. И со мной все в порядке. Разве похоже, что мне причинили вред? Они не опасны. Поверь мне.
- От их выхлопных труб горит полгорода - тебе это известно?
- Они глубоко огорчены. Это чистая случайность. Они понятия не имели, насколько тут сухо. Если бы они могли погасить пламя, то сделали бы это, но пожары слишком велики даже для них. Они просят простить их и хотят, чтобы все знали, как они сожалеют,- она на мгновение остановилась. И потом добавила, очень мягко: - Майк, ты придешь сюда, ко мне? Я хочу, чтобы ты испытал то же, что и я.
- Не могу, Синди.
- Конечно, можешь! Все могут! Просто открой свое сознание, и они прикоснутся к тебе, и…
- Я понимаю, но не хочу. Уходи оттуда, возвращайся домой, Синди. Пожалуйста. Пожалуйста. Прошло шесть дней… нет, уже семь, а кажется, что месяц. Я хочу обнять тебя…
- Ты сможешь обнять меня и здесь. Они позволят тебе подняться на борт. Мы можем вместе отправиться в их мир. Знаешь, я собираюсь улететь с ними на их родину.
- Ты не улетишь. Это невозможно.
Синди грустно покачала головой. Похоже, она воспринимала все вполне серьезно.
- Они улетят через несколько недель, как только смогут обменяться дарами с Землей. Это посещение задумано как краткий дипломатический визит. Я видела изображения их планеты… что-то вроде кино, только прямо в сознании… Майк, ты даже представить себе не можешь, как там все прекрасно - здания, озера, холмы, растения! И они хотят, чтобы мы тоже прилетели к ним, увидели все собственными глазами!
Глаза Майка заливало потом, он смаргивал, но вытереть его не решался, опасаясь, как бы она не подумала, что он плачет.
- Я не хочу улетать на их планету, Синди. И не хочу, чтобы ты летела туда.
Некоторое время она молча смотрела на него, потом нежно улыбнулась:
- Знаю, что не хочешь, Майк.
Он сжал кулаки, разжал пальцы и стиснул их снова.
- Я не могу улететь туда.
- Да. Не можешь. Понимаю. Думаю, для тебя и Лос-Анджелес достаточно чужой. Ты нуждаешься в своем собственном реальном мире, тебе не нужно убегать на какую-то далекую звезду. Я не буду больше уговаривать тебя.
- Но ты собираешься убежать.- В его словах не было вопроса.
- Ты же знаешь, что я собираюсь делать.
- Да.
- Мне очень жаль. Но так и будет.
- Ты любишь меня? - спросил Кармайкл и тут же пожалел о том, что эти слова сорвались с его губ.
- Ты же знаешь, что люблю.- Она грустно улыбнулась.- И знаешь, что я не хочу покидать тебя. Но когда мой разум соприкоснулся с разумом Пришельца, когда я в полной мере осознала, что они собой представляют… Понимаешь, о чем я говорю? Мне не нужно объяснять тебе, правда? Ты всегда понимаешь, что я хочу сказать.
- Синди…
- Ох, Майк, я так люблю тебя!
- И я люблю тебя, детка. И хочу, чтобы ты ушла с этого проклятого корабля, вернулась ко мне.
- Ты не станешь просить об этом.- Взгляд Синди стал твердым, даже жестким.- Потому что любишь меня. Ведь так? А я не стану просить тебя полететь со мной, потому что тоже по-настоящему люблю тебя. Понимаешь, о чем я говорю, Майк?
Ему захотелось дотянуться до нее сквозь экран, схватить, прижать к себе и не отпускать.
- Понимаю, да,- выдавил он.
- Я люблю тебя, Майк.
- Я люблю тебя, Синди.
- Они сказали, что путешествие займет сорок восемь наших лет, даже через гиперпространство, но мне покажется, что прошли всего недели. Ох, Майк! Прощай, Майк! Благослови тебя Бог, Майк!
Она послала ему воздушный поцелуй. На пальцах сверкнули ее любимые кольца - три маленьких сапфировых кольца необычной формы, одни из первых, которые она сделала, когда занялась изготовлением драгоценностей. Он тоже любил их больше других. Ей нравились сапфиры, и ему тоже, потому что они нравились ей.
Сознание Кармайкла заметалось в поисках веской причины, чтобы задержать ее, какой-то новой линии аргументов, которая могла бы сработать. Он почувствовал, как внутри начинает распространяться безмерная пустота, открывается бездна, как будто быстро вращающийся бур выгрызает его изнутри.
Лицо Синди буквально светилось восторгом. Внезапно ему показалось, что перед ним совершенно чужая женщина.
Такая же, как все жители Лос-Анджелеса, одна из здешних девушек, затерявшихся в собственных фантазиях и грезах. Как будто он никогда не знал ее или лишь делал вид, что она была не такой, какой была. Нет, это неправильно, сказал он себе. Она не одна из "этих", она - Синди. Просто она следует своим путем, стремится к своей звезде - как всегда.
Внезапно он почувствовал, что больше не в состоянии смотреть на экран, отвернулся, прикусив губу, и левой рукой сделал отталкивающий жест. Военные в комнате имели сконфуженный вид людей, оказавшихся невольными свидетелями крайне интимного момента и пытавшихся притвориться, будто ничего не видели и не слышали.
- Она не сумасшедшая, полковник,- страстно сказал Кармайкл.- Не хочу, чтобы кто-то думал, будто она не в себе.
- Конечно нет, мистер Кармайкл.
- Но она не собирается покидать этот корабль. Вы сами слышали. Она остается на борту и полетит вместе с ними туда, откуда их черт принес. Я ничего не могу с этим поделать. Вы же видели, правда? Ничего не могу поделать, разве что проникнуть на борт и силой утащить ее оттуда. Но я не в состоянии решиться даже на это.
- Естественно, нет. Надеюсь, вы понимаете, что мы в любом случае не можем позволить вам подняться на борт? Даже ради того, чтобы попытаться увести ее оттуда.
- Понимаю. У меня и в мыслях не было ничего подобного. Я и не мечтал ни о том, чтобы увести ее, ни о том, чтобы отправиться вместе с ней в это путешествие. Я не имею права силой заставлять ее уйти оттуда и уж точно не хочу никуда лететь. Пусть отправляется: это именно то, о чем она всегда мечтала. Но не я. Не я, полковник. Это совершенно не то, что мне надо.- Кармайкл сделал глубокий вдох и почувствовал, что дрожит и что ему нехорошо,- Полковник, вы не будете возражать, если я уберусь отсюда? Может, мне станет лучше, если я вернусь на аэродром и еще разок слетаю на пожар. Думаю, это поможет, точнее, даже уверен. Не возражаете? Вы подбросите меня обратно в Ван-Нуйс?
Он в последний раз вернулся к "ДС-3". Он потерял счет рейсам, которые сделал в этот день. Ему приказали сбросить химикаты вдоль западной стены огня, но он полетел на восток, туда, где стоял космический корабль, и сделал над ним широкий круг. По радио ему велели немедленно покинуть запретную зону, и он ответил, что так и сделает.
Когда он облетал корабль, в серебристом боку открылся люк и появился один из чужеземцев. Пурпурного цвета, казавшийся огромным даже с высоты, он вышел из корабля и растопырил щупальца, словно принюхиваясь к задымленному воздуху. Вид у него был совершенно спокойный.
У Кармайкла возникла смутное желание опуститься пониже и сбросить все химикаты на это создание, утопить его в них - хотя бы таким образом отомстить чужеземцам за то, что они отняли у него Синди. Он покачал головой. Это безумие. Синди пришла бы в ужас, узнав, что он способен даже в мыслях допустить такую возможность.
Но уж какой есть, подумал он. Самый обыкновенный мерзкий, мстительный землянин. Вот почему я не намерен отправляться на какую-то там другую планету, и вот почему она полетит туда.
Обогнув корабль, Майк полетел прямо в аэропорт Ван-Нуйс. Приземлившись, он долго не вставал с места и вообще не двигался. В конце концов вышел один из диспетчеров и окликнул его.
- Майк, с тобой все в порядке?
- Да.
- Почему ты вернулся, не сбросив груз?
Кармайкл бросил взгляд на приборы.
- Разве? Мне казалось, что я все сделал.
- По-моему, с тобой вовсе не все в порядке.
- Наверно, я забыл сбросить. Нет, не забыл. Меня просто это больше не волнует. Не хочу, и все.